мазью, и с лица сходит кожа, растет новая, молодая, и женщина молодеет.
-
- А где-то в другом месте, за тысячи верст и отсюда и от России, - от
русской земли, - два человека, русских два писателя, - в воскресный
день, в заполдни, - рылись в вещах, - и они нашли коробочку, где была
русская земля, - не аллегория, не символ, - а просто русская наша земля,
- сероватый наш русский суглинок, увезенный в коробочке за тысячи верст:
- и ах как тоскливо стало обоим, какая тоска по земле. Тогда перезвани-
вали колокола на кирке, и они не слышали их: они были два русских изгоя.
Хряпнул октябрь не только октябрьскими слезками Эстии, Литвы и Латвии:
если себе Россия оставила только советы и смуту, метель и распопщину, то
те, кто не хочет русской мути метели и смуты, кто ушел от России - тот
вне России фактически. Имя им - изгои. В те годы было много Кобленцев. -
И: просто русский сероватый наш суглинок.
а - -
Ресторан, лакеи, фраки, смокинги, крахмалы, дамы, оркестр румын, -
- Встаааать. -
- Смииирнааа. -
"Боже, царяа хрании. -
"Сииилы, державный - - -
b-c-d-e-f
h -
Улица, перекресток, там вдали клуб черноголовых, здесь ратуша и на
ней часы показывают одиннадцать дня, морозный день.
- Полковник Саломатин? - это басом, обветренным многими ветрами.
- Никак нет, изволите ошибаться.
- Оччень жаль, о-чень жаль! - хотя, впрочем, - очень приятно... - Я
полковнику Саломатину должен дать в морду, - в морду с! - он предатель
отечества... С кем имею честь? - позвольте представиться: ротмистр русс-
кой службы Тензигольский. - Очень похожи на полковника Саломатина, - он
предался большевикам! -
- Куда изволите итти?
- Ах, пустяки, - надо зайти на перепутьи выпить рюмку водки.
И потом, в ресторане, после многих рюмок:
- Вы, конечно, коллега, заплатите?.. Э-эх, прос... Россию, все, все
вместе, сообща. Что говорить. - И бас, обветренный всяческими ветрами,
не умеет быть тихим, - а глаза, также обветренные, смотрят в стол. -
к-м -
русская же 0, фита, отмененная, неотменимая, новым правописанием в
России, - будет, есть в конце русской абевеги. - -
2. Шахматы без короля.
В полдни с вышгорода видно, как идет метель. Полдни.
У крепостной стены, около шведской церкви из гранита, на половину
врытой в землю, - дом, в котором жили - когда-то - шведские гильдейцы. В
этом доме гостиница теперь: Черный Ворон. В последнем этаже гостиницы,
где раньше гильдейцы шведы хранили свой товар, - последние - за тридцать
- номера, вход на чердак, комнаты для оберов и фреккен, потолок почти в
уровень с головой и в узких окнах черепицы крыш соседних зданий. С полд-
ня и всю ночь - из ресторана внизу - слышна музыка струнного оркестра.
Здесь живет богема гольтопа, все комнаты открыты. Здесь проживает русс-
кий князь-художник, три русских литератора, два русских офицера, худож-
ники из Тарапита, - здесь бывают студенты-корпоранты, партизаны, офицеры
национальной и прежней русской армии, министры, губернаторы, поэты. - И
в тридцать третьем номере, - в подштанниках с утра играют двое в карты и
в шахматы, начатые вчера, - русский князь-художник и русский офицер. На
столе у шахмат ужин на подносе, а на кровати, где свалены пальто, спит
третий русский. На столике и под столом бутылки из-под пива, стаканы,
рюмки, водка. Князь и офицер сидят склонившись к шахматной доске, они
играют с ночи, они долго думают, они долго изучают шахматную доску, их
лица строги. На чердаке безмолвие, тепло, за окнами зима. Безмолвно иной
раз проходит фреккен с ведерком и щеткой, в крахмальном белом фартучке,
- и навощенный пол и крашеные стены в морозном желтом свете блестят, как
оно должны блестеть в горнице у бюргера. Двое за шахматами безмолвны,
они изредка - по глотку - пьют помесь пива с водкой.
Тогда приходит, запушенный снегом, ротмистр Тензигольский. Он долго
смотрит в шахматную доску, бекешу сваливает на спящего, садится рядом с
игроками и говорит недоуменно князю:
- Да как же ты играешь так?
