- Идиот! - снова прорычал Александр; ни изысканностью речей, ни
изобретательностью по части ругательств он никогда не блистал. -
Чёрт тебя подери, не вызывал я его! Я только предупредил, что ты
пожаловал ко мне.
- Позволь полюбопытствовать: зачем?
- Именно затем, чтобы он случайно не сунулся сюда и не попал в
твои лапы.
- Значит, ты солгал маме и деду, - сказала Бренда. - Ты
поддерживаешь связь с Харальдом!
- Он мой сын, - отрезал Александр. - Что бы он ни сделал, он
остаётся моим сыном. А ты, Артур, дурак, если мог подумать, что
я замешан в его играх.
Я сардонически рассмеялся.
- Это ты дурак, братец! Ты всегда был тугодумом и таким же
остался. Я знал, что если дать тебе мало времени на размышления,
ты запаникуешь и совершишь ошибку. Я не сомневался, что тебе
известно, где Харальд, по крайней мере, известно, как с ним
связаться, и единственное, что мне было нужно от тебя, так это
то, что ты сделал. Ты сообщил ему, что я здесь, и теперь он
точно явится сюда, потому что охотится за мной. А я охочусь за
ним и встречу его во всеоружии.
Александр застонал, дико тараща на меня глаза, лучившиеся
ненавистью и отчаянием. Только сейчас он понял, какой промах
допустил, но исправить что-либо было уже не в его силах.
Бренда посмотрела на меня с тревогой и восхищением.
- Почему ты сразу не сказал о своих планах? Мы бы устроили
Харальду отличную западню.
- Западня и так хороша, - ответил я. - Кстати, ты держишь с
братом контакт?
- Разумеется.
- Изолирующие чары его не прервут?
- Ни в коем случае.
- А если чары будут ОЧЕНЬ сильными?
- Не беспокойся, Артур. Я же сумела вернуть вас из Хаоса.
- Отлично, - сказал я и с насмешкой взглянул на Александра. - А
вот и первый ожидаемый просчёт твоего сынка, дорогой братец. Я
уверен, что явившись сюда, он первым делом бухнет по нам
изолирующими чарами, полагая, что мы окажемся отрезанными от
внешнего мира в компании его чудовищ и сотен твоих рыцарей. Ведь
ты встал бы на его сторону, не так ли? Пусть ты не одобряешь
его, осуждаешь его связь с Порядком, и тем не менее он твой
сын... Впрочем, я понимаю тебя. Я тоже отец, у меня есть дочь, я
люблю её и готов ради неё на всё.
- Мерзавец! - скорее простонал, а не проговорил Александр. -
Какой же ты мерзавец, Артур!
- Это твой сын мерзавец. Ведь это он первый возжелал моей
смерти. Я даже не подозревал о его существовании, а он натравил
на меня чудище из Порядка. И заметь: со мной была Юнона, но
Харальда это не остановило. Ради своих амбиций он готов был
принести в жертву нашу мать.
- Он не знал, что она там!
- Правда? - скептически спросил я. - Ну, допустим на минуту, что
он не знал. А если бы знал, это повлияло бы на его планы?
Сомневаюсь... Но вот о Пенелопе он не мог не знать! - Эта мысль
лишь только что пришла мне в голову, и сказать, что она взбесила
меня, значит ещё ничего не сказать. - Он знал, что она там! Знал
- и послал Карателя с заданием уничтожить меня и всех, кто будет
со мной. Ты понимаешь - всех!
Александр тяжело вздохнул.
- Понимаю, - сказал он, нервно дёргая щекой. Очевидно, у него
зачесался нос, но он не мог унять зуд, поскольку был обездвижен.
В таких вот маленьких мучениях и заключалась большая мука
парализующих чар. - Да, конечно, я понимаю тебя. И признаю, что
Харальд поступает предосудительн о... Но, по большому счёту, всё
это дело рук Амадиса.
- А? - сказал я.
- Да, да! Это наш сводный братец совратил моего сына с пути
истинного. Когда Харальд впервые посетил Солнечный Град, был
праздник зимнего солнцестояния... Ты слышал об этом?
Я кивнул, пряча улыбку. Теперь я понял, к чему клонит Александр.
- Так вот, - продолжал он. - Харальд побывал на торжественном
богослужении в Главном Храме, и те дешёвые трюки в исполнении
Амадиса, всякие "чудеса" и "откровения", произвели на него
неожиданно сильное впечатление. Я не отрицаю, что Амадис мастер
запудривать мозги простым смертным, он очень эффектен в роли
жреца Митры и обладает уникальным даром убеждения, но разве мог
я подумать, что МОЙ СЫН попадётся на его удочку! Это не могло
мне привидеться даже в самом кошмарном сне.
