размышлений, которой у меня раньше никогда не было. И я ей
воспользовался. Но это уже другая тема.
Глава XI. МОЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ КАРЬЕРА
ПОМЯНЕМ МАРКА ТВЕНА
Мне помнится, что у Марка Твена есть прелестный рассказ о
том, как он редактировал сельскохозяйственную газету и что из
этого вышло. Эпизод, описанный великим писателем мог произойти
не только в Америке. Мало ли кто и почему, например у нас,
становился редактором той или иной газеты. Так ли уж важны
компетентность и порядочность редактора? Есть и куда более ве-
сомые качества, позволяющие невежде занять важный пост в
средствах массовой информации. Ну, а что из этого получается,
мы тоже знаем по собственному, чаще всего, горькому опыту. И
вряд ли надо приводить примеры. Поэтому рассказ Марка Твена
нас развлекает, как и литературное мастерство автора, но вряд
ли он способен нас удивить необычностью ситуации - у нас могло
бы быть даже и почище!.
Я же хочу рассказать о событии поистине невероятном и ко-
торое могло случиться только в нашей стране, ибо Моисеев Ники-
та Николаевич, различающий сельдерей от петрушки только по
вкусу, мог стать действительным членом сельскохозяйственной
академии только в Советском Союзе и нигде больше.
Несмотря на все юмористическое, что есть в этой истории,
она, на самом деле, заняла в моей деятельности и судьбе весьма
значительное место. История моего превращения в сельскохозяйс-
твенного академика началась довольно давно и помогла мне по-
нять много важного о жизни моей страны. Это оказалось необхо-
димым, прежде всего, мне самому, когда, как и любому граждани-
ну, пришла пора задуматься о том, какими путями-дорогами нам
выходить из того болота, в который нас загнала судьба.
Но обо всем по-порядку.
ОБ ИВАНЕ НИКОЛОВЕ
И ПОЛЬЗЕ ОТДЫХА НА ЗОЛОТОМ БЕРЕГУ
В Болгарии живет и работает один очень интересный человек
- профессор политической экономии Иван Николов, по русски Иван
Николаевич. В семидесятые и восмидесятые годы он был директо-
ром института управления при ЦК БКП. По тем временам Иван Ни-
колаевич был вольнодумцем, позволял себе по каждому поводу
иметь собственное мнение и по этой причине болгарские власть
имущие, его не очень жаловали. Но у него была блестящая граж-
данская и партийная биография. Был он, и подпольщиком, и пар-
тизаном, воевал с фашистами еще тогда, когда Болгария была
союзницей Гитлера. Да и специалист он был известный. И не
только в Болгарии. Так, например, он был первым из известных
мне экономистов, которые стали выступать с критикой официально
принятой в социалистических странах интерпретации понятия об-
щенародной собственности. Если к этому добавить, что несмотря
на все сложности характера, Николов был человеком открытым и
порядочным, то станет понятным, почему он пользовался уважени-
ем и симпатиями болгарской интеллигенции и был нелюбим на-
чальством. Пользовался он известностью и авторитетом в опреде-
ленных, в том числе и партийных, кругах Советского Союза, что
также было немаловажным.
Одним словом, начальство его не любило, но и не трогало
на престижном посту директора цековского института. Да и тро-
нуть его в то время было не просто. Однажды, все-таки Живков
нашел способ его отстранить от должности и назначить вместо
него Огняна Панова - человека совершенно другого калибра,
вполне заурядного, зато послушного. Но это все произошло позд-
нее и к моему рассказу непосредственного отношения не имеет.
Мы с Николовым были друзьями. Объединяло нас многое. Тут
и общие дела, особенно после того, как я принял на себя заве-
дование кафедрой информатики в Академии Народного хозяйства. И
общие, по тем временам крамольные взгляды по многим политичес-
ким и экономическим вопросам. Немаловажное значение имело и
то, что мы были ровесниками и принадлежали к военному поколе-
нию. Но самым главным объединяющим началом была обоюдная лю-
бовь к природе, к туризму, спорту. В шестидесятые и семидеся-
тые годы я часто бывал в Болгарии и мы много с ним ходили по
полонинам Пирина, ездили на его родину, в столицу Болгарской
Македонии, город Петрич. Там мы поднялись на стык границ Гре-
ции, Болгарии и Югославии. Там же в Петриче нас приняла слепая
"ясновидящая", которая с удивительным пониманием рассказала
мне о моем собственном внутреннем мире.
