Джордж со своей подружкой обосновался, как и в прошлые годы, на озёрке
у Друимфиаклаха, и оттуда они наносили нам хоть и нерегулярно, почти
ежедневные визиты. Другая пара улетела дальше от побережья, и мы
посчитали, что они гнездятся на одном из множества горных озёр над нами.
Больше мы их не видели.
Золушка осталась одна на пляжах у Камусфеарны, и однажды мы наткнулись
на её останки, съеденные лисицей или дикой кошкой.
Затем, однажды придя в Друимфиаклах за припасами (домик теперь уже был
пуст, Мак-Кинноны уехали), мы увидели, что у Джорджа сломано крыло. Оно
волочилось за ним по воде, когда он плыл, и он постоянно пытался как своей
беспомощной мускулатурой, так и клювом положить его на место. Мы притащили
небольшую фиброгласовую лодочку к озёрку и подплыли к нему достаточно
близко, чтобы определить повреждение. Это показалось нам простым переломом
локтевой кости, вызванным, думается, ударом о телеграфные провода при
полёте, и я посчитал, что оно заживёт само. Но это также значило, что
Джордж останется без гусят в этом году, так как акт совокупления
происходит на воде и требует участия обоих крыльев для сохранения
равновесия.
И в самом деле, его самка даже не сделала кладки, а несколько недель
спустя мне сказали, что Джордж умер, его тушка плавала у кромки тростника.
Мы поднялись, снова спустили лодочку и достали его тело. Крыло отлично
срослось, и он мог летать, но в шее у него было двадцать дробин №5, и на
этом всё кончилось.
Концентрация дроби свидетельствовала о том, что его убили с очень
близкого расстояния, а так как он не боялся людей, в этом не было ничего
удивительного.
Его подружка ещё с неделю побыла на озере и затем тоже исчезла. Больше
в Камусфеарну дикие гуси никогда не прилетали. С их исчезновением нечто,
для меня мистическое, ушло навсегда.
6
МАЯК ОСТРОВА ОРНСЭЙ
Те два маяка, которым я уделял основное внимание всё свободное время с
тех пор, как стал калекой, в результате любопытного совпадения стали моей
собственностью.
Сама Камусфеарна находится на большой земле, на берегу пролива Слит, а
от неё на северо-запад на милю простирается гряда небольших островов.
Некоторые из них покрыты травой, на некоторых растёт вереск. На самом
дальнем из них, самом большом, расположен маяк, сооружённый в 1909 году.
При нашем маяке не было дома, он работал на газовом баллоне, за которым
следил один из жителей хозяйства Камусфеарны, пастух, так как работа была
далеко не на полную ставку. Когда, перед моим приездом туда, Камусфеарна
пустовала, за маяк отвечал Друимфиаклах, домик в миле отсюда вверх по
склону холма. Когда я приехал в эти места в 1948 году, эту работу делал
Кэлум Мэрдо Мак-Киннон, который также был местным смотрителем дорог и
занимал этот пост до тех пор, пока со своей женой Мораг не уехал отсюда в
1965 году.
В трех милях отсюда на вест-зюйд-вест за проливом Слит находится маяк
острова Орнсэй, расположенный рядом с островом Скай. Ночью его сигнал -
двойная вспышка каждые семь секунд - был единственным огоньком, видимым с
берега Камусфеарны.
Это был гораздо больший маяк, чем на острове Камусфеарны, построенный
на дальней оконечности зелёного островка, и там был большой дом, где жили
два смотрителя маяка со своими семьями. Я никогда раньше не бывал на
орнсэйском маяке, хотя был знаком с одним из смотрителей, так как тихими
вечерами он иногда заезжал к нам после рыбалки на макрель. Одним таким
тихим летним вечером в 1963 году, когда мирный вечерний свет ещё долго
задерживался на вершинах холмов, он приехал к нам в сумерках, принёс с
собой в подарок рыбы и, пока мы сидели в гостиной-кухне, сказал:
- Боюсь, что выпиваю с тобой здесь в последний раз, Орнсэйский маяк
полностью автоматизируют, а меня переводят в Арднамурхан. Жаль будет
уезжать, мне так здесь понравилось, но на нашей работе приходится ехать
туда, куда пошлют. Хорошо ещё, что не на Хайрскейр или ещё какой-либо из
утёсов, где, выйдя из дому, негде даже размять ноги. Говорят, что
Арднамурхан вовсе неплохое место, и оно, конечно, очень важное, так как
находится в самой западной точке всей большой земли Шотландии. И всё же я
буду скучать по Орнсэю.
