комнату засыпало осколками.
Взрыв следовал за взрывом, земля сотрясалась, и вокруг бушевал ад ог-
ня. Фонтаны искр взмывали к небу и медленно, лениво оседали на землю,
прорезая кроваво-красные облака дыма. Ей почудилось, что из соседней
спальни донесся слабый стон, но она не обратила на него внимания. Теперь
ей было уже не до Мелани. Ничего не существовало для нее больше - только
страх, жгучий страх, пробегавший по жилам. Она снова стала ребенком -
обезумевшим от страха ребенком, которому надо уткнуться головой в колени
матери и ничего не видеть, не слышать. О, если бы очутиться дома! С ма-
мой!
Среди душераздирающего грохота взрывов она внезапно уловила другие
звуки - топот гонимых страхом ног, взбегающих по лестнице, и прерывистые
всхлипы, похожие на лай отставшей гончей. Присей влетела в спальню, бро-
силась к Скарлетт и так вцепилась ей в руку, что чуть не расцарапала ко-
жу в кровь.
- Янки? - вскричала Скарлетт.
- Нет, мэм, наши жентмуны! - задыхаясь, выкрикнула Присей, еще глубже
запуская ногти в руку Скарлетт. - Они подожгли завод, и военные склады,
и те, что с продуктами, господи, мисс Скарлетт, они подожгли семьдесят
вагонов с ядрами и порохом, и, как бог свят, мы все сгорим тоже!
Она снова начала прерывисто всхлипывать, и ногти ее так впились в те-
ло Скарлетт, что та вскрикнула от боли и со злостью отпихнула девчонку
от себя.
Значит, янки еще не вошли в город! Значит, еще можно спастись! Она
старалась подавить свой страх.
"Если я сейчас же не возьму себя в руки, то начну визжать, как ошпа-
ренная кошка", - сказала она себе. Зрелище животного страха, владевшего
Присей, помогло ей обрести почву под ногами. Она схватила Присей за пле-
чи и тряхнула.
- Перестань выть и говори толком! Янки же еще не пришли, идиотка! Ви-
дела ты капитана Батлера? Что он сказал? Придет он?
Присей перестала всхлипывать, но зубы у нее выбивали дробь.
- Да, мэм, я под конец нашла его. В баре, как вы говорили. Он...
- Не важно, где ты его нашла. Придет он? Ты сказала ему взять лошадь?
- Ой, нет, мисс Скарлетт, он говорит, и лошадь и коляску наши жентму-
ны забрали в госпиталь.
- О боже!
- Но он придет.
- А что он сказал?
Присей перевела дыхание и как будто немного успокоилась, но глаза ее
все еще вылезали из орбит от страха.
- Я все сделала, как вы сказали, мэм: нашла его в баре. Постояла сна-
ружи, покликала, он и вышел. Увидал меня, я стала ему говорить, а тут
солдаты взорвали склад на Декейтерской, огонь сразу - во! - и он гово-
рит: "Пошли!" - и схватил меня, и мы побежали к Пяти Углам, и там он го-
ворит: "Ну, что еще? Говори живо!" А я говорю, что вы говорили, чтоб он
поскорей пришел и пригнал лошадь с коляской. У мисс Мелли, говорю, ребе-
ночек, и мисс Скарлетт хочет скорей вон из города. А он говорит: "Куда
это она надумала ехать?" А я говорю: "Не знаю, сэр, только вам надо пос-
корей прийти, потому как янки придут, а она хочет, чтобы вы увезли ее".
А он смеется и говорит: "А у меня забрали лошадь!"
Сердце у Скарлетт упало: последняя надежда покидала ее. Какая же она
дура, как она не подумала о том, что отступающая армия, конечно, уведет
с собой всех оставшихся в городе лошадей и заберет все повозки! Оглушен-
ная этой мыслью, она на какой-то миг перестала даже слышать, что говорит
Присей, но тут же овладела собой.
- А он тогда говорит: "Скажи мисс Скарлетт - пусть не тревожится. Я
украду для нее лошадь, пусть хоть последнюю во всей армии". И еще он так
сказал: "Мне не впервой красть лошадей. Сказки ей: я добуду лошадь, даже
если в меня будут стрелять". Потом опять засмеялся и говорит: "Ну, беги
домой!" А тут опять ка-ак: бу-ум! И я чуть не упала на дорогу, а он го-
ворит, не надо пугаться, это наши жентмуны жгут арт... аре... ну, чтоб
не достались янки, и...
- Так он придет? И пригонит лошадь?
