- Значит, сверхурочные занятия, - совсем уж позабыв обиду и радуясь
за товарища, потряс десницей Налогов. - За это заплатят, обязательно
заплатят. И в хор не надо поступать. А сколько времени, приблизительно,
в день придется сидеть над книгами?
- Да целый день, - недовольно буркнул Азбукин, не понимая веселого
настроения своего приятеля.
- Ну, такие занятия - преддверие большого жалованья. То-то у нас в
уфинотделе упорно ходят слухи: скоро шкрабам будет хорошо, шкрабы будут
самые первые люди, шкрабов приравняют к категории рабочих, получающих
наиболее высокую заработную плату. Поздравляю тебя, Степа. Ты, брат, не
хуже нас, уфинотдельцев, будешь жить. На что тебе картошка? Плюнь ты на
нее. Без жареного и за стол не садись.
- Ты это серьезно? Не шутишь? - спрашивал недоумевающий Азбукин.
- Да за это же здравый смысл, логика говорят. Раз такая переподготов-
ка, то ясно...
Налогов так авторитетно упомянул о логике, что Азбукин невольно под-
дался гипнозу его слов.
- Неужели, правда, Андрюша, - оживился Азбукин, уже уверенный в том,
что это правда.
- Да правда же, правда.
- А сколько я получу тогда?
Налогов мысленно высчитал.
- У нас, видишь-ли, своя переподготовка была, когда налоги увеличили.
Нам здорово тогда прибавили. Ежели такая переподготовка, я думаю полтора
миллиарда в месяц.
- Полтора миллиарда! - изумился Азбукин. - Да я корову куплю в первый
же месяц. Свое молоко, творог, сметана.
- Обязательно корову, - поддержал друга Налогов. - Я к тебе молоко
приду пить. Купи семментальской породы, как моя. С телу два ведра дает.
- Я бы холмогорской купил, - мечтательно покачнулся на стуле Азбукин.
- Холмогорская тоже хороша. Потом возьми в библиотеке книжку "Корова"
Алтухова. Эту уже сверх 30 библий придется прочитать. Потом, знаешь что,
Степа, заведи пчел.
- О пчелах-то я и не думал, - стыдливо сознался Азбукин.
- Пчелы при современном сахарном кризисе, - легко взбодрил его Нало-
гов, - сущий клад. Достаточно двух ульев, и сахарного вопроса в нашем
домашнем бюджете как не бывало. Я решил купить два улья, да ты два. А
приборы вместе. Согласен?
- Согласен, - совсем расцвел Азбукин. - При полутора миллиардах мож-
но. Потом, - добавил он деловито, - обязательно мне нужно новый костюм
сшить. Хотел деревенского холста купить, да покрасить.
- Зачем холсты. При полуторах-то миллиардах холста. Да ты сукна ку-
пишь. Недавно тут на базаре продавали чудеснейшее сукно по 100 миллионов
аршин. Оказалось, правда, после ворованное.
- На ворованное редко попадешь, - усумнился Азбукин.
- Отчего? Цифры, статистика все определяют. Теперь возросло число
безработных, следовательно, возрасло число краж. Известный процент их
падает на сукно.
Налогов немного помолчал.
- Если на ворованное не попадешь, - продолжал он, - то латышское сук-
но всегда легко купить. А как хорошо мерзавцы ткут. Прямо от фабричного
не отличишь. Сшей из латышского, не дорого.
- Это уже в третий месяц, - решил вслух Азбукин. - В первый - корова,
во второй - пчелы, в третий - костюм.
- Вот тебе и переподготовка! - радостно воскликнул Налогов. - За три
месяца три жизненных вопроса как со счетов долой: молочный, сахарный и
костюмный. Да за такую переподготовку бога надо благодарить. Я бы на
твоем месте у нашего о. Сергея молебен благодарственный отслужил.
- Ну молебен-то, положим... - пробормотал Азбукин. - Еще не получил.
Да и что такое молебен, - продолжал он с ударением на слове "молебен",
вспомнив антирелигиозные статьи, прочитанные в журнале "Безбожник". -
Старый хлам.
В это время вошла только что возвратившаяся со службы в комхозе жена
Налогова. Печать недовольства и волнения, которые она старалась скрыть,
виднелась на ее лице.