- Ах, друг Горацио! - сказал я.
Александр вопросительно приподнял бровь.
- Что ты имеешь в виду.
- Да так, ничего. Просто я забыл, что начитанность никогда не
была твоей сильной стороной. В прозе это звучит так: даже
мудрецы не в силах предвидеть всего, что может случиться. А ты
далеко не мудрец. Ну да ладно. Что было дальше?
- А что дальше? Харальд подолгу беседовал с Амадисом,
внимательно слушал его проповеди, штудировал вашу еретическую
Книгу Пророков... Словом, когда мы снова встретились с ним, он
уже был совершенно другим человеком. Он заявил мне, что нашёл
истинного бога, и бог этот суть Порядок... Проклятье! - Щека
Александра задёргалась интенсивнее, лицо его побагровело. - Я
воспитал Харальда убеждённым христианином, никогда прежде он не
сомневался в своей вере - и вдруг такой поворот! Мало того, он
не просто отрёкся от Христа и принял митраизм, он пошёл на
прямой контакт с Порядком и сейчас, как я подозреваю, не вполне
отдаёт себе отчёт в своих поступках.
- Воистину говорят, - поддела его Бренда, - что заставь дурака
богу молиться, он и лоб расшибёт.
Александр пропустил её колкость мимо ушей.
- Что-то ты разоткровенничался, братец, - сказал я. - К чему бы
это?
- Я хочу просить тебя о милости, Артур, - резко выпалил он, и
его властное, волевое лицо исказила гримаса мучительной боли.
Ему было невыносимо трудно произносить эти слова, обращаясь ко
мне, и всё-таки он переступил через свою гордость, ибо речь шла
о его сыне. Я вынужден был признать, что отец из него получился
лучший, чем брат.
- О какой такой милости? - спросил я, изображая недоумение.
- Не убивай Харальда, когда он окажется в твоих руках. Пощади
его, дай ему шанс исправиться. Пусть нас посадят в одну камеру,
и я сумею убедить его в пагубности его предприятия. Сейчас он не
хочет меня слушать, но тогда ему негде будет деться. Он
выслушает, всё поймёт и откажется от своих заблуждений.
- И вернётся в лоно святой матери-церкви, - саркастически
добавила Бренда.
Как и в предыдущем случае, Александр сделал вид, что не услышал
её.
Я встал, не спеша закурил сигарету и прошёлся по комнате.
- Я ничего не обещаю, - проговорил я, стряхнув пепел на ковёр. -
Всё будет зависеть от обстоятельств. Я не хочу без надобности
проливать кровь родственника, пусть даже это кровь от крови
твоей, но если такая необходимость возникнет, я убью Харальда
без колебаний. И, уверяю тебя, не буду испытывать по этому
поводу никаких угрызений совести. Здесь нет ничего личного...
Да, кстати, насчёт личного. Я давно хотел задать тебе один
вопрос, но всё никак не получалось. Мы пускали в ход кулаки и
оружие, прежде чем я успевал спросить тебя об этом.
- О чём?
- ПОЧЕМУ ТЫ ТАК МЕНЯ НЕНАВИДИШЬ? - с расстановкой произнёс я. -
Что я сделал тебе такого, что ты готов был задушить меня ещё в
колыбели? Я больше чем уверен, что если бы сейчас мы с тобой
поменялись местами, и я оказался бы в твоей власти, ты убил бы
меня не колеблясь. За что?
Видно, не суждено мне было узнать это. Ответом на мой вопрос был
лишь яростный взгляд Александра, но ничего сказать он не успел,
даже если и собирался. В следующий момент я почувствовал, что
поблизости кто-то оперирует силами определённого свойства,
прокладывая к нам Тоннель. Этот "кто-то" действовал с предельной
осторожностью, но я был начеку и не позволил ему, как в прошлый
раз, застать меня врасплох.
Я вызвал Образ Источника и предусмотрительно отступил к стене.
Бренда опрометью вскочила с кресла и в два шага оказалась рядом
со мной, сжимая тонкий, плотный пучок Формирующих.
Наше ожидание длилось недолго, и вскоре посреди комнаты
материализовалось три фигуры. Две из них были точными копиями
Агнца Божьего, то бишь Карающего Ангела, который посетил меня в
Сумерках Дианы. Между ними, гадко ухмыляясь, стоял высокий
темноволосый человек. Его скуластое лицо было более молодой и
гораздо более злой версией лица Александра.
