Уоррен МЕРФИ, Ричард СЭПИР
"КОРАБЛЬ СМЕРТИ"
Перевод H. Солнцевой
Цикл "Дестроер"
------------------------------------------
Warren Murphy, Richard Sapir
"Ship of death" (1977) ("Destroyer")
------------------------------------------
Гигантский корабль - новая штаб-квартира Организации Объединенных Hаций -
грозит превратиться в братскую могилу на дне океана! И вновь в схватку
вступают Дестроер - Римо Уильямс и Чиун - Мастер Синанджу...
------------------------------------------
by Fantasy OCR Lab
==========================================
ПРЕДИСЛОВИЕ
В начале шестидесятых годов нашего века Америка была охвачена трево-
гой: волна преступности, выйдя из-под контроля, буквально захлестнула
страну и поставила ее перед выбором: анархия либо диктатура.
И тогда молодой американский президент решился на крайний шаг - он со-
здал КЮРЕ. Это сверхсекретное агентство было призвано спасти Конститу-
цию, используя для борьбы с преступностью отнюдь не конституционные ме-
тоды. Только один человек во властных структурах, сам президент, знал о
существовании этой организации. Возглавил ее доктор Харолд В. Смит, уро-
женец Новой Англии, человек молчаливый и сдержанный. Раньше он служил в
Управлении стратегических служб и в ЦРУ.
У КЮРЕ было все: деньги, люди, полная свобода действий, не было лишь
зримых результатов. Требовалось что-то еще. Не хватало карающей руки -
вершить свое собственное правосудие.
И тогда молодого полицейского из Ньюарка Римо Уильямса приговорили к
смертной казни за убийство, которого он не совершал, и посадили на элек-
трический стул, к которому было подключено "неправильное" электричество,
после чего привлекли к работе в КЮРЕ. Его подготовку поручили Чиуну,
хрупкому пожилому корейцу, родом из деревни Синанджу. В течение многих
веков деревня эта поставляла миру наемных убийц - ассасинов. Чиун был
последним Мастером Синанджу.
Наставник, владевший искусством Синанджу, научил Римо убивать.
Вначале Римо воспринял это просто как работу. Но шли годы, обучение
продолжалось, и это стало больше чем работой, а сам Римо, беспокойный
человек, разрывавшийся между своими западными корнями и восточной выуч-
кой, стал чем-то большим, чем человек. Он сам стал Мастером Синанджу.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Это был огромный корабль.
Демосфен Скуратис задумал его таким с самого начала. Никогда еще мир
не видел ничего подобного.
Его длина - от носа до кормы - достигала полумили, а высотой он был с
многоэтажный дом. В его чреве могли поместиться две "Королевы Елизаветы
II" С крыши надпалубных сооружений можно было прыгать с парашютом. Ко-
рабль предназначался для транспортировки нефти из стран Персидского за-
лива; он обладал мощью тысячи танковых бригад и энергетической системой
большого города, а что касается объема перевозок - здесь он мог заменить
грузовой транспорт целого государства.
- Если удлинить его еще немного, сэр, мы могли бы поставить его попе-
рек Атлантического океана, как мост, - пошутил однажды баронет Рамсей
Фраул, президент судостроительного картеля "Фраул шиппинг комбайн лими-
тед".
Демосфен Скуратис улыбнулся шутке. Улыбался он редко и скупо: темные
губы раздвинулись ровно настолько, чтобы на изжелта-бледном лице можно
было уловить некий намек на веселье.
- Я занимаюсь судами, а не мостами, баронет, - возразил Демосфен Ску-
ратис, потягивая ароматный миндальный напиток - от портвейна он отказал-
ся
Это был низкорослый и приземистый мужчина, при взгляде на него каза-
лось, будто высокого человека сжали в длину и получился толстый коротыш-
ка. Он был достаточно безобразен, чтобы заставлять других мужчин удив-
ляться, как это ему удается окружать себя красивыми женщинами, и доста-
точно богат, чтобы они не сомневались, как он этого добивается. Однако
те, кто считал, что Скуратис женщин покупает, заблуждались. Вообще, мно-
гие заблуждались на его счет. Баронету
Рамсею Фраулу его ошибка стоила поместья Аттиштон. В этом обширном зе-
леном имении и родилась у Скуратиса мысль о корабле-гиганте.
