в кои-то веки ему удалось кого-то развеселить.
- Интересно, когда он захочет бабу? - со смехом спросил кто-то.
Алкоголь и таблетки привели Оскара Уокера в состояние блаженного оце-
пенения, однако ответ у него был готов.
- Дня через два он накачает себя какой-нибудь дрянью и тогда заскачет
козлом! - С этими словами Оскар Уокер плюхнулся на стул.
И тут он услышал хорошо знакомый голос - голос Первого. Оскар изумлен-
но раскрыл глаза: его кумир сидел на стуле-троне и смотрел прямо перед
собой.
- Любите Первого... - промямлил Оскар.
- ... и иранскую службу безопасности, - присовокупил Первый. - А проще
сказать - Римо и Чиуна. Когда наконец мы сведем с ними счеты? - В его
голосе звучали лед и сталь.
- С Римо и Чиуном? - переспросил Оскар, и его лицо расплылось в пьяной
ухмылке.
- Да, - подтвердил Первый. - Когда мы сможем их атаковать?
- Это будет не самый счастливый день вашей жизни, - сказал Оскар Уокер
и отключился
Это были его последние слова. Хотя на мгновение он и пришел в себя в
холодной воде, говорить в глубине Атлантики невозможно. Тяжелые стальные
цепи, обмотанные вокруг колен, тянули на дно океана. Он очень жалел, что
не может говорить. Ему так хотелось услышать свой голос, восклицающий в
последний раз: "Любите Первого!"
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Когда вышли дневные газеты, яхта Демосфена Скуратиса уже шла полным
ходом по направлению к "Кораблю Наций".
В самой большой из кают, которую Скуратис использовал под офис, был
установлен телефакс, принимавший сообщения из контор Скуратиса, располо-
женных во всех столицах планеты. Он работал круглосуточно. Как только
сходил с печатного станка свежий номер газеты, копия первой страницы и
раздела "Финансы" ложились на стол Скуратису, где бы он ни находился.
Первые сообщения о том, что Аристотель Тебос финансирует двухдневные
празднества в честь "Корабля Наций" и его создателя Скуратиса, были на-
печатаны в ночных выпусках. Все они цитировали одно и то же интервью:
Тебос сожалеет, что господин Скуратис не появился на празднике в первый
вечер. Однако он, Тебос, не допускает и мысли, будто Скуратис не хочет
подняться на "Корабль Наций" по соображениям безопасности. Магнат кораб-
лестроения Скуратис никогда не отказывался ступить на борт ни одного из
построенных им судов. Вероятно, Скуратис почтит их своим присутствием во
второй день торжеств.
Из Нью-Йорка, из Лондона, из Паричка поступали сообщения практически
одного содержания: Скуратис, отрицая, что судно представляет опасность
для заполнивших его делегатов ООН, сам боится подняться на его борт.
Скуратис прочитал заметки очень внимательно. Да, он на крючке, и Тебос
тянет его на корабль. Теперь он просто обязан там показаться.
- Будь ты проклят, совратитель детей! - выругался он по-гречески и,
скомкав газеты, шагнул было к машинке для уничтожения бумаг. Но вспом-
нил, что все номера газет ежедневно подшиваются, тщательно расправил га-
зетные листы и положил их в лежавшую на столе папку.
Он закурил длинную гаванскую сигару и посмотрел в окно: там, за бортом
"Тины", плавно катил волны Атлантический океан. Скуратис улыбнулся.
Первый раунд на газетных страницах Скуратис проиграл. Но посмотрим,
как понравится его заклятому "Другу" Тебосу финал затеянной им игры, а
он не за горами.
Но пока время еще не пришло.
Сейчас Скуратис поспешит на торжества, как говорится, на всех парусах.
Он взглянул на часы: первый вечер празднества уже заканчивался.
Неважно. Он успеет на второй вечер.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Прием удался на славу. Ничего подобного не было со времен последней
ночи "Титаника".
Женщина - министр иностранных дел одной из африканских стран, которую
назначил на этот пост за редкостные сексуальные достоинства глава госу-
дарства, в свою очередь избранный на этот пост исключительно за свои
мужские достоинства, - была признана королевой бала. Предварительно,
удобно расположившись в одном из подсобных помещений, она принимала всех
желающих. По пять долларов с носа. Разумеется, американских долларов.
