экранами. А если Властелин всё же начинает смотреть телевизор -
смотреть по-настоящему, увлечённо, самозабвенно, упоённо, - то
это верный признак того, что им овладела апатия, безразличие ко
всему на свете, что он потерял вкус к жизни и готовится
умереть...
- Так вот, - продолжала Бренда. - Видя, как чахнет отец, Амадис
принялся добивать его без жалости и милосердия. Сторонники
нашего сводного братца начали клеветать на маму, обвиняя её в
том, что будто бы она изменяет отцу. Досталось также и всем
нашим сёстрам, естественно, брату Александру, и даже крошку
Пенни они не обошли стороной.
- Мерзавцы! - воскликнул я, вскипая от ярости. - Что они ей
сделали?
- Лично ей - ничего, - успокоила меня Бренда. - Амадис просто
использовал её, чтобы злить отца, зная, какую боль причиняет ему
любое напоминание о твоём прегрешении с Дианой. Тогда Пенни была
ещё ребёнком и ничего толком не понимала, поэтому мы с Брендоном
взяли её под своё покровительство, чтобы оградить от происков
Амадиса и гнева отца. Вот так и началась наша дружба.
Я облокотился на стол и обхватил голову руками.
- Господи Иисусе! - простонал я. - Как это гадко!
Бренда удивлённо взглянула на меня.
- Ты стал христианином? Как брат Александр?
Я тихо вздохнул, не отрывая взгляда от дымящейся в пепельнице
сигареты.
- Я сам не знаю, кто я теперь, - откровенно признался я. - Но
если я и христианин, то уж точно не такой, как Александр... А ты
что, имеешь предубеждение против христиан?
- Вовсе нет, - сказала Бренда. - Коль скоро на то пошло, после
Митры мне ближе всего Иисус. Я живу в христианском мире, мой муж
был католик...
Я поднял голову и в изумлении воззрился на сестру.
- Так ты замужем?!
Не знаю, почему это так поразило меня. Наверное, потому что в
моей голове никак не вкладывалось, что она уже взрослая женщина,
что ей сорок лет, а может, и больше. Я ведь помнил её маленькой
девчушкой и до сих пор думал о ней как о ребёнке.
- БЫЛА замужем, - после короткой паузы уточнила Бренда; гневные
нотки в её голосе сменились печальными. - Мой муж погиб в
авиакатострофе. Он был простым смертным.
- Извини, - сказал я. - Без сомнения, он был замечательным
человеком.
Бренда молча кивнула.
- А дети у тебя есть?
Она отрицательно покачала головой.
Я понял, что избрал не лучшее продолжение нашего разговора.
Впрочем, и тема Амадиса меня не вдохновляла. В былые времена мой
сводный брат хорошо ко мне относился, мы с ним дружили, а когда
я был маленьким, он защищал меня от Александра, который невесть
по какой причине возненавидел меня лютой ненавистью. Я был очень
огорчён рассказом сестры, из которого следовало, что жажда
власти, причём той самой власти, ответственности за которую он
всегда боялся и всеми средствами старался избегать её, тем не
менее настолько вскружила Амадису голову, что он оказался
способным - нет, не на хитрую и утончённую дворцовую интригу, -
но на банальную, грязную человеческую подлость. Мне стало обидно
до слёз. Конечно, я не исключал и того, что Бренда
передёргивает, сваливая всю вину на одного только Амадиса, но
даже со скидкой на её очевидную пристрастность было ясно (увы!),
Что в общих чертах её рассказ соответствует действительности.
- Стало быть, после смерти отца Амадис изгнал вас из Дома? -
спросил я.
- Не совсем так, - ответила Бренда. - Мы сами ушли. Сначала я,
потом Брендон. Когда погиб мой муж, я очень остро нуждалась в
обществе брата, да и он не мог оставить меня одну. Некоторое
время до этого мы старались жить порознь, чтобы не подливать
масла в огонь злословия, но долго так продолжаться не могло -
слишком уж мы привязаны друг к другу. В общем, Брендон поселился
у меня, на Земле Хиросимы, а полгода спустя и вовсе решил не
возвращаться в Солнечный Град. Ему было больно смотреть, как
все, кому не лень, помыкают Амадисом, государство разваливается,
а Дом приходит в упадок прямо на глазах. При виде творящегося
беспредела его так и подмывало поднять восстание и силой
захватить власть.
