обезвредить бандитов с минимальным риском для честных обитателей дома
отдыха.
Весть о вооруженных бандитах произвела на Мячикова сильное
впечатление.
-- С ума можно сойти! Нет, это прямо сумасшедший дом какой-то!
Наркотики, убийства, мафия -- и где? В тихом, мирном доме отдыха, в
глуши, у черта на рогах! Где же здесь логика?
-- Опять вы за свое, -- недовольно покачал головой Щеглов. --
Логика должна следовать за фактами, опираться на них, а не наоборот,
поймите это раз и навсегда. Ладно, довольно демагогии, об этом
поговорим как-нибудь на досуге, если, конечно, живыми выберемся отсюда.
А сейчас, Григорий Адамович, пока до пятнадцати ноль-ноль еще есть
время, я хотел бы услышать ваш рассказ.
-- Рассказ? Какой рассказ?
-- Рассказ о том, что вы видели, слышали или знаете о только что
произошедшей трагедии. Ведь вы сидели с покойным за одним столом.
-- Да тут и рассказывать, собственно, не о чем, -- пожал плечами
Мячиков. -- Все происходило на ваших глазах. Подошел я к раздаче, вижу
-- стоит впереди мужчина и ждет, когда его обслужат. Я встал следом за
ним.
-- Ни он, ни вы не взяли первого блюда. Почему?
-- Да потому, что первого нам никто не предложил. Обед подходил к
концу, и первого, видимо, просто не осталось.
-- Так, -- Щеглов кивнул. -- Дальше. Что было потом?
-- Он сел за свободный столик, а чуть позже к нему присоединился
я. Оказалось, что ни у него, ни у меня нет столовых приборов, и ему
пришлось сходить за ними -- ведь надо же кому-то идти. Вот и все. Потом
мы сидели и молча ели. Честно говоря, он меня мало интересовал, и я к
нему особо и не приглядывался. Все произошло совершенно внезапно: он
вдруг захрипел, посинел, выпучил глаза, чуть привстал и повалился
набок. Остальное вы знаете.
-- Вы ничего не заметили подозрительного? В его поведении,
например, или еще в чем-нибудь?
-- Нет, все было обыденным. Но одно замечание, Семен Кондратьевич,
я все же хочу сделать. Дело в том, что он не притронулся к компоту.
-- Так-так! -- Щеглов прищурился. -- Интересное наблюдение. И
какой же вывод вы из этого делаете?
-- Первый вывод, -- продолжал Мячиков, -- это мое алиби -- на тот
случай, если вы вдруг заподозрите меня в умышленном отравлении. Скорее
всего, яд попал в его организм во время приема пищи, а раз он не пил
компот, то яд нужно искать либо в котлете, либо в гарнире.
-- Верно, Григорий Адамович, -- кивнул Щеглов, -- вот теперь ваша
логика вполне уместна и, главное, опирается на факты. Дальше. В чем же
ваше алиби?
-- Имейте терпение, Семен Кондратьевич. Итак, если бы яд был в
компоте, это заметно осложнило бы наши поиски, поскольку в жидкости
практически любой яд растворяется почти мгновенно и без следа.
Теоретически мне достаточно было бросить необходимую дозу в его стакан,
ну, хотя бы в тот момент, когда он отлучился за вилками, чтобы добиться
желаемого результата. Но, повторяю, он к компоту не притрагивался, и
вы, Семен Кондратьевич, наверняка должны были обратить на это внимание
-- стакан оставался полным. А сей факт может означать только одно: яд
был введен либо в котлету, либо в картофельное пюре, и здесь отравители
явно просчитались.
-- Просчитались?
-- Именно просчитались. Ведь ввести яд в подобную пищу, в отличие
от компота или, скажем, чая, можно только в момент ее приготовления, а
готовилась она на кухне. Значит...
-- Великолепно, -- одобрил Щеглов, не дав Мячикову закончить. --
Вы сумели правильно проанализировать имеющиеся в нашем распоряжении
факты и, что не менее важно, сделали верный вывод. Преступников следует
искать на кухне, среди поваров либо лиц, имеющих доступ к пище. Вы ведь
именно это имели в виду, Григорий Адамович?
-- Совершенно верно, -- согласился Мячиков. -- Теперь вывод
второй. Я абсолютно уверен, что это отравление не случайно и здесь
действительно имело место преступление.
