что "у них", ибо у них такого просто не могло бы быть ,потому
что быть не могло. А еще ругают социализм с горбачевским лицом
и "его выбор"!. Вот так! Я же оценил все дело по-доугому - ка-
жется Советский строй пытается начать отдавать долги одному из
своих бывших изгоев!
А.А.НИКОНОВ И МОЯ ДРУЖБА СО СТАВРОПОЛЬЕМ
Мое назначение академиком по сельхозинформатике - слово
избрание, для данного случая не очень подходит, имело под со-
бой, как это не странно, определенное основание.
В Ставрополе существует региональный институт сельского
хозяйства, входивший в то время в систему научных учреждений
ВАСХНИЛ,а. Хороший институт, с хорошими традициями, с хорошими
кадрами - во всяком случае в 70-х годах он был таким. Сотруд-
никами института, за время его существования было накоплено
огромное количество материалов, анализ которых давал возмож-
ность предлагать рациональные схемы ведения сельского хозяйс-
тва и использования земель на Северном Кавказе. Институт в те
годы возглавлял добрый и умный человек - академик А.А.Никонов.
Он, как и я был старым солдатом, хорошо воевал, был ранен, по-
лучил орден Боевого Красного Знамени - наиболее уважаемую наг-
раду фронтовиков. Через несколько лет он станет презитдентом
ВАСХНИЛ,а.
Материалов в институте было действительно много. Вернее
столь много, что ими уже было трудно пользоваться. Возникла
прямая необходимость какой то структуризации этой информацион-
ной каши. Это, разумеется можно было сделать только с исполь-
зованием современной вычислительной техники. Вот почему Алек-
сандр Александрович Никонов обратился за помощью в Вычисли-
тельный Центр Академии Наук, другими словами, ко мне.
Наш институт переживал в те годы не очень простой период.
На протяжении многих лет мы занимались задачами, которые воз-
никали в военно-промышленном комплексе. Преимущественно в ра-
кетно-космической технике. Трудные, нестандартные вычислитель-
ные задачи требовали хорошей математической культуры и часто
были не по зубам инженерам, работающим в конструкторских бюро.
И Академия Наук сыграла на начальном этапе становления советс-
кой космической технологии, свою очень заметную роль.
Но время бежит и в промышленных организациях начали воз-
никать свои весьма квалифицированные математические коллекти-
вы. Кроме того, за те два десятилетия, которые прошли после
войны, военно-промышленный комплекс сильно обюрократился, у
него появилось ощущение самодостаточности, особенно тогда,
когда был обеспечен паритет в ядерных и ракетных вооружениях.
Стремление к рискованным техническим новациям, которое было
столь ярким у конструкторов первой волны, что и обеспечило
взлет нашей оборонной промышленности, начало постепенно
угасать. Чиновнику - а постепенно места людей типа Королева,
Янгеля, Челомея, стали заменять высокопоставленные и важные
чиновники, было удобнее начать копировать западные образцы, а
не бросаться вплавь по неведомым водам. Это было начало - на-
чало отставания, начало постепенной утери своего технического
и интеллектуального багажа. Прежде всего эту тенденцию ощутили
некоторые институты Академии Наук и наш Вычислительный Центр,
в том числе - количество промышленных контрактов резко сокра-
тилось. Стал вопрос о выборе новой стратегии и поиска новых
задач.
Тогдашний президент Академии, академик М.В.Келдыш все
время говорил о том, что надо учиться использовать опыт - наш
опыт "прикладных математиков", приобретенный за годы работы в
оборонной сфере, в экономике, управлении производством, и всю-
ду где он может быть полезен. Это был очень важный принцип и я
его полностью разделял. Но оказалось, что реализовать "принцип
Келдыша" было, ой как не просто.
