кабинете.
Я поблагодарил его, и он исчез.
Приступ скорби миссис Неррис утих так же внезапно, как и начался.
- Мне очень жаль, - сказала она.
- Все в порядке. Вы должны помнить, что Алекс невиновен, хотя он и
ослушался вас. Он достаточно взрослый, чтобы принимать решения.
- Я согласна с вами, - ответила она. - Но то, что он ради какой-то
женщины мог покинуть меня - жестоко и несправедливо. Она привела его прямо
в тюрьму.
- Вам не следовало играть на его ревности.
- Из-за этого вы не будете ему верить?
- Буду, но из-за этого у него появился мотив. Ревность - штука
опасная, особенно когда нет фактов.
- Разве не ясно, кем она была, раз принимала ночью в своей комнате
белого мужчину?
- У нее была только одна комната.
- Это верно.
- Где же она могла принять посетителя?
- В моей гостиной, - ответила она. - Я разрешила ей пользоваться
гостиной.
- Может быть, у них был секретный разговор.
- Хотела бы я знать, почему. - Ее вопрос уже содержал в себе ответ.
- Есть множество причин, по которым мужчина может посетить женщину.
Как выглядел этот человек?
- Я видела его только секунду под фонарем на углу. Обычный человек
среднего роста, средних лет. Во всяком случае, двигался он нетерпеливо.
Лица его я не разглядела.
- Вы заметили, как он был одет?
- Заметила. На нем была соломенная панама и светлый пиджак. Брюки
более темные. Он не казался мне респектабельным.
- Возможно, вы правы, миссис Неррис. Но могу утверждать, что он
приходил к ней по делу.
- Вы его знаете?
- Это Макс Хэйс. Он частный детектив.
- Как вы?
- Не совсем.
Я встал, но она удержала меня за руку.
- Я слишком много наговорила, мистер Арчер. Вы по-прежнему верите,
что Алекс невиновен?
- Конечно, - ответил я.
Но мотив, которым она снабдила сына, беспокоил меня.
Миссис Неррис заметила мою озабоченность и поблагодарила меня
печальным поклоном.
19
Кабинет Брейка представлял собой комнату с такими же зелеными, как в
коридоре, стенами. К потолку на металлических штырях были подвешены лампы
дневного света, похожие на железные внутренности какого-то аппарата.
Высоко на стене - маленькое окно в одну створку, и в нем квадрат голубого
неба.
Доктор Беннинг сидел в неудобной позе на стуле у стены, со шляпой на
коленях. Брейк с обычным видом флегматичной готовности разговаривал по
телефону, стоявшему на письменном столе.
- Я занят, разве вы не слышали? Пусть этим займется дорожный
контроль. И я не занимаюсь дорогами уже двадцать лет.
Он положил трубку и, словно бороной, провел рукой по волосам. Потом
он сделал вид, будто только что заметил меня в дверях.
- А, это вы. Решили почтить нас своим визитом. Входите и
присаживайтесь. Док как раз говорил мне, что вы развели по этому делу
бурную деятельность.
Я сел рядом с Беннингом, который протестующе улыбнулся и открыл рот,
собираясь заговорить. Но раньше, чем он успел это сделать, Брейк
продолжал:
- Учитывая положение вещей, давайте говорить прямо. Я работаю не на
себя и приветствую помощь от частных сыщиков, граждан и кого угодно. Я
рад, что вы прислали ко мне доктора.
- Что вы думаете о возможности самоубийства?
Мой вопрос Брейк отмел.
- К этому я еще подойду. Вначале о другом. Если вы намерены
заниматься этим делом, беседовать с моими свидетелями и вмешиваться во все
происходящее, то мне нужно знать, какова ваша позиция и какова позиция
вашего клиента.
- Мой клиент от меня удрал.
- В чем же заключается ваш интерес? Док говорил мне, что вы немерены
выгородить этого парня Нерриса.
- Так определенно я не говорил, - возразил Беннинг. - Но я согласен с
мистером Арчером, что парень, вероятно, невиновен.
- Это ваше мнение, Арчер?
- Верно. Я бы хотел поговорить с Алексом.
