ти той или иной страны прокормить себя.
Римо попал в ложу индийской делегации. Ее занимал индийский представи-
тель с двумя европейскими девушками. Те сидели в глубоких плюшевых крес-
лах у переднего бортика. Обе были блондинки, в платьях с предельно сме-
лыми декольте, обнажавшими сногсшибательную ложбинку между пышными гру-
дями. Дипломат, разливавший в хрустальные фужеры шампанское, обернулся
на стук закрываемой двери. Римо прошел вперед и сел на стул с прямой
спинкой, с которого ему была видна внутренность главной ложи, отделенной
от ложи индийца перегородкой в три фута высотой.
- Прошу прощенья... - начал дипломат.
- Ничего, не беспокойтесь, - прервал его Римо.
Индиец улыбнулся девушкам, извиняясь за непрошеное вторжение незнаком-
ца. Сейчас это маленькое недоразумение будет улажено, говорила его улыб-
ка.
- Мне кажется, вы меня не поняли. Это персональная ложа.
- Послушайте, махатма, - спокойно сказал Римо. - Я здесь сел и буду
сидеть. А вы пейте себе шампанское, оплаченное не вами, забавляйтесь с
женщинами, которых оплатили не вы, и любуйтесь зрелищем, за которое пла-
тит кто-то другой. А меня не трогайте. В противном случае вам придется
расплатиться самому.
Темные глаза Римо сузились от гнева, когда он разглядывал дипломата,
вырядившегося в полувоенный френч, как тот, что имел обыкновение носить
Джавахарлал Неру, а к нему надел короткие бриджи, шелковые носки и дома-
шние туфли. Встретив его жгучий взгляд, индус оглянулся на девушек - те
не отрывали глаз от незнакомца.
- О, позвольте ему остаться, - сказала одна из блондинок.
- Ну, если вы так настаиваете... - Дипломат повернулся к Римо: - Дамы
разрешают вам остаться.
- Ваше счастье, - сказал Римо.
Перегнувшись через низкий барьер между ложами, он тронул Елену за ру-
кав. Та сидела в правой части ложи, ее отец - в левой; между ними в пур-
пурном бархатном кресле расположился Скуратис.
Увидев Римо, Елена нахмурилась.
- Вы должны знать, что вам там не место, - сказала она.
- Знаю, - возразил Римо. - Мне только что объяснил это уважаемый хо-
зяин ложи. Но потом он передумал и предложил свое гостеприимство на этот
вечер. И уж раз мы с вами оказались соседями, я думаю, что можем быть и
друзьями.
- Я тебя не знаю, американец!
Елена повернулась к Римо спиной и левой рукой погладила шею Скуратиса.
Смуглолицый грек взглянул на нее и улыбнулся. Тем временем Тебос, перег-
нувшись через передний барьер ложи, подавал какие-то знаки своим людям
внизу.
Усиленная репродукторами барабанная дробь раскатилась по залу. Люди
бросились занимать свои места. Римо встал, чтобы лучше видеть арену, в
центре которой появилось пятеро мужчин, одетых гладиаторами. У некоторых
из них были мечи и щиты, у других - копья и сети. Представление в стиле
Древнего Рима.
Четверо гладиаторов были белыми, а пятый - огромного роста темнокожий
детина. Его мускулистое тело, обильно умащенное маслом, блестело в ярком
свете мощных ламп. Когда они начали обходить вокруг арены, негра при-
ветствовал почти благоговейный гул.
Римо посмотрел на Тебоса, сидевшего в глубоком бархатном кресле с до-
вольной улыбкой на лице. Вокруг, в привилегированных ложах, восседали
важные дипломаты. Все подались к барьеру, чтобы лучше видеть бой на аре-
не. Зрители, сидящие в нижних рядах, ревели, выражая бойцам свое одобре-
ние. Поравнявшись с тем местом, над которым возвышалась ложа Тебоса,
гладиаторы выстроившись в ряд и отсалютовали своим оружием. Римо видел,
как Тебос сделал им знак. Скуратис переменил позу. Елена оглянулась на
Римо: видит ли он, что рука Скуратиса лежит на ее плечах. Убедившись,
что видит, она прижалась к Скуратису еще теснее.