У дверей кладовки выстроилась длинная очередь. Французского представи-
теля обуревали сомнения. Стоя в очереди, он страшно боялся потерять мес-
то в другой, где раздавали сувениры: каждый из гостей получал в подарок
от Аристотеля Тебоса брелок для ключей из чистого золота с инициалами
Демосфена Скуратиса.
Француз вышел из положения чисто по-галльски, решив, что надо брать
золото, а с женщиной можно и повременить. Кроме того, доносившиеся из
кладовки сладострастные стоны позволяли надеяться, что эта женщина оста-
нется там еще некоторое время, а значит, француз успеет и сюда.
Аристотель Тебос, сидящий в обитой бархатом центральной ложе балкона,
окинул взглядом гигантский человеческий муравейник. На глаза ему попа-
лись индийские дипломаты, заворачивающие сандвичи в носовые платки и ра-
ссовывающие их по карманам. Тебос повернулся к дочери.
- Ты только посмотри на них! И это люди, ответственные за безопасность
планеты, вершители ее судеб!
Губы Елены тронула еле заметная улыбка.
- Судьбы мира, папа, благодарение Богу, в надежных руках - в руках
тех, кто умеет пользоваться властью. Так было и так будет.
Внизу под ложей суетились делегаты ООН, переходя от игры к коньяку, от
сувениров к игровым автоматам, радуясь, что столь предусмотрительно пе-
ревели свою штаб-квартиру из большого города, с его назойливыми журнали-
стами, уверенными, по-видимому, в своем праве - и обязанности! - опове-
щать весь мир о том, чем заняты другие.
Пару раз вспыхивали потасовки. Три азиатских дипломата, затеявшие
спор, кто выпьет больше "Корвуазье" из пивных кружек, валялись в углу
под трибунами.
Тебос огляделся по сторонам.
- А чистильщика обуви все еще нет. Это - единственное, что омрачает
мне настроение, - пожаловался он дочери.
- Не жди, папа, напрасный труд. Он не придет, - сказала Елена.
- Ну, нет! Когда он прочитает газеты, его ничто не удержит. - Тебос
улыбнулся ослепительной улыбкой, обнажив два ряда ровных белых зубов,
еще более подчеркивающих смуглый цвет лица. - Если до него дошли первые
газетные выпуски, он должен быть уже в пути. Но сегодня его, конечно, не
будет. Я отправляюсь на яхту: с годами становится все утомительнее смот-
реть на этих клоунов.
- Я с тобой, папа.
Телохранители прокладывали им путь, образуя коридор из мощных мускулов
и прочных костей. Тем не менее Римо каким-то чудом оказался рядом с Еле-
ной.
- Куда же вы? - спросил он.
- Мне показалось, что я не имела у вас успеха, - сказала она.
- Вы не ошиблись. Но ведь у вас такой большой выбор. - Он кивнул в
сторону банкетного зала, напоминающего арену римского цирка после боя
гладиаторов.
- Эй, ты! Пошел отсюда! - прикрикнул на Римо охранник, направляясь в
его сторону и протягивая руки, чтобы схватить наглеца.
- Не мешай! - сказал Римо. - Видишь, я беседую с дамой?
Охранник положил руки ему на плечи, но Римо их сбросил. Снова поднять
руки страж уже не смог - они почему-то не повиновались.
Римо повернулся к девушке:
- Зачем вам эти гориллы?
- Кто этот человек? - спросил Тебос у дочери.
- Я первый спросил, - возразил Римо. - И вам придется подождать.
- Это мой отец, господин Тебос, - сказала Елена.
Римо прищелкнул пальцами.
- О! Так это вы устроили прием?
Тебос кивнул.
- Вам должно быть очень стыдно, - сказал Римо.
- Стыдно? - переспросил Тебос. - Елена, да кто это?
- Именно стыдно! Приглашать таких людей на прием - издевательство.
- Кто вы такой?
Все трое медленно продвигались к большому эскалатору, окруженные тело-
хранителями. Стражник, пытавшийся прогнать Римо, стоял на прежнем месте,
растерянно глядя на свои неподвижные руки и не понимая, что с ним
произошло. Тебос смотрел на Римо, пытаясь припомнить, где он его видел.
- Я - Римо, - представился молодой человек.
- Это - Римо, - подтвердила Елена, пожимая плечами.
- Это мне ни о чем не говорит.
