месте сидел комиссар, но ушел до их прихода. Второе место и
предназначалось Володе.
Налили по полному. Володя так никогда не пил. Самогон
обжигал горло. Сразу закусили и стало хорошо. Володя
почувствовал, как щеки его становятся горячими. Он посмотрел на
друга: и тот пламенел. После второго стакана заговорили,
причем, все громче и громче. Николая (Володина инициатива)
попросили почитать стихи, что-нибудь для души. Он читал,
подчеркивая ударные слоги, как читают большинство поэтов,
видно, ему нравилось читать именно так. Грошев слушал
внимательно, а хозяйка, немного осоловев, левой рукой все
поглаживала Володину стриженую голову, а правой подкладывала и
подкладывала ему тарелку то огурец, то картошечку, то
капустки...
Расходиться стали за полночь. Николай ушел, когда ребята
уже погасили свет и беззаботно спали. Грошев ушел в обнимку с
подругой в "свое крыло". Володя сидел за столом и смотрел, как
хозяйка стелит постель. Он уже подремывал. "На кушетке или на
кровати?" - думал он, наблюдая за ловкими руками хозяйки. А
она, застелив кровать, достала из шкафа вторую подушку и,
укладывая ее рядом с первой, со значением посмотрела на Володю.
Володя даже почувствовал, как кровь прилила к голове, сердце
застучало в висках быстро и громко. Она стелила на двоих!..
Это была первая его женщина. Ранее он целовался не раз, но
такого сладостного состояния доселе не испытывал. Он целовал ее
глаза, волосы, щеки, плечи, шею, грудь. Он чувствовал, как
жарки и нежны ее ответные поцелуи, ее объятия. Мелькнула мысль:
"Что же это я с закрытыми глазами, она же так красива". Он
открыл глаза: она лежала с сияющим счастливым лицом и... тоже с
закрытыми глазами.
Успокоились только под утро.
Проснувшись, Володя высвободил затекшую руку из-под головы
возлюбленной. За окном рассвело. Резкий порывистый ветер
энергично раскачивал прикрепленный к верху столба металлический
ржавый колпак от электрической лампочки, который нудно и
досадливо скрипел. На душе было муторно. Хотелось пить. И есть.
Он посмотрел на спящую подругу. Она мерно посапывала. Лицо ее
было спокойно-безмятежным, волосы раскинулись черной шалью на
обоих подушках. А все-таки она чертовски хороша! Даже спящая.
Его размышления были прерваны ввалившимися без стука
соседями: Мишкой, Володей и Колей. У каждого в руках было по
полбатона и по большой кружке молока. Бойцов вручил тезке свой
кусок и кружку с молоком:
- Смена караула! Пост сдал, пост принял.
- Смены не будет. Караул остается бессменным, -
парировал Володя.
Хозяйка проснулась. Она слегка улыбнулась, оглядев всех:
- Вы,
ребята, ешьте там, на столе... Огурчики, картошка...
Ничего, что холодная. Потом я лапши сварю.
Ребята упрашивать себя не заставили. С шутками и
прибаутками они попеременно подходили к столу, хватали пищу,
жевали ее и, продолжая балагурить, снова возвращались к лежащей
под одеялом хозяйке. Они все выглядели посетителями в
больничной палате, у постели больной. Бойцов
не отлипал:
- А вот мы у самого объекта спросим, нужна ли смена
караула. Ответь нам, милая, нужна?..
Хозяйка засмеялась. Володе стало обидно, что она так
реагирует на бойцовские шутки, казавшиеся Володе ничуть не
смешными. А ей, видно, нравился его юмор. Она смеялась, Как
будто и не помнит, с кем она была этой ночью. От этих мыслей, а
может быть от бессонной ночи, а скорее всего от выпитого молока
и съеденных огурцов с картошкой у Володи вдруг схватило живот.
"Этого еще не хватало", - подумал он с горечью.
Потом заговорили о прошедшем концерте. Коля сказал:
- Вов, расскажи, как ты бабочку отогрел.