- Сонечка! У Степы переподготовка, - закричал ей Налогов.
- Это еще что такое? - спросила Софья Петровна, машинально поправляя
прическу и под приветливой улыбкой желая поглубже спрятать недовольство.
- Это значит, что полтора миллиарда в месяц будет получать.
- Полтора миллиарда в месяц, - пораженная несколько даже отступила
назад Софья Петровна. - Поздравляю. А у нас в комхозе, представьте,
вместо жалованья предлагают ячмень, изъеденный крысами, и ставят на 5
миллионов дороже за пуд, чем он стоит на базаре.
- И нам тоже, - вспомнил Азбукин.
- И неужели вы будете брать?
- Не знаю, - сказал Азбукин. - Вероятно придется.
- Безобразие! - воскликнула Софья Петровна.
- Не волнуйся, милая, - успокаивающе произнес Налогов, опасавшийся,
что дело из небольшой неприятности разовьется в крупную. - Ничего не по-
делаешь: ячмень - так ячмень. Хоть бы что-нибудь получить. Это мы, в
уфинотделе, около денег ходим, так легко их и получить. А на всех где же
достать? Ячмень - так ячмень.
- Да он же крысами изъеден.
- Ну, у нас свиньи доедят. Лишнего поросенка пустим в зиму.
- Я и поросенка твоего есть не буду, - проговорила, сдаваясь Софья
Петровна.
- Продадим, если не будешь - только и дела, - совсем успокоил ее На-
логов.
После этого разговор принял мирный характер. Вращался он вокруг своей
оси - переподготовки, от которой ожидали столько благ для Азбукина.
Софья Петровна угостила приятелей таким обедом, какого шкраб давненько
уже не едал. И у хозяйки совершенно исчез отпечаток недовольства вызван-
ный ячменем, изъеденным крысами, а победительница - улыбка свиде-
тельствовала, что и супруга согласна будет кушать поросенка, которого
хочет вскармливать супруг.
III
В самом радужном настроении Азбукин вышел из дому Налогова. Мир и
предвечерняя тишина и радость разлиты были в природе. Солнце, пред тем
как спуститься к горизонту, припекло, будто хозяйка в простом, не знаю-
щем тона доме, которая наливает тарелку полным-полно, и на лице ее напи-
сано: кушайте, нам не жалко: на всех хватит. Над городским садом с кри-
ком носились вороны, наевшиеся ячменя, рассыпанного на площади голово-
тяпскими служащими, получавшими его вместо жалованья. Городской сад пока
ещи ничем не отделялся от окружавшей его площади. Каждый год пред празд-
нованием 1-го мая, сооружали вокруг него частокол, и он целое лето был
окружен им, как женское личико вуалью. Но приходила зима, - вуаль стано-
вилась ненужной, и граждане Головотяпска разбирали частокол на топливо.
В минувшем году ставил частокол около сада, на основе профессиональной
дисциплины, головотяпский союз работников просвещения. Ездили в лес за
кольями, втыкали, прибивали гвоздями, отпущенными под рубрикой: еще на
агитационную пропаганду.
Единственным остатком, уцелевшим от окружавшего когда-то, еще до ре-
волюции, сад забора, пережившим все краткосрочные частоколы, были двери,
на которых вопреки старому правописанию, глазатилось:
Просят затворять двери
подобно тому, как над зданием уисполкома, уже вопреки новому правописанию, прибита была доска с надписью:
Призидиум уисполкома
В саду меланхолически бродили три козы.
Из сада Азбукин выбрался на площадь Головотяпска, половина которой
была вымощена, а другая - не мощеная. Он шел по самому краю каменного
берега. Перед Азбукиным тянулся ряд лавочек и лавченок, ядреных, крепко
сколоченных: дружно сплотившихся, словно это не лавченки были, а молодые
грибы, вылезшие на божий свет после теплого дождика, а против них молча-
ливо возвышалась красная трибуна.
За рядами лавченок воздвигались головотяпские церкви: крыши выцвели,
стены посерели. Впрочем, головотяпские попы на радостях вздумали было
преподавать закон божий, за что неделю отсидели в головотяпской тюрьме.
