со стороны Елизаветы не представлялась ему возможной, Генрих никогда бы
не стал рассчитывать на то, что город Дьепп откроет перед ним ворота.
Двадцать шестого он стал у стен Дьеппа, и тотчас ворота растворились.
Эта поспешность была порождена тревогой. Вот появляется, прорвавшись сю-
да из подозрительных далей, главарь разбойничьей шайки - ибо кто же он
еще? Называет себя королем, а страны нет; полководцем - а нет солдат.
Жена и то от него сбежала. С другой стороны, никто не знает, когда по-
доспеют силы великолепного Майенна и что еще до тех пор может случиться.
Вдруг английские корабли примутся обстреливать с моря несчастный город,
а с суши уже напирают солдаты Генриха. И вот город выбирает ало, которое
считает наименьшим, и открывает ворота. Держа в руках огромные ключи,
стоят на коленях отцы города, подносят хлеб-соль, а также бокал свином,
которое, может быть, отравлено. Но король разбойников поднимает с мосто-
вой толстого старика, точно пушинку, и говорит, обращаясь ко всем:
"Друзья мои, прошу вас, не надо этой шумихи! Все у нас по-хорошему, и
этого мне достаточно. Добрый хлеб, доброе вино и приветливые лица".
Кубок он так и не выпил, чего они не заметили, пораженные тем, что он
оказался столь беззаботным и простым. Они же были потомками норманнов, с
более тяжелой кровью, чем у него. Их город стоял на месте, открытом для
вражеских ударов, и его граждане встречали частые напасти выдержкой и
мужеством. Но сохранять вдобавок веселое расположение духа! Взять у мо-
лодой девушки из рук розу, шутить и каждому чтонибудь обещать! А есть у
него что дарить-то? Они все же пересчитывают его небольшой отряд, горс-
точку всадников, жалкую пехоту. Потом размышляют и спрашивают друг дру-
га: - И он с этим намерен завоевать герцогство Нормандию? Не может быть!
- А дело обстояло так, что "с этим" он намеревался завоевать все коро-
левство, от края до края. Жители просто не поняли его, когда он заявил
об этом во всеуслышание: для людей, лишенных воображения, бесспорным ка-
залось обратное.
Так же как жители Дьеппа, действовало и большинство обитателей других
городов - ибо они ничего не могли предугадать, даже каков будет ближай-
ший час этой действительности, хотя каждый мнил, что уж он-то знает ее,
как свои пять пальцев. Они до самого конца не замечали, что все их
представления - просто бредовый сон, а не правда жизни. Какое бы всемо-
гущество Лига себе ни приписывала, она оставалась только ночным призра-
ком и от сияния солнца должна была исчезнуть. Но, как ни странно, они
этого не сознавали. Напротив, ту восходящую истину, которую нес с собой
новый король, эти люди встречали, озабоченно хмурясь, хотя испытывали
скорее сомнения, чем ненависть; так было не только с жителями Дьеппа, но
со всеми. Тут, конечно, примешивался и страх, затаенное тревожное пред-
чувствие: а вдруг новый король - воплощенная человеческая совесть? Как
же так? И неужели "этим" намерен он завоевать герцогство Нормандию? Нет,
невозможно! И когда он потом победил - достаточно било ему выиграть одну
битву, - они поняли: он получит королевство. Поняли из конца в конец по
всей стране, что занялся долгожданный день.
- Ну что, Дьепп! - воскликнул Агриппа д'Обинье, уже исполненный поэ-
тического вдохновения. - Не только под Дьеппом стоим мы на этой мглис-
той, равнине, между поросшими лесом холмами и рекою Бетюн, где мы роем
траншеи, и я даже снял башмаки, так горячая работа. Здесь находится одна
лишь наша телесная оболочка; как земляные черви, голые, мы пробиваем хо-
ды в глине, роем два окопа, один позади другого, чтобы устоять, когда по
равнине на нас двинется злобный враг. И мы стараемся здесь укрепиться по
всем правилам человеческого искусства и зацепиться за этот клочок земли.
С тылу у нас деревня Арк, а над нею - крепость. Еще дальше нам послужит
заслоном город Дьепп, если придется отступать, и мы даже можем надеяться
на помощь английских кораблей.
