Дауэс. - Я знаю, что из нью-йоркского порта вышли в плавание два корабля
вместо одного. Их строили много лет. Это потребовало специальных знаний
и огромных расходов. Я знаю также, что страшная ловушка была сооружена
во время перестройки гигантского супертанкера в комфортабельный лайнер.
Известно мне и то, что скифы - древние воины-всадники и в наше время их
не существует. Одного только я не знаю, сэр: кому нужны эти убийства,
этот чудовищный разгул смерти? Подрядчик допил вино.
- Так вы говорить, есть убитые? - спросил он.
- Уже много. И вот что я хочу добавить: сам факт, что вы построили ту
или иную конструкцию в соответствии с заказом, еще не является кримина-
лом. Этим вы не совершили никакого преступления.
Подрядчик налил себе полный стакан вина. Осушив его залпом, он вытер
губы.
- Не является криминалом? - переспросил он.
- Ни в коей мере, - ответил инспектор.
- Вы умеете мыслить логически?
- Надеюсь, что да.
- Если, по вашим словам, убито столько людей, почему я должен предста-
влять собой исключение? Другими словами, что помешает кому-то убить и
меня? Если я не совершил ничего противозаконного, я не обязан говорить с
вами на эту тему.
- Но это может приобрести противозаконный характер, сэр. Я уверен, что
у вас в Норвегии существуют законы, направленные против тех предпринима-
телей, которые заявляют, что строят одно, а на самом деле строят другое.
Так ведь?
- Да.
- Я видел груды обожженных, дымящихся тел, сгоревших местами до кос-
тей. Я уверен, такой человек, как вы, никогда не смог бы согласиться
взять на себя ответственность за такие страшные дела. Ведь так?
Норвежец выпил вино и налил снова.
- Так ведь? - снова спросил Дауэс.
Хозяин дома отпил полстакана напитка, пахнувшего мятой.
- Могли или нет?
- Конечно, - сказал подрядчик.
- Что "конечно"? - Гость даже поперхнулся.
- Я бы мог сделать что-то в этом роде. О чем речь?
Подрядчик занес руку и ударил гостя кулаком под дых. Некоторое время
он молча наблюдал, как корчится и блюет на каменном полу эта куча дряб-
лых мышц, потом вышел из дома и направился в небольшой сарай, где храни-
лся разный инвентарь. Там он нашел заготовку - длинный, больше метра,
кусок бруса из сырого дуба - и аккуратно обточил его с одного конца раш-
пилем, чтобы было удобно взять рукой; заусенцы он снял наждачной бума-
гой, потом стесал мешавший ему бортик. Закончив все эти приготовления,
он вернулся в гостиную с видом на фиорд. Инспектор Дауэс еще не оправил-
ся от удара: ухватившись за подлокотник кресла, он пытался встать на но-
ги.
- Вы сломали мне ребро, - простонал он.
- Не сомневаюсь, - сказал подрядчик и ударил его по голове тяжелым ду-
бовым брусом. Бить было удобно, не зря он стесал бортик.
Трехсантиметровыми нейлоновыми лентами он туго примотал к телу Дауэса
свинцовые слитки, выполнявшие обычно роль грузил, и сбросил его в чистый
голубой фиорд.
Потом он вымыл каменные плиты пола горящей водой с порошком, а дубовый
брус прибил к потолку сооружаемой им мансарды. Здесь бортик, пожалуй,
был бы кстати, подумал он.
После этого он сел в свой зеленый спортивный "мерседес" и отправился в
Осло, чтобы послать телеграмму в Лондон, в небольшую судостроительную
фирму, помещавшуюся на улице Сент-Мэри Экс.
Он никогда не понимал, зачем Первому понадобилась такая сложная и до-
рогостоящая конструкция. На более позднем этапе, когда он узнал, что ко-
рабль станет домом для ООН, он решил, что Первый представляет какую-ни-
будь правительственную организацию, занимающуюся шпионажем.
Но когда начались массовые убийства, когда телевидение и газеты стали
утверждать, что это дело рук фронта освобождения народа, которого давно
нет на свете, подрядчик начал задумываться над происходящим. Однако он
уже слишком глубоко увяз в этом деле, чтобы можно было позволить себе
задуматься всерьез.