- Вроде так.
Скарлетт с облегчением перевела дух. Если есть хоть малейшая возмож-
ность достать лошадь, он достанет. На то он и Ретт Батлер. И она простит
ему все его прегрешения, если он вызволит ее отсюда. Бежать! И раз с ни-
ми будет Ретт Батлер, ей нечего бояться. Ретт не даст их в обиду. Благо-
дарение небу, что есть на свете Ретт! Забрезжившая надежда на спасение
заставила ее вернуться к насущным делам.
- Разбуди Уэйда, одень его и собери нам всем немного вещей в дорогу.
Уложи все в маленький сундучок. И не говори мисс Мелани, что мы уезжаем.
Пока молчи. Заверни ребенка в две мохнатые простыни и не забудь уложить
его пеленки.
Присей все еще цеплялась за ее юбку и выкатывала белки глаз. Скарлетт
отпихнула ее, высвободила юбки.
- Живо! - прикрикнула она, и Присей, как испуганный кролик, шмыгнула
за дверь.
Скарлетт понимала, что надо пойти успокоить Мелани, которая, верно,
сходит с ума от страха, слыша этот чудовищный непрекращающийся грохот,
видя полыхающее в небе зарево. Ей, должно быть, чудится, что настал ко-
нец света.
Но Скарлетт все еще не могла заставить себя переступить порог этой
комнаты. Она спустилась вниз и решила упаковать фарфор и кое-какое се-
ребро, которые мисс Питтипэт не взяла с собой, уезжая в Мейкон. Но у нее
так дрожали руки, что в столовой она уронила на пол три тарелки, и они
разбились вдребезги. Она выбежала на веранду послушать, не едет ли Ретт,
вернулась в столовую, уронила серебро, и оно со звоном рассыпалось по
полу. Она роняла все, за что бы ни взялась. Зацепилась за лоскутный ков-
рик и полетела на пол, но тут же вскочила, даже не почувствовав боли от
ушиба. Она слышала, что Присей носится наверху по комнатам как угорелая,
и это бесило ее, потому что она сама столь же бессмысленно бегала
взад-вперед.
В десятый раз выглянув на веранду, она не вернулась в столовую про-
должать свое никчемное занятие, а опустилась на ступеньки. Она была
просто не в состоянии ничего упаковать! Не в состоянии ничего делать!
Оставалось только сидеть и ждать появления Ретта, слыша, как отчаянно
колотится сердце. Прошли, казалось, часы, а его все не было. Наконец на
дороге послышался негодующий скрип несмазанных колес и медленный неров-
ный топот копыт. Почему он не торопится? Почему не пустит лошадь рысью?
Звуки стали слышны отчетливее, и Скарлетт, вскочив на ноги, окликнула
Ретта. Она смутно видела, как он спрыгнул на землю с небольшой повозки,
слышала, как скрипнула калитка, и он появился на дорожке. Он направился
к ней, и теперь она уже хорошо видела его при свете лампы. Он был одет
щегольски, словно собрался на бал: на нем был безукоризненного покроя
белый полотняный костюм, серый муаровый, расшитый шелком жилет и в меру
пышная гофрированная манишка. Широкополая шляпа была лихо сдвинута на-
бекрень, за поясом виднелись два длинноствольных дуэльных пистолета с
рукоятками, инкрустированными слоновой костью, нечто тяжелое - видимо,
патроны - оттягивало карманы его сюртука.
В его упругой кошачьей походке было что-то первобытно-дикарское, и
посадкой красивой головы он походил на вождя какого-то языческого племе-
ни. Эта страшная ночь, вогнавшая Скарлетт в панику, подействовала на не-
го как глоток хмельного вина. В смуглом лице притаилась хорошо скрытая
от глаз беспощадность, которая напугала бы Скарлетт, будь она более про-
ницательна и умей читать в его взгляде.
В темных глазах Ретта плясали веселые искорки, словно все происходив-
шее сильно его забавляло, словно адский грохот и зловещее зарево могли
напугать только детишек. Когда он поднялся на веранду, Скарлетт подалась
вперед навстречу ему - зеленые глаза ее лихорадочно горели на бледном
лице.
- Добрый вечер, - сказал он, как всегда манерно растягивая слова, и,
сняв шляпу, отвесил ей элегантный поклон. - Отличная погода, не правда
ли? Я слышал, вы собираетесь в дорогу?
- Если вы будете насмехаться, я не стану с вами разговаривать, - про-
изнесла она дрожащим голосом.
