щурился. В руках у него была рогатка с оптическим прицелом. Рогатку я
узнал сразу. Никто лучше меня не делал таких дальнобойных рогаток.
Венькину рогатку тоже смастерил я по его личной просьбе.
Венька смотрел на меня в оптический прибор. Я смотрел на Веньку. На
Венькином лице было написано: "Не попал! А жаль!.." Так... Мало того,
что меня чуть-чуть не слопала кошка, теперь в меня стреляют из рогатки,
сделанной моими же руками!
- Ну, подожди, Венька! - чирикнул я с дерева. - Подожди, белобрысый!
Когда я опять превращусь в че-че-ловека, я тебе покажу, как стрелять в
меня из рогатки!
Не обращая никакого внимания на мое чириканье, Венька нагнулся и стал
искать камень. Мы с Костей переглянулись и, не сговариваясь, одновремен-
но рванули с дерева. Я решил улететь подальше от нашего двора, подальше
от кошки Муськи, от белобрысого Веньки с рогаткой, от этих драчливых и
негостеприимных воробьев. Мы пролетали один двор за другим. С высоты на-
шего птичьего полета оказалось, что в нашем городе кошек было гораздо
больше, чем я предполагал, когда был человеком. Мальчишек с рогатками
тоже было много. Это открытие меня расстроило. Из своего небольшого во-
робьиного опыта я уже успел понять, что любое знакомство с рогаткой или
кошкой может окончиться очень плохо для воробьев. Малинин тоже меня стал
почему-то ужасно раздражать. Тащится где-то там, в хвосте, отстает все
время и вообще летит с таким видом, как будто он мне одолжение делает.
- Че-че-го ты все время отстаешь? - не выдержал я и напустился на
Костю: - Тянучка противная!
- Я устал!
- "Устал"... Че-че-тыре квартала пролетели, а он уже устал!
- Я не лететь устал. Я устал быть воробьем!
- Подумаешь? Полчаса всего как воробей - и уже устал! А как же во-
робьи бывают всю жизнь воробьями?! Знал бы, не связывался с тобой!
Я высмотрел сверху небольшой сквер и спланировал вниз.
- Можешь отдыхать! - сказал я Косте, когда он следом за мной плюхнул-
ся на ветку.
Костя приподнял крыло и уже хотел спрятать голову под мышку, но вдруг
над нами раздался голос:
- Вот они где, бездельники! Я их послала за соломой, а они греются на
солнце! Хороши сыночки!..
СОБЫТИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
Что бывает, когда сыновья отрекаются от своей матери
Я взглянул вверх и увидел толстую воробьиху, свесившуюся с соседней
ветки. Это она назвала нас своими сыночками.
- А почему вы молчите, почему вы ничего не отве-ча-ча-чаете своей ма-
мочке?
- Ниче-го не понимаю! - шепнул мне Костя.
- Почему она называет себя нашей мамочкой?
- А че-че-го тут непонятного? Наверное, она приняла нас за своих
птенцов.
- А мы что, похожи?
- Откуда я знаю...
- По-чему вы пря-че-тесь от своей мамочки? - продолжала щебетать во-
робьиха. - Не бойтесь! Летите сюда. Так и быть, на этот раз я вам ничего
не сделаю.
- А может, мы действительно похожи на ее сыновей?
- Может, и дей-стви-тви-тельно!
- Этого еще не хватало! Извините, гражданка! - сказал Костя. - Мы ни
от кого не пря-чем-ся, а вас мы вообще видим в первый раз!
- Это что еще за гражданка! - заверещала воробьиха. - Воробьи добрые,
вы только послушайте, как он называет свою мамо-чку!
Воробьи, сидевшие целой стаей на соседнем дереве, громко возмутились,
а толстая воробьиха так разозлилась, что даже клюнула Костю Малинина в
шею.
Костя заорал.
- Те-теч-ка! - вступился я за своего друга. - Че-честное слово, мы не
ваши дети. Ну, че-честное-прече-честное!
- Глядите, воробьи добрые, и этот не хо-чет признавать свою мамо-чку,
- затрещала воробьиха, подскакивая на ветке и взмахивая крылышками.
Воробьи стали ругать нас с Костей еще громче, а наша "мамочка" задала
нам такую трепку, что из нас с Костей пух полетел, как из подушек...
Пришлось нам с Малининым взять свои слова обратно и назвать воробьиху
"мамочкой".
- То-то! - мгновенно успокоилась воробьиха.
- А теперь, сыночки, летим! Учи-читься вить-вить гнездо!
