ее за уздцы, упрямо замедляла шаг. Скарлетт впивалась глазами во мрак.
Ей показалось, что она видит неразрушенную крышу. Неужели... Неужели...
Нет, конечно, ей это просто почудилось. Война же не пощадила ничего, не
могла она пощадить и их дом, хоть он был построен на века. Война не мог-
ла миновать их жилище.
Но туманные очертания начинали вырисовываться яснее. Скарлетт сильнее
потянула лошадь вперед. Да, белые стены отчетливо проглянули из темноты.
Не обугленные, не опаленные огнем. Тара уцелела! Ее родной очаг! Скар-
летт отпустила уздечку и ринулась к дому, раскинув руки, словно стремясь
заключить его в объятия. И тут она увидела какую-то тень: выступив из
мрака, тень остановилась на ступеньках крыльца. Значит, дом не безлюден.
В нем кто-то есть!
Крик радости, готовый сорваться с ее губ, внезапно замер. Дом был
странно темен, странно тих, а фигура на ступеньках неподвижна и безмолв-
на. Что-то было не так. Не так, как прежде. Дом стоял целый, нетронутый,
но от него веяло такой же жуткой мертвой тишиной, как от всего лежавшего
в руинах края. Но вот темная фигура на ступеньках пошевелилась. И нес-
пешно, тяжело стала спускаться вниз.
- Папа? - хрипло прошептала Скарлетт, все еще не веря своим глазам. -
Это я - Кэти-Скарлетт. Я вернулась домой.
Джералд молча, медленно, словно лунатик, направился на ее голос, во-
лоча негнущуюся ногу. Он подошел совсем близко и стал, оцепенело глядя
на нее - так, словно ему мнилось, что он видит ее во сне. Он протянул
руку и положил ей на плечо. Скарлетт почувствовала, как дрожит его рука:
казалось, он медленно пробуждался от какого-то тягостного сна и посте-
пенно начинал осознавать происходящее.
- Дочка, - проговорил он как бы через силу. - Дочка.
И умолк.
"Боже, да он же совсем старик!" - пронеслось у Скарлетт в голове.
Плечи Джералда никли сутуло. В лице, которое Скарлетт лишь смутно
различала в полумраке, - ни следа былой, бьющей через край жизненной си-
лы; в глазах, смотревших сейчас на нее в упор, - почти такое же отупе-
ло-испуганное выражение, как у маленького Уэйда. Перед ней стоял дряхлый
старичок, развалина.
Страх перед чем-то невидимым сжал ее сердце, наползая на нее оттуда,
из мрака, и она стояла и смотрела на отца онемев, с тысячей невысказан-
ных вопросов на устах.
Из повозки - в который уже раз - донесся слабый жалобный плач, и Дже-
ралд с усилием стряхнул с себя оцепенение.
- Это Мелани со своим младенцем, - торопливо зашептала Скарлетт. -
Она совсем больна. Я привезла ее к нам.
Джералд снял руку с ее плеча и выпрямился. Когда он медленно зашагал
к повозке, в нем словно бы возродилось что-то от прежнего хлебосольного
хозяина поместья, встречающего гостей, и он произнес слова, всплывшие из
темных закоулков памяти:
- Кузина Мелани!
Голос Мелани что-то неясно прошелестел в ответ.
- Добро пожаловать, кузина Мелани. Двенадцать Дубов сожгли. Мы рады
принять вас под наш кров.
Мысль о том, сколько пришлось выстрадать Мелани, заставила Скарлетт
очнуться и начать действовать. Жизнь брала свое - надо было уложить Ме-
лани и младенца в хорошую постель и сделать массу всяких мелких необхо-
димых вещей.
- Она не может идти. Ее надо отнести в дом.
Послышался шум шагов, и темная фигура появилась в дверном проеме на
пороге холла. Порк сбежал по ступеням крыльца.
- Мисс Скарлетт! Мисс Скарлетт! - восклицал он.
Скарлетт схватила его за плечи. Порк - неотъемлемая частица Тары,
свой, как стены этого дома, как его прохладные коридоры! Он неуклюже
поглаживал ее руки - она чувствовала на них его слезы - и приговаривал
плача:
- Воротилась! Вот радость-то! Вот радость-то!
Присей тоже расплакалась, невнятно бормоча:
- Порк! Порк! Хороший!
А Уэйд, воодушевленный тем, что взрослые вдруг расчувствовались, сра-
зу принялся канючить:
- Пить хочу!
