с М-16 в руках. Впереди него шли сирийцы в длинных ночных одеяниях, они
держали в руках автоматы Калашникова.
Галуб прикинул направление огня и, учтя, что трупов нигде не видно,
решил, что налетчики могли спастись, лишь укрывшись за какой-нибудь за-
пертой дверью.
- Найдите помещение с запертой дверью, только не пытайтесь ее открыть,
- предупредил он.
Такое помещение нашли очень быстро: это был чулан, где хранились ведра
и швабры. Днем раньше чулан проверяли сирийцы. Египтяне возмутились:
нет, проверяла не сирийская, а египетская служба безопасности.
Ливиец обвинил во лжи тех и других, заявив, что чулан никогда никто не
проверял и что там свили себе гнездо агенты ЦРУ плетущие расистский и
сионистский заговор. А сирийцы и египтяне, утверждающие, что чулан якобы
был ими проверен, тем самым предают общее дело арабов.
- Уймитесь!- закричал Галуб
- Ты расист! - взвизгнул ливиец.
- Нас могут убить, если мы не найдем правильного решения.- увещевал их
Галуб.
Ливиец умолк. Галуб подошел к чулану. Всем остальным он велел отойти в
сторону и хранить молчание. Ковровая дорожка перед чуланом была испачка-
на кровью: по всей вероятности, один из бандитов был ранен.
Галуб встал за косяк двери и прижался спиной к стене. Подняв свой "ма-
гнум", он поскреб его стволом по двери. Обычно в таких случаях из укры-
тия начинают стрелять. Но на этот раз выстрелов не последовало.
- Сдавайтесь! Мы знаем, что вы здесь! Бросьте оружие в коридор, мы вам
ничего не сделаем! - крикнул Галуб.
- Слово араба! - добавил иракский агент.
Египтянин хихикнул.
- Что здесь смешного? - обиделся тот.
- По-моему, там никого нет, - сказал Галуб.
- А где же им быть? Оттуда нет другого выхода, - сказал агент сирий-
ской службы безопасности, значившийся в списках как лингвист.
- Мне кажется, что я здесь уже был и видел другую дверь...
- Надо свериться с планом корабля, - не сдавался сириец.
- Он прав,- поддержал его египтянин, и все с ним согласились. Все,
кроме Галуба: последние два года он жил в Ливане и привык даже к воскре-
сной обедне пробиваться с оружием в руках.
Кто-то сбегал к себе и принес один из восемнадцати томов, содержащих
переплетенные "синьки" планов корабля. Они нашли на плане свой коридор и
изолированный чулан или, скорее, небольшую кладовую.
- Из какого материала сделаны ее стены и потолок? - спросил Галуб.
- Сверхпрочная сталь.
- Тогда абсолютно однозначно: банда должна находиться в чулане. Теоре-
тически, - добавил Галуб.
Никто ему не возразил.
С дальнего конца коридора прибежали несколько охранников в синей форме
ООН.
- Что здесь происходит? Кто-нибудь пострадал?
Узнав, что жертв нет, охранники сказали, что арабам еще повезло. На
корабль проникли какие-то сумасшедшие типы, которые отрубают людям голо-
вы.
- Мы заперли их в подсобке, - сказал кто-то из арабов.
Силы безопасности ООН предложили взять руководство операцией на себя,
но Галуб отказался. У него был больший военный опыт, чем у кого-либо еще
из присутствующих. Ливанец решительно повернул ручку и распахнул дверь.
Все остальные упали на пол.
Чулан был пуст. На полу виднелись пятна крови, но людей не было. В хо-
лле поднялся шум: все говорили одновременно, не слушая друг друга. Галуб
отделился от толпы и вернулся в ливанское представительство.
Он направил в холл своего пресс-атташе, чтобы американские журналисты
не сочинили очередную небылицу о скорых на пальбу арабах. Потом собрал
членов своей делегации. У себя дома они бы перестреляли друг друга, не
задумываясь. Но здесь, вдали от родины, все они, вкусившие прелесть гра-
жданской войны и убедившиеся на опыте, что мертвые тела ничего не ре-
шают, лучше других знающие, что такое убить человека, слушали христиани-
на-маронита Галуба с напряженным вниманием.
- Джентльмены, - сказал Галуб. - Это не корабль, это - гроб.
Все внимали с величайшей серьезностью.