Несмотря на то, что научные учреждения оборонного комп-
лекса "набрали силу" и круг задач "отраслевой науки" настолько
хорошо обрисовался, что академические институты, вроде бы те-
перь им уже особенно и не нужны, обойтись без настоящей науч-
ной разведки наш ВПК все равно не мог. Это мы понимали доста-
точно отчетливо и, вероятно куда лучше чем чиновное начальство
новой волны с геройскими звездами и академическими званиями.
Вот почему мы старались, по возможности поддерживать эти исс-
ледования и Келдыш для этого делал, что мог. Но возможности
Академии были ограничены и приходилось искать поддержку со
стороны.
Если в использовании возможностей прикладной математики,
информатики и вычислительной техники, оборонные отрасли в сре-
дине 60-х годов еще находились более или менее на мировом
уровне, то в остальных сферах производственной деятельности к
этому времени, мы уже основательно отстали от Запада. Начался
процесс в чем-то похожий на то, что было в России после победы
над Наполеоном. Тогда система, созданная Петром, не смогла
следовать нужным темпом промышленной перестройке, что очень
скоро отразилось и на нашей обороноспособности: в Крыму нас
просто расстреливала нарезная артилерия союзников. Хотя именно
в России была развита необходимая теория, а генерал Майевский
был первым из ученых, разработавших основы балистики вращаю-
щихся снарядов, промышленность России не смогла обеспечить ар-
мию нарезной артиллерией.
Тот процесс, который начался в Союзе с начала 60-х годов
был крайне опасен для нашей страны. И пока даже не столько в
военной сфере - там был хороший задел. Особенно опасно было
отставание в тех сферах деятельности, которые в первую очередь
определяют благосостояние общества. Если система не сумеет
справится с отставанием, то уже в ближайшие годы оно может
обернуться стагнацией и распадом общества. Особенно опасным
нам казалось непонимание смысла компьютерной революции и игно-
рирование тенденций перехода к высшим технологиям - энергосбе-
регающим, прецезионным, требующих новой образованности, новой
дисциплины труда и новой его организации.
Уже в 60-х годах нас стало беспокоить то направление куда
поворачиват страна и мы, естественники и инженеры, все это от-
лично видели и понимали. Я думаю, куда лучше диссидентов заня-
тых за малым исключением (таких, как физика Сахарова или мате-
матика Солженицина, например), проблемами самовыражения, чем
действительной заботой о стране и попытками увидеть потенци-
альные возможности развития нашего общества. Впрочем, они к
этому особенно и не стремились.
Мы не скрывали опасностей и пытались объяснять те перс-
пективы, которые открывал новый виток научно-технической рево-
люции. Однако, наши попытки заинтересовать отрасли теми воз-
можностями, которые давала информатика были не очень успешны-
ми. На нашем пути стояло представление о самодостаточности,
которое укоренилось в сознание монопольно мыслящей управлен-
ческой бюрократии. Оказалось, что "никому ничего не надо!" Я
ходил из одного ведомства в другое с протянутой рукой и гово-
рил: возмите за даром, возмите наше понимание и используйте
его на пользу дела - вашего дела, прежде всего, себе во благо!
Мы за наш счет, то есть за счет бюджета Академии были готовы
усовершенствовать алгоритмы обработки информации, внедрять но-
вую систему расчетов, создавать системы автоматизированного
проектирования всего чего угодно от самолетов до сеялок. Но, к
сожалению система отвергала почти все наши предложения и неве-
роятно редко обращалась к нам с какими либо просьбами. В таком
положении были мы все и молодой, энергичный В.М.Глушков, соз-
давший в Киеве, крупнейший в Союзе институт кибернетики и на-
чальник военной секции Академии генерал Г.С.Поспелов, пытав-
шийся использовать современные методы анализа в военной сфере
и многие другие, стремившиеся удержать страну от сползания в
техническую трясину, от того застоя, который был смертельно
опасен.
Я убежден, что в тот период, не диссиденты, а мы были са-
мыми опасными для людей СИСТЕМЫ, поскольку от нас исходила не-
обходимость переучивания, ухода с насиженных мест и нарушение
порядка. Наши просветительские действия несли в себе страшные
для многих слова "Не можешь - слезай!"