-- И на чем же эта уверенность основана?
-- Отравиться человек может только тремя путями: через несчастный
случай, самоубийство или благодаря вмешательству злой воли. Несчастный
случай отпадает, поскольку столь сильный и быстродействующий яд
случайно в пищу попасть не мог, это исключено. Версия с самоубийством
тоже не выдерживает критики -- не будет же человек в свой последний час
набивать желудок пищей! Остается последний вариант, то есть убийство.
-- Полностью согласен с вами, Григорий Адамович, -- кивнул Щеглов.
-- По-моему, это единственно верная версия происшедшего события. Впредь
ее и будем придерживаться. У тебя есть возражения, Максим?
Я сказал, что столь железной логике мог возразить разве что
круглый идиот, после чего выразил искреннее восхищение моими
коллегами-сыщиками. Честно говоря, от Мячикова таких блестящих успехов
я не ожидал.
6.
До трех оставалось чуть меньше получаса, когда в дверь кто-то
робко, но настойчиво постучал.
-- Товарищ капитан! Товарищ капитан! -- услышали мы испуганный
голос директора. -- Скорее! Народ волнуется, того и гляди начнется
паника. Прошу вас, сделайте что-нибудь!
-- Я так и знал! -- нахмурился Щеглов. -- Что ж, придется усмирять
стихию.
Он выскочил в коридор, я бросился вслед за ним; на какой-то миг
передо мной мелькнуло бледное, растерянное лицо директора. Мячиков
остался в номере.
-- Кстати, -- бросил на ходу Щеглов, -- подумай на досуге над
таким вопросом: каким образом отравленная пища оказалась только в одной
тарелке и не попала в другие -- ведь мы ели точно такие же котлеты и
точно такое же пюре. Вопрос ясен? -- Я кивнул. -- Дерзай!
Весть об очередной трагедии вмиг разлетелась по этажам. Здание
гудело, словно улей. Люди были в шоке, вот-вот готова была вспыхнуть
паника, еще немного -- и ситуация стала бы неуправляемой. Тот факт, что
отравление произошло в столовой, поверг людей в ужас. Кому-то уже стало
плохо, у кого-то вдруг появились рези в желудке, а двое или трое,
схватившись за животы, скрючившись и выпучив глаза, помчались куда-то с
резвостью, не оставляющей ни у кого сомнения, что их видят в последний
раз. Народ роптал, собравшись в холле третьего этажа, и готов был уже,
по-моему, устроить суд Линча над работниками столовой, когда отважный
капитан Щеглов врезался в самую гущу и твердым, властным голосом,
заставившим всех разом присмиреть, произнес:
-- Товарищи, соблюдайте спокойствие! Вашим жизням не грозит
никакая опасность, отравление было единичным и совершенно случайным.
-- А ты кто такой? Тоже мне, умник нашелся! -- послышался из толпы
чей-то ворчливый голос, и я сразу же узнал в его обладателе нашего
соседа по номеру, того пузатого типа, который занял номер Хомякова.
-- Я -- следователь МУРа капитан Щеглов. Вот мое удостоверение.
Директор дома отдыха подтвердит мои полномочия.
-- Да-да, этот товарищ из органов, -- скороговоркой проговорил
невесть откуда взявшийся директор, причем сказано это было с такой
убежденной неистовостью, что я сразу же понял: этот испуганный
представитель администрации больше всего в жизни боялся сейчас, что ему
не поверят, и ответственность за случившееся падет исключительно на его
бедную голову. Но "товарищ из органов" решил принять удар грозной
стихии на себя.
-- С этого момента и вплоть до прибытия в дом отдыха сотрудников
милиции, -- заявил Щеглов, -- я настоятельно прошу вас, товарищи,
соблюдать спокойствие и выполнять все мои распоряжения. Я начинаю
расследование этого странного отравления и очень надеюсь на вашу помощь
и содействие. Всех, кто что-нибудь знает или видел, прошу обращаться
лично ко мне в любое время суток.
Слова Щеглова произвели на обитателей дома отдыха благотворное
действие. Многие с облегчением вздохнули, почувствовав себя под
надежной защитой сильного человека, способного постоять за них, а те, у
кого появились "симптомы" отравления, с удивлением почувствовали, что
таковых больше не наблюдается. И все же страх читался в глазах
большинства людей, но теперь со страхом успешно соперничала надежда.