Улыбка Тебоса, взиравшего на толпу, таила в себе какое-то непонятное
выражение. Римо не сразу понял, что это была жалость. Но к кому? К гла-
диаторам? Нет, он жалел делегатов. Потомок некогда славной Греции улыба-
лся при мысли о том, как восторженно принимают делегаты это представле-
ние, воспроизводящее роскошь и бессмысленную жестокость, которой отлича-
лись римские зрелища; и как показательно, что сегодня собрание невежес-
твенных грубых дикарей с таким восторгом встречает это напоминание о за-
бавах себе подобных.
Римо, прочитавший эти мысли на лице Тебоса, был с ним полностью согла-
сен. Он подвинул свой стул вперед, потеснив индийского дипломата. Тот
внимательно наблюдал за ареной, тогда как руки его уделяли не меньшее
внимание бедрам пышнотелых красавиц.
Пятеро гладиаторов промаршировали еще раз вокруг арены и приняли
боевую стойку. Двое низкорослых белых встали друг против друга. Темноко-
жий гигант с копьем и сетью в руках встал против двоих белых, вооружен-
ных мечами и щитами. Зрители были всецело на стороне негра. Когда он ма-
ршировал перед ними, они приветствовали его восторженными криками. Видя,
как он играет мощной мускулатурой, они пришли в неистовство. Но вот его
противники начали приближаться к нему. Зал замер в молчании, сгустившем-
ся над ним, будто пелена. Один из белых бойцов сделал выпад. Негр хотел
увернуться, но поскользнулся и неловко упал навзничь, сильно стукнувшись
головой об пол и выронив копье. Белый гладиатор приблизился танцующей
походкой к негру, коснулся концом своего меча его живота и оглянулся на
судью. Тот кивнул, подтверждая символическую смерть.
Зрители бушевали. Не обращая внимания на их свистки, белые меченосцы
начали сражаться между собой. "Убитый" гладиатор неуклюже поднялся на
ноги, потирая ушибленный затылок, и сделал медленный круг почета, гордо
поглядывая на зрителей и подняв кверху руки, как это делают победители.
Зал взорвался приветственными криками. Римо взглянул на Тебоса: откинув-
шись на спинку кресла, грек заливался гомерическим смехом. Римо решил,
что это не делает ему чести. Бестактно с его стороны устраивать такой
балаган; другое дело дипломаты, действительно не осознающие, что проис-
ходит.
Скуратис не смеялся - он разговаривал с Еленой. Его правая рука обни-
мала ее за плечи, левая лежала на ее коленях. Он что-то развязно нашеп-
тывал ей на ухо.
Римо долго смотрел в их сторону, однако Елена так и не обернулась.
Когда гладиаторы покинули арену, свет притушили, и в зал ввезли самый
большой торт, какой был когда-либо и где-либо изготовлен. Он имел форму
корабля, на котором делегаты ООН направлялись к берегам Африки. Трактор
"Джон Дир" тянул его на платформе, в шесть раз превышающей по длине жи-
лой трейлер на колесах. В программке, розданной гостям, сообщалось, что
на изготовление этого торта ушло столько яиц, - точнее, яичных белков, -
сколько могут произвести за полгода три американские птицефермы, вместе
взятые. Муки потребовалось пятнадцать тонн, сахара - семь. Торт держался
на алюминиевом каркасе, а иначе его нижняя часть под весом верхушки
спрессовалась бы в камень.
Надстройки на самом сладком корабле освещались настоящими лампами, а
каждая из палуб была покрыта марципаном, приготовленным в Бельгии и Люк-
сембурге.
Говорили, что выпечка торта стоила двести двенадцать тысяч долларов.
Его огромные составные части - секции корабля - было невозможно испечь в
виде обычных коржей, и взбитое тесто пришлось вдувать с помощью сжатого
воздуха в специально изготовленные формы. Дизайнеру, придумавшему и офо-
рмившему этот сюрприз, уплатили двадцать одну тысячу долларов - положен-
ные десять процентов от стоимости реализованного проекта.
Торт появился на арене под звуки греческой мелодии. Между гигантским
лайнером, прокладывающим себе путь к берегам Африки, и его сладкой ко-
пией была одна-единственная разница: на последней виднелись черные буквы
высотой с сорокалетний дуб. Если не считать алюминиевого каркаса и осве-
тительных приборов, пластмассовая надпись была единственной несъедобной
частью торта. Когда торт ввезли на середину арены, черные буквы вспыхну-
ли ярким светом, будто молния, несущая с небес послание богов, и все
прочитали светящуюся надпись: СКУРАТИС.
