верждаем, что он служит полезному отбору лишь там, где бойцы проверяются
не только внутривидовыми дуэльными правилами, но и схватками с внешним
врагом. Важнейшая функция поединка - это выбор боевого защитника семьи,
таким образом еще одна функция внутривидовой агрессии состоит в охране
потомства. Эта функция настолько очевидна, что говорить о ней просто нет
нужды. Но чтобы устранить любые сомнения, достаточно сослаться на тот
факт, что у многих животных, у которых лишь один пол заботится о по-
томстве, по-настоящему агрессивны по отношению к сородичам представители
именно этого пола или же их агрессивность несравненно сильнее. У колюшки
- это самцы; у многих мелких цихлид - самки. У кур и уток только самки
заботятся о потомстве, и они гораздо неуживчивее самцов, если, конечно,
не иметь в виду поединки. Нечто подобное должно быть и у человека.
Было бы неправильно думать, что три уже упомянутые в этой главе функ-
ции агрессивного поведения - распределение животных по жизненному прост-
ранству, отбор в поединках и защита потомства - являются единственно
важными для сохранения вида. Мы еще увидим в дальнейшем, какую незамени-
мую роль играет агрессия в большом концерте инстинктов; как она бывает
мотором - "мотивацией" - и в таком поведении, которое внешне не имеет
ничего общего с агрессией, даже кажется ее прямой противоположностью.
То, что как раз самые интимные личные связи, какие вообще бывают между
живыми существами, в полную меру насыщены агрессией, - тут не знаешь,
что и сказать: парадокс это или банальность. Однако нам придется погово-
рить еще о многом другом, прежде чем мы доберемся в нашей естественной
истории агрессии до этой центральной проблемы. Важную функцию, выполняе-
мую агрессией в демократическом взаимодействии инстинктов внутри орга-
низма, нелегко понять и еще труднее описать.
Но вот что можно описать уже здесь - это роль агрессии в системе, ко-
торая порядком выше, однако для понимания доступнее; а именно - в сооб-
ществе социальных животных, состоящем из многих особей. Принципом орга-
низации, без которого, очевидно, не может развиться упорядоченная сов-
местная жизнь высших животных, является так называемая иерархия.
Состоит она попросту в том, что каждый из совместно живущих индивидов
знает, кто сильнее его самого и кто слабее, так что каждый может без
борьбы отступить перед более сильным - и может ожидать, что более слабый
в свою очередь отступит перед ним самим, если они попадутся друг другу
на пути. Шьельдерупп-Эббе был первым, кто исследовал явление иерархии на
домашних курах и предложил термин "порядок клевания", который до сих пор
сохраняется в специальной литературе, особенно английской. Мне всегда
бывает как-то забавно, когда говорят о "порядке клевания" у крупных поз-
воночных, которые вовсе не клюются, а кусаются или бьют рогами. Широкое
распространение иерархии, как уже указывалось, убедительно свиде-
тельствует о ее важной видосохраняющей функции, так что мы должны за-
даться вопросом, в чем же эта функция состоит.
Естественно, сразу же напрашивается ответ, что таким образом избега-
ется борьба между членами сообщества. Тут можно возразить следующим воп-
росом: чем же это лучше прямого запрета на агрессивность по отношению к
членам сообщества? И снова можно дать ответ, даже не один, а несколько.