Однажды зимой мы с Иваном Николовым сделали попытку под-
няться на главную вершину Риллы - Малевицу. Нам тогда было лет
по 50 и мы были во вполне приличной альпинистской форме. Одна-
ко был туман, шел плотный снег и на гребне, мы просто не нашли
вершину - заветного тура. Но зато чуть было не попали в страш-
ную лавину, которая прогрохотала от нас в десятке метров. А
вечером в горной хиже - так по болгарски называют хижины, во
множестве разбросанные по склонам рильского хребта, отогрева-
лись болгарской сливовицей и вспоминали опасные перепетии неу-
давшегося восхождения двух старых альпинистских "зубров". Иван
поднял тогда рюмку за здоровье прекрасной и вечно юной краса-
вицы Малевицы, отвергнувшей притязания двух стариков. Одним
словом, у нас было немало оснований для взаимного интереса,
взаимного времяпрепровождения и взаимной симпатии.
И вот однажды Иван Николов пригласил меня приехать в Бол-
лгарию. На этот раз не для работы, а "просто так" - отдохнуть,
причем вместе с женой. Конечно приглашение, как это было при-
нято по тем временам, исходило не только от него, а было сог-
ласовано с болгарскими "инстанциями". Вернее, приглашал он сам
по телефону, но затем, дней через 10-15 последовало официаль-
ное приглашение: ЦК БКП меня приглашало вместе с супругой про-
вести 18 дней в санатории ЦК на берегу Черного моря.
Получив такое высокое приглашение, я отправился в Прези-
диум Академии оформлять необходимые документы. Но не тут то
было: оказывается, что в служебные заграничные командировки,
причем, за счет Академии, я ездить имею право. А вот просто
так - покупаться в море - ни, ни! Даже по приглашению братской
компартии (приглашение было подписано одним из секретарей ЦК).
Дело в том, что по характеру своей работы в Вычислительном
Центре Академии Наук, мне полагался допуск к секретной работе
самой высокой формы. А подобным засекреченным персонам отды-
хать и развлекаться можно было только дома. Вот так!
Сначала я был в отчаянии. Отпуск я уже оформил и деньги
за билет отдал. Но потом меня осенило - такое бывает иногда и
с ученой братией. Я позвонил в Болгарию Ивану и эзоповским
языком объяснил что и как? Иван Николаевич все мгновенно понял
(просек, как тогда говорила моя младшая дочь) и через несколь-
ко дней я получил еще одну теллеграмму. В ней я приглашался на
целый месяц в ивановский институт для чтения лекций и совмест-
ной работы. Вот так. И больше никаких вопросов с оформлением
документов теперь уже не было. Более того, я ехал не в отпуск,
а в командировку и дорогу мне оплачивала тоже Академия. Мне
оставалось только купить билет жене!
Когда мы прилетели в Софию, то к самолету подкатила длин-
ная черная машина. Жена мне сказала: "гляди какого-то московс-
кого прохиндея приехали встречать". А прохиндеем то оказался я
сам. Поскольку именно я был гостем ЦК, а гостей столь высокой
инстанции принято встречать по протоколу и даже коньяком уго-
щать.
Далее были 18 солнечных сентябрьских дней на берегу теп-
лого ласкового моря - отпуск без всяких забот (и даже не в
счет отпуска), какой я не видел уже много лет. Затем София и
неделя напряженной работы - надо-же было отработать ивановское
приглашение. Ну, а затем Москва. А там случилось то, ради чего
написано это небольшое повествование.
Когда я пришел к себе в институт, секретарша мне сказала
не без ехидства:"пока вы там купались в Черном море, я Вас
выбрала в академики ВАСХНИЛ,а".