Буквы сверкали и переливались, поражая изумленных зрителей. И тогда
изо всех репродукторов раздался голос Аристотеля Тебоса. Он сказал:
- Этот величественный корабль прославит в веках имя моего друга Демос-
фена. Ему посвящен наш праздник, в его честь изготовлена невиданная ко-
пия корабля. Так пусть же будут неотделимы друг от друга на вечные вре-
мена корабль и его создатель! Отныне и впредь такие корабли будут назы-
ваться кораблями класса "Скуратис". Эта честь по праву принадлежит Демо-
сфену Скуратису, подарившему миру непревзойденное чудо.
Гром аплодисментов заглушил его последние слова. Римо взглянул на Ари-
стотеля Тебоса: тот откинулся на спинку кресла, корчась от смеха.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
- Ску-ра-тис! Ску-ра-тис! - скандировали зрители.
Крики, вначале негромкие, скоро были подхвачены всей огромной аудито-
рией. Их волна нарастала, поднимаясь до самого потолка. Казалось, это
грохотало эхо, доносившееся снаружи, где за бортом дробились и разлета-
лись высокие волны.
Кричать начали двое мужчин, сидевшие внизу, напротив центральной ложи,
и, как заметны Римо, не спускавшие с нее глаз. Произнеся свою речь, Ари-
стотель Тебос сделал им знак. Мужчины быстренько разделись и закричали
из разных мест зала:
- Просим Скуратиса!
Поддержавшие их начали скандировать. Крики становились все громче, по-
ка не слились в оглушительный рев. Теперь это была уже не просьба, а не-
преложное требование.
На смуглом лице Скуратиса отразилось смятение. Он взглянул на Тебоса,
и тот ободряюще ему кивнул. Скуратис встал, подошел к переднему краю ло-
жи и поднял руку, приветствуя собравшихся.
За его спиной Тебос снова подал знак тем двоим, внизу. И тотчас общий
хор голосов перекрыли два голоса:
- Идите вниз! Разрежьте торт!
И все дружно подхватили:
- Раз-режь-те торт! Раз-режь-те торт!
Извинившись перед Еленой, Демосфен Скуратис кивнул в знак согласия и
повернулся к выходу из ложи. Уже на ступеньках он оглянулся и жестами
пригласил Тебоса составить ему компанию. Тот отрицательно покачал голо-
вой:
- Нет, Демо. Сегодня твой день. Иди!
Как только Скуратис покинул ложу, в нее заглянул какой-то человек с
каменным лицом. Тебос взглянул на него вопросительно, и тот молча кив-
нул.
Тебос прошептал что-то Елене на ухо. Как ни шумно было в зале, Римо
расслышал его слова. Секрет состоял в том, чтобы суметь сфокусировать
свой слух, как фокусируется зрение. Если вам удастся сузить слуховой ка-
нал, направив его под нужным углом, то вы расслышите даже слабый шепот
среди бури криков, потому что буря окажется за пределами восприятия.
- Я знал, что чистильщик обуви не устоит перед именинным тортом, - ше-
пнул Тебос дочери. Он ждал от Елены одобрения, но дочь промолчала.
- Сейчас ты поедешь на яхту и пришлешь катер за мной, - сказал он.
- Я хочу остаться здесь, папа, - возразила Елена.
- Боюсь, что я не могу тебе этого позволить. Немедленно отправляйся на
яхту.
Римо показалось, что Елена хотела сказать что-то, но передумала. Без
лишних слов она встала с места и подошла к барьеру. Наклонившись вперед,
она бросила последний взгляд на Скуратиса, направлявшегося к кораблю-то-
рту с огромным серебряным ножом в руках. Потом она поднялась по закрытым
ковром ступенькам к выходу из ложи. Ее осанка, упрямо вздернутый подбо-
родок, особый блеск в глазах ясно говорили, что уезжать Елена не соби-
рается. Она не хочет, как послушная дочь, вернуться на яхту.
Римо встал и вышел вслед за ней в коридор. Ее окружили телохранители.
- Вы мне не нужны, - недовольно сказала она. - Я найду дорогу сама.
Она сердито отстранила стражей и пошла по коридору.
Когда Елена миновала коридор, Римо пошел следом и увидел, что она спу-
скается по лестнице вместо того, чтобы подняться к верхней палубе и
сесть в лифт, ведущий к причалу.