Во-первых, - нам придется очень подробно об этом говорить в одной из
следующих глав (гл. 11, "Союз"), - вполне может случиться, что сообщест-
ву (скажем, волчьей стае или стаду обезьян) крайне необходима агрессив-
ность по отношению к другим сообществам того же вида, так что борьба
должна быть исключена лишь внутри группы. А во-вторых, напряженные отно-
шения, которые возникают внутри сообщества вследствие агрессивных побуж-
дений и вырастающей из них иерархии, могут придавать ему во многом по-
лезную структуру и прочность. У галок, да и у многих других птиц с высо-
кой общественной организацией, иерархия непосредственно приводит к защи-
те слабых. Так как каждый индивид постоянно стремится повысить свой
ранг, то между непосредст-
венно ниже - и вышестоящими всегда возникает особенно сильная напря-
женность, даже враждебность; и наоборот, эта враждебность тем меньше,
чем дальше друг от друга ранги двух животных. А поскольку галки высокого
ранга, особенно самцы, обязательно вмешиваются в любую ссору между двумя
нижестоящими - эти ступенчатые различия в напряженности отношений имеют
благоприятное следствие: галка высокого ранга всегда вступает в бой на
стороне слабейшего, словно по рыцарскому принципу "Место сильного - на
стороне слабого! ".
Уже у галок с агрессивно-завоеванным ранговым положением связана и
другая форма "авторитета": с выразительными движениями индивида высокого
ранга, особенно старого самца, члены колонии считаются значительно
больше, чем с движениями молодой птицы низкого ранга.
Если, например, молодая галка напугана чем-то малозначительным, то
остальные птицы, особенно старые, почти не обращают внимания на проявле-
ния ее страха. Если же подобную тревогу выражает старый самец - все гал-
ки, какие только могут это заметить, поспешно взлетают, обращаясь в
бегство. Примечательно, что у галок нет врожденного знания их хищных
врагов; каждая особь обучается этому знанию поведением более опытных
старших птиц; потому должно быть очень существенно, чтобы "мнению" более
старых и опытных птиц высокого ранга придавался - как только что описано
- больший "вес".
Вообще, чем более развит вид животных, тем большее значение приобре-
тает индивидуальный опыт и обучение, в то время как врожденное поведение
хотя не теряет своей важности, но сводится к более простым элементам. С
общим прогрессом эволюции все более возрастает роль опыта старых живот-
ных; можно даже сказать, что совместная социальная жизнь у наиболее ум-
ных млекопитающих приобретает за счет этого новую функцию в сохранении
вида, а именно - традиционную передачу индивидуально приобретенной ин-
формации. Естественно, столь же справедливо и обратное утверждение: сов-
местная социальная жизнь, несомненно, производит селекционное давление в
сторону лучшего развития способностей к обучению, поскольку эти способ-
ности у общественных животных идут на пользу не только отдельной особи,
но и сообществу в целом. Тем самым и долгая жизнь, значительно превышаю-
щая период половой активности, приобретает ценность для сохранения вида.
Как это описали Фрейзер Дарлинг и Маргарет Альтман, у многих оленей
предводителем стада бывает "дама" преклонного возраста, которой мате-
ринские обязанности давно уже не мешают выполнять ее общественный долг.
Таким образом - при прочих равных условиях - возраст животного нахо-
дится, как правило, в прямой зависимости с тем рангом, который оно имеет
в иерархии своего сообщества. И поэтому вполне целесообразно, что
"конструкция" поведения полагается на это правило: члены сообщества" ко-
торые не могут вычитать возраст своего вожака в его свидетельстве о рож-
дении, соизмеряют степень своего доверия к нему с его рангом. Йеркс и
его сотрудники уже давно сделали чрезвычайно интересное, поистине пора-
зительное наблюдение: шимпанзе, которые известны своей способностью обу-
чаться за счет прямого подражания, принципиально подражают только соб-
ратьям более высокого ранга. Из группы этих обезьян забрали одну, низко-
го ранга, и научили ее доставать бананы из специально сконструированной
кормушки с помощью весьма сложных манипуляций. Когда эту обезьяну вместе
с ее кормушкой вернули в группу, то сородичи более высокого ранга пробо-
вали отнимать у нее честно заработанные бананы, но никому из них не
пришло в голову посмотреть, как работает презираемый собрат, и чему-то у
него поучиться. Затем, таким же образом работе с этой кормушкой научили
шимпанзе наивысшего ранга. Когда его вернули в группу, то остальные наб-
людали за ним с живейшим интересом и мгновенно переняли у него новый на-
вык.