- Прошлой ночью на борту побывали убийцы. Это - огромный корабль, на
нем живут тысячи людей. Убийства наводят на мысль о террористах. В наше
время террористы могут объявиться в любом месте, но не это беспокоит ме-
ня и не поэтому я назвал наш корабль гробом. Этот гигант может стать на-
шей общей могилой потому, что в нем существует множество тайных прохо-
дов, о которых мы не подозреваем, но о которых хорошо знают те, кто со-
вершает убийства.
Пьера Галуба спросили, откуда ему это стало известно. Он объяснил, ку-
да были направлены выстрелы, куда вели кровавые следы и, самое главное,
как могли исчезнуть люди из чулана, который считался запертым.
- Я думаю, этот корабль построен в расчете на убийство многих людей.
- Арабов?
- Не только. Всех, - сказал Пьер Галуб.
Это был последний день его жизни.
На заседании Совета национальной безопасности, где присутствовали два
посла, восемь сенаторов и представитель прессы, президент США заявил,
что он абсолютно уверен в безопасности судна, носящего название "Корабль
Наций".
- Мы, естественно, сожалеем о решении ООН покинуть Нью-Йорк. Надо при-
знаться, здесь свою роль сыграли дебаты о месте парковки автомашин, а
также тот факт, что наш представитель наложил вето на резолюцию ООН,
предусматривавшую введение дополнительно пятидесятипроцентного подоход-
ного налога на американских граждан, чтобы помочь становлению молодых
государств. В то же время мы продолжаем рассматривать ООН как олицетво-
рение надежды на достижение мира путем переговоров, на укрепление здра-
вомыслия в политике, на усиление сотрудничества и взаимного уважения ме-
жду народами.
- Что вы думаете об ужасном происшествии в ливанском секторе, о
стрельбе, об отсечении голов?- спросил интервьюер.
- Я рад вашему вопросу, - ответил президент - Все это лишний раз дока-
зывает настоятельную необходимость мира.
Он извинился и прошел в кабинет своего первого помощника.
- Почему мне не доложили о событиях на "Корабле Наций"? - возмутился
он. - Что там произошло, в ливанском представительстве?
- Оно сгорело, все сгорели заживо, сэр. По всей вероятности, были ис-
пользованы зажигательные бомбы.
- Это неслыханно! Просто неслыханно! Но мы это заслужили, мы это
действительно заслужили. Только пусть эти выродки, которым не терпится
начать жечь друг друга, дождутся, пока их проклятый корабль уберется из
нью-йоркской гавани, чтобы из нас не делали козлов отпущения!
- Какова наша официальная позиция, сэр? Что сказать журналистам?
- Мы выступаем против сожжения людей как способа решения международных
споров. Я пошел спать.
В спальне ему пришлось подождать полчаса. Он барабанил пальцами по ру-
чке старинного кресла и каждые десять минут бросал нетерпеливый взгляд
на верхний ящик комода. Ровно в 18.15 он достал красный телефонный аппа-
рат, спрятанный в верхнем ящике комода, и набрал номер.
- Вы меня заверили, - сказал он ледяным тоном, - что те двое будут по-
сланы на корабль. Вы дали мне слово! И вот я узнаю о резне на борту. На-
ша нация, наравне со всеми, несет ответственность за безопасность этого
корабля. Кто и когда допустил просчет? Я хочу знать!
- Алло, алло! - ворвался в трубку женский голос, интонации которого
сразу же выдавали жительницу Нью-Йорка, а точнее - Бронкса. - Это ты,
Сельма? Сельма! Ты меня слышишь?
- Кто это? - строго спросил президент.
- Откуда вы взялись? Я звоню Сельме Ваксберг. Кто вы такой?
- Я - президент Соединенных Штатов.
- Ты здорово копируешь его голос, Мэл! Просто чудно! Позови, пожалуй-
ста, Сельму, а?
- Здесь нет никакой Сельмы!
- Послушай, ты, остряк-самоучка! Мне не нужны твои розыгрыши. Сейчас
же позови мне Сельму!
- Это - Белый дом. Здесь нет никакой Сельмы.
- Ну, хватит! Уже надоело.
- Я - президент Соединенных Штатов, и я хочу, чтобы вы положили труб-
ку!
- Соедините меня с Седьмой, тогда я отключусь от вас.
В трубке послышался новый голос, напряженный и недовольный.