Я спросил его, а что будет с домом.
- О, Северное управление маяками, несомненно, выставит его на продажу,
и повезёт тому, кому он достанется. Год-другой назад там заново перекрыли
крышу, и это обошлось им в несколько тысяч фунтов. Дом довольно
просторный, рассчитан надве семьи, хотя тому, кто купит его, придётся
кое-что переделать, так как некоторым образом у него два главных входа и
между двумя половинками дома нет дверей. К тому же там есть большой огород
за каменной изгородью, хотя мы и не очень-тозанимались им последние
несколько лет, так как в моду вошли консервированные овощи.
Всё это сразу же заставило меня задуматься. В Камусфеарне ведь я жил
просто из милости, и в конечном итоге не имел на неё никаких прав. В
договоре на аренду особо оговаривалось, что за благоустройство не будет
никакой компенсации, и что по окончании срока аренды я должен оставить его
в том виде, как принял. Я провёл сюда телефон и электричество, последнее
обошлось мне очень дорого, а пока я был женат, потратил много денег на
всякие пристройки к дому: баню и санузел (чего не было раньше),
морозильник и прочие громоздкие и дорогие электрические устройства. Я
знал, что, если мне придётся уехать из Камусфеарны, то вывезти все эти
вещи по суше мне просто не удастся. Их можно вывезти только по морю, и
даже при этом моей "Полярной звезде" придётся сделать несколько рейсов.
Сложив всё это вместе, я стал подыскивать себе запасной домик на побережье
и уже выяснил, что такого просто нет. Остров Орнсэй, всего в десяти
минутах ходу от Камусфеарны при максимальной скорости "Полярной звезды",
представлялся мне идеальной страховкой при возможности оказаться бездомным.
Я навёл справки в Северном управлении маяками и выяснил три важных
особенности:
будущий покупатель должен быть утверждён в управлении, дом не
обязательно будет продан тому, кто предложит больше всех, что, при прочих
равных условиях, предпочтение будет отдано тому, кто также купит дома
маяка Кайлиакин в одиннадцати милях к северу от Камусфеарны по морю.
Кайлиакин- это крупный маяк в узком судоходном проходе, соединённый дамбой
со скалистым островом, поросшим вереском, посреди пролива между Скаем и
большой землёй у Кайл-оф-Лохалша. Дом смотрителей маяка, также на две
семьи, стоит высоко на этом вересковом острове, оттуда открывается
изумительный вид на север к Красным высотам Ская и на юг вплоть до
Лох-Дуиха на холмы, которые называются Пять сестёр Кинтайля.
В то время мои доходы были почти до неприличия велики, настолько велики,
что хотя бы потому, что мне могут не поверить, я не буду называть суммы.
Это исключительно временное изобилие практически никак не отразилось на
моём образе жизни или мыслей, но оно значило, что в течение нескольких
коротких бездумных и безрассудных лет мне можно было вообще не думать о
деньгах. Это довольно любопытный опыт, который мне пришлось пережить хотя
бы раз в жизни, даже если из-за своей недальновидности это привело в конце
концов к ужасным последствиям, которых вполне заслуживает моя спесь. И вот
при таком настрое, который у добрых шотландцев очень кстати называется
словом "никчёмность", мне понадобилось купить эти маяки, даже если бы
Северное управление маяками запросило гораздо большую сумму.
У каждого из них была совершенно различная атмосфера и характер.
Вначале я поехал с Джимми Уаттом и Аланом Макдиармидом осматривать остров
Орнсэй. Мы направились на "Полярной звезде" через пролив от Камусфеарны
ранним утром в такой славный денёк, что даже мрачные трущобы Глазго в
Горбалзе показались бы преображёнными. У причала "Полярной звезды" тихий
воздух наполнился звуками гнездящихся морских птиц, шумом белых крыльев
кружащих чаек, мелькавших в безоблачном голубом небе, изящных крачек,
морских ласточек с грациозным, как в балете полётом, которые визгливо
выражали своё неодобрение вторжению человека серией возмущённых возгласов
со своей родной скалы метрах в ста поотдаль.