- Еще бы! Кстати, не наняла ли вас его мать? Чтобы водить меня за
нос?
- У вас мания преследования, лейтенант.
Враждебность черной тенью медленно наползала на его лицо, подобно
тени от черной тучи, проходящей над холмом.
- Вы признаете, что считаете Нерриса невиновным. Так вы и раньше
думали. Вы что, собираете улики, чтобы за них зацепился какой-нибудь
адвокат? Или вообще собираете показания? Это мне надо знать.
- Вообще собираю показания. Вчера меня наняла мисс Сильвия Трин. Она
компаньонка миссис Синглентон.
Услышав вторую фамилию, Беннинг подался вперед.
- Это та женщина, у которой пропал сын?
- Вот именно, - сказал Брейк. - На прошлой неделе мы провели насчет
него обычное расследование. Потом мы нашли в вещах Чампион газетную
вырезку о награде за сведения о нем. И теперь я пытаюсь сообразить, чем
мог быть связан пропавший аристократ с зарезанной здесь в долине
черномазой. У вас есть какие-либо соображения, док?
- Я, собственно, об этом не думал.
Прекрасно он об этом думал.
- На первый взгляд кажется, что связь может быть только случайной.
Некоторые из моих пациентов таскают с собой самые невероятные вещи, не
имеющие к ним никакого отношения. А эмоционально неуравновешенные женщины
часто связывают себя с людьми, о которых пишут в газетах.
Брейк нетерпеливо повернулся ко мне.
- А вы, Арчер? Что вы об этом думаете?
Я посмотрел на длинное честное лицо Беннинга и спросил себя,
достаточно ли хорошо он знает свою жену. Вводить его в курс дел насчет нее
не входило в мои намерения.
- Ничего такого, из-за чего вам стоило бы заряжать свой пугач.
- У меня, между прочим, револьвер сорок пятого калибра, - заметил
Брейк. - А чего добивается ваша клиентка? Мисс Трин, кажется?
- Мисс Трин сообщила мне кое-какие детали исчезновения Синглентона.
Я сообщил Брейку часть их, достаточную для того, чтобы удержать его в
Белла-сити, подальше от Эройо-Бич. О блондинке я не упомянул.
Утомленный моей сокращенной версией, Брейк то щелкал стальными
наручниками, то играл бумагами в папке с надписью: "входящие". Беннинг
слушал внимательно и очень нервничал.
Когда я кончил, доктор стремительно встал, вертя в руках шляпу.
- Извините меня, но я должен успеть до церкви забежать в больницу.
- Спасибо за то, что вы пришли, - сказал Брейк. - Если хотите, можете
осмотреть труп, но вряд ли вы найдете признаки колебания жертвы. Я никогда
не видел самоубийц с перерезанным горлом без таких признаков. А также с
таким глубоким разрезом.
- Она в больничном морге?
- Да, в ожидании вскрытия. Просто идите и скажите охраннику, что я
вас послал.
- Я состою в штате больницы, - напомнил Беннинг с кислой улыбкой.
Он нахлобучил шляпу и боком двинулся к двери, неуклюже переступая
длинными ногами.
- Одну минуту, доктор.
Я встал и протянул ему термометр, который дала мне миссис Неррис. -
Термометр принадлежал Люси Чампион. Интересно, какие вы сможете сделать
выводы.
Он достал градусник из футляра и посмотрел его на свету.
- Сорок один и семь. Да, температура впечатляющая.
- У Люси не было вчера лихорадки?
- Я этого не заметил.
- А разве не положено измерять температуру пациентов?
Он помолчал и ответил:
- Да, теперь я вспомнил. Я измерял у нее температуру, она была
нормальная. А с температурой сорок один и семь она бы долго не
продержалась.
- Она и не продержалась.
Брейк обошел стол и взял термометр у Беннинга.
- Откуда вы его взяли, Арчер?
- У миссис Неррис. Она нашла его в комнате Люси.
- Она могла подержать его над горящей спичкой, так ведь, док?
Беннинг казался озадаченным.
- А зачем? Это не имеет смысла.
