мное правление, то поймешь, насколько плохо любое другое.
- Он не появится, - сказал Римо.
- Вот посмотришь! И не далее как завтра. Надеюсь, что полдень будет не
очень жарким.
- Ни за что не появится! - сказал Римо.
Спустя двадцать часов он встречал одного из наиболее известных послов,
аккредитованных в Вашингтоне, приплывшего в Вирджинию-Бич на небольшом
суденышке. Телохранители посла принадлежали к немногочисленной элитарной
группе стражей, посвятивших жизнь охране шахского трона. Их смертоносное
искусство основывалось на невероятном весе: каждый весил за сотню кило и
был гораздо выше Римо.
Костюм в тонкую серую полоску сидел на после будто влитой и стоил, на-
верное, не меньше музейного экспоната. За ним шли телохранители. Под жа-
ркими лучами полуденного солнца посол исходил потом, то и дело вытирая
лоб шелковым платком.
Окинув взглядом худощавую фигуру Римо, он сказал с видом человека, ко-
торому после роскошного обеда предлагают фрукты сомнительной свежести:
- Позвольте мне поставить условие: сперва убийство, потом плата!
- Как? - не понял Римо.
- Вы считаетесь Синанджу, не так ли?
- Вы хотите сказать, Мастером Синанджу?
- Именно! Я - Махмуд Заруди, посол Его светлейшего Величества Реза-ша-
ха Пехлеви, шахиншаха, владыки Павлиньего трона, прибыл сюда по поруче-
нию своего повелителя. У меня мало времени: сегодня вечером я должен
быть в Нью-Йорке, чтобы присутствовать на церемонии спуска на воду "Ко-
рабля Наций", который станет новым домом ООН. Я даю вам возможность сох-
ранить свою жизнь и сберечь мое время.
Римо, одетый в белые шорты и полосатую тенниску, как обычно на отдыхе,
взглянул на денди в модном костюме и на стоящих позади него тяжеловесов,
подстриженных "ежиком". У одного из них был круглый шрам на выбритой ма-
кушке - казалось, что он когда-то нарочно подставил голову под крикетную
биту.
- Я не Мастер Синанджу. Мастер Синанджу там, в каюте, - сказал Римо.
- Кто вы такой? - спросил посол.
- А тебе не все ли равно, сынок? - проворчал себе под нос Римо, нехотя
провожая посла вниз, в небольшую каюту.
Тот не замедлил объявить Чиуну о своем условии: сначала работа, потом
плата. Он, Заруди, не хочет тратить зря свое время и деньги своего пове-
лителя.
- Когда кто-то несет бремя ответственности за национальные богатства,
всегда рядом находятся шарлатаны, желающие лишить нацию ее достояния.
Его Величество полагает, что он имеет дело с истинным Мастером Синанджу.
У Его Величества открытое и великодушное сердце, - сказал посол.
Чиун, восседавший посреди каюты в своем изукрашенном драгоценностями
кимоно, кивнул спокойно и важно.
- Великодушие шаха общеизвестно.
- Не менее широко известна на Востоке легенда о Синанджу, особенно
среди монархов, - сказал посол.
- Но встречаются такие люди, которые не прочь использовать эту легенду
для того, чтобы лишить народ его богатств.
Римо вошел, закрыл дверь каюты и вмешался в разговор:
- Если вы говорите о нефти, добываемой из-под земли американцами с по-
мощью американского же оборудования, это - действительно сокровище, и
сокровищем ее сделали американцы, потому что спрос на нее создает наша
потребность в нефти и мы готовы вам за нефть платить. Что бы вы с ней
делали, не будь нас? Вы только и знаете, что плодиться за ее счет, за
счет пота американских рабочих!
Римо ждал, что Чиун его выбранит, однако учитель хранил спокойствие.
Ученик должен был молчать и слушать, и Римо рассердился на себя за свой
срыв.
Заруди счел выпад Римо не заслуживающим ответа. Оба телохранителя хму-
ро взирали на тщедушного американца. Посол между тем продолжал:
- Как я уже говорил, национальное достояние нужно беречь. Дом Синанджу
- всего лишь легенда. Поверить в нее значило бы поверить в то, что есть
люди, способные взобраться на голую отвесную скалу с такой же быстротой,
с какой обычный человек бегает по ровной дороге. Мы должны в этом случае
поверить в то, что существуют люди, которым под силу разбить рукой
стальную дверь или поймать летящую стрелу. Вот что значит поверить в Си-
нанджу. Что до меня, то я в это не верю.