Аттиштон пережил набеги скандинавов, норманнское завоевание. Великую
депрессию, ухудшение материального положения семьи во вторую мировую во-
йну, рост налогового бремени, ряд крупных скандалов, затрагивающих репу-
тацию клана Фраулов, а также возрастающее нежелание младшего поколения
продолжать семейное дело. Но ему не суждено было пережить деловое пар-
тнерство с греком Скуратисом, который когда-то был чистильщиком сапог, а
теперь стал крупным судовладельцем, соперничать с которым мог только
другой грек, Аристотель Тебос.
Когда Фраул объявил на совете директоров, что они будут строить круп-
нейший в мире корабль для самого Демосфена Скуратиса, акции компании на
лондонской бирже сразу же невероятно подскочили в цене. Директоров не
смутило то, что кто-то продает акции компании без финансового покрытия,
причем в больших количествах. Будь у них поменьше энтузиазма и побольше
осторожности, они могли бы нанять детективов и выяснить, кто на самом
деле стоит за небольшой брокерской конторой, которая осуществляет эти
продажи. И они без труда могли установить, что это Демосфен Скуратис
собственной персоной.
Продавать акции без покрытия - значит продавать то, чего не имеешь.
Но Скуратис знал то, чего не знал баронет: партнерство с Демосфеном
Скуратисом не открывает тому пути к богатству, но оно открывает Скурати-
су возможность пить кровь баронета. Заключающее сделку рукопожатие ~ это
лишь начало торга.
Поначалу казалось, что этот грек сэру Рамсею - отец родной. Он нашел
ему кредиты. Он использовал свои связи, чтобы пристроить заказ на скаг-
геракских судоверфях в Ставенгере, в Норвегии. Когда же компания Фраула
увязла в этом проекте настолько, что не могла выжить, не завершив его
благополучно, "отец родной" резко изменил отношение. Начались всякие
претензии: не тот материал, не та конструкция. Он требовал заменить ре-
шительно все, вплоть до самой мелкой детали, и стоимость заказанного им
судна возросла почти втрое против проектной. Сэр Рамсей совсем извелся.
Измученный, с темными кругами под глазами, он предстал перед заказчиком,
чтобы отвергнуть его очередное требование.
- Мы не можем установить атомные двигатели, господин Скуратис. Извини-
те, но у нас нет такой возможности.
Его собеседник пожал плечами. Он ничего не понимает в судостроении. Он
знает только, что ему нужно. А нужны ему атомные двигатели.
- Мы не можем вам их поставить, никак не можем.
- Тогда мне не нужен ваш корабль.
- Но у нас контракт, сэр!
- Пусть с этим разбирается суд, - заявил Скуратис.
- Вы же прекрасно знаете, сэр, что мы кругом в долгах и не можем
ждать, пока завершится судебное разбирательство и суд заставит вас зап-
латить нам.
Скуратис сказал, что ничего не понимает в судебных разбирательствах.
Он знает лишь, что ему нужно, а нужны ему атомные двигатели. Еще он под-
черкнул, что окончательная конструкция корабля их прекрасно выдержит.
- Если уж мы идем к финансовому краху, - сказал сэр Рамсей и в его го-
лосе прозвучала вся гордость многих поколений знатного рода, - то по
крайней мере обойдемся без лишних слов. Я говорю "нет". Можете делать
все, что вам заблагорассудится, любые гадости!
Но бывшего чистильщика обуви не так-то легко пронять словами. Жизнь
голодных низов - штука нелегкая. И человек, выросший в трущобах Пирея,
строит планы не для того, чтобы широким жестом самому их разрушить.