Подобные словосочетания произносились достаточно открыто,
хотя мы и не видели реальной смены: "комсомольские мальчики"
не вызывали чувства доверия.
Размышляя еще в 70-х годах о неизбежности катастрофы и
полного разрушения нашей системы, а следовательно и страны,
которая не сможет выдержать очередного витка научно-техничес-
кого прогресса, я, все же думал, что она произойдет где-нибудь
за горизонтом, уже в XXI веке и последствия краха будет расх-
лебывать другое поколение. Сценарий своего поколения мне
представлялся этаким тихим погружением в болото. Кроме того, я
надеялся на то, что возможен постепенный, мягкий вариант пере-
хода к более рационально организованному обществу - я всегда
страдал чрезмерным оптимизмом! Рассуждая о будущем, я предви-
дел новый взлет технического прогресса - собственно он уже на-
чинался, для этого не надо было быть провидцем. Но я не угадал
скорости нарастания "технологической революции", которая нас
сразу поставила на грань катастрофы. А неизбежную катастрофу
увидела даже правящая элита, вынужденная начать перестройку.
Она уже понимала, дальше могло быть только хуже!
Но это уже другая тема.
Вернемся, однако, снова к моей сельскохозяйственной дея-
тельности.
Итак, в средине 70-х годов мы неожиданно получили просьбу
А.А.Никонова помочь Ставропольскому сельскохозяйственному инс-
титуту. Замечу - "за просто так". Наградой для нас было уже
то, что кому-то понадобились наши знания. Тем более, что
просьба шла от имени Горбачева, тогдашнего первого секретаря
крайкома и восходящей звезды партийного истеблишмента. Понятно
- мы с радостью согласились. Была сформирована небольшая ко-
манда и иы поехали в Ставрополь.
Уютный, хороший южный город с бескрайними далями, которые
открываются с городских холмов, работящим и добрым населением.
К этому надо добавить - хорошими и дешевыми фруктами, что для
москвичей тоже подарок....Одним словом, город нам понравился.
Да и порядок в городе тоже. Первым секретарем крайкома был
тогда, как я уже сказал, М.С.Горбачев - либеральный, благоже-
лательный, умный - разве что, любил говорить немного длинно и
любые диалоги превращал в монологи. Институт тоже понравился,
а директор особенно. Правда М.С.Горбачев вскоре уехал в Моск-
ву, да и Никонов тоже. Но тот и другой, заняв высокие посты,
сохранили, тем не менее, интерес к Ставрополью. А, значит, мы
могли всегда рассчитывать на их помощь в организационных воп-
росах. Что было еще одним важным аргументом для того, чтобы
включится в работу.
Горбачева сменил на его посту Всеволод Серафимович Мара-
ховский - толстый тугодум, ко всему относящийся с подозрением.
Но порядки остались почти прежними. Оно и понятно: порядки за-
висят не столько от первого или второго, а от всех тех, кото-
рые "аппарат". И замена одного первого, другим первым не очень
то и заметна, во всяком случае первое время.
Вот мы и поработали на Ставрополье, и с удовольствием и,
кажется, с пользой. Может быть главное, что сделали мои колле-
ги - они внесли в работу института определенную компьютерную
культуру. А, возможно, и дали сотрудникам необходимые им
"компьютерные связи". Но для меня лично значительно большее
значение имела другая сторона нашей деятельности.
Секретарь крайкома - Всеволод Серафимович Мараховский
попросил нас сделать для него личную информационную систему,
позволяющую наглядно представлять себе ход уборочной компании,
если угодно, иметь наглядную (последнее особенно важно) каж-
додневную фотографию уборочной страды и контролировать ее ход.
Науки в этой работе не было и близко, поскольку вся информа-
ция, которая была нужна Мараховскому уже собиралась краевым