- Так зачем же вы здесь? - не выдержал Римо.
- Я приехал по велению моего властелина. Он хочет нанять Мастера Си-
нанджу, а я хочу доказать, что Синанджу - не более чем выдумка, наподо-
бие страшных людоедов. Все это сказки - "Али-Баба и сорок разбойников" и
тому подобное, - и придуманы они на забаву маленьким детям.
Чиун поднял хрупкую руку, приказывая Римо молчать. Посол же понял этот
жест старца как знак одобрения своей тирады.
- Вы правы, - сказал между тем Чиун. - То, чего вы не видели, для вас
и не существует. До сих пор вы имели дело с людьми, не похожими на нас,
и, так как мы совсем другие, вы не можете поверить в наше существование.
Это мудро с вашей стороны.
- Мы можем выйти из тупика, если вы продемонстрируете нам, что вы -
именно тот, за кого себя выдаете. Вот только боюсь, не слишком ли вы
стары для этого.
- Да, - согласился Чиун. - Чтобы кусаться, я стар.
Римо громко рассмеялся, открыто демонстрируя послу свою неприязнь.
Один из телохранителей сдвинул ладони и сжал их, показывая, что может
раздавить голову Римо, точно спелый плод. Тот улыбнулся.
- Мне бы не хотелось вас затруднять, - сказал посол. - Хочу вас преду-
предить, что эти двое - из личной охраны шаха. Их боятся на всем Ближнем
Востоке, они сильнее всех.
- Сильнее твоего парикмахера, - вставил Римо.
- Вы должны показать, чего вы стоите, - сказал Заруди. - Вам нужно по-
бедить этих телохранителей. Прошу меня извинить, но таково условие шаха.
- А откуда мы знаем, что вы не хотите нас обмануть - заставить беспла-
тно уничтожить этих двух людей? Мы не работаем бесплатно. Это было бы
непрофессионально.
- Я заплачу вам, - сказал Заруди. - По тысяче долларов за каждого. Мы
отойдем на три мили в нейтральные воды, и вы заработаете деньги или
смертный приговор. Я этого не хотел бы, старина, но я защищаю достояние
моего народа.
Заруди почувствовал, как один из стоявших позади него телохранителей
положил подбородок ему на плечо. Это было нарушением этикета, но телох-
ранитель почему-то улыбался. Заруди сердито заглянул в его черные глаза,
ожидая извинений, но тот на него не смотрел, только улыбался. И тут За-
руди увидел, что правая рука тощего американца нажимает на шею телохра-
нителя, удерживая его в этом неестественном положении. Страж ни при ка-
ких обстоятельствах не должен был позволить проделать над собой такое.
- Убей его! - приказал Заруди.
Однако телохранитель лишь улыбался бессмысленной улыбкой, а его подбо-
родок касался щеки посла.
- Убей его! - повторил Заруди, повернувшись вполоборота ко второму
стражу.
Но тот лишь жалко усмехался, в его глазах стояли слезы. Он прикрывал
руками ширинку своих темных брюк, по которой расползалось еще более тем-
ное пятно.
- Убей его! - закричал Заруди.
- О мой господин! Взгляните... - в ужасе прошептал второй телохрани-
тель, указывая на своего товарища.
Посол, разгневанный дерзостью первого телохранителя, посмевшего поло-
жить подбородок на посольское плечо, переступил с ноги на ногу и по-
чувствовал, что какая-то жидкость проникает в его левый ботинок. Он опу-
стил глаза вниз: на левом ботинке лежала кровоточащая рука. "Как же это
может быть, если подбородок все еще прижимается к моему плечу?" - изуми-
лся про себя посол.
Он сделал неуверенный шаг назад и увидел, что голова телохранителя
оказалась в воздухе, тогда как безжизненное тело лежит на полу, а из ше-
йной артерии фонтаном хлещет кровь. Посол дико завизжал. Американец
обезглавил телохранителя голыми руками, абсолютно бесшумно. Заруди вспо-
мнил, какая толстая была у того шея, какие мощные шейные мускулы. Помнил
он и рассказы о том, что личные телохранители шаха стремятся максимально
нарастить мускулы на шее, так как знают, что в рукопашной схватке это
наиболее уязвимое место.
