ту же унылую трель, где небо всё время хмурое, а солнце никогда
не выглядывает из-за туч. Эриксон не испытывает ни голода, ни
жажды; еды и питья у него вдоволь, но нет людей, с которыми он
мог бы пообщаться, и нет мальчиков для его гнусных забав. К нему
прихожу только я - и в этом вся жестокость моей пытки. Он
стремительно старится, ибо время в том мире течёт довольно
быстро, а я каждый раз предстаю перед ним всё такая же молодая.
Бранвена повернулась и продолжила свой путь к вершине холма.
"М-да, - подумал я, глядя ей вслед. - В изобретательности ей не
откажешь. В её-то возрасте додуматься до такой изощрённой мести!
Без сомнений, девочка далеко пойдёт..."
Я вновь повалился на траву и блаженно расслабился, но сон никак
не приходил ко мне. Я думал о Бранвене, к которой перестал
испытывать влечение, но осознание этого факта не принесло мне
желанного облегчения. Её слова о том, что скоро я пойму её, не
давали мне покоя. Что меня ещё ждёт? Ведь Бранвена слов на ветер
не бросает...
Я думал о Колине, который уступил мне корону и ушёл в
неизвестность, быть может, затаив на меня зло...
Я думал о Моргане и Дейрдре, чьими стараниями я стал королём...
Я думал о Дане, которая нравилась мне и которая, очевидно, в
обиде на меня. Ведь это по моей вине она не станет королевой...
Я думал о предстоящей мне миссии основателя нового Дома, и думал
о том, как его назвать - Домом Источника, Домом Авалона или же,
без лишней скромности, Домом Артура. Перебирая в уме варианты
названия, я, наконец, заснул...
ГЛАВА 3
Меня разбудил вызов через Самоцвет.
- Кто? - спросил я спросонья, не раскрывая глаз.
- Бренда. Ты в порядке, Артур?
- Да, уже выспался.
- Ага, понятно. Ты так крепко спал, что мне с трудом удалось
дозваться до тебя.
- Я в Безвременье, - лениво ответил я. - Поэтому ты не могла...
Тут ко мне пришло понимание ситуации, я окончательно проснулся и
распахнул глаза. Я не увидел над собой зелёного неба
Безвременья; я вообще ничего не увидел, кроме темноты. Обострив
своё зрение, я обнаружил, что лежу на застланной постели в
спальне Дейрдры, а ставни на окнах закрыты. Дневной свет сквозь
щели не пробивался, значит и снаружи было темно. Поздний вечер
или ночь...
- Проклятье! - выругался я вслух.
- Что-то стряслось? - обеспокоено спросила Бренда.
- Похоже, я сглупил... Но, - поспешил добавить, - ничего
страшного не произошло. Только и того, что заставил Моргана
ждать. И, возможно, поволноваться. Кстати, который час?
- Начало двенадцатого.
- Очаровательно! Как там Пенни и Брендон?
- Спят и, видимо, продрыхнут до утра. Они очень устали.
- А ты?
- Я уже выспалась. Теперь буду бодрствовать всю ночь, благо у
меня есть чем заняться.
- Чем именно?
- Здесь по соседству я обнаружила один весьма интересный мир,
где женщины щеголяют в совершенно потрясающих нарядах...
- Голышом?
- О нет, это было бы слишком банально и совсем неинтересно. А
там есть на что посмотреть. Вот когда свидимся, я покажу тебе
самые сногсшибательные образчики - ты упадёшь!
Я мысленно послал ей улыбку.
- Спасибо, что предупредила. Перед просмотром я заблаговременно
сяду. Не люблю, когда меня сшибают с ног.
Мы обменялись ещё несколькими плоскими шуточками, затем
попрощались и прервали связь.
Я поднялся, сел на краю кровати и, чтобы дальше не напрягать
зрение, вызвал Образ Источника и зажёг в канделябрах свечи.
Потом достал сигарету, закурил и крепко задумался.
Что же со мной произошло? Я заснул в Безвременье и рассчитывал
проспать, сколько душе угодно, не потеряв ни секунды в
материальном мире. Но проснулся я в спальне Дейрдры лишь на
исходе суток, причём спал так крепко, что не реагировал на
вызовы Моргана, который, ясное дело, неоднократно пытался
связаться со мной.
Что это - штучки Бранвены? Может быть - но какой в этом смысл?