- Произошла ошибка, - осторожно произнес голос.
- Уж это точно, - сказала женщина с бронкским акцентом. - Я требую по-
звать Сельму Ваксберг!
- Я жду объяснений, - сказал президент.
- Мадам! - произнес недовольный голос. Это правительственная линия.
Мне необходима секретность. У меня очень важное дело.
- И у меня важное! О чем вы собираетесь говорить?
- О спасении планеты, - сказал недовольный голос.
- Мое дело важнее. Отключайтесь!
- Мадам! На проводе ваш президент, и он просит об одолжении. Я прошу
об этом во имя блага всего мира!
- Алло! Алло! - послышался другой, более молодой голос.
- Это ты, Сельма?
- Я хочу знать, почему в нью-йоркском порту вое идет не так, - решился
наконец президент.
Конечно, вести разговор в таких условиях было рискованно, но что де-
лать? Он знал, что не сможет связаться с этим человеком раньше утра, а
ждать так долго нельзя президент должен иметь информацию. Секретная те-
лефонная линия функционировала лишь в определенные часы. Если не вда-
ваться в подробности, подумал президент, эти две женщины не догадаются,
о чем идет речь Мало ли что в Америке идет теперь не так! Почти все.
- Руфь! Руфь! Это ты?
- Это я, Сельма. Что там за олух к нам подсоединился?
- Там нет наших людей, - сказал доктор Харолд В. Смит, бессменный ру-
ководитель секретного агентства КЮРЕ.
- А кто же там будет? - расстроилась Сельма Ваксберг, решившая, что
речь идет о вечеринке, куда ее не пригласили.
- Но почему? Вы же обещали! - сердился президент США, которого Смит не
далее как на прошлой неделе заверил, что на борт доставят спецгруппу из
двух агентов, которые будут задействованы без ведома других секретных
служб.
- Да отцепитесь же вы, наконец! - воскликнула Руфь Розенштейн, прожи-
вающая по адресу: 2720, Гранд Конкорс, Бронкс. - У нас серьезный разго-
вор. - Руфь нашла для Сельмы неженатого бухгалтера, который выразил же-
лание встретиться с очаровательной молодой девушкой по имени Сельма, к
тому же прекрасно готовящей.
- Маленькая нестыковка. Они больше не хотят работать на нас, - сказал
Смит в расчете на то, что обе женщины, которые так некстати подключились
к правительственной линии, не смогут уловить суть разговора и даже не
разберут, о чем идет речь.
- Скажите, а вы женаты? - спросила Руфь Розенштейн, убежденная, что
удачные браки совершаются чисто случайно.
- Я - да,- сказал президент США.
- Я тоже, - сказал доктор Смит, руководитель КЮРЕ.
- Как ты можешь, Руфь! - воскликнула Сельма Ваксберг, втайне до-
вольная, что вопрос поставлен ребром и теперь нет необходимости кру-
титься вокруг да около.
- Вы кто по национальности? Евреи? - продолжала допытываться Руфь Ро-
зенштейн. Никогда ведь не знаешь, кто и когда надумает разводиться. За-
чем же тратиться на лишний телефонный разговор?
- Нет, - сказал Смит.
- Нет, - повторил президент.
- Тогда вы отпадаете, - изрекла Руфь Розенштейн.
- Перестань, Руфь! - застеснялась Сельма Ваксберг, которая в свои три-
дцать четыре года пришла к выводу, что жизненным приоритетом является не
религия, а секс.
- Ну так пошлите туда кого-нибудь! - распорядился президент.
- У нас больше никого нет, сэр. Мы - не войсковое соединение.
- Так, значит, мы бессильны? - спросил президент.
- Вероятно, - ответил Смит.
- А вы не пробовали трансцедентальную медитацию? - осведомилась
Сельма.
- К чертям! Я верю только в снотворное, - сказала Руфь, которая нахо-
дила, что проблемы решаются легче, когда хорошо выспишься.
- Что вы предлагаете? - спросил президент.
- Я? - спросила Руфь.
- При чем здесь вы?
- Я попытаюсь послать их на корабль. Однако гарантировать ничего
нельзя: я не могу решать за них, - сказал Смит.
- Что он говорит? - не поняла Сельма.
- Он не может дать полные гарантии, - пояснила Руфь.
- Ох! - огорчилась Сельма.