- Привет, папа! - жизнерадостно произнёс он, взглянув на своего
отца, как мне показалось, с иронией. - Вижу, ты не в порядке.
Ну, ничего, сейчас мы поможем тебе, только сначала разберёмся с
этим прислужником дьявола.
Харальд, сын Александра, в упор посмотрел на меня и сделал еле
заметный жест рукой. Повинуясь его приказу, один из Агнцев
обрушил на нас мощное изолирующее заклинание. Я встретил его
контрзаклинанием - тем самым, которое надиктовывал в течение
сорока минут.
На первый взгляд мои чары не подействовали. И на второй,
казалось бы, тоже. Мой Образ и Знаки Янь Агнцев улетучились, а
Бренда утратила связь с Формирующими. Вокруг нас в радиусе
нескольких миль установилась область недоступности к внешним
источникам силы.
- Вот ты и попался, дядя Артур, исчадие ада! - с мрачной
торжественностью произнёс Харальд, глядя на меня не просто с
ненавистью, а с иступлённой ненавистью религиозного фанатика. -
Теперь не уйдёшь. Ты, небось, думал, что раз убил одного Агнца,
то и дело с концом? Ан нет! Бог любит троицу.
- Ты же отрёкся от Троицы, - напомнил ему я.
- Это неважно, - отмахнулся Харальд. - Когда я ближе
познакомился с Господом, то понял, что митраизм - такой же
обман, как и христианство. Бог един, и он Порядок, а всё
остальное от лукавого. Отец долго пичкал меня байками про этого
еврея-отщепенца, Иисуса из Израиля, потом Амадис травил мне
всякую туфту о Митре, но наконец я прозрел и понял, что истина в
самом Порядке. В нём и только в нём. А ты служишь Сатане, Артур.
Поэтому ты должен умереть.
- Харальд, безумец! - подал голос из своего кресла Александр. -
Что ты делаешь? Опомнись! Порядок не бог, это лишь часть
вселенной, сотворённой Всевышним, который стоит над всем
мирозданием. Порядок так же бренен, как и Хаос, как и...
- Замолчи, отец! - строго перебил его Харальд. - Не
богохульствуй! Порядок само совершенство, и не смей равнять его
с нечистым, безобразным Хаосом. Надеюсь, когда-нибудь ты
последуешь моему совету, пойдёшь со мной и посмотришь на
истинный лик Господа - грозный и прекрасный. Тогда ты прозреешь
и покаешься. Господь милостив, он простит тебя.
Мне стало по-настоящему жутко. Агрессивный фанатизм Харальда
превзошёл все мои самые мрачные ожидания. Он напоминал мне моего
отца Утера в худшие дни его жизни, когда тот, находясь в
состоянии жестокой депрессии, принимался мечтать о повсеместном
торжестве идеалов Порядка. Но если у Утера были строгие
моральные установки митраизма, не позволявшие ему всерьёз
помышлять о воплощении своих грёз в реальность, то примитивная
первобытная религия Харальда, похоже, была начисто лишена
каких-либо этических норм. Даже мой кузен Дионис, известный в
Сумерках пессимист, и тот не предполагал, что Харальд так
глубоко увяз в Порядке.
- Хватит, - сказал я. - Мы здесь не на теологическом семинаре.
Мне надоела твоя глупая болтовня, сын Александра.
Харальд мерзко улыбнулся.
- О да, конечно! Тебе, отмеченному печатью Диавола, неприятно
слышать о Порядке. Ну что ж, скоро ты вообще ничего не услышишь,
кроме могильной тишины.
- Осторожно, - предупредил его Александр. - Артур приготовил
какую-то каверзу. Он знал, что ты появишься. Он нарочно
подстроил всё так, чтобы ты появился.
- Ах так! - сказал Харальд, с любопытством взглянув на меня. -
Значит, он дурак. На сей раз хитрец перехитрил себя. Он жаждал
встречи со мной - и он увидел меня. Теперь его ждёт свидание со
смертью. Наконец-то он предстанет перед судом Всевышнего и будет
низвергнут в Хаос, где ему самое место. А я лишь рука Господня,
его карающая длань.
- Остановись, Харальд, - ещё раз попытался образумить сына
Александр. - Артур играет с тобой как кот с мышей. В любой
момент он может улизнуть.
- Нигде он не денется. Он лишён своего дьявольского могущества и