Впрочем, поступки женщин зачастую не поддаются никакому
логическому объяснению. Вполне возможно, что Бранвена вернулась,
увидела меня спящего и в сердцах сказала: "Ты отвергаешь мою
любовь, потому что верен Дейрдре? Так отправляйся же спать к
ней!" И я отправился...
Дверь спальни тихо заскрипела, отворяясь, но за секунду до этого
я, почувствовав приближение человека, спрятался за пологом
кровати. В комнату, со свечей в руке, вошла прелестная
рыжеволосая девушка, одетая в вечернее платье из голубого
бархата с глубоким декольте, обнажавшим её чудные плечи и
верхнюю часть упругих грудей. Прикрыв за собой дверь, она
удивлённо огляделась вокруг, видимо, озадаченная тем, что
спальня освещена, потом потянула носом воздух, в котором витал
запах сигаретного дыма, и в её изумрудных глазах застыл немой
вопрос.
От восторга и умиления у меня перехватило дыхание. Я вынырнул
из-за полога, бросился к ней, схватил её в объятия и прижался
губами к её сладким губам. В некотором смятении, и тем не менее
нежно и страстно она ответила на мой поцелуй.
В следующий момент я отпрянул и смущённо пробормотал:
- Извини, Дана, я обознался. Я принял тебя за Дейрдру.
Это была ложь, и мы оба понимали это. Я сразу узнал её, как
только она вошла, однако не смог сдержать свой порыв. Я потерял
над собой контроль, когда увидел её; я совершенно потерял
голову!
Будь прокляты все Врата, Ключи и Источник с Безвременьем вкупе!
Что я наделал?.. Пребывая в Экваторе, я то и дело ловил себя на
том, что думаю о Дане всё с большей нежностью, но я никак не
ожидал, что встреча с ней вызовет во мне такой шквал эмоций. Да,
я избавился от первого наваждения, я больше не испытывал
влечения к Бранвене, зато я попал в сети другой девушки, куда
более привлекательной и желанной, более женственной, боле е...
более...
Целую вечность мы стояли, растерянно глядя друг на друга. К
действительности меня вернул запах гари. Я оглянулся и увидел,
что вокруг сигареты, которую я уронил, когда кинулся к Дане,
начал тлеть ковёр. Я быстро затоптал тлеющий участок, а окурок
переправил по микро-Тоннелю в ближайшую помойную яму. Тем
временем Дана поднял с пола погасшую свечу и положила её на
тумбу.
- Прости, я не знала, что ты уже вернулся, - сказала она. Как-то
само собой получилось, что мы перешли на ты, хотя раньше для
наших отношений была характерна излишняя официальность. - Иначе
я не пришла бы сюда.
- Ты ищешь Дейрдру? Её здесь нет.
- Я знаю, - кивнула Дана. - Сейчас Дейрдра даёт пир в честь
иностранных послов, явившихся засвидетельствовать почтение
будущей королеве Лайонесса. - Она грустно улыбнулась. - Совсем
недавно я давала такой же пир.
- Мне жаль, что так получилось, - виновато сказал я. - Извини.
Дана энергично мотнула головой.
- Я на тебя не в обиде, Кевин... Или Артур? Как теперь тебя
называть?
Я пожал плечами.
- Как хочешь. Мне это безразлично.
- И всё-таки ты Артур. Король Артур. - Дана села в кресло рядом
с кроватью и расправила на коленях платье. - Знаешь, это звучит
так необычно.
- Понимаю, - сказал я. - Когда я родился и отец решил назвать
меня Артуром, многие родственники были против. У них это имя
ассоциировалось только с одним человеком - с великим королём,
основателем нашего Дома.
- А в нашем роду этого имени боялись. Как огня, как дурной
приметы, как сглаза. Когда кто-нибудь из валлийских лордов
называл своего сына Артуром, мы, Лейнстеры, воспринимали это как
вызов, как демонстративное неповиновение королевской власти,
чуть ли не посягательство на престол.
Мы замолчали. Дана блуждала взглядом по комнате, а я смотрел на
неё, любуясь её правильными чертами лица, её роскошными
вьющимися волосами, её стройной изящной фигурой. Нам обоим было
неловко, но странное дело - даже эта неловкость доставляла мне
удовольствие.
- Дейрдра очень обрадуется, когда узнает, что ты вернулся, -
наконец отозвалась Дана.
- Она уже знает.
Дана почему-то покраснела.
- Так ты виделся с ней?
- Ещё нет. Но думаю, что Морган сообщил ей.