- Как - учи-чи-ться? - закричали мы с Костей в один голос.
СОБЫТИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Мы с Костей учимся вить гнездо
- Вы что, все позабыли, что ли? - сказала воробьиха. - Вчера ваша ма-
мочка у-чила вас, как нужно вить-вить гнездо, а сегодня будете вить-вить
сами!
- Интересное дело! - чирикнул тихо Костя.
- По-чему ты мне не сказал, что воробьи тоже у-чатся?
- А откуда я мог знать?
- А за-чем ты говорил, что у воробьев заме-чательная жизнь?
- Это же не я, это Нина Николаевна говорила,
- соврал я. - Вот привязался!
- В общем, ты как хочешь, а я лич-но не буду у-читься вить-вить гнез-
до! - прочирикал Костя.
- Кто сказал, что не хо-чет у-читься вить-вить гнездо? - спросила
грозно воробьиха, подлетая к нам с Костей.
- Это не он сказал, это я сказал! - чирикнул я, загораживая Костю, и
добавил: - А драться, по-моему, непедаго-ги-чно!
- Что! Ты где это таких слов нахватался?
Воробьиха изо всех сил клюнула меня в спину и погнала нас вместе с
Костей на соседнее дерево, где были заготовлены впрок соломинки, конский
волос и другие стройматериалы.
- Зна-чи-чит, гнездо вьется так... - защебетала воробьиха. - В клюв
берется соломинка и сворачив-чивается в колеч-ко... Ну-ка, повторите,
сыночки!
- В клюв берется соломинка, - прочирикали мы с Костей хором, - и сво-
рачивается в ко-леч-ко...
Урок начался. Мы с Костей, не глядя друг на друга, с отвращением взя-
ли в рот по соломинке.
"Интересно, бывают у воробьев на уроках перемены?.." - подумал я с
тоской, сворачивая соломинку в колечко так, как учила нас толстая во-
робьиха.
- За-тем, зна-чит!.. - продолжала щебетать воробьиха, ловко укладывая
соломинки и приминая их грудью. - За-тем, зна-чит!..
Но что делается "затем", мы так и не узнали, потому что в эту минуту
к нам свалился с неба прямо на голову толстый рыжий воробей. Ветка, на
которой мы сидели, так и закачалась под его тяжестью.
- Папо-чка прилетел! Чиканька наш! Чика! Чика! Чика! - обрадовалась
воробьиха, приседая и раскачивая ветку еще сильней.
Мы раскрыли с Костей от удивления клювы, выронили соломинки и устави-
лись на рыжего воробья Чику, который, по словам толстой воробьихи, был
нам с Костей родным папочкой...
СОБЫТИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Драка за скворечник
- Скорей, сыно-чки! Скорей, воробьятки! - затрещал рыжий дяденька-во-
робей, похлопывая себя крыльями по толстым ножкам и бокам. - Стрижи уле-
тают на юг! Освобождается скворечник-чник. Чудесный сквореч-чник!
- Скворе-чник-чник! - зачирикала радостно воробьиха. - Моя меч-та!
Меч-та! Меч-та!
- Да-да! Скворечник! Надо только успеть занять. Боюсь, придется под-
раться! Скорей в путь-путь-путь! Летим-тим-тим!
- Ле-тим-тим-тим! - подхватил я, решив, что уж лучше драться за скво-
речник, чем учиться вить гнездо.
- А может, не надо драться... Может, лучше поучимся вить-вить гнездо!
- пискнул Костя Малинин.
- Хвост не дорос старших учить! Хотел бы я видеть, что ты запоешь зи-
мой, когда будет холодно!
- Вот именно! - поддакнул я рыжему воробью.
Воробей сорвался с ветки, столкнул крылом меня и Костю и, отчаянно
чирикая, рванулся вперед, показывая нам направление. Воробьиха пристрои-
лась сзади, и, как только мы начинали с Костей отставать, она тут же
своим острым клювом подгоняла нас и поддавала нам жару.
- Чур-чур, не отставать! Чур-чур! Вперед! Вперед! Чур-чур! - трещал
рыжий воробей, то и дело оглядываясь.
- Ладно, Юрка, я тебе этого никогда не забуду! - сказал мне Костя на
лету. - Если уж ты на всю жизнь решил остаться воробьем, и оставайся и
дерись за свой скворечник. А я лично не буду. Вот выберу момент и сбегу!
Улечу, и все!
- Тише, чудак! Все дело испортишь! Сейчас от этого рыжего все равно
подобру-поздорову не отвяжешься!