Но Скарлетт быстро поставила все на свое место:
- Там, в повозке, мисс Мелани с младенцем, Порк. Ее надо очень осто-
рожно отнести наверх и устроить в комнате для гостей. Присей, возьми
младенца, отнеси в дом и отведи туда Уэйда, дай ему попить. А Мамушка
дома, Порк? Сказки ей, что она мне нужна.
Решительный голос Скарлетт, казалось, сразу вдохнул в Порка силы. Он
тотчас направился к повозке и пошарил у задней стенки. Мелани застонала,
когда он приподнял ее и потащил с перины, на которой она недвижно проле-
жала столько часов кряду. И вот он уже держал ее на своих сильных руках,
и она, как ребенок, опустила голову ему на плечо. Присей следом за ним
поднялась по широким ступеням крыльца, неся в одной руке младенца, дру-
гой таща за собой Уэйда, и они скрылись в глубине темного холла.
Натруженные пальцы Скарлетт судорожно стиснули руку отца.
- Они поправились, па?
- Девочки поправляются.
Голос его оборвался, и в наступившем молчании мысль, слишком страш-
ная, чтобы дать ей облечься в слова, начала заползать в сознание Скар-
летт. Она не могла, не могла заставить себя задать этот вопрос. Она
сглотнула слюну, попыталась сглотнуть еще раз, но во рту и в горле вне-
запно так пересохло, что она едва могла дышать. Значит, вот почему в до-
ме такая мертвая тишина? И, словно угадав ее невысказанный вопрос, Дже-
ралд заговорил.
- Твоя мать... - вымолвил он и умолк.
- Мама?..
- Она вчера скончалась.
Крепко сжимая руку отца, Скарлетт вступила в просторный холл, каждый
уголок которого знала как свои пять пальцев. Даже в полном мраке она не
наткнулась ни на одно из кресел с высокими спинками, не задела ни пустой
подставки для ружей, ни разлапистых ножек старого серванта: непреодоли-
мая сила влекла ее к маленькому кабинетику в глубине дома, где изо дня в
день сидела Эллин, проверяя бесконечные счета. И ей казалось, что вот
сейчас она переступит порог этой комнаты - и Эллин, как всегда, будет
сидеть там за секретером: она поднимет на нее глаза, гусиное перо замрет
в ее руке, и, шурша кринолином, она встанет, чтобы заключить измученную
дочь в свои нежные, душистые объятия. Эллин не могла умереть, сколько бы
ни твердил это отец, словно попугай, заучивший одну фразу: "Она сконча-
лась вчера, она скончалась вчера, вчера..."
Как страшно, что она ничего не чувствует сейчас - только усталость,
тяжелую, как кандалы, и голод, от которого подкашиваются ноги. Она поду-
мает о маме потом. Она не должна сейчас о ней думать, не то еще начнет
бессмысленно причитать, как Джералд, или реветь надрывно на одной ноте,
как Уэйд.
Порк спустился по темной лестнице, спеша навстречу Скарлетт, - так
замерзшее животное тянется к огню.
- Почему нет света, Порк? - спросила Скарлетт. - Почему в доме темно?
Принеси свечей.
- Да они ж забрали все свечи, мисс Скарлетт, только одну оставили, -
если надо поискать что в темноте. Да и это уже не свеча - почитай, ога-
рок. Когда нужно поухаживать за мисс Кэррин и мисс Сьюлин, Мамушка дела-
ет фитиль из тряпки, опускает в плошку с жиром, и он горит.
- Принеси мне огарок, - распорядилась Скарлетт. - Поставь его в мами-
ном... в маленьком кабинете.
Порк торопливо направился в столовую, а Скарлетт под руку с отцом
ощупью прошла в маленькую, бездонно темную комнатку и опустилась на со-
фу. Рука Джералда - безвольная, беспомощная - все еще лежала на сгибе ее
руки, лежала доверчиво, как рука ребенка или дряхлого старика.
"Он совсем старый стал. Усталый и старый", - снова подумала Скарлетт
и мимолетно удивилась про себя - почему это ее не трогает?