Рассказывали, что когда заключен был под стражу о. Сергей, после тюрьмы
вступивший в древнеапостольскую церковь и сделавшийся даже ее главою в
Головотяпске, то случайно на улице встретились две его жены - законная и
посторонняя - и при встрече трогательно расплакались.
Эх, Головотяпск, Головотяпск! Найдется ли еще где-нибудь в нашей рес-
публике такой город? Найдутся ли где такие ораторы, которые в 1923 г. с
большим пафосом произносят речи, заученные ими еще в 1918 г. - точно тот
священник, который, привыкнув читать проповеди по книжке, громил казен-
ные винные лавки, когда они уже были закрыты. Найдется-ли где еще город,
где кое-кто из коммунистов тайно венчался в церкви со своей подругой
жизни, а некоторые даже шли на исповедь к о. Сергею и каялись в содеян-
ных ими грехах. Найдется ли еще где такой предуисполкома, который, уже
при нэпе, когда ему указали на несоответствие его распоряжений декрету
Совета Народных Комиссаров, подписанному Лениным, спокойно ответил:
- Что-ж, Ленин в Москве, а я в Головотяпске!
Обретется ли еще где город, где в комиссии по проведению недели бесп-
риютного ребенка предлагаются такие героические средства: останавливать
каждого прохожего на головотяпском мосту и требовать от него, на основа-
нии постановления уисполкома: 3 миллиона. И бывало ли еще где, чтобы в
первомайские торжества для усиления праздничного настроения так взрывали
бомбу, что во всех домах, примыкавших к Головотяпе, куда была брошена
бомба, были вырваны стекла. Найдется ли еще где такое разливанное море
самогонки, - самодержавной владычицы граждан Головотяпска?
Идет по улице Головотяпска гражданин так же одетый, как и большинство
граждан республики - зимой в тулуп, а летом во что придется, а понаблю-
дайте за ним и увидите, что это не просто гражданин, а настоящий тип.
Опишите его, - тут и воображения совсем почти не потребуется, только
опишите, - и, кто знает, может быть, вы и славу приобретете. Найдется ли
еще где-либо поле, более удобное для приобретения литературного таланта?
Недаром и доморощенные поэты не переводятся в Головотяпске. Один из них
такие частушки сочиняет для местного теревьюма (театр революционного
юмора), что головотяпские ценители искусства хохочут до икоты, и слышат-
ся возгласы одобрения: а здорово саданул, ах, сукин сын. И еще более яд-
реные, которые можно только произносить, но писать исстари не принято.
Головотяпский отдел образования поддерживает теревьюм и морально и мате-
риально, усматривая в нем насаждение пролетарского искусства.
Эх, Головотяпск! Головотяпск! высушить бы всю грязь, в которой посто-
янно купаешься ты, как свинья в поганой луже; очистить бы тебя, приуб-
рать, приукрасить; приобщить бы тебя к радости новой, разумной и прек-
расной столь тебе чуждой.
Азбукин, между тем, прошел к зданию исполкома. У самых входных дверей
виднелись обрывки анонса о комсомольской пасхе, отслуженной в зале ис-
полкома: остался только верх объявления с рисунком, изображающим красно-
носого попа над пустым гробом и надписью -
Несть божьих зде телес:
Христос воскрес,
и низ, где было крупными буквами написано
кто сорвет это об'явление, понесет наказание за конт-революционное деяние
На углу в витрине Азбукин прочел:
30 апреля 1923 г. в здании головотяпского нардома состоится конгресс
союза коммунистической молодежи, на котором выступят представители
Польши и Чехо-Словакии.
Рядом с объявлением о конгрессе примостилась маленькая красная чет-
вертушка о праздновании дня 1-го мая. Здесь предписывалось всем гражда-
нам убрать свои жилища зеленью и не какими-нибудь тряпками, а настоящими
флагами. За неисполнение предписания угрожал штраф 30 р. золотом. Кроме
того, жителям некоторых районов предлагалось собственными силами соору-
дить несколько арок. Арка приходилась и на район, где жил Азбукин. Опять
придет со сбором пожертвований уличком, а где я возьму, подумал шкраб,
поскреб в затылке, и настроение, поднявшееся в доме Налогова, слегка ом-
рачилось.
Впрочем, скоро ряд иных явлений отвлек внимание Азбукина от досадного
объявления: навстречу ему бежало, одна за другой, с десяток собак,