- Что же делать? У меня уже сил больше нет быть воробьем!
- Что делать? Сбежим по дороге! Жди сигнала! С Баранкиным не пропа-
дешь!
- Не пропадешь? Как же! С тобой как раз, того и гляди, пропадешь! -
простонал Костя Малинин.
И он оказался прав. Мы действительно с ним чуть-чуть не пропали, и
все из-за меня. И зачем я только согласился драться за этот скворечник?!
Сбежать по дороге нам, конечно, не удалось. Рыжий воробей и воробьиха
все время внимательно следили за нами и не давали отстать ни на шаг. Де-
ло оборачивалось хуже, чем я предполагал. Если мы ввяжемся против своего
желания в драку, то я-то, может быть, и вывернусь, а уж Косте наверняка
несдобровать. Он и на земле не приспособлен к драке, а тем более с во-
робьями, да еще в воздухе.
Не успел я подумать об этом, как вдруг неожиданно рядом послышалось
отчаянное чириканье, и мы всей "семьей" врезались в стаю воробьев, деру-
щихся в каком-то незнакомом саду за тот самый скворечник, о котором меч-
тали наши "родители".
Я даже не знаю, как это получилось, но мы с Костей внезапно очутились
в самой гуще боя, сразу же потеряв из виду своих "родителей". Справа,
слева, сверху и снизу, отчаянно чирикая, кружились совершенно чужие и
незнакомые нам воробьи.
Хорошо, что Костя Малинин догадался вцепиться клювом в мой хвост, а
то бы мы наверняка потеряли друг друга в этой суматохе.
Тащить Костю на буксире и отбиваться было, конечно, трудновато, но я
довольно ловко увертывался от налетающих на меня воробьев, осыпая их
всякими угрозами и проклятиями. Хорошо, что я совсем недавно прочитал
книжку о фигурах высшего пилотажа. В этом воробьином бою все это мне
очень здорово пригодилось...
Я взмывал вверх по всем правилам, падал на крыло, взлетал свечкой,
входил в штопор, и наконец-то на бреющем полете мне удалось выйти из во-
робьиного окружения. Костя, увидев, что опасность миновала, отцепился от
моего хвоста, и мы вместе что есть духу пустились из последних сил нау-
тек от этих проклятущих воробьев.
- Бей их чем-чем-чем попало! - раздались вдруг за нашими спинами во-
робьиные голоса.
Я оглянулся и увидел, как от дерущихся птиц отделились четыре воробья
и сыпанули за нами вслед...
СОБЫТИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Костя Малинин "начирикался"
- Кон-чится это когда-нибудь или нет? - простонал Малинин, прибавляя
ходу.
- Вот эти громче всех чи-рикали! - крикнул кто-то сзади.
Преследующие нас воробьи стали заходить нам в хвост.
- Ребята! Да ч-то вы! Мы же только чи-рика-ли! - оправдывался я на
лету.
- А за-чем-чем прилетели?
- Ни за чем. Так просто - посмотреть!
- Посмотреть? Вот мы сей-час вам покажем!.. Сейчас мы из вас пустим
пух!
Воробьи стали нагонять нас, и, вероятней всего, они задали бы нам
взбучку и пустили бы из нас пух, если бы я не применил на лету один ост-
роумный боевой прием, который у летчиков называется "бочкой".
Выбрав удобный момент я подпустил преследователей к себе поближе, по-
том совершенно неожиданно перевернулся в воздухе на спину и лягнул одно-
го из наседающих на меня воробьев ногами - воробей отлетел в сторону и
шмякнулся в забор.
- Ага! - закричал я страшным голосом. - Барр-ранкин в воздухе! Бере-
гись!
Я лягнул другого - и другой отлетел. Так я летел, и орал, и брыкался
до тех пор, пока не разбросал в разные стороны всех преследователей.
Противники, не имевшие, конечно, никакого понятия о высшем пилотаже,
опешили, совершенно растерялись и стали отставать, отставать, отста-
вать...
Пользуясь замешательством воробьев, мы, прибавив ходу, скрылись за
деревьями и в изнеможении свалились на первую попавшуюся крышу.
От меня валил пар, а сердце прыгало, как крышка на кипящем чайнике.
- Кончено! - сказал Костя, еле переводя дух.
- Ты как хочешь, а я ли-чно на-чи-рикался! Все!
Малинин стукнул клювом по крыше и стал из последних сил ругать меня
за то, что я все ему наврал с три короба про замечательную жизнь во-
