те, которые оказывались в каком-то определенном канале, и его
я не умел предсказать заранее. Возникал какой то особый духов-
ный мир, своя ментальность, порой мало мне самому понятная.
Вот несколько, казалось бы не очень связанных фрагментов, ко-
торые привели к тому, что жизнь осталась заполненной делом и
напряженной после моего ухода в отставку. Не менее, чем тогда,
когда я активно работал в Вычислительном Центре.
Не знаю почему, но еще в юности у меня сложились очень
добрые отношения с моим бывшим университетским профессором
А.Г.Курошем. Один летний отпуск 58-го года мы даже провели
вместе в туристском лагере на Карпатах. Александр Генадиевич
был родом из Смоленска, знал корни моей семьи, и всегда прояв-
лял ко мне внимание, хотя мои интересы были очень далеки от
его алгебры. Уже будучи профессором, я познакомился у него в
кабинете с одним из его докторантов, будущим академиком - В.М.
Глушковым, который после успешной защиты докторской диссерта-
ции переехал в Киев и возглавил институт кибернетики.
Мы с Глушковым сошлись во взглядах по многим вопросам,
гуляли вместе, сначала по Нескучному, а затем по Голосиевскому
саду. Много говорили, обсуждали разные планы. Он познакомил
меня со своими молодыми сотрудниками Михалевичем, Пшеничным,
Ермольевым и многими другими. Почти у всех из этой киевской
компании я потом, с легкой руки Виктора Михаиловича оппониро-
вал их докторские диссертации. Глушков был очень умным и я бы
сказал даже блестящим человеком. Мне с ним было интересно. И,
что касается математики, то наши взгляды были достаточно близ-
ки. Но в одном пункте мы с Глушковым расходились, причем рас-
хождения носили глубоко принципиальный характер.
У Виктора Михаиловича было ярко выраженное технократичес-
кое мышление. В одной из своих статей он даже написал о том,
что, как только в стране будет тысяча или десять тысяч элект-
ронных машин - число в этом утверждении роли не играет, то все
вопросы управления и порядка в стране могут быть решены. Далее
он полагал важнейшей проблемой оптимизацию принимаемых решений
в экономике и управлении производством. У него в институте
возникла, под руководством Михалевича, довольно сильная группа
специалистов по методам оптимизации. С этими людьми у меня
сложились самые добрые отношения.
Я в те годы также много занимался методами отыскания оп-
тимальных решений в задачах, которые возникали в технике. Мы
проводили совместные семинары и летние школы. И это сотрудни-
чество было взимополезным. Но мне казалось, совершенно неу-
местным отождествлять технику и экономику, в которой главной
персоной был человек, где электронная машина, как бы она не
была важна и совершенна, играла все-таки только вспомогатель-
ную роль.
Я в то время об этом много думал, размышлял и об управле-
нии экономикой и тоже порой был склонен к утверждениям в тех-
нократическом ключе - я сейчас иногда чувствую неловкость за
некоторые мной опубликованные утверждения. Особенно за ту при-
митивную трактовку программного метода управления, которая
принадлежала в равной степени и Глушкову и Поспелову и мне. В
наше оправдание я могу заметить, что такая "машинная эйфория"
была свойственна не только нам советским специалистам: наши
зарубежные коллеги думали в том же ключе. Однако, уже тогда, в
средине 60-х годов я начал понимать, что мир и общество устро-
ены куда сложнее, чем это казалась нам, специалистам, занимав-
шимся проблемами использования вычислительной техники.
Порой бывает очень непросто понять, почему то или иное,
иногда очень незначительное событие, может оказаться толчком
к полной перестройке мышления.
Как-то в одном из клязминских пансионатов собралось до-
вольно узкое совещание. Если мне память не изменяет, то оно
имело место году в 67-ом или 68-ом. Был на нем организатор со-
вещания В.М.Глушков, был Г.С.Поспелов, были люди из ВПК - че-
ловек 15-20, не больше. Мы хотели выработать общие принципы
внедрения современных методов обработки информации в управле-
ние народным хозяйством, в политику, в военные дела. К сожале-
нию из этого совещания ничего не получилось - более того мы
все перессорились. И различие состояло даже не только в пони-
мании смысла самого понятия "народохозяйственное управление".
Так, например, я придерживался довольно крайней точки зрения,
считая, что при любом уровне централизации, при любом уровне
совершенства вычислительных машин, управление не может быть
жестким. Более того, жесткое управление смертельно опасно для
станы и его народного хозяйства! Глушков придерживался иной
позиции.
Для меня такое утверждение было более чем тривиальным.
Занимаясь численными методами отыскания оптимальных решений, я
хорошо знал сколь они неустойчивы. Небольшая неточность в ис-
ходных данных, помеха в реализации такого решения и мы получа-
ем результат, который может быть куда хуже неоптимального. Бо-
лее того, принятого даже случайно! Расчет оптимума нужен не
для практической реализации "оптимального решения", и тем бо-
лее не для директивного его утверждения, а для того, чтобы ви-
деть пределы возможного, чтобы не впадать в утопии. По сущест-
ву, именно с этого момента, с этого обсуждения, на которое ме-
ня пригласил Виктор Михаилович Глушков, у меня началось форми-
рования того миропонимания, которое я впоследствии назвал уни-
весальным эволюционизмом, миропонимания, которое мне позволяло
не только делать те или иные философские заключения, но и вы-
воды чисто практического характера.