- Ну и хватил, Агриппа, - заметил Рони. - Отступать мы не будем.
А дю Барта вставил: - Пожалуй, даже не сможем - когда протянем ноги
на этом поле.
- Господа! - остановил их Роклор. Однако Агрипна не оторвался от сво-
их мыслей, или, вернее, своего стихотворения: - Конечно, наша телесная
оболочка находится здесь, на этом поле под Арком, где слева от нас река,
справа поросшие кустами холмы, серые от тумана, и между ними деревенька
Мартеглиз.
- С харчевней и хорошим вином. Я пить хочу, - вставил Роклор.
- Когда на этом поле мы протянем ноги, - повторил вполголоса дю Барта
и сосчитал слоги.
Агриппа: - Но где же мы духом? Не в харчевне и не на равнине среди
других мертвецов! Духом мы уже в будущем - после сражения, после победы.
Ибо кто же не знает, что мы должны победить. Даже враг это почуял. Ма-
йенн и его легионы уже спешат сюда и жаждут лишь одного: чтобы мы их
разбили.
- Где уж там, - заметил Рони холодно и трезво. - Майенн идет сюда от-
нюдь не за этим, он хочет захватить короля - он сам говорил и вообража-
ет, что очень силен и куда как хитер.
Агриппа: - И все же в тайном закоулке сердца он жаждет того же, чего
жаждет весь мир - не только Дьепп и взволнованное королевство. Мы должны
их спасти от Испании и от них самих. Мы сломим власть мирового владыки.
Мы боремся не с ними.
- А с их испорченностью и слепотой, - добавил дю Барта.
Агриппа же торжественно: - Друзья! Нашей победы ждет все человечест-
во, самые дальние страны взирают на нас и все гонимые. С нами молитвы
униженных, угнетенных, а также совесть мыслителей, она говорит за нас.
Даже Рони согласился с этим;
- Мы действуем в полном согласии с гуманистами всего Старого света.
Но это не стоило бы и ломаного гроша, если бы гуманисты умели только ду-
мать, а не ездить верхом и сражаться.
- А они умеют, - подтвердили Роклор и дю Барта. Рони сказал:
- Морней объявил всем королевствам и республикам, что именно мы долж-
ны свергнуть мирового владыку. Морней послал Фаму, и вот по всем странам
летит она, трубя в трубу, возвещая о том, что мы бьемся за право и сво-
боду - они наши святые. И что мы выступаем от имени добродетели, разума
и меры - они наши ангелы.
Роклор спросил вызывающим тоном:
- Разве вы сами в это не верите, господин Рони? - Но тот ответил:
- Поверить я готов и в это и еще во многое. А тот иметь мне хотелось
бы несколько тысяч ливров из вьюков толстяка Майенна.
Дю Барта заговорил со всей силой, какую дает твердое знание, и со
страдными интонациями, точно гость, который пришел откуда-то с вестью и
скоро должен возвратиться.
- Нет, не на этом поле протяну я ноги, - можете мне поверить. Всем
нам еще суждено сквозь земной удел увидеть клочок голубого неба. Повер-
жено будет нами десятикратная сила врага, и я слышу, как облегченно
вздыхают народы и посланцы республик и пускаются в путь, чтобы покло-
ниться нашему королю и заключить с ним союз.
Рони хотелось вставить: "Ну, ты перехватил. Ведь это лишь незначи-
тельная победа, четыре тысячи солдат, которые держатся, зацепившись за
самый край материка и королевства; по человеческому разумению такая
горсточка ничего не может решить. Но, может быть, мой король больше, чем
король без страны? И послы будут действительно спешить к нему? Да нет,
куда уж там. Ну, а Фама? - возразил он самому себе. - А взирающий с на-
деждою мир? А этот король?" Тут он встретился взглядом с господином де
Роклором, и тот кивнул ему молча и уверенно. Для всех этих людей, назы-
вавших себя червями. Для строителей земляных укреплений, которые они
возводили, босые, зарывшись ногами в землю, правда сделалась отчетливо
зрима, хоть и плотен был окружавший их туман. Им первым, в виде великого
исключения, было дано знать ближайший час действительности.
Агриппе осталось только прочесть те строки, которые в нем уже звуча-
ли; остальные приготовились слушать.
