Николай Михин.
Дача Долгорукова
(хроника пятидесятых)
Повести и рассказы
СОДЕРЖАНИЕ
Коротко о книге
Маленький порядочек
Тонькина свадьба
Шишков
Дача Долгорукова (хроника пятидесятых)
Женька Малышев и другие
Ходили мы походами
"Собачьи" вахты
Арминда
Старые кадры
Архипыч
КОРОТКО О КНИГЕ
Николай Михин известен небольшому кругу петербуржцев -
любителей поэзии - тремя книжками стихов: "Мили и версты",
"Начало Земли" и "В нашем доме". В прозе выступает впервые. И,
на мой взгляд, удачно.
Рожденный и двенадцать лет воспитывавшийся в российской
глубинке, автор никогда не прерывал с ней связи, что
благотворно сказалось и на языке его произведений, и на
тематике.
В предлагаемый читателю сборник "Дача Долгорукова"
включены три рассказа из жизни родного края в далекие
послевоенные годы. Это отдельные, тесно связанные между собой
эпизоды сельского быта той поры. Они типичны. И в то же время
оригинальны, так как читатель смотрит на них глазами ребенка,
современника изображаемых событий.
Таким же образом описывается жизнь подростков, позднее -
молодых людей "оттепелевских" шестидесятых годов ("Женька
Малышев и другие", рассказы на морские темы). Исключением
является "Архипыч", действия которого происходят в наши дни.
Это придает целостнось книге.
Центральное место в сборнике занимает повесть, именем
которой озаглавлена книга. Мир Дачи Долгорукова, поселка, где
проживали представители самых разных районов нашей большой
страны, является как бы ее микромиром. В настоящее время Дача
Долгорукова - исправительно-трудовое учреждение. Несколько лет
оно существовало параллельно с населенным пунктом, к 1962 году
уже нигде не значившимся.
Повествование в книге ведется простым языком, с интонацией
легкой иронии, свойственной автору и как поэту.
Не буду много говорить о книге. Пусть ее оценит читатель.
А читается она легко. И в этом тоже ее плюс.
Лев ЗАРХ.
МАЛЕНЬКИЙ ПОРЯДОЧЕК
От Юсово до районного центра, как говорили сельчане, рукой
подать.
Районный центр - город Чаплыгин (до 1948 года -
Раненбург), не большой русский городок, возник не на пустом
месте. Когда-то здесь была перевалочная база, стан на пути из
Руси в страны Востока, а затем - последний пункт отдыха перед
въездом в ставку золотоордынского хана. Стан располагался на
берегу реки, которая поэтому и называлась Становая Ряса (от
"ряска"). Речек Ряс было несколько. Они образовывали здесь как
бы полукольцо и сливались со Становой, которая, делая большой
круг, распрямлялась и непринужденно и вольно несла свои воды
дальше, к Воронежу, а затем - в Дон.
Именно здесь в конце XVII века Петр Первый остановился,
начав строительство российского флота. В "устье становых ряс"
по его указанию была сооружена крепость, построена деревянная
церковь Михаила Архангела. Крепость царь подарил своему любимцу
Меньшикову, назвав ее Ораниенбургом, то есть Апельсиновым
городом, так как Александр Данилович выводил себя из
дворянского рода и считал своим гербом щит с изображением
апельсинового дерева (так же как и Ораниенбаум под
Петербургом). В 1703 году одновременно гремели салюты: в честь
новой столицы Санкт-Петербурга и в честь Ораниенбурга.
С годами деревянная церковь обветшала, и Рязанская епархия разрешила
строительство на ее месте нового, большого храма. В 1837 году по проекту
известного архитектора А.Н.Воронихина был построен и освящен шестиглавый
Троицкий собор.