Но тогда, на памятном совещании в клязминском пансионате,
этот, казалось бы, чисто научный спор перешел в ссору. Позднее
я понял ее истинную подоплеку. Глушков хотел организовать
"шайку", как он говорил - "в нынешнее время люди живут шайка-
ми!" Т.е. группу единомышленников, способных энергично на раз-
ных горизонтах реализовать волю атамана. В качестве атамана
он, разумеется, видел только себя. Я тоже видел необходимость
объединения, но не в шайку, а в команду, где капитан команды
работает "на команду". Я тоже видел в качестве капитана такой
компьютерной команды Виктора Михаиловича - он был и моложе и
энергичнее, вхож в самые высокие инстанции, да и ума у него -
целая палата. И, самое главное - он хотел быть во глае такой
группы единомышленников. Но между командой и шайкой - столь
велика разница, что найти взимопонимание, даже при единстве
теоретических возрений, было бы невозможно! А их то, как раз и
не было.
Я это понял много позднее, понял я и то, что своими тео-
ретическими рассуждениями я ему помешал тогда во многом. Мы
расстались очень холодно и целый год при встречах только кива-
ли друг другу. Потом отношения нормализовались, но ни прогулок
по Голосиевскому лесу, ни совместных поездок за границу, а тем
более долгих, содержательных разговоров уже, увы, никогда
больше не было. Но, логика жизни именно такова - пересекающих-
ся путей много, а совпадающих, практически нет! Может в этом и
состоит прелесть жизни и перспектива развития сообщества тех
существ, которые стали осознавать себя людьми!
Вот эта дискуссия стала точком к изменению всего моего
образа мыслей. Понемногу я отошел от чисто информационных и
математических проблем. Человечество - часть Природы. Оно воз-
никло в результате сложнейших процессов ее развития как едино-
го целого. Этот факт должен носить совершенно фундаментальный
характер и не может не определять особенности процесса общест-
венной эволюции. Марксизм все время подчеркивает особенности
общественных процессов. Их определенное противопоставление
"естественному" ходу вещей. Но, может быть надо идти с другого
конца: понять что общего у процессов общественной природы и
самой Природы, учится у нее. Вдумываться почему все происходит
так, а не иначе. Надо постараться не выделять Разум и его
носителя Человека из Природы, а научиться видеть их в кон-
тексте развития Природы, как явление самой Природы.
И тогда мы поймем почему в Природе нет оптимальных реше-
ний. Или, может быть еще более точно - почему течение любого
природного процесса ма можем рассматривать как некую экстре-
маль, для которой всегда есть свой функционал, который она ми-
нимизирует. Это факт чисто математической природы неожиданно
приобрел для меня, глубокое соджержательное значение. Беско-
нечное множество целей, а не просто случайный хаос.
Вступив на дорогу подобных размышлений, я оказался неожи-
данно в глубокой изоляции. Мое окружение - мои ученики и кол-
леги были "натасканы" на совершенно конкретную, технически и
математически ориентированную тематику. Они просто не воспри-
нимали моих мудрстваний. Не понял меня и милейший Алексей Анд-
реевич Ляпунов, с которым меня связывали дружеские отношения
еще с довоенных времен. Ю.М.Свирежев, который ушел в биологию,
также отнесся к мои разговорам более чем без внимания, хотя
они и начали составлять основное содержание моей научной жиз-
ни. Но он меня свел с Тимофеевым-Ресовским, который, в отдичие
от других, отнесся к моим разглагольствованием вполне серьез-
но, без иронии и с полным сочувствием.
К сожалению мои контакты с Николаем Владимировичем были
очень непродолжительными и случайными. Но я сделал из них два
важных для себя вывода. Во-первых, вопросы, меня волнующие -
вовсе не плод дилетанских размышлений. Они достаточно серьез-
ны и обоснованны, чтобы их не отбрасывать, а заняться ими,
приобретя определенный профессионализм. А во-вторых, для того,
чтобы превратиться в целостную конструкцию, они должны прело-
миться сквозь призму какой-нибудь конкретной работы, связанной
с моими профессиональными навыками. Тогда они приобреут и ту
основу, которая позволит говорить о некоторой научной програм-
ме.
Вот так я начал заниматься изучением биосферы, как це-
лостной системы. Проблемы математического моделирования, кото-
рые на первом этапе составляли основное содержание этой
работы, постепенно уступали свой приоритет вопросам методоло-
гическим. Я снова вернулся к размышлению над вопросами, кото-
рые были подняты в дискуссиях с Глушковым, но уже на совершен-
но ином уровне. Теперь отправной точкой был для меня тот факт,
что в Природе все процессы идут под воздействием стохасти-
ческих факторов и с огромным уровнем неопределенности. В об-
ществе по иному тоже быть не может!
Так постепенно начала формироваться та система взглядов,
которую я позднее назвал универсальным эволюционизмом. По су-
ществу, это оказался просто по другому трактуемый принцип са-
моорганизации или синергетики, которой стали заниматься во
всем мире. Но в целом это оказался вовсе не пересказ, а доста-
точно оригинальная и самостоятельная конструкция, самостоя-
тельный ракурс рассмотрения проблем самоорганизации. Она не
только допускала развитие и разнообразные математические ин-
терпретации, но что еще важнее и многочисленные приложения.
Но изложение всей этой системы взглядов - уже далеко
выходит за рамки этого сочинения. Я это уже сделал в форме
лекций, который прочитал в Московском Университете и Русс-
ко-Американском Университете. Они записаны на твердом диске
моего компьютера и если однажды найдутся средства для их пуб-
ликации, то они смогут составить целую большую книгу.
Итак, работы по компьютерному представлению биосферных
процессов глобального масштаба и проблемам оценки последствий
крупномасштабной ядерной войны, завершились однажды моей отс-
тавкой. Но я перенес ее довольно спокойно, поскольку у меня
оказался поготовленным широкий фронт работ, носящих методичес-
кий и методологический характер.
Все к лучшему, что происходит в этом лучшем из миров.
Оказавшись на едине с компьютером, я получил ту свободу для