- Нет, нет, нет, - запротестовала хозяйка. - Вовочка,
никому ничего не смей рассказывать. Об этом должны знать и
помнить только мы с тобой.
Все рассмеялись. Она не знала про случай с бабочкой на
клубной сцене и все приняла на свой счет.
А Володя Бойцов, наш весельчак Аркаша Кукушкин,
смеялся-смеялся, вдруг как-то посерьезнел, сосредоточился и -
к двери. "Вперед меня прихватило", - догадался Володя, а Коля
крикнул:
- Куда же ты? А смена караула?..
Но Бойцова уже и след простыл.
Минут через пять за Бойцовым побежал Шахов, за ним -
Михин. Володя выдержал дольше всех. Очень неприятно бежать без
верхней одежды под метелью к деревянной уборной, что в двухстах
метрах от дома. Но ничего не поделаешь. Надо. По пути
встретился облегченный Коля.
- Пост сдал, - крикнул он при встрече.
Володя только рукой махнул.
Потом снова побежал Бойцов, затем - Шахов и так далее.
Смена караула все же происходила, правда, у другого объекта.
А через час всех подняли по тревоге. Оказывается, брачная
ночь была не только у Володи. Удивительного в этом не было, тем
более, что ночевавшие в малом клубе и годами были постарше его.
Многие отслужили в армии. Некоторые, как и Володя, были согреты
сердечной лаской. Самогон же согревал всех.
Разоблачив все это, комиссар расстроился, заволновался.
Предполагалось устроить вечер отдыха в отоплявшемся целых
четыре часа клубе, а на утро двинуться в путь. Командир ничего
страшного в происшедшем не видел. Но комиссар есть комиссар. Он
видел намного вперед. А когда он узнал, что в Изварах недавно
размещалась женская колония и что освобождающиеся зечки оседали
по месту отбытия наказания, он стал настаивать на "снятии с
якоря". Сведения о "смене караула" у поселковой уборной
окончательно убедили комиссара в его правоте. Командир вынужден
был уступить.
Еще засветло были уже в следующем населенном пункте в
пятидесяти километрах от Извар.
Прямо на лыжах подошли к дверям местного медпункта. Две
молоденькие медички (врач и медсестра) широко открытыми глазами
смотрели на лыжников, внезапно откуда-то появившихся при
затихающей метели. Кто в свитере, кто в куртке, кто во
фланелевке, надетой поверх тельняшки - они походили на
небольшой партизанский отряд времен войны.
- Необходимо произвести осмотр хлопцев, - сказал
Верисоцкий в медпункте. Будут больные - придется изолировать.
Девушки помялись. Должны ли они это делать? Потом
согласились. Ребята
уж больно хороши на вид. К тому же, обещали вечером дать
концерт, а после - танцы.
Больных выявлено не было. Очень сипел Володя Бойцов, но
ему дали полную горсть таблеток и сказали, как лечить горло. А
он сипел:
- А спирта у вас не найдется?
Девушки поняли его юмор.
- Ну, на нет и суда нет, - сказал Бойцов уже нормальным
чистым голосом.
Ребята не обманули. Вечером был концерт. Были и танцы под
курсантскую музыку. Играли все, что вспоминалось. Даже
популярную в курсантской среде песенку "Мариманы". Под нее
танцевалось весело. Иногда оркестранты пели. Все курсанты
подхватывали лихой припев:
- Мы - мариманы, веселый народ.
Все пароходство пляшет и поет...
Быстрые мелодии сменялись медленными, грустными, и пары,
естественно, переставали прыгать, а интимно кружились по
просторному залу поселкового клуба.
- Но однажды на берег спустился,
Каждому того не миновать.
Встретился, влюбился и женился,
И малютку в люльке стал качать.