- Вот так-то, дорогой, - сказал Римо. Он уронил голову телохранителя
на пол и стер воображаемые пятна крови с рук. - Лучше бы ты поверил на
слово, правда?
Вот почему в последней четверти двадцатого столетия Павлиний трон с
энтузиазмом принял на службу Дом Синанджу, питая самые радужные надежды
на верность Дома Синанджу персидскому трону.
- Наш Дом будет верен шахиншаху до скончания веков! Долгой жизни шаху!
Долгой жизни шахине! Долгой жизни наследному принцу, который через мно-
го-много лет примет свой законный трон во всей славе его истинного вели-
чия. Дом Синанджу будет вашей правой рукой, вашим щитом и мечом, вашей
уверенностью в полной победе над всеми врагами!
Так сказал Чиун.
- Это ваш хлам на полу? Уберите!
Так сказал Римо.
Посол, испуганный и восхищенный увиденным, поспешил заверить Мастера
Синанджу, что он безмерно благодарен за полученную возможность доложить
шаху о договоренности между персидским троном и Домом Синанджу. При этом
он спросил, распространяется ли договоренность на Римо и если да, то не
может ли тот быть несколько более официальным в обращении с послом?
- Ну что вы! - сказал Римо, ухватив Заруди за стопятидесятидолларовый
галстук и обернув им подбородок его владельца. - Я очень вежливый. Ну
просто очень!
Заруди поинтересовался, нельзя ли то же самое сказать другим, менее
вызывающим тоном? Тогда заговорил Чиун:
- У редкого цветка немыслимой красоты иногда бывают шипы. Чем красивее
цветок, тем острее колючки. Мы уверены, что Его Величество шах по дос-
тоинству оценит то, что вы сделали от его имени.
Было решено, что Дом Синанджу приступит к работе без промедления, но
не в столице Персии, а на "Корабле Наций", где уже случались эксцессы и
потому нужно усилить охрану иранской делегации. Суденышко отошло на
необходимые три мили, где мертвое тело и голову выбросили за борт. Чиун
прочел молитву, смысл которой заключался в том, что нет ничего почетнее,
чем отдать жизнь за своего владыку. После этого встал вопрос о вознагра-
ждении в тысячу долларов, которое должно быть выплачено в золоте либо в
драгоценных камнях. Большое золотое кольцо с изумрудом на руке посла бы-
ло оценено Чиуном приблизительно на эту сумму.
Посол сказал, что кольцо стоит восемнадцать тысяч долларов. Чиун тер-
пеливо разъяснил, что это - розничная цена, а не оптовая и что он не по-
нимает, почему Дом Синанджу должен брать на себя ответственность за явно
завышенные цены, которые платят состоятельные люди.
Тогда посол Заруди сказал, что отдает кольцо с легким сердцем.
- Это лучше, чем с пальцем, - заметил Римо.
В самолете, на пути в Нью-Йорк, Римо сказал Чиуну, что видел снимки
"Корабля Наций", когда Смит просил его разузнать кое-что для КЮРЕ. Он
также поделился с Чиуном своими сомнениями: что, если на новой службе
придется убивать американцев в угоду иранцам?
- Не тревожься, - сказал ему Чиун. - Мы работаем на дураков.
- Но ведь ты говорил, что нет большего счастья, чем служить персидско-
му трону!
У Чиуна, видно, что-то случилось с памятью - он ничего такого не пом-
нил. Разговор перешел на другое: когда они прибудут ко двору, Римо дол-
жен соблюдать этикет.
- Ты допускаешь, что я могу оказаться недостаточно вежлив? - удивился
Римо.
- Нет, - сказал Чиун. - Ты очень даже вежливый. Но я прошу тебя немно-
жко больше уважать традиции.
- Ты лукавишь, папочка, я действительно грубиян.
- Научиться изысканным манерам нетрудно - у тебя есть достойный пример
для подражания.
- Я предпочитаю оставаться самим собой.
- Благородная и достойная цель, - одобрил Чиун.
- Ты говоришь так только для того, чтобы поднять мне настроение. А по-
мнишь, как ты шпынял меня раньше?
- Я не шпынял, - сказал Чиун. - Просто старая мерзкая жаба не может не
раздражаться при виде красивого цветка. Что же касается твоего желания
оставаться самим собой, то те горы под нами этой цели уже достигли. Твое
