За окном свистел ветер и срывал с деревьев желтые листья.
Я обрадовался. Думал, пойдет град с голубиное яйцо. Мишка побоится
выйти на улицу, и наши занятия не состоятся. Если не град, то, может
быть, ветер надует снег или дождь. Мишка с его характером, конечно, и в
снег и в дождь притащится, зато в слякоть будет не так обидно сидеть до-
ма и корпеть над учебниками. Пока я составлял в голове разные планы, все
получилось наоборот. Тучи сначала превратились в облака, а потом совсем
исчезли. А к приходу Кости Малинина погода вообще разгулялась, и теперь
на дворе солнце и небо чистое-чистое. И воздух не шевелится. Тихо. Так
тихо, что с березы, под которой мы сидим с Костей, даже перестали падать
желтые листья.
- Эй вы, подберезовики! - раздался из окна нашей квартиры мамин го-
лос. - Вы пойдете в конце концов заниматься или нет?
Этот вопрос она задавала нам пятый или шестой раз.
- Мы ждем Яковлева!
- А разве без Яковлева начать нельзя?
- Нельзя! - сказали мы с Костей в один голос и отвернулись от окошка
и стали смотреть сквозь кусты акаций на калитку, из которой должен был
появиться Мишка.
Но Мишки все не было. Вместо него за калиткой маячил, то и дело высо-
вываясь из-за дерева, Алик Новиков. Он был, как всегда, весь увешан фо-
тоаппаратами и всякими фотопринадлежностями. Я, конечно, не мог смотреть
спокойно на этого шпиона и поэтому отвел взгляд в сторону.
- Воскресенье называется! - сказал я, стиснув зубы.
В это время к Алику подошла Зинка Фокина; на плече она несла четыре
лопаты, под мышкой у нее была зажата какая-то картонная коробка, а в ле-
вой руке сачок для ловли бабочек.
Алик сфотографировал Зинку с лопатами на плече, и они вместе направи-
лись к нам. Я думал, что Алик взвалит теперь лопаты на свои плечи, но
этого почему-то не случилось. Все четыре лопаты продолжала тащить Зинка
Фокина, а Алик продолжал держаться обеими руками за фотоаппарат, который
висел у него на шее.
- Эй Вы, Фото-Граф, - сказал я Алику, когда они вместе с Зинкой приб-
лизились к скамейке. - Кажется, эти лопаты Вам не по плечу, Ваше Прояви-
тельство!
- Зато они будут по плечу вам с Костей, - сказал, ничуть не смутив-
шись, Алик Новиков, наводя аппарат на нас с Костей. - И подпись: старос-
та класса 3. Фокина торжественно вручает хозинвентарь своим соотечест-
венникам...
Зинка Фокина прислонила лопаты к сиденью скамейки, а Алик Новиков
щелкнул фотоаппаратом.
- Да, - сказал я, внимательно разглядывая лопаты. - Как в журнале
"Костер" получается...
- Что это еще получается? - спросила меня Фокина.
- Загадочная картинка, - пояснил я.
- Понимаю, - сказал Алик. - Где у этой лопаты ручка?
- Нет, - сказал я Алику. - Где мальчик, который будет работать этой
лопатой?..
- Баранкин! - возмутилась Зинка Фокина. - Ты что, не собираешься се-
годня озеленять школу?
- Почему это я не собираюсь? - ответил я Зинке. - Собираться я соби-
раюсь... Только неизвестно, сколько времени я буду собираться...
- Баранкин, будь человеком! - сказала Фокина. Она хотела сказать нам
с Костей что-то еще, но раздумала, повернулась и с лопатой на плече мол-
ча зашагала по направлению к школе.
Алик Новиков снова занял свой пост у калитки за деревом. Костя пом-
рачнел еще больше и уставился на лопаты; он смотрел на них как загипно-
тизированный, а я наоборот: я пытался на этот "инвентарь" не обращать
никакого внимания. Стараясь изо всех сил казаться веселым, я стал смот-
реть на деревья, даже не догадываясь о том, что до невероятных, фантас-
тических и, можно сказать, сверхъестественных событий, которые развер-
нутся в нашем дворе, остается совсем немного времени...
СОБЫТИЕ ШЕСТОЕ
Семь выходных дней в неделе - вот что поразило мое воображение!
В кустах громко чирикали воробьи. Веселыми компаниями они то и дело
срывались с веток, перелетая с дерева на дерево, на лету их стайки то
сжимались, то растягивались. Было похоже, будто все воробьи были связаны
между собой резиновыми нитями.