Замерцал огонек - Порк вошел, высоко держа в руке огарок свечи, ук-
репленный на блюдце. Темное тесное пространство ожило: продавленная со-
фа, на которую она присела с отцом, высокий, почти под потолок секретер
с множеством отделений, заполненных всевозможными бумагами, исписанными
красивым тонким почерком Эллин, ее изящное резное кресло перед секрете-
ром, потертый ковер - все, все было, как прежде, не было только самой
Эллин, и легкого аромата сухих духов лимонной вербены, и мягкого взгляда
темных, с узким разрезом глаз. Скарлетт почувствовала, как к сердцу ее
подкрадывается боль, - словно нанесенная ей глубокая рана, оглушившая
ее, притупившая сначала все чувства, теперь давала о себе знать. Она не
должна позволить этой боли разрастись сейчас. Впереди у нее еще целая
жизнь, через которую она пронесет эту боль. Да, только не сейчас. "Гос-
поди, помоги мне! Только не сейчас!"
Она поглядела на Джералда и заметила, что впервые в жизни видит его
небритым. Еще недавно такое румяное, цветущее лицо приобрело землистый
оттенок и было покрыто седой щетиной. Порк поставил свечу на подставку и
подошел к Скарлетт. Ей вдруг почудилось, что сейчас он положит голову ей
на колени, ожидая, что она погладит его, как старого верного пса.
- Порк, сколько у нас осталось негров?
- Мисс Скарлетт, эти негодные негры разбежались, а одни так даже по-
дались вместе с янки...
- Так сколько же осталось?
- Вот я, мисс Скарлетт, да Мамушка. Она целыми днями выхаживает моло-
дых барышень. А Дилси сидит с ними сейчас, ночью. Так что трое нас, мисс
Скарлетт.
"Трое нас" - это вместо ста рабов. Скарлетт с трудом подняла голову -
шея нестерпимо ныла. Она знала, что голос у нее должен быть твердым. И
сама изумилась, как естественно и спокойно прозвучали ее слова - словно
не было никакой войны и она мановением руки могла собрать вокруг себя
десяток слуг.
- Порк, я умираю с голоду. Есть что-нибудь в доме?
- Нет, мэм. Они забрали все.
- Ну, а в огороде?
- Они пасли там своих лошадей.
- Даже на холмах, где растет сладкий картофель?
Некое подобие довольной улыбки шевельнуло толстые губы.
- Я-то, мисс Скарлетт, совсем было и позабыл про яме. Думается, там
все цело. Янки же никогда не сажают яме. По-ихнему, это так - дикое че-
вой-то, и...
- Скоро взойдет луна. Ступай, накопай картофеля и поджарь. А кукуруз-
ной муки совсем не осталось? Или сушеных бобов? А кур?
- Нет, мэм, нет. Каких кур они не поели, тех привязали к седлам и
увезли.
Они... Они... Они... Видно, нет и не будет конца тому, что "они" тут
сотворили! Неужели убивать и жечь - этого им мало? Надо было еще оста-
вить женщин, детей и беспомощных негров умирать с голоду на этой разо-
ренной земле.
- Мисс Скарлетт, у меня есть немного яблок - Мамушка спрятала в под-
пол. А сегодня мы их ели.
- Сначала принеси яблок, а потом пойди нарой картофеля. И, Порк, пос-
той... я... я что-то очень ослабела. В погребе не осталось вина? Может,
хоть ежевичного?
- Ох, мисс Скарлетт, они перво-наперво в погреб-то и полезли.
Скарлетт вдруг почувствовала, что ее мутит: голод, бессонная ночь,
усталость и страшные известия-все сказалось разом, и она ухватилась за
резной подлокотник софы, стараясь преодолеть головокружение.
- Значит, нет вина, - произнесла она тупо, и перед взором ее воскрес-
ли бесчисленные ряды бутылок в отцовском погребе. Что-то еще шевельну-
лось в памяти.
- Порк, а кукурузное виски в дубовом бочонке, которое папа закопал
под беседкой?
И снова по темному лицу проползло нечто похожее на улыбку - радостную
и исполненную уважения.
- Мисс Скарлетт, до чего ж у вас шустрые глазки! Я ведь напрочь забыл
про тот бочонок. Только, мисс Скарлетт, это виски пить негоже. Оно ведь
почитай что еще и года не лежит, и опять же виски - это ж не для леди.
Порк - как все негры! Нет чтобы пошевелить мозгами - что им скажут,
то и твердят. А янки еще надумай их освобождать!
- Сейчас оно будет в самый раз и для леди и для ее папы. Живее, Порк,
откопай бочонок и принеси два стакана, немного мяты и сахара, и я приго-
товлю джулеп.
Порк поглядел на нее с укоризной.
- Мисс Скарлетт, будто вы не знаете, какой же у нас сахар, мы о нем и
думать позабыли. И мяту всю лошади поели, а они перебили все стаканы.