- А что?
- Да где же твой король?
Ищут короля. Короля нет на шахматной доске: король вместо пробки
воткнут в пивную бутылку. - Мешают шахматы, толкают спящего и расходятся
по комнатам - ложиться спать. Фреккен убирает комнату - моет, чистит,
отворяет окна в ветер - каждый день из стойла превращает фреккен комнату
в жилище мирное как бедный бюргер.
Ротмистр Тензигольский спускается по каменной лесенке, выбитой в сте-
не, - вниз; в ресторане уже надрывается оркестр, и скрипки кажутся голы-
ми, обера во фраках, бывшие офицеры русской армии, разносят блюда. Рот-
мистр Тензигольский у стойки, по привычке, пьет рюмку водки и идет в ме-
тель, в кривые тупички улиц, где трое расходятся с трудом. - Князь Паша
Трубецкой, грузясь в мути сна, сквозь сон слышит, как в шведской церкви
- не по-русски - медленно вызванивает колокол. - Во французской миссии
Тензигольский долго ждет начальника контрразведки, скучает, а когда на-
чальник приходит, рапортует ему о сысковом. Начальник пишет чек. - -
Есть закон центробежных и центростремительных сил, и другой закон,
тот, что родящими, творящими будут лишь те, кто связан с землей, - с той
землей, с суглинком, над которым плакали где-то два писателя. И еще:
первейшая связь с землей у людей - есть дети и женщины, несущие плод. Но
по закону центростремительной силы (метель кружит?) - откинуты те, еди-
ницы, которые весят и умеют весить больше других: историки "Истории Ве-
ликой Русской Революции" в главе "Русская эмиграция" рассказали, что
русский народ поистине богоносец и что подвижничество Серафима Саровско-
го - было, было, пусть это и не главное, - а главное: -
- "Очень жаль! о-чень жаль! - хотя, впрочем, очень приятно. Я полков-
нику Саломатину должен дать в морду, - в морду-с - он предался большеви-
кам!"
Во французской контр-разведке тайный агент ротмистр русской службы
Тензигольский получил чек. Из французской контр-разведки ротмистр Тензи-
гольский - трансформировавшись в полковника Саломатина - без всякой мис-
тической силы из Тензигольского став Саломатиным - пошел в вышгород, в
польскую контр-разведку. Мальчишки на коньках и на шведских санках, на
которых надо толкаться одной ногой, обгоняли ротмистра-полковника Тензи-
гольского-Саломатина. У поляков полковнику Саломатину говорят:
- Сюда приезжает из России красноармейский офицер, шпион, - Николай
Расторов. -
Глаза полковника Саломатина, обветренные многими ветрами, лезут из
орбит.
- Как?! - так - слушаюсь. - -
3. Шахматы без короля.
Странное бывает совпадение - иному все совпадения полны мистического
смысла. За Домбергом, за станцией в стройных деревцах, в домике шведско-
го стиля, - в перлюстрационном - черном - кабинете работали двое. Письма
были обыденны, труд был обыденен, оба трудившихся были русские, русский
генерал и российский почтово-телеграфный чиновник. Генерал, Сергей Сер-
геевич Калитин, наткнулся на посылку, в бандероли была серия порнографи-
ческих открыток. Генерал прочел имя адресата - князь Павел Павлович Тру-
бецкой, - генерал убрал открытки к себе в портфель, изничтожив банде-
роль. Павлу Павловичу Трубецкому был кроме того денежный пакет. Ротмист-
ру Тензигольскому глухо сообщалось из России, что должен приехать Нико-
лай Расторов. Несколько писем было Лоллию Львовичу Кронидову и от Лоллия
Львовича: брат писал о том, как восторженно встречали Врангеля в Белгра-
де; Лоллий Львович писал брату, что в России людоедство, большевики де-
морализованы, власти на местах нет, власть падает, всюду бунты, восста-
ние корелов превращается в национальный крестовый поход за Россию, в
Балтийском море пиратствуют советские суда из Кронштадта, Россия же, где
людоедство, оказалась неким бесконечным пустым пространством, где на
снегу, чуть прикрытые лохмотьями, были люди из каменного века, волоса-
тые, с выросшими челюстями, с пальцами на руках и ногах как прудовые ка-
ряги, при чем около одних, сидящих, кроме ржаной каши и конины, лежали -
у каждого по пять ноганов, по пять винтовок, по пять пулеметов и по од-
ной пушке, - другие же люди, безмерное большинство, лежали или ползали
на четвериньках, разучившись ходить, и ели друг друга. И еще Кронидов
писал - в другом уже письме, - что ему выпало прекрасное счастье - полю-
бить, он встретил прекрасную девушку, чистую, целомудренную, милую. - -
- ...В России - в великий пост - в сумерки, когда перезванивают вели-
копостно колокола и хрустнут после дневной ростепели ручьи под ногами -
как в июне в росные рассветы, в березовой горечи, - сердце кто-то берет
в руки, - сердце наполнено, - сердце трепещет, и знаешь, что это мир,
что ты связан с миром, с его землей, с его чистотой, так же тесно, как
сердце в руке, - и мир, земля, кровь, целомудрие (целомудрие, как бере-
зовая горечь в июне) - одно: чистота. - Это - девушка.