- Так он до сих пор метит на корону? - спросил я.
Бренда откинулась на спинку стула и смерила меня долгим
взглядом.
- Боюсь, у тебя сложилось неверное представление о ситуации, -
сказала она.
- Возможно, - согласился я. - Поэтому я не спешу делать далеко
идущие выводы. У меня слишком мало информации, чтобы судить о
происходящем. Если мой вопрос чем-то задел тебя, то я прошу
прощения.
- Меня задел не сам вопрос, а тон, которым он был задан. Ты,
верно, подумал, что Брендон честолюбец, и ему покоя не даёт
мысль об утраченной короне. Это не так, нет. Видишь ли, на
данный момент ситуация такова, что многие из тех, кто
шестнадцать лет назад ратовал за неукоснительное соблюдение
права старшинства, теперь хотят видеть Брендона королём. Сам же
Брендон от этого не в восторге, ему никогда не улыбалось сидеть
на троне отца, но в то же время он горячо любит наш Дом и всё
Царство Света. Брендон обладает всеми качествами, необходимыми
хорошему монарху, и ему претит дурное управление государством.
По большому счёту, его желание занять престол проистекает не из
стремления к власти как таковой, но из патриотизма... - Бренда
умолкла, будто колеблясь: стоит об этом говорить или нет. Потом
всё же сказала: - Правда, с некоторых пор он отчаянно хочет
выйти из игры.
- Почему?
- Он объясняет это тем, что королева Рахиль якобы благотворно
влияет на Амадиса.
- А это не так?
- Нет, конечно. Тут Брендон лукавит. На самом деле он чертовски
устал от борьбы за власть, ему до смерти надоели мамины интриги.
- Так это Юнона хочет посадить его на трон?
- Не только она, но и многие другие. Однако следует признать,
что мама играет в этом деле ведущую роль. Выйдя замуж за короля
Марса, она усилила позиции Брендона и вместе с тем - свои
собственные. Дом Ареса, даром что недавно восстановлен, весьма
могуществен, и его поддержка очень важна для нас. Почти так же
безусловно нас поддерживает Дом Теллуса - христианам не по
нутру, что Светом заправляет дочь Израиля. То же самое относится
и к последователям Магомета. В общей сложности девять Домов из
девятнадцати ныне сущих, в том числе и милые твоему сердцу
Сумерки, готовы в той или иной форме оказать Брендону содействие
в борьбе за престол.
Мне стало горько и тоскливо. Минули, ушли безвозвратно те
блаженные времена, когда Дома были едины в своём стремлении
сохранить мир между собой, чтобы успешно противостоять экспансии
Хаоса. Всё возвращается в круги своя, вспоминаются былые обиды и
раздоры, с новой силой вспыхивает давняя и, казалось, уже
забытая вражда. Я родился и вырос в эпоху мира и согласия и
думал, что так будет продолжаться вечно. Иное представлялось мне
диким, ненормальным, противоестественным.
- Гражданская война, - хмуро произнёс я. - Мне это не нравится.
- Брендону тоже, - сказала Бренда. - В последнее время ему так
хочется послать всё к чертям собачьим и зажить спокойной жизнью,
уступив место вождя Эрику...
- Кому-кому? - удивлённо перебил её я.
- Ах да, ты же не знаешь. Пока ты отсутствовал, у нас появился
ещё один брат и две сестрички - Этне и Клара. Сейчас Эрику
пятнадцать лет, он живёт вместе с мамой на Истинном Марсе, где
находится самая большая колония Светозарных, недовольных
нынешним режимом на родине. Эрик воспитывается как настоящий сын
Света, но он ещё очень молод, к тому же его, в отличие от
Брендона, отец не прочил себе в наследники.
- Понятно. Стало быть, теперь слухи о ваших отношениях уже не
вредят Брендону?
- Они потеряли былую актуальность. Со временем люди ко всему
привыкают, и многие, даже веря в то, что Брендон спит или спал
со мной, уже смирились с этим. К сожалению, нашему отцу не
хватило выдержки подождать лет десять-пятнадцать, пока всё не
утрясётся само собой. - Несколько секунд Бренда помолчала,
что-то взвешивая в уме, потом добавила: - Впрочем, не исключено,
что я упрощаю ситуацию. Многие предпочитают закрывать глаза на
нашу мнимую связь, исходя из сегодняшнего опыта, но останься
отец в живых, Амадису не представилось бы случая
продемонстрировать свою полную несостоятельность как монарха, а
Рахиль из Израиля не была бы королевой Света. Так что я, честно
говоря, даже не знаю, как бы тогда к нам относились.