Ребятам это было очень близко. Без пяти минут моряки
торгового флота. Скоро пароходы и теплоходы станут их домами,
их работой, местом их отдыха. На судах они будут проводить
большую часть своей жизни, а дома - только в отпусках,
отгулах, на пенсии. Ребятам заранее уже было грустновато. Они
песней как бы приобщались к вечной истине: "Я живу на берегу -
жить без моря не могу, а на море истерика - не могу без
берега". Все они побывали уже в море на парусниках: кто на
"Сириусе", кто на "Кропоткине", - и знали, что так просто с
морем им будет не расстаться.
- Только от семейного уюта
Он с тоской поглядывал в окно.
И сказал своей жене: "Анюта!
Мне с тобой совсем не скучно, но..."
Когда оркестр уставал, его сменял кто-нибудь из баянистов.
Танцевали и под песни концертной программы: любимый Володин
"Маленький цветок", песенки композитора Андрея Петрова из
только что увидевшего свет кинофильма "Человек-амфибия", и (под
баян) - "Тот, кто рожден был у моря..." Танцевали и под
аргентинское танго, хотя его слова "Прости меня, но я не
виновата, что я любить и ждать тебя устала" растравляли сердца
будущих моряков. Это танго было своеобразным сигналом окончания
танцев. Начинали эту мелодию, но до конца не доигрывали. После
этого следовало что-нибудь веселое, хорошее и - последнее.
Дольше часа ночи танцы не устраивали, так как утром часов в
шесть надо было вставать и после легкого завтрака двигаться
дальше. Поход продолжался.
Володя, будучи по натуре энергичным человеком, чувствовал
избыток сил и помогал всем. Командиру с комиссаром, что
касалось маршрута, конферансье - в корректировании программы
каждого концерта, завхозу Акишину помогал в хозяйственных
делах, причем, было бы правильней сказать, что Акишин ему
помогал, Володя вез львиную долю его забот, даже готовил пищу.
А с Николаем он не только корректировал программу, но и
помогал ему в
создании самого конферанса. Так, для конферанса на тему о
русском языке ( читатель, вероятно, помнит: "Не выбивайте
мозги, а выбивайте почки", "Гражданам с узким горлом керосин не
отпускается" и тому подобное) он собирал смешные объявления,
расклеенные по столбам и заборам. Одно из таких объявлений,
снятое им с крыльца правления одного из колхозов, действительно
можно было считать удачей охотника. Оно гласило: "Граждане!
Помните, что бык без сена жить не может. Поэтому коровы
граждан, не принесших сена быку, будут допускаться на случку с
ним в последнюю очередь. Правление колхоза". На первом же
концерте, когда это объявление было прочитано со сцены, оно
имело огромный успех у зрителей. До их сведений доводилось, где
оно было раздобыто, в каком селе.
Два концерта ведущий зачитывал смешное объявление про
быка, а на третий... На третий произошел конфуз. С привычным
жестом достал он из кармана тетрадочный листок, а там какие-то
цифры... Не тот листок. Буквально секундная заминка, и Николай,
держа в руках этот, неудачно вытащенный из кармана листок,
начал воспроизводить текст объявления по памяти. А Володя стоял
за кулисами и переживал. Текст объявления находился у него, в
концертной суете конферансье забыл забрать его у помощника. Но,
слава Богу, шло все хорошо... Но... Что он несет? Володя не
успел сообразить, а все уже было сказано, и зрители
рукоплескали.
А нагоняй его друг все же получил от комиссара, несмотря
на рукоплескания. За то, что листок потерял (неважно, что он
был у Володи) и за то, что нагородил по памяти. Ошибся-то он
всего в одном слове, но от этого весь смысл становился похабным
и циничным. Вместо "коровы тех граждан, которые не принесли
сена быку" он сказал "граждане, которые не принесли..." Много в
нашей жизни очевидного и невероятного. Поверили ли зрители, что
так и было написано?.. Наверное, поверили. Более того -
смеялись. А это уже хорошо. Кому не весело, тот не смеется.
Чем радушнее встречали местные жители наших артистов, тем
веселее и непринужденнее проходили организуемые после концерта
танцы. В крупных населенных пунктах, таких, как Толмачево,
Батецкий, проводились целые вечера отдыха, организовывались
встречные выступления участников художественной