Вот отрывки из письма о приезде Врангеля:
"Этот день был истинным праздником для Белграда. С утра начались хло-
поты об освобождении от занятий в разных учреждениях, и к часу дня к
вокзалу тянулись толпы народа. Российский посланник с Чинами Миссии,
Члены Русского Совета Национального Центра, Штаб Главнокомандующего в
сопровождении многочисленных генералов и офицеров, участников Крымской
кампании, представители беженских организаций, русские соколы в качестве
почетного караула, множество дам, - все явились на вокзал, все слились в
общем сознании единства, вызываемым чувствами любви и уважения к Вождю
Русской Армии П. Н. Врангелю". -
После двух, после службы, генерал Сергей Сергеевич Калитин пошел до-
мой, за город, к взморью, в дачный поселок. Короткий день сваливал уже к
закату, мела метель, дорогу, шоссе в липах, заметали сугробы, обгоняли
мальчишки на шведских саночках, мчащиеся с ветром, спешили к морю ка-
таться на буйких. Дача стояла в лесу, в соснах, двухэтажная, домовитая.
Под обрывом внизу было море, на льду, на буйках мчали мальчишки. У обры-
ва, у моря встретила дочь, - завидев побежала навстречу бегом, ветер об-
дул короткую юбку, из-под вязаной шапочки выбились волосы, рожь в поле
на закате щек: вся в снегу, в руках палка от лыж, девушка - девочка, как
березовая горечь в июне рассвету, семнадцатилетняя Лиза. Крикнула отцу:
- Папочка, - милый, - а я все утро - в лесу - на лыжах. - -
Море слилось с небом, горбом изо льдов бурел ледокол "Ленин". По бе-
регу, за дачами, вокруг дач, стояли сосны. Старшая дочь, Надежда, в пу-
ховом платке, отперла парадное, запахло теплом, нафталином, шубами, к
ногам подошел, ткнулся в ноги сен-бернар. Свет был покоен, неспешен. В
доме, в тепле не было никакой метели. Генерал по коврам прошел в каби-
нет, замкнул портфель в письменный стол. С сен-бернаром убежала Лиза, от
резкого движения мелькнули панталоны.
- Папочка, - милый - обедать - мама зовет.
Генерал вышел в столовую, к высоким спинкам стульев, глава семьи.
4. Шахматы без короля.
- Слушайте, Лоллий Львович, ведь это чорт знает что. Вчера я был с
визитом у министра, - сегодня об этом трезвон, как об карманном во-
ровстве, - и мне уже отказано от дома у министра, потому что я был се-
годня с визитом у русской миссии.
- Не в русской, а большевистской.
- Ах, чорт. Да нет же никакой другой России, Лоллиой Львович.
- Нет, есть. Я - гражданин России Великой, Единой, Неделимой.
- Да нет такой России, рассудите, Лоллий Львович - А третьего дня я
был у эс-эров и в русской миссии мне намекали на это, что этого я делать
не имею права. А у эс-эров: справлялись: не чекист ли я? Чорт бы всех
побрал. Дичайшая какая-то сплошная контр-разведка.
И Лоллий Львович загорается как протопоп Аввакум. Он говорит, и слова
его как угли.
- Да, гражданин Великой, Единой, Неделимой, - и пусть все уйдут, один