В этом большом пространстве, что пыталась обнять Становая
Ряса, вытекая из города, и располагалось село Юсово. Село
среднее по величине: семь улиц, олна церковь, около двухсот
пятидесяти дворов. По сравнению с Кривополяньем, раскинувшимся
вдоль противоположного, внешнего берега реки (то есть, вокруг
Юсово) оно было даже маленьким. Через Кривополянье проходила
широкая трасса Рязань - Липецк и дорога на Тулу. По
численности населения это село не уступало и районному центру.
Оно насчитывало более 13 тысяч человек. До
партийно-комсомольских погромов тридцатых годов в селе
функционировало три церкви, а с тридцатых до девяностых -
только один храм на весь город, Кривополянье, Юсово и Заречье.
Остальные храмы, а их было восемь на этот микрорайон, были
разрушены или же задействованы под различные склады, в том
числе и городской собор.
Дорога в город Заречье - две версты, а через речку -
рядом. Речка являлась границей города с этими тремя селами.
Юсово граничило с городом по центру - между Кривополяньем и
Заречьем.
Начиналось Юсово с самого высокого места. Сначала
заселялась главная улица, которая так и называлась - Село. В
центре Села возвышался старинный двухкупольный храм без
крестов. Напротив храма - высокое одноэтажное кирпичное здание
- школа четырехлетка. У самого начала улицы, на высоком
обрывистом берегу - огромное строение из красного кирпича -
амбар. От амбара начиналась другая улица, идущая вдоль рек ив
том месте, где стояла сельская мельница. И улица называлась -
Мельница. Она также упиралась в речку, огибающую селу. Другой
конец главной улицы давал начало Нахаловке, которая тянулась
прямо к полям. Слева от Нахаловки тоже были поля, а справа,
сразу за огородами - сельское кладбище - погост - с
красивыми кирпичными воротами, большой заливной луг и опять же
речка, обогнувшая почти все село. Нахаловка являлась как бы
продолжением Села. Еще одна улица вскарабкивалась к стыку Села
и Нахаловки - Погореловка. У самого ее начала (от Заречья)
вдоль реки вправо раскинулось несколько домиков улочки Буровки.
Помимо улиц в Юсово имелись два небольших порядка, то есть,
улочки, на которых дома расположены только с одной стороны. Оба
порядка назывались Маленькими порядочками: Первый Маленький
порядочек и Второй. Первый в отличии от Второго чаще просто
называли Маленьким порядочком. Он начинался, как только от
церкви спустишься по Кандакову проулку вниз, а второй
располагался левее, за огородами Первого, а если от Села, то
надо спускаться вниз почти у Нахаловки. Второй был короче
Первого и располагался повыше его. Поэтому цел и сейчас. А
Первый Маленький порядочек приказал долго жить. Он размещался
на краю большого заливного луга, и в весеннее половодье, когда
плотина не была еще разрушена, полностью затоплялся водой. Вода
стояла иногда в течении недели. Приходилось перед разливом
Становой перебираться со скотом и скарбом к родственникам или
просто знакомым, живущим на высоких местах. Либо заготавливали
продуктов на несколько дней, убирали все, что может намокнуть,
на чердак, делали сходни: печка - сундук - окно - дверь -
лестница на чердак... И оставались до тех пор, пока вода
сойдет. Скот все равно отводили к родственникам. Вот по этой
причине и не стало Маленького порядочка. А было дворов
двенадцать.
Неподалеку от церкви, на самом верху Кондакова проулка
стоял среднего роста, черноволосый, с широким лбом и
определившейся плешкой на затылке, мужчина лет пятидесяти. Он
долго смотрел вдаль, туда, где за спускавшимся вниз проулком и
сельскими огородами простирался обширный зеленый луг. В
восточной части этого луга, почти прямо, если спускаться по
проулку, и располагался когда-то Маленький порядочек, на
котором прошло все детство этого человека. Здесь он родился в
бревенчатой дедовской пятистенке. Здесь его крестили. В самый
разгар войны единственная церковь в округе - Кривополянская -
не работала, и новорожденного крестили на дому. Пришел батюшка,
освятил воду, все, от купели до полотенец, подготовили к
таинству, и окрестили. Назвали в честь деда Николаем. Позднее,
после войны, когда жизнь вошла в свою колею, усомнившись в
правильности "домашнего" крещения, повели малыша в церковь, где
окрестили вновь, по-настоящему. Водили в алтарь. Только вместо
погибшего на фронте крестного отца был его брат, капитан
первого ранга. Он еще в империалистическую пятнадцатилетним
пацаном
сбежал на войну и участвовал в боевых действиях против
германцев в качестве юнги в составе Балтийского флота. Бабушкин
отец и отец крестных были родными братьями. А крестной была
дедушкина двоюродная сестра.