Перед самым моим носом в воздухе беззаботно летала какая-то мошкара.
Над клумбой порхали бабочки. На скамейке, на которой мы сидели с Костей,
бегали черненькие муравьи. Один муравей даже залез мне на колено и стал
греться на солнышке.
"Вот у кого, вероятно, каждый день воскресенье!" - подумал я, с за-
вистью глядя на воробьев. Не сводя глаз с акации, я стал, наверное, в
двести пятидесятый раз сравнивать свою жизнь и жизнь воробьев и пришел к
очень печальному заключению. Достаточно было взглянуть один раз, чтобы
убедиться, что жизнь птиц и разных насекомых была беззаботной и просто
замечательной: никто из них никого не ждал, никто ничему не учился, ни-
кого никуда не посылали, никому не читали нотации, никому не давали в
руки лопаты... Каждый жил сам по себе и делал все, что ему вздумается. И
так всю жизнь! Все дни раскрашены розовой краской! Все время - праздник!
Семь дней в неделе - и все воскресенья! А у нас с Малининым один выход-
ной в семь дней, и то разве это выходной день? Так, только одно назва-
ние. А хорошо бы пожить хоть один денечек вот так, как живут эти счаст-
ливые мураши, или воробьи, или бабочки, только чтобы не слышать этих
глаголов, которые с утра до вечера так и сыплются на твою несчастную го-
лову: просыпайся, одевайся, пойди, принеси, отнеси, купи, подмети, помо-
ги, выучи! В школе тоже не легче. Стоит мне появиться в классе, только я
и слышу от Фокиной:
"Ой, Баранкин, будь человеком! Не вертись, не списывай, не груби, не
опаздывай!.." И так далее, и тому подобное...
В школе будь человеком!
На улице будь человеком!
Дома будь человеком!
А отдыхать когда же?!
И где взять время для отдыха? Немного свободного времени еще, конеч-
но, можно выкроить, а вот где найти для отдыха такое местечко, чтобы те-
бе абсолютно никто не мешал заниматься всем, что твоей душе угодно. И
здесь мне пришла в голову та невероятная идея, которую я уже давно тайно
от всех вынашивал в своей голове. А что, если взять и попытаться ее
о-су-шест-вить! Осуществить сегодня же! Сейчас! Более подходящей минуты,
может быть, больше никогда и не будет, и более подходящей обстановки и
настроения тоже, может быть, никогда не будет!.. Сначала надо обо всем
рассказать Косте Малинину... А может быть, не стоит... Нет, стоит! Расс-
кажу! А там будь что будет!
- Малинин! - сказал я шепотом. - Слушай меня, Малинин!.. - От волне-
ния я чуть было не задохнулся. - Слушай!
Конечно, если бы мне не нужно было в этот выходной день заниматься, а
потом еще и работать в школьном саду, то я, может быть, никогда бы не
поделился с Костей своим невероятным и неслыханным замыслом, но двойка,
красовавшаяся в моем дневнике, и лопата, прислонившаяся ко мне своим че-
ренком, переполнили, как говорится, чашу моего терпения, и я решил
действовать.
СОБЫТИЕ СЕДЬМОЕ
Единственная в мире инструкция
Я еще раз взглянул на окна нашей квартиры, на небо, на воробьев, на
калитку, из которой вот-вот должен был появиться Мишка Яковлев, и сказал
по-настоящему взволнованным голосом:
- Костя! А ты знаешь, что утверждает моя мама?!
- Что? - спросил Костя.
- Моя мама утверждает, - сказал я, - что если по-настоящему захотеть,
то даже курносый нос может превратиться в орлиный!
- В орлиный? - переспросил Костя Малинин и, не понимая, к чему это я
говорю, уставился в стену нашего дома, на которой было написано мелом:
"БАРАНКИН, ФАНТАЗЕР НЕСЧАСТНЫЙ!"
- В орлиный! - подтвердил я. - Но только, если захотеть по-настояще-
му.
Малинин отвел свой взгляд от забора и недоверчиво посмотрел на мой
нос.
Мой профиль был полной противоположностью орлиного. Я был курносый.
По выражению моей мамы, я настолько курнос, что через дырочки моего зад-
ранного кверху носа можно разглядеть, о чем я думаю.
- Так что же ты ходишь с таким носом, если он может у тебя превра-
титься в орлиный? - спросил Костя Малинин.