- А я думаю, что нет. Похоже, он просто позабыл об этом в
сегодняшней суматохе. Иначе Дейрдра предупредила бы меня.
Я хотел спросить почему, но потом, сопоставив факты, сам
догадался, в чём дело.
- Вы спите вместе?
- Да, уже две недели.
- А с какой стати?
- Ну, видишь ли, злые языки начали утверждать, что Дейрдра снова
взялась за старое и в твоё отсутствие крутит роман с Морганом
Фергюсоном. Вот она и попросила меня ночевать с ней.
- Но почему тебя? Ведь вас не назовёшь сердечными подругами. Или
вы в последнее время сдружились?
- Скорее напротив, - ответила Дана. - И именно по этой причине
Дейрдра обратилась ко мне. Теперь сплетники прикусили свои
языки, потому как всем ясно, что я бы не стала покрывать её
похождения.
- Понятненько, - сказал я и присел на край кровати. - Но другого
я понять не могу. Почему вы с Дейрдрой, прости за выражение, как
кошка с собакой? Ведь у вас так много общего.
- О да, - с горечью подтвердила Дана. - У нас много общего.
Слишком много. Сначала был Колин, который души в Дейрдре не
чаял, а я бегала за ним, как дурочка. Потом появился ты...
Моё бедное исстрадавшееся сердце снова заныло, истекая кровью.
Когда-то в отрочестве я мечтал стать сердцеедом-обольстителем,
грезил о том, как женщины наперебой будут вешаться мне на шею.
Впоследствии я действительно хорошо погулял, правда, недолго,
ибо в один прекрасный день с удивлением обнаружил, что Диана,
моя маленькая тётушка, как я её называл, вдруг стала взрослой
женщиной, и я влюбился в неё без памяти. А потом... Потом всё
пошло кувырком. Я потерял память и потерял Диану, а мои детские
мечты, как гротеск, воплотились в образе трёх девушек, готовых
из-за меня выцарапать друг дружке глаза.
- Дана, - мягко произнёс я. - Всё это наваждение. Оно пройдёт,
поверь мне. Это какой-то побочный эффект от взаимодействия
камней в процессе открытия Врат к Источнику.
- Да, я понимаю, - сказала она. - Моё первое наваждение уже
прошло. А второе... Дело не в том, Артур!
- А в чём же?
Дана уставилась взглядом в противоположную стену и долго
молчала, сплетая и расплетая пальцы рук. Наконец она заговорила:
- Знаешь, Артур, я действительно любила Колина. По-детски, не
по-детски, это неважно. Главное, что я любила его. А потом
появился ты... Ты мне сразу понравился, очень понравился, но не
более того. Ты нравился мне так же, как, например, нравится мне
Морган Фергюсон и некоторые другие мои знакомые. То, что девушке
нравятся многие молодые люди, ещё ничего не значит; в этом нет
ничего предосудительного. Но когда ты вошёл во Врата, со мной
что-то произошло, во мне что-то сломалось. И беда не в том, что
теперь меня влечёт к тебе; в конце концов, ты прав - это
преходящее. Куда хуже то, что после этого события все мои
чувства к Колину умерли, он стал мне безразличен. Я потеряла
любовь, а взамен получила некий суррогат любви, дешёвую смесь
похоти и дружеской симпатии... Только, пожалуйста, не обижайся.
- Я не обижаюсь, Дана. Я понимаю тебя. ("Ах, если бы ты знала,
как я тебя понимаю!" - мысленно добавил я). Наоборот, это я
должен просить у тебя прощения за то, что сделал с тобой, что
отнял у тебя любовь к достойному человеку...
- Нет, - твёрдо сказала Дана, вставая с кресла. - Не вини себя в
том, чего ты не совершал. Ты ничего не отнимал у меня, ты просто
подвергнул мои чувства суровому испытанию, которого они не
выдержали. - Она подошла ко мне и взяла меня за руку. - Я даже
благодарна тебе за это. Обычно испытание для любви начинается в
браке, когда уже поздно что-либо менять, идти на попятную, - и
слава богу, что я избежала такой участи. Теперь я свободна и не
жалею об утраченной короне, которую почти что держала в руках.
- Совсем не жалеешь?
- Совсем... Ну, разве что немного досадно.
- А если я предложу тебе корону? - вдруг вырвалось у меня.
Это было так неожиданно для нас обоих, что мы несколько секунд
потрясённо смотрели друг на друга, не в силах произнести ни