Хотя Скуратис не разбирается ни в кораблестроении, ни в судопроиз-
водстве, он прекрасно разбирается в финансовых делах. Сэру Рамсею нужно
только прислушаться к его советам. На самом деле ничего страшного не
произошло: разговоры о банкротстве чушь! Ведь сэр Рамсей еще не ис-
пользовал всех возможностей для: получения кредита. У него есть Аттин-
гтон, с его обширными земельными угодьями - поместье, стоимость которого
очень велика. Сэр Рамсей не может решиться обратить тысячу лет британ-
ской истории в средство платежа, но Скуратис может, и он готов предло-
жить свою помощь. Если сэр Рамсей не потерял голову от всех этих разго-
воров о банкротстве, компания сможет получить новые кредиты, установить
на корабле атомные двигатели и заработать солидную прибыль. Разве Скура-
тис сказал, что не уплатит за двигатели? Разумеется, уплатит, и очень
даже хорошо. Он платит за все, что получает. Но его желание - закон.
На этот раз сэр Рамсей потребовал оформить все как должно: и залоговые
депозиты, и долговые обязательства, и закладные. "Я хочу защитить свои
интересы", - сказал он. И защитил.
Но лишь до того момента, когда корабль был построен и Рамсей Фраул
прочитал в "Лондон тайме", что Скуратис не собирается его принимать. Ак-
ции сразу же упали почти до одного фунта. Перепуганные кредиторы накину-
лись на старую и уважаемую фирму, точно обезумевшие от страха матросы
тонущего корабля на спасательные шлюпки. Все долговые обязательства, под
которые были приобретены атомные двигатели, были предъявлены к немедлен-
ной оплате. Когда цена акций упала почти до нуля, Скуратис скупил их и
завладел контрольным пакетом компании. С ловкостью фокусника он продал
закладные самому себе, продал себе громадный корабль за скандально низ-
кую цену, в качестве заимодавца получил поместье Аттингтон, продал судо-
верфи Фраула подставной компании, которая официально объявила себя бан-
кротом, и напоследок купил акции Фраула по одному шиллингу, вручив их
тем самым бедолагам, с которых когда-то получил по 150 фунтов за штуку.
Это были манипуляции, достойные шакала. В результате у сэра Рамсея ос-
талось три выхода: застрелиться, повеситься или отравиться. Он решил ти-
хо и незаметно уйти из этого мира, причем там, где он был бы ближе к
своим предкам. И вот холодным октябрьским днем, спустя пять лет после
того, как крупнейший греческий судовладелец предоставил ему блестящую
возможность проверить свои способности судостроителя, баронет Рамсей
Фраул в черном "роллс-ройсе" в последний раз приехал в Аттинтгон.
Он распрощался со своим шофером, извинившись, что не может выплатить
ему выходное пособие. Вместо этого он отдал шоферу брелок от своих золо-
тых часов, не слишком старинную вещь, которая хранилась в их семье всего
лишь 210 лет.
- Вы можете его продать, - сказал сэр Рамсей.
- Нет, сэр, я его не продам, - возразил шофер. - Я проработал двадцать
два года у джентльмена, истинного джентльмена, сэр. Этого у меня никто
не отнимет, никакие греки со всем их богатством. Ваш брелок - не для
продажи, как не продаются и двадцать два года моей жизни, сэр.
Тысячелетняя фамильная закалка в холодном английском климате не позво-
лила сэру Рамсею заплакать. Но после этого не страшно и умереть.
- Благодарю вас, - сказал он. - Это были действительно хорошие годы.
- Вам еще будет нужна сегодня машина, сэр?
- Нет, не думаю. Большое спасибо.
- Тогда - всего вам доброго, сэр.
- До свидания, - сказал баронет Рамсей и снова почувствовал, что жить
значительно труднее, чем умереть.
Он не приезжал в поместье с прошлого года. Мебель стояла в чехлах. Ба-
ронет зашел в комнату, где родился, потом - в детскую, и наконец в
большом парадном зале
с величественным камином, который он не смог сейчас даже наполнить
дровами, сэр Рамсей обошел галерею фамильных портретов.
И тут, как это иногда бывает с людьми, находящимися на пороге смерти,
он вдруг прозрел. Он понял, что их семейное благосостояние, вероятно,
начиналось не со славы, а скорее всего, как и у Скуратиса, со лжи, гра-