- По-моему, имеет. Может быть она пытается доказать, что у Чампион
была горячка, и она покончила с собой в состоянии невменяемости.
- Я этого не думаю, - сказал я.
- Подождите-ка минутку.
Брейк постучал ладонью по столу.
- Чампион появилась здесь в первых числах месяца?
- Как раз две недели назад.
- Вот об этом я и думаю. Знаете, какая жара стояла тогда в долине?
Сорок три градуса. Лихорадка была не у Чампион, а у этого проклятого
города.
- Разве может быть такое, доктор? - спросил я. - Разве могут эти
термометры показывать температуру воздуха?
- Конечно. Это сплошь и рядом случается.
- Вот вам и ключ, - сказал Брейк.
- И теперь я могу идти, - добавил Беннинг с тонкой улыбкой.
Когда дверь за ним закрылась, Брейк откинулся на спинку стула и
закурил сигарету.
- Думаете, в идее дока насчет фобии Чампион что-то есть?
- Похоже, что он разбирается в психиатрии.
- Еще бы. Он говорил, что одно время собирался в ней
специализироваться, только не мог позволить себе лишних пять лет учебы.
Когда он говорит мне, что у девчонки с головой было не в порядке, я готов
верить ему на слово. Он знает, что говорит.
Брейк выпустил кольцо дыма и проткнул его пальцем в непристойном
жесте.
- Сам-то я стою за вещественные улики.
- И у вас что-нибудь есть?
- Достаточно. Будете держать это при себе, к защите не помчитесь?
Я поймал его на слове:
- А вы не забегаете немного вперед?
- Я так знаю свое дело, что могу забежать и далеко.
Он достал из ящика стола черную стальную коробку для хранения
вещественных доказательств и открыл крышку. В ней лежал нож с кривым
лезвием и черной резной деревянной ручкой. Пятна крови на лезвии стали
темно-коричневыми.
- Это я уже видел.
- Но вы не знаете, чей он.
- А вы?
- Вчера я показал этот нож миссис Неррис. Она еще не знала, что
Чампион убита, и опознала его. Ее муж прислал этот нож Алексу с Филиппин,
примерно семь лет назад. Он висел на стене в его спальне, и она видела
этот нож каждое утро, когда приходила убирать постель, вплоть до
вчерашнего дня.
- И она это сказала?
- Да, она. Так что, возможно, у Чампион были психические приступы, о
которых болтал док. Может быть, между этим делом и делом Синглентона есть
связь, о которой мы не знаем. Но у меня достаточно материала для
обвинения, и я ничего не собираюсь упускать.
Он закрыл коробку и убрал ее в стол.
Все утро я раздумывал, стоит ли выкладывать Брейку все, что я знал, и
решил, что не стоит. В этом деле переплелись оборванные концы разных
нитей: Синглентон и его блондинка, Люси и Уна. Разрозненные частицы,
которые я собирал, стараясь сложить все в единое целое, нельзя было
причислить к разряду прямых улик. Улика же, в понимании Брейка была неким
предметом, который можно убрать в коробку, и в надлежащий момент ударить
ею, как молотком, по лбам провинциальных присяжных. Нет, подобное дело
было не для провинции.
- А у вас есть показания парня по этому поводу? - спросил я. - Он не
дурак, и должен был знать, что нож неизбежно приведет к нему. Зачем ему
нужно было оставлять там нож?
- А он и не оставлял. Он за ним вернулся. Вы же видели, как он
возвращался. Он даже набросился на вас.
- Это не важно. Он думал, что между мной и Люси что-то есть, и
потерял голову. Мальчик был вне себя.
- Конечно. Это часть моей версии. Он тип эмоциональный. Я не считаю
это преднамеренным убийством. Нет, это преступление под действием страсти,
убийство второй степени. Он ворвался и прирезал ее. А может быть, он
вытащил ключ из ее сумочки, когда они вместе ехали в машине. Во всяком
случае, ключа у нее не было. Он впал в ярость, зарезал ее и убежал. Потом
вспомнил про нож и вернулся за ним.
- Ваша версия отвечает лишь фактам. Подозревать же вы должны совсем