- Да я не о носе, дуралей!
- А о чем? - все еще не понимал Костя.
- А о том, что, если по-настоящему захотеть, значит, можно из челове-
ка превратиться, к примеру, в воробья...
- Это зачем же нам превращаться, к примеру, в воробьев? - спросил
Костя Малинин, глядя на меня как на ненормального.
- Как - зачем? Превратимся в воробьев и хоть одно воскресенье прове-
дем по-человечески!
- А как это - по-человечески? - спросил ошеломленный Малинин.
- По-человечески - значит по-настоящему, - пояснил я. - Устроим себе
настоящий выходной день и отдохнем как полагается от этой арифметики, от
Мишки Яковлева... от всего на свете отдохнем. Конечно, если ты не устал
быть человеком, тогда можешь не превращаться - сиди и жди Мишку...
- Как это - не устал? Я очень даже устал быть человеком! - сказал
Костя. - Может, побольше твоего устал!..
- Ну вот! Вот это по-товарищески!
И я с еще большим увлечением стал расписывать Косте Малинину ту
жизнь, без всяких забот и хлопот, которая, по моему мнению, ожидала нас,
если бы нам удалось каким-то образом превратиться в воробьев.
- Вот здорово, - сказал Костя. - Вдох - выдох!
- Конечно, здорово! - сказал я.
- Подожди! - сказал Костя. - А как же мы с тобой будем превращаться?
По какой системе?
- Не читал, что ли, в сказках: "Стукнулся об землю и превратился Ива-
нушка в орла быстрокрылого... Стукнулся еще раз об землю и превратил-
ся..."
- Слушай, Юрка, - сказал мне Костя Малинин, - а это обязательно -
стукаться об землю?..
- Можно и не стукаться, - сказал я, - можно и при помощи настоящего
желания и волшебных слов...
- А где же мы с тобой возьмем волшебные слова? Из старой сказки, что
ли?
- Зачем - из сказки? Я сам придумал. Вот... - Я протянул Косте тет-
радь, тетрадь, которую еще никто не видел на свете, кроме меня.
- "Как превратиться из человека в воробья по системе Баранкина.
Инструкция", - прочитал Костя свистящим шепотом надпись на обложке тет-
ради и перевернул первую страницу...
СОБЫТИЕ ВОСЬМОЕ
"Не хочу учиться, хочу быть птицей!.."
- "Не хочу учиться, хочу быть птицей!.." А это что, стихи, что ли? -
спросил меня Костя.
- Не стихи, а заклинание. В рифму... - пояснил я. - В сказках так
всегда полагается. Читал в "Снежной королеве"? Снип-снап-снур-репур-
ре-базелюрре...
- "Я уверен, без забот воробей живет! Вот я! Вот я..." А дальше не-
разборчиво...
- Чего неразборчиво? - сказал я. - "Вот я! Вот я! Превращаюсь в во-
робья!.."
- Складно получается! - сказал Костя.
- Всю ночь не спал, - сказал я шепотом, чтобы нас с Костей кто-нибудь
не подслушал.
- А что ж мы с тобой теряем время? - крикнул Малинин. - Давай скорее
превращаться, пока Мишка Яковлев не пришел!
- Ты какой-то чудак, Малинин! Как это - скорей? Может, у нас с тобой
еще ничего не получится, а ты уже радуешься да еще орешь на весь двор!
- Ну и что?
- Как это - ну и что! Дело таинственное, можно сказать, непроверен-
ное. Кто-нибудь подслушает - потом смеяться будут, если у нас ничего не
выйдет.
- Ты же сам говорил, что если есть волшебные слова да еще если захо-
теть по-настоящему, то обязательно выйдет! - сказал Костя шепотом.
- Конечно, выйдет, если захотеть по-настоящему! А вот как это - захо-
теть по-настоящему? Вот в чем загадка! - прошептал я. - Ты, Костя, в
жизни чего-нибудь хотел по-настоящему?
- Не знаю, - тихо сказал Костя.
- Ну вот! А говоришь - скорей! Это тебе не двойку в тройку превра-
щать. Здесь, брат, двух человек надо превратить в воробьев. Вот какая
задача!
- А зачем - в воробьев? В бабочек, я думаю, легче.
- Зачем же в бабочек? Бабочки - насекомые, а воробьи - это как-никак
птицы. На прошлом уроке мы как раз проходили воробьев. Ты в это время,
правда, постороннюю книгу читал.