Большой атлантический самец-тюлень совсем рядом высунул голову из
гладкойповерхности воды и с шумным всплеском погрузился опять. Гага с
выводком пушистых птенцов подняла рябь на ясной блестящей воде, а
черно-белые кулик-сороки со сверкающими красными клювами гудели с покрытых
водорослями скал у кромки моря.
Вот такова была, по сути дела, Камусфеарна, которую я знал в начале
своей идиллии до того, как собрались тучи и разразилась буря, до поры
бедствий и помутнения взора.
Выяснилось: чтобы добраться до маяка острова Орнсэй, нужно двенадцать с
половиной минут, если идти на "Полярной звезде" на большой крейсерской
скорости, хоть и не на предельной. Мы тщательно прохронометрировали это,
так как двигатели сжигали девять галлонов дизтоплива в час, и мы хотели
прикинуть наши возможные будущие расходы. Мы стали на якорь в нескольких
сотнях метров к северо-востоку от маяка и погребли к берегу в шлюпке. Сам
маяк, дом и огороженный стеной сад стояли на скалистом прибойном островке,
очень зелёная трава которого была выщипана черномордыми овцами и их
блеющими ягнятами. Мы затащили шлюпку на бетонный причал и пошли по
крутому травянистому откосу к дому, а кулик, щебеча, вылетел из гнезда,
где было четыре яйца, в метре от причала и уселся, трепыхаясь, на камень.
К тому времени я прожил на Западном нагорье и Островах много лет, но
никогда, возможно за исключением первого посещения Камусфеарны шестнадцать
лет тому назад, ни один из видов не поражал моего воображения так сильно,
как великолепие и чистота огромной панорамы перед этим островом. На
востоке, сразу же за проливом Слит, виден фьорд Лох-Горн, вход в который с
севера охраняет могучий коническеий пик Бен-Сгриола, вздымающийся позади
Камусфеарны, громадный каменистый откос которого простирается на целый
километр от вершины к морю, а домишки у его подножья кажутся просто
игрушечными. С южной стороны Лох-Горна маячат громадные холмы Кнойдарта,
Ладхара-Бхейнна, Бен-Гуизерейна и Сгурр-на-Койре-Чойннеачейна, огромные и
таинственные в дымке летней жары. Ещё дальше к югу нахохлившиеся долины
Маллейга смутно просматривались в белом мареве над поверхностью гладкого
как голубой атлас моря. За Маллейгом, в дымке тихой голубой дали находится
мыс Арднамурхан. К северу от Лох-Горна маяк Камусфеарны выглядит маленьким
и незначительным на островке, который кажется всего лишь мысом,
уменьшенный, как и всё остальное громадой гор, простирающейся за ним.
Как будто бы я вновь обрёл Камусфеарну, то же самое чувство внезапной
свободы и ликования, то же освобождение от прошлых ошибок и их вечных
последствий. Здесь, казалось мне, где скалы и здания из белого камня были
единственно прочными объектами в безграничном кипении синей воды и
голубого воздуха, можно будет снова жить спокойно, восстановить подлинное
видение жизни, давно утраченное в жизни других людей и в междоусобице
далёких стран, здесь можно снова повернуть часы вспять и снова войти в
Эдем. Алан огляделся вокруг на море, на горы и открытый простор и сказал:
- Подумать только, я прожил всю жизнь вот тут через пролив на большой
земле и видел, как мигает маяк острова Орнсэй, но так и не знал, что этот
рай находится так близко! Посмотри, вот ещё одна колония крачек на утёсе в
ста метрах отсюда, а большие чайки не тревожат их. И тюлени, посмотрите,
как они высовывают головы вокруг "Полярной звезды". А если вы хотите
держать здесь выдр, то гляньте только на этот огороженный сад, такой
простор, и даже Манди не сможет убежать отсюда.
Да, действительно райское место!
Так оно казалось и нам. Я не знал того, хоть и был в зрелом возрасте,
что рай купить нельзя, так как он разваливается при прикосновении денег, и
что он не состоит исключительно из пейзажа. Он сделан из того, чего многие