-- А скажите, товарищ капитан, -- спросила одна из женщин, -- нам
не грозит подобная участь? Ведь нас здесь кормят, как вы наверняка
знаете, из общего котла.
-- Я ел вместе с вами и, как видите, жив, -- ответил Щеглов,
разводя руками. -- Большего я пока сказать не могу, потому что сам знаю
немногим больше вашего. Верю и искренне надеюсь, что это отравление --
единственное, и явилось оно результатом досадной случайности и чьей-то
преступной халатности. Вот, пожалуй, и все, что мне известно.
-- Не хватало еще, чтобы нас здесь травили, словно тараканов! --
возмутился чей-то недовольный голос. -- Хорош отдых, нечего сказать!
-- Вот-вот! -- вторил ему кто-то. -- Мало того, что заперли нас
здесь, будто мы арестанты какие, так еще режут нашего брата и травят
почем зря. Вон уже двоих укокошили.
-- Ой, да что это вы такое говорите! -- взвизгнула пожилая женщина
рядом со мной. -- Неужто и нас могут?..
-- Еще как могут! Это у них запросто.
-- Ох!..
-- Чуяло мое сердце -- не к добру все это. Вот и гороскоп то же
говорит.
-- Что, что говорит?
-- Что в доме отдыха "Лесной" в котлеты вместо мяса цианистый
калий кладут -- для вкуса, -- сострил кто-то. -- На килограмм хлеба --
три столовые ложки цианистого калия.
-- Вам все шуточки, а здесь люди мрут... Грех это.
-- Съездить ему по рогам, чтобы знал, как над мертвыми глумиться!
-- Я тебе съезжу! Я тебе так съезжу...
Я смотрел на эти лица и видел их глаза. В одних стоял страх, и
ничего кроме страха, другие пылали гневным огнем, в третьих читалась
мольба о помощи, четвертые жаждали немедленных действий, пятые были
бесстрастны и тусклы -- но чуть заметная тень надежды все же витала в
воздухе, проникая в души людей, и порой ярко вспыхивала в том или ином
взоре, разглаживая морщины и озаряя хмурые лица таинственным светом.
Страсти продолжали бурлить, но паники, похоже, удалось избежать:
уверенный тон и твердый взгляд капитана угрозыска возымели действие.
-- Товарищи! -- продолжал Щеглов. -- Оснований для паники нет
никаких, поэтому не стоит препираться и накалять обстановку взаимными
упреками и угрозами. Вы видите, как нам не повезло с погодой. Мы
оказались в буквальном смысле в плену, и выбраться из него пока нет
никакой возможности. Поэтому очень вас прошу, товарищи, держите себя в
руках и не лезьте в бутылку по пустякам. Наша сила в единстве, только
сообща мы сможем одолеть и стихию, и неведомую злую волю, если,
конечно, она существует. Потерпите немного, друзья, а я в свою очередь
приму все меры, чтобы докопаться до истины.
К нам пробился седой доктор, так кстати оказавшийся в столовой в
момент отравления, и обратился к Щеглову:
-- Можете рассчитывать на мою помощь, капитан.
-- С удовольствием приму ее, если возникнет необходимость, --
ответил Щеглов, -- но в данный момент...
-- В данный момент, -- перебил его доктор, -- я хотел бы обратить
ваше внимание на одну деталь: раз отравление произошло в столовой, то
яд наверняка попал в организм вместе с пищей.
-- Допустим.
-- А пища готовилась работниками столовой, то есть поварами. Мой
вам совет: начните с них.
-- Да-да, -- подхватил кто-то, -- такого безобразия допускать
никак нельзя. Арестуйте этих мерзавцев.
Щеглов улыбнулся.
-- Не волнуйтесь, товарищи, и расходитесь по своим номерам.
Надеюсь, в самое ближайшее время мне удастся найти виновника этого
трагического события.
7.
На часах было без трех минут три, когда мы с Щегловым вернулись в
номер. Щеглов достал из чемодана миниатюрную рацию и передал в эфир
сообщение о сложившейся в доме отдыха обстановке с просьбой о
немедленной помощи. Но ответа он не получил.
-- Странно, -- нахмурился он, -- очень странно.
Он подошел ко мне вплотную и с усердием потер подбородок.
-- То, что сообщил тебе доктор Сотников, очень и очень важно. Все