Впрочем, ему и не пришлось долго над всем этим раздумывать. На обрат-
ном пути его обогнал автомобиль, прижавший "мерседес" к обочине. Думая,
что это дорожная полиция, он не глядя протянул в окно свои права. В тот
же миг они возвратились обратно: револьвер 45-го калибра всадил ему в
лицо пулю, перемешавшую клочки бумаги с кусочками мозга. Пуля вышла че-
рез затылок навылет вместе с изрядным куском черепной коробки.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Демосфен Скуратис был подавлен. Он отказывался говорить с журналиста-
ми, не хотел обедать ни с принцем Монако, ни с Ив Сен-Лораном, не радо-
вал своим присутствием завсегдатаев игорных прите нов. Он оставлял без
ответа каблограммы своей давней любовницы и делал лишь самое необходимое
для того, чтобы его империя не рухнула под собственной тяжестью.
Он жил на яхте, носящей имя его дочери, в открытом море, избегая захо-
дить в порты. Ел он ровно столько, сколько было необходимо, по словам
его доктора, для поддержания жизни. В течение суток он несколько раз за-
бывался беспокойным сном, причем не более чем на двадцать минут, а в ос-
тальное время мерил шагами палубу из тика. Он не беседовал с капитаном о
дальних морях, как делал это раньше в часы бессонницы. Находившись до
полного изнеможения, он сваливался и засыпал на блаженные двадцать ми-
нут, после чего снова возвращался на палубу. По ночам он выкрикивал про-
клятья темным водам Атлантики. Днем он проклинал солнце.
Команда на "Тине" была вышколенная, приученная не замечать и не обсуж-
дать странное поведение могущественного патрона. Те, кто у него работал,
не болтали лишнего о Демосфене Скуратисе, даже если видели, что он целы-
ми сутками мечется, точно пчела, попавшая в бутылку.
В Средиземном море, в пятидесяти милях от Марокко, "Тина" взяла пасса-
жира с яхты "Корнинг". Лысый. худой, в очках без оправы, он был одет в
темный костюм и белую рубашку с почти бесцветным галстуком. Качку он пе-
реносил стойко, подавляя рвоту усилием воли. Это был швейцарский банкир,
один из первых банкиров господина Скуратиса.
Команда не знала, что Демосфен Скуратис владеет банком, главной зада-
чей которого было снабжать его самыми дешевыми кредитами.
Скуратис принял банкира в комфортабельной каюте. Грек сидел, обернув
вокруг широкого волосатого торса мохнатое полотенце. Он не брился уже
три дня, и его щеки напоминали наждачную бумагу; будто черные виногради-
ны, темнели на лице толстые губы, в любую минуту готовые разразиться
проклятиями.
Банкиру не нужно было скрывать смятение при виде опустившегося патро-
на: как истый швейцарец, он не знал, что такое смятение. Без этого легко
можно обойтись, считал он. Арабы, евреи, греки наделены бурными эмо-
циями, но вряд ли они от этого что-либо выигрывают. Итальянцы, к приме-
ру, никогда не хандрят долго, а шведы способны даже на самоубийство,
чтобы избавиться от депрессии. Банкир не мог понять, почему мир не ус-
троен по образу и подобию Швейцарии. Но это его и не слишком заботило -
ему было довольно того, что в Швейцарии живут швейцарцы.
Для начала он передал патрону поздравления от совета директоров по по-
воду того, что Скуратис с блеском вышел из трудной ситуации, получив,
благодаря своим редким способностям, 28,3 процента прибыли с учетом де-
вальвации доллара. Потратив весьма скромную сумму на подарки делегатам
из стран Третьего мира, грек сумел всучит ООН свою дорогостоящую посуди-
ну. Он изобрел гениальный предлог, убедив делегатов, что такое ра-
систское государство, как Америка, не может быть домом ООН, а при голо-
совании умело манипулировал голосами. В результате Соединенные Штаты уп-
латили в качестве своей доли расходов на покупку судна сотни миллионов
долларов - за сомнительное удовольствие быть заклейменными в глазах ми-
рового сообщества ярлыком расистов. А деньги пошли господину Скуратису.
Банкир был рад доложить, что на банковские счета уже поступили последние
взносы.
- Вы будете преуспевать в жизни, но никогда не станете истинно богатым
человеком, - сказал Скуратис.