Явись, о господи! Завесы больше нет
Меж нами и тобой. Сияньем ты одет.
Мелодией звучат небесные просторы.
То - сонмы ангелов, то - их святые хоры.
Проговорив эти слова, Агриппа умолк, ибо туман действительно рассту-
пился, над их головой показался овальный клочок неба, брызнул свет, и
они своими глазами увидели - чти именно, потом никто из них не расска-
зал. Но это были те святые и ангелы, которых они перед тем призывали, и
все стояли в овале света. Ликами, одеждой и доспехами они походили на
самых прекрасных и отважных богов древности. А среди них совершенно ясно
виден был сам Иисус Христос в образе человека.
ПСАЛОМ LXVIII [34]
Под Арком, в траншее, Генрих выговаривает своему маршалу Бирднузато,
что они вот уже неделю ждут нападения противника. Майенн стоит за лесом,
и никакой перестрелкой, его оттуда не выманишь. В такой туман он сра-
жаться не будет. Но этот же туман мог оказаться немалым преимуществом
для меньшего войска. Генрих хочет навязать неприятелю бой. Старик не со-
ветует. - Вы меня послушались, сир, и не засели в этом паршивом Дьеппе!
Это такая паршивая, дыра! - Она так и кишит предателями, - добавляет
Генрих. А маршал: - Вы разбираетесь в людях, мне на себе пришлось в этом
убедиться. Зато я лучше вас вижу преимущества того или другого поля боя,
Никакой туман не должен заставить вас уйти с этого широкого, отовсюду
защищенного четырехугольника. Можете быть уверены, что здесь вы удержи-
тесь. Здесь за вас сами условия местности: с тыла крепость, слева река с
болотистыми берегами, недоступными ни, для конницы противника, ни тем
менее для его пушек. А стрелять издали в тумане он не может.
- Зато наши пушки, - пробормотал Генрих. - Где они у нас? В том-то и
весь секрет! Вот будет сюрприз!
Бирон взглянул вокруг, они помолчали. Потом мар - шал пожал плечами:
- И справа Майенн не может на пасть, холмы поросли кустарником, лощины
очень УЗ - кие. Ему остается только одно - двинуться со стороны леса,
через открытое поле. Сир! Вы будете ждать его между вашими двумя полевы-
ми укреплениями: передовое защищают пятьсот ваших гугенотов, когда-то я
с ними имел дело, знаю. Но там места достаточно, и вы можете выстроить
по фронту еще пятьдесят конников.
- Вы все тщательно продумали, Бирон, это знают и, войска. У меня сол-
дат не так много, и поэтому каждый способен судить сам обо всем и все
видеть. Его боевой пыл не слеп, а вызван пониманием. И наше преимущество
в том, что нас мало.
- Сир, ваше лицо закрыто от меня прядью тумана, и я не вижу, смеетесь
вы или нет.
Генрих шепнул ему на ухо: - И туман скроет от врага, как нас мало и
как удачно мы расположились, - закончил он и провел рукой от одной точки
широкой равнины до другой: там было шесть опорных пунктов, он знал каж-
дый и находил их даже среди тумана.
Ни Генрих, ни Бирон не упомянули о том, что само собой разумелось:
туман защищал, но он таил в себе также опасность и для тех и для других.
Весь день крались в обе стороны невидимые лазутчики. В гигантской армии
Лиги то и дело возникала беспричинная тревога. А в королевском войске
люди прикладывали ухо к земле и слушали. Наутро Майенн решил больше не
ждать, пока туман рассеется; он ударил по врагу. Майенн владел военным
искусством, он напал неожиданно или думал, что неожиданно. Он не стал
двигаться по равнине, а послал отряд пехоты - всего триста немецких
ландскнехтов - в обход, через холмы. Если его сведения верны, то король
собственной особой стоит справа от второй линии укреплений. Прячась за"
кустами и в тумане, надо обойти и захватить его; таким маневром Майенн
надеялся сразу же выиграть бой. Захватив короля, немцы кинутся ко второй
линии окопов, атакуют с тыла первую, а там соединятся с конницей Лиги.
Если взять все укрепления и королевскую гвардию, то от войска Генриха
останутся на открытой равнине всего две - три кучки, готовые сдаться.