Эскалатор достиг верхней палубы. Елена сошла со ступеньки легко и гра-
циозно, Тебос при этом подпрыгнул, а Римо даже не пошевелился, пока
эскалатор не выгрузил его на толстый ковер, застилавший доски палубы.
Его ноги пришли в движение только тогда, когда он проскользил по ковру
не менее трех футов.
- Я здесь работаю, - объяснил Римо. - У иранцев. Так они теперь назы-
ваются. Впрочем, Чиун предпочитает называть их персами. Я думаю, они бы
мне понравились больше, когда были персами. Чиун говорит, что в Персии
платили лучше.
Тебос вдруг застыл на месте как вкопанный.
- Вы - Римо, - произнес он так, будто услышал это имя впервые.
- Выходит, да, - согласился тот.
- Вы работаете на Иран?
Римо кивнул, чувствуя на себе холодный, тяжелый взгляд Тебоса. Глубо-
кие серые глаза оглядели Римо с ног до головы, смерили его с точностью
до дюйма, взвесили с точностью до унции, оценили мельчайшие черточки его
характера. По всей вероятности, заключение было не в пользу Римо.
- Эй, стража! - крикнул Тебос. - Уберите этого человека. Прошу проще-
ния, - почти вежливо сказал он, повернувшись к Римо, - но мы с Еленой
должны ехать. Вы нам мешаете.
- Ей я не мешаю, - сказал Римо.
- Он мне не мешает, - подтвердила Елена.
- Вы мешаете мне. - Тебос отступил в сторону, пропуская вперед телох-
ранителей.
Сильные, натренированные парни окружили Римо, в то время как Тебос ув-
лек Елену в сторону, чтобы дать им простор для действий.
Римо исчез из виду, закрытый сомкнувшейся вокруг него группой людей в
черных костюмах. Черная эта куча пульсировала, точно единый организм,
поднимаясь, как тесто на хороших дрожжах, и опадая снова; в воздухе
мелькали руки и ноги, занесенные для удара; слышалось пыхтение и руга-
тельства.
Вдруг Тебос увидел, что Римо стоит возле них и с интересом смотрит на
драку.
- Парни что надо! - похвалил он. И, повернувшись к Тебосу, сказал: -
Идемте я провожу вас.
Он деликатно взял Елену под руку и отвел ее подальше от дерущихся. Те-
босу ничего не оставалось, как последовать за ними. Через каждые два ша-
га он оглядывался на телохранителей, продолжавших лупить друг Друга.
- Как вам это удалось? - спросила Елена.
- Что именно?
- Уйти от них.
- А, вот вы о чем. Это совсем просто. Понимате, нужно только уловить
ритм, в котором они двигаются, и попасть в этот ритм. Они поднимаются -
и ты поднимаешься вместе с ними; потом они опускаются, а ты продолжаешь
подниматься, и вот тебя уже там нет,. а им и невдомек, что в куче одним
человеком стало меньше. Оставьте их в покое, они еще долго будут тузить
друг друга, прежде чем сообразят, что меня среди них нет. Это как летя-
щая пуля: если вы движетесь с той же скоростью, что и она, она не причи-
нит вам вреда. Вы можете даже поймать ее рукой, если захотите. Но я бы
не советовал вам это делать, не имея достаточной практики.
- А сколько надо практиковаться? - спросила Елена.
- Пятьдесят лет по восемь часов в день.
- Но вам еще нет пятидесяти!
- Это верно. Зато я учился у Чиуна, и мне понадобилось на сорок лет
меньше.
Главная палуба возвышалась над поверхностью Атлантического океана на
сто с лишним футов. Римо поискал глазами трап, по которому можно было бы
спуститься на катер Тебоса, пришвартованный к борту огромного корабля.
Тем временем Тебос втолкнул дочь в лифт, и кабина тотчас пошла вниз, к
едва возвышающейся над водой платформе.
- Доброй ночи, Римо! - крикнула Елена, перед тем как ее лицо скрылось
из виду. Она показалась ему грустной и разочарованной.
Римо перегнулся через перила, глядя, как быстро кабина скользит вдоль
борта корабля вниз, к катеру.
Тебос и Елена ступили на платформу, а оттуда - на катер. Римо был раз-
досадован: он надеялся поговорить с девушкой. Она или ее отец могли что-
-то знать о тайнах корабля и о планах Скуратиса. Какого дьявола он по-