Сначала, когда мальчик родился, его назвали по-другому.
Отец был на фронте, дед, мобилизованный в милицию - в
командировке, а бабы все любовались первенцом, миловались да
сюсюкали над ним. И назвали его Рудиком!.. Видно, сказалось
предвоенное влияние немецкой культуры. Дед был безумно рад
рождению внука, но когда узнал, как его назвали, он едва не
взбесился, побагровел, громко выругался, хлопнул дверью, и был
таков. Женщины остались ни живы, ни мертвы. Догадывались, что
пошел в сельсовет. Характер хозяина они знали. Полубантист (два
георгиевских креста и две георгиевских медали за первую
мировую) самый первый в Юсово председатель сельского совета -
голова сельской местной власти после революции, не раз
отличившийся в боях с мамонтовцами, он был отчаянным и, как
многие полагали, справедливым. Терпеть не мог безобразий. А тут
внука назвали Рудиком (читай - Рудольфом)... В то время, когда
немцы шагают в глубь России, ломая сопротивление ее защитников
и разрушая русские города и села... Мать вашу!..
Вернулся дед несколько остывшим и даже довольным. Удалось
договориться. Председателем сельсовета был его друг и
двоюродный брат Семен Павлович, а секретарем - женщина, что
секретарствовала еще при нем самом. Запись в книге актов
гражданского состояния посчитали недействительной,
перерегистрировали рождение и выписали новые метрики.
Бабушка осмелилась первая:
- Ну, как, Коль?.. Закрыто там, ай нет?
- Закрыто... Открыть что ли долго? Открыли.
- Так все в порядке? На кого переписали-то? Как назвал
внука-то?
- Как деда.
- Ваней? - Непривычно ей было в еще не старом супруге
видеть деда.
- Какой же я тебе Ваня? Николаем Ивановичем величают...
Николаем и внук будет.
- Ну и, слава Богу. - В отличие от деда бабушка была
набожной, ходила в церковь, дома не встанет и не ляжет без
креста, отмечала все православные праздники и соблюдала посты.
Она действительно с облегчением приняла новое имя внука, тем
более, что не будет разночтения при крестинах.
И вот он стоит, этот, пожилой уже внук, зорко вглядываясь
в панораму юсовского заливного луга. Там, слева, за погостом,
река, словно передумав обнимать село со всех сторон, вдруг
сворачивает вправо и не торопясь продолжает свой путь к другой,
дальней мельнице, куда приходилось возить зерно после
разрушения юсовской плотины. Потом разрушили и дальнюю плотину.
Река обмелела так, что в отдельных местах ее можно было
запросто перенырнуть.А ранее затопленная площадь освобождалась
от воды и это давало возможность копать торф. Была такая
установка партии и правительства. Сейчас старую плотину
восстановили, и река вновь вошла в свои берега, вернулась рыба.
На реке появилось множество водоплавающих, затарахтели моторки.
С поворотом реки берег ее постепенно переходил из пологого в
обрывистый. В этом месте всегда - обилие стрижей... И
рыболовов... Настоящих, с удочками, а не с сетью или трезубцем.
В свой прошлый приезд Николай долго бродил вдоль этого берега.
Беседовал с рыболовами. Те больше отмалчивались, но один был
весел и словоохотлив.
- Как улов? Хорошо ли клюет?
- Улов - так себе, но клюет хорошо, здорово клюет. Как