С. Л. Уошбэрн и Ирвэн Деворе, наблюдая павианов на свободе, установи-
ли, что стадо управляется не одним вожаком, а "коллегией" из нескольких
старейших самцов, которые поддерживают свое превосходство над более мо-
лодыми и гораздо более сильными членами стада за счет того, что всегда
держатся вместе - а вместе они сильнее любого молодого самца. В наблю-
давшемся случае один их трех сенаторов был почти беззубым старцем, а
двое дру-
гих - тоже давно уже не "в расцвете лет". Когда однажды стаду грозила
опасность забрести на безлесном месте в лапы - или, лучше сказать, в
пасть - ко льву, то стадо остановилось, и молодые сильные самцы образо-
вали круговую оборону более слабых животных. Но старец один вышел из
круга, осторожно выполнил опасную задачу - установить местонахождение
льва, так чтобы тот его не заметил, - затем вернулся к стаду и отвел его
дальним кружным путем, в обход льва, к безопасному ночлегу на деревьях.
Все следовали за ним в слепом повиновении, никто не усомнился в его ав-
торитете.
Теперь оглянемся на все, что мы узнали в этой главе - из объективных
наблюдений за животными - о пользе внутривидовой борьбы для сохранения
вида. Жизненное пространство распределяется между животными одного вида
таким образом, что по возможности каждый находит себе пропитание. На
благо потомству выбираются лучшие отцы и лучшие матери. Дети находятся
под защитой. Сообщество организовано так, что несколько умудренных сам-
цов - "сенат" - обладают достаточным авторитетом, чтобы решения, необхо-
димые сообществу, не только принимались, но и выполнялись. Мы ни разу не
обнаружили, чтобы целью агрессии было уничтожение сородича, хотя, конеч-
но, в ходе поединка может произойти несчастный случай, когда рог попада-
ет в глаз или клык в сонную артерию; а в неестественных условиях, не
предусмотренных "конструкцией" эволюции, - например в неволе, - агрес-
сивное поведение может привести и к губительным последствиям. Однако
попробуем вглядеться в наше собственное нутро и уяснить себе - без гор-
дыни, но и без того, чтобы заранее считать себя гнусными грешниками, -
что бы мы хотели сделать со своим ближним, вызывающим у нас наивысшую
степень агрессивности. Надеюсь, я не изображаю себя лучше, чем я есть,
утверждая, что моя окончательная цель - т.е. действие, которое разрядило
бы мою ярость, - не состояла бы в убийстве моего врага. Конечно, я с
наслаждением надавал бы ему самых звонких пощечин, в крайнем случае на-
нес бы несколько хрустящих ударов по челюсти, - но ни в коем случае не
хотел бы вспороть ему живот или пристрелить его. И желаемая оконча-
тельная ситуация состоит отнюдь не в том, чтобы противник лежал передо
мною мертвым. О нет! Он должен быть чувствительно побит и смиренно приз-
нать мое физическое, - а если он павиан, то и духовное превосходство. А
поскольку я в принципе мог бы избить лишь такого типа, которому подобное
обращение только на пользу, - я выношу не слишком суровый приговор инс-
тинкту, вызывающему такое поведение. Конечно, надо признать, что желание
избить легко может привести и к смертельному удару, например, если в ру-
ке случайно окажется оружие. Но если оценить все это вместе взятое, то
внутривидовая агрессия вовсе не покажется ни дьяволом, ни уничтожающим
началом, ни даже "частью той силы, что вечно хочет зла, но творит доб-
ро", - она совершенно однозначно окажется частью организации всех живых
существ, сохраняющей их систему функционирования и саму их жизнь. Как и
все на свете, она может допустить ошибку - и при этом уничтожить жизнь.
Однако в великих свершениях становления органического мира эта сила
предназначена к добру. И притом, мы еще не приняли во внимание, - мы уз-