Сначала мне эта фраза показалась нелепым розыгрышем. Жена
всегда смеялась над тем, что овощи и ягоды я различаю только
по вкусу. Но действительность оказалась именно таковой - я был
избран, притом единогласно, действительным членом Всесоюзной
Сельскохозяйственной Академии им. В.И.Ленина. И выбрала меня
действительно моя серетарша! Как же такое могло случиться? Да
еще в мое отсутствие!
Может быть в моем рассказе не все будет точно, каких то
деталей я могу и не знать, но за логику событий ручаюсь. Но
все-таки рассказ я начну с гипотезы, которая основывается на
слухе, хотя и весьма правдоподобном. Итак, события развивались
следующим образом:
Самое высшее начальство (тогда секратарем ЦК КПСС по
сельскому хозяйству был М.С.Горбачев) решило ввести в состав
ВАСХНИЛ,а несколько действительных членов большой, т.е. Всесо-
юзной Академии, причем по таким специальностям, которые, вроде
бы нужны сельскому хозяйству, но в Составе ВАСХНИЛ,а должным
образом не были представлены. И там наверху было решено, в
частности, выбрать одного действительного члена ВАСХНИЛ,а по
информатике, точнее по сельхозинформатике: время такое, что и
сельское хозяйство должно стать компьютеризованным.
Кандидатура на эту вакансию была, естественно, единствен-
ная. Предендовать на это место мог только Е.П.Велихов - везде-
сущий Велихов. Тем более, что тогда он был еще и академиком-
секретарем отделения информатии. Кандидатура, по тем временам,
безупречная ибо он всегда умел быть близким к престолу и буду-
щему генсеку, в том числе. И, в самом деле, кто же кроме Вели-
хова? Но...дальше начинается еще одна гипотеза, хотя в ее ос-
нове не слух, а слова А.А.Никонова, тогдашнего президента
Сельхозакадемии.
Велихов тут, Велихов там, Велихов всюду - это насторожило
власти. А на этом фоне выясняется, что Е.П.Велихов никогда не
имел дело с обработкой больших массивов информации, а с инфор-
мационными проблемами сельского хозяйства тем более. Когда все
эти обстоятельства были осторожно доложены М.С.Горбачеву он,
якобы сказал:"ищите другого академика, который хоть когда ни-
будь занимался проблемами обработки сельхозинформации". Вот
тут то и всплыла моя кандидатура - почему? - я об этом еще
расскажу. И она оказалась, в некотором смысле безальтернатив-
ной, ибо другого действительного члена Всесоюзной Академии,
который удовлетворял условию - "хоть как-нибудь заниматься
сельхозинформатикой" просто не было.
Меня "доложили", а затем меня "одобрили". Но тут вдруг
оказалось, что меня нет в Советском Союзе и мой адрес никому
не известен. Я беззаботно купался на Золотом берегу, а все сро-
ки представления документов уже миновали. Назревал скандал.
Положение спасла моя секретарь - весьма лихая дама. Не
долго думая, она не только составила все необходимые бумаги,
но и ...расписалась за меня всюду где это было нужно, в том
числе и на документе о том, что я собираюсь баллотироваться в
действительные члены Сельзозакадемии (кто мог сомневаться в
том, что я разрешаю себя избрать действительным членом сельхо-
закадемии?). А дальше все шло, как по накатанному. Я был
единственным кандидатом на единственное место по информатике,
я никому не мешал, поскольку был бесконечно далек от внутрен-
ней жизни ВАСХНИЛ,а и не собирался в нее вмешиваться. Именно
всех это и устраивало, так же как и то, что вводить информати-
ку в работу Сельхозакадемии, я явно не собирался. Результат
однозначен: галочка была поставлена, я был избран единогласно,
а начальство осталось довольным.
Вот так - бесплатный отпуск, причем на халяву, как теперь
принято говорить, причем, в самый, что ни на есть бархатный
сезон, принес мне еще одно академическое звание. Может быть и
не столь уж мне нужное, и совсем мало заслуженное, если гово-
рить честно. Но все же...
Эта анекдотическая ситуация наглядно показывает преиму-
щество того, что имело место быть "у нас", по сравнению с тем,