- Да вы никак напуганы? Я просто не верю своим глазам! - Изобразив на
лице крайнее удивление, он улыбнулся так, что Скарлетт захотелось спих-
нуть его с лестницы.
- Да, я напугана! До смерти напугана. И если бы господь бог не обде-
лил вас мозгами, вы бы испугались тоже. Но у нас нет времени для болтов-
ни. Надо убираться отсюда.
- Я к вашим услугам, мадам. Но куда предполагаете вы направиться? Ме-
ня привело сюда обыкновенное любопытство - интересно было узнать, куда
вы собрались? Вы не можете поехать ни на север, ни на юг, ни на восток,
ни на запад. Повсюду янки. Только одна дорога из города ими пока еще не
захвачена, и по этой дороге отступает армия. Но и эта дорога недолго бу-
дет в наших руках. Кавалерия генерала Ли ведет арьергардные бои под
Раф-энд-Реди, стараясь удержать дорогу до тех пор, пока вся армия не
отойдет. Если вы последуете по этой дороге за армией, у вас тут же отбе-
рут лошадь, и хотя это животное не многого стоит, мне не так-то просто
было его украсть. Так куда же вы направляетесь?
Она стояла, вся дрожа, и слушала его, но слова почти не доходили до
ее сознания. Однако когда он задал свой вопрос, что-то прояснилось у нее
в голове, и она внезапно поняла, что на протяжении всего этого злосчаст-
ного дня знала, куда ей надо уехать. Только туда.
- Я поеду домой, - сказала она.
- Домой? Вы хотите сказать - в Тару?
- Да, да! В Тару! О, Ретт, нам надо спешить!
Он посмотрел на нее так, словно сомневался, в своем ли она уме.
- В Тару? Бог с вами, Скарлетт! Вы что, не знаете, что под Джонсборо
целый день шли бои? На пространстве в десять миль вдоль дороги, от
Раф-энд-Реди вплоть до самого Джонсборо и даже на улицах города! Янки,
может быть, уже орудуют в Таре сейчас, а может быть, и во всем графстве.
Достоверно никому не известно, где они, но, во всяком случае, где-то
там, рядом. Вам нельзя ехать домой. Вы напоретесь прямо на армию янки!
- Я хочу домой! - воскликнула она. - И поеду! Поеду!
- Вы просто дурочка! - решительно, грубо сказал он. - Не можете вы
ехать в этом направлении. Если даже вы не напоретесь на янки, в лесах
полно бродяг и дезертиров из обеих армий. И часть наших войск еще про-
должает отступать от Джонсборо. Они, как и янки, не постесняются забрать
у вас лошадь. Вам остается только одно: ехать по следам нашей отступаю-
щей армии и молить бога, чтобы никто не заметил вас под покровом ночи. А
в Тару вам нельзя. Даже если вы туда доберетесь, там, скорее всего, най-
дете только пепелище. Я не позволю вам ехать домой. Это безумие.
- Нет, я поеду домой! - закричала она, и голос ее сорвался. - Я поеду
домой! Вы не можете мне помешать! Я поеду домой! Я хочу к маме! Я убью
вас, если вы будете мне мешать! Я хочу домой!
Страшное напряжение этих суток прорвалось наружу истерическими рыда-
ниями, слезы ярости и страха катились по ее лицу. Она замолотила кулака-
ми по его груди, вскрикивая снова и снова:
- Я хочу домой! Домой! Я пойду пешком! Всю дорогу!
И вдруг почувствовала себя в его объятиях - мокрая щека прижата к его
крахмальной манишке, усмиренные кулаки притиснуты к его груди. Его руки
нежно, успокаивающе гладили ее растрепанные волосы, голос тоже звучал
нежно. Так мягко, так нежно, без тени насмешки, словно это был голос не
Ретта Батлера, а какого-то совсем незнакомого ей большого, сильного муж-
чины, от которого так знакомо пахло бренди, табаком и лошадьми - совсем
как от Джералда.
- Ну, полно, полно, дорогая, - ласково говорил Ретт. - Не плачьте. Вы
поедете домой, моя маленькая храбрая девочка. Вы поедете домой. Перес-
таньте плакать.
Она почувствовала какое-то легкое прикосновение к своим волосам и
смятенно подумала, что, верно, он коснулся их губами. Она хотела бы ни-
когда не покидать его объятий - они были так надежны, так нежны. Под за-
щитой этих сильных рук с ней не может приключиться никакой беды.
Достав из кармана платок, он утирал ей слезы.