- Я вас не понимаю, сэр.
- Вам никогда не стать богатым человеком, потому что вы не испытали
бедности.
- Сэр?..
- Я хотел сказать, бесчувственный вы труп, - вдруг завопил Скуратис, -
что вы понимаете только цифры, но не людей! А я знаю и то, и другое. Вы
не понимаете меня, а я вас вижу насквозь!
Он приподнял свой короткий торс с шелковой подушки и раскрошил в ста-
кан с водой белые кубики "маалокса". Вода стала белой как молоко. Скура-
тис залпом выпил весь стакан.
- Я умею считать не хуже вас, господин банкир. Уж не думаете ли вы,
что Скуратис держал на воде эту махину и тратил семьдесят две тысячи до-
лларов в неделю для того, чтобы заработать прибыль? Это было самое глу-
пое предприятие во всей Атлантике севернее Танжера. Вы думаете, я не по-
нимал этого? Вы думаете, мне не было ясно, что гораздо разумнее пустить
корабль на слом?
- В свое время мы подготовили для вас доклад о том, что оставлять его
экономически нецелесообразно, - сказал банкир.
День был жаркий, но он не потел, тогда как Скуратис блестел от пота,
как свиная сосиска. Он поставил на стол пустой стакан. Выпитое лекарство
на короткое время успокоило огонь в желудке.
- Если вы действительно знаете меня, вы должны понимать, что этот ко-
рабль построен не из деловых соображений.
- Но мы все-таки получили прибыль...
- Прибыль, прибыль! Разумеется, мы получили прибыль. Но мы могли гора-
здо больше заработать на чем-нибудь другом. Вы когда-нибудь задавались
вопросом, почему я предпочел именно это? Почему мне позарез понадобилось
строить крупнейший в мире корабль?
- Потому что вы судовладелец, магнат...
- Я еще и стальной магнат, и земельный, и биржевой, и финансовый. А
корабль этот я построил, чтобы переплюнуть всех остальных. Чтобы не было
мне равных! После того как заработаешь первую сотню миллионов, можно уже
не работать. Проценты со ста миллионов, при средних ставках, составляют
двести тысяч долларов в неделю. Так разве я не мог бы жить в свое удо-
вольствие только на одни проценты? Вы думаете, мне не хватило бы этого
на жизнь? Но нет! Во мне заговорила гордыня. Тщеславие, если хотите. Я
построил этот корабль потому, что он должен был стать самым большим в
мире, самым большим, а не самым совершенным.
Скуратис испытующе смотрел на банкира и ждал. Казалось бы, он все раз-
ложил по полочкам, чего же он ждет от швейцарца? Но как выяснилось, са-
мое главное еще не было сказано.
- Вы можете меня спросить: зачем мне понадобилось строить крупнейший в
мире корабль? Я отвечу: сеть один человек, которого я хочу превзойти.
- Это вы сами? - предположил банкир, неожиданно ударяясь в философию.
- Не будьте ослом! Оставьте эти глупости тяжелоатлетам и другим субъе-
ктам с мощной мускулатурой. Я хотел встать выше Аристотеля Тебоса.
- Я понимаю. Дружеское соперничество?
- Дружеское?! Ха-ха-ха!
- Но ваши финансовые интересы никогда не сталкивались. Вот я и поду-
мал...
- Разве волк может схватиться с медведем? Да никогда в жизни! Волк на-
падает на оленя, а медведь ломает лосей. Вот почему мы не ведем борьбу
друг против друга в финансовой сфере. Это было бы опасно для каждого из
нас. Мы воюем в моральной сфере, и я это сражение проиграл.
Банкир знал о приеме, который устроил Тебос в Скаггераке, когда стало
известно, что построенное судно ожидает участь гигантской ненужности.
Банкир уже тогда не понимал, почему Тебос поступил так неразумно.
Швейцарец знал: когда Тебос женился на кинозвезде, Скуратис взял в су-
пруги известную оперную певицу. После этого Тебос женился на вдове аме-
риканского президента, с которой потом развелся.
Банкир припомнил, как в свое время ему было приказано потратить двести
тысяч долларов, чтобы сделать фотографию, которую потом продали за две
тысячи. Львиная доля средств ушла на покупку и ремонт старой, построен-