"Пенни, детка, - с некоторой досадой подумал я. - Ты была не до
конца откровенна с папочкой. Интересно, о чём ты ещё умолчала?"
И я осторожно закинул удочку:
- А Брендона не посещала мысль жениться на тебе и таким образом
оттолкнуть от себя союзников, уж коль скоро он хочет выйти из
игры?
Ничего не заподозрив, Бренда проглотила наживку и ответила:
- Нет, такое нам в голову не приходило. Но была другая идея, не
столь радикальная, чуть помягче и поизящнее.
- Какая?
- Не далее как год назад Пенни и Брендон решили пожениться.
- Да ну! - воскликнул я, сделав вид, что поражён этим известием.
- Так оно и было. Брендон наивно полагал, что браком с
незаконнорожденной дочерью своего брата и своей тётки он
окончательно скомпрометирует себя, и поспешил сообщить эту
радостную весть маме. Однако мама заявила, что это ничего не
меняет. Дескать, дело зашло так далеко, что он уже не может
выйти из игры - зато может усложнить жизнь себе и своим
сторонникам.
Ну и ну! Неужто в Царстве Света царит такой бардак?
- И тогда Брендон отказался от брака с Пенелопой?
- Нет, он все равно хотел жениться на ней, потому что
сентиментально влюблён в неё. - Бренда улыбнулась. - Глупенький!
- Значит, отказалась Пенелопа?
- Да, она не захотела быть втянутой в политическую борьбу. Она
сама себе Дом и предпочитает оставаться нейтральной. Кроме того,
Пенни склонна видеть в Брендоне друга и старшего брата, но не
мужчину. И вообще, она во многом ребёнок; женщина в ней всё ещё
дремлет. Она приняла предложение Брендона только в надежде
помочь ему, и я не думаю, чтобы она отчётливо представляла все
последствия такого решения. Это был благородный жест с её
стороны, по-детски самоотверженный, но едва лишь стало понятно,
что её жертва будет напрасной, Пенни сразу же отступила.
Я удовлетворённо хмыкнул. Слава богу, Пенелопа не солгала мне.
Она просто умолчала кое о чём, не сказала всей правды, что было
вполне естественно. Тем не менее это задело меня.
Я взял начатый сестрой бутерброд, мигом слопал его и запил
глотком остывшего кофе.
- Да, кстати, Бренда. Ты не прочь немного посплетничать?
- О чём?
- Об этой сенсации века, о женитьбе Амадиса на Рахиль из Дома
Израилева. Пенелопа говорит, что существует несколько версий
происшедшего.
- И небось, она изложила тебе ту, согласно которой Амадис убедил
царя Давида отдать за него свою дочь и принять в невестки
Каролину.
- Да. А разве не так?
- Так считает Брендон; вернее, хочет так считать. А Пенни во
всём, что касается политики, привыкла доверять его мнению... Или
делает вид, что доверяет - вот уж не пойму.
- Так что же произошло на самом деле? - нетерпеливо осведомился
я.
- В действительности всё было с точностью наоборот. Царь Давид
сам пришёл к выводу, что без притока свежей крови его Дом,
понёсший большие потери в Рагнарёке, рано или поздно зачахнет, и
уже смирился с необходимостью нарушить чистоту своей расы. Но он
бы не был настоящим сыном Израиля, если бы не попытался извлечь
из этого выгоду... - Бренда умолкла, так как в этот момент
послышались голоса в холле, а спустя несколько секунд в кухню
вошли мой брат и моя дочь, свежие и отдохнувшие после сиесты.
Пенелопа приветливо улыбнулась моей сестре, а меня, после
некоторых колебаний, поцеловала в щеку.
- Привет, - сказала она. - Как спалось?
- Спасибо, - ответил я, млея от её поцелуя. - Очень хорошо.
- А Бренда, по своему обыкновению, всю сиесту провозилась с
компьютером, - заметил Брендон, усаживаясь на стул. - Мой тебе
совет, Артур: ни в коем случае не поддавайся соблазну поиграть в
