приспособлениями. Сами кораллы кормят целый ряд видов рыб, и притом
очень по-разному. Остроносые рыбыбабочки, или щетинозубы, по большей
части паразитируют на кораллах и других стрекающих животных. Они посто-
янно обследуют кораллы в поисках мелкой живности, попавшей в щупальца
полипов. Обнаружив нечто съедобное, рыбка взмахами грудных плавников
создает струю воды, направленную на жертву настолько точно, что в этом
месте между кораллами образуется "плешь": струя расталкивает их в сторо-
ны, прижимая вместе с обжигающими щупальцами к наружному скелету, так
что рыба может схватить добычу, почти не обжигая себе рыльца.
Все-таки слегка ее обжигает; видно, как рыба "чихает" - слегка дерга-
ет носом, - но кажется, что это раздражение ей даже приятно, вроде пер-
ца. Во всяком случае, такие рыбы, как мои красавицы бабочки, желтые и
коричневые, явно предпочитают ту же добычу, скажем рыбешку, если она уже
попалась в щупальца, а не свободно плавает в воде. Другие родственные
виды выработали у себя более сильный иммунитет к стрекательному яду и
съедают добычу вместе с кораллами, поймавшими ее. Третьи вообще не обра-
щают внимания на стрекательные клетки кишечнополостных - и поглощают ко-
раллов, гидрополипов и даже крупных, очень жгучих актиний, как корова
траву.
Рыбы-попугаи вдобавок к иммунитету против яда развили у себя мощные
клешнеобразные челюсти и съедают кораллов буквально целиком. Когда нахо-
дишься вблизи пасущейся стаи этих великолепно расцвеченных рыб, то слы-
шишь треск и скрежет, будто работает маленькая камнедробилка, и это
вполне соответствует действительности. Испражняясь, рыба-попугай остав-
ляет за собой облачко белого песка, оседающее на дно, и когда видишь это
- с изумлением понимаешь, что весь снежно-белый коралловый песок, покры-
вающий каждую прогалину в коралловом лесу, определенно проделал путь че-
рез рыбпопугаев.
Другие рыбы, скалозубы, к которым относятся забавные
рыбы-шары, кузовики и ежи, настроились на разгрызание моллюсков в
твердых раковинах, ракообразных и морских ежей. Такие рыбы, как импера-
торские ангелы, - специалисты по молниеносному обдиранию перистых корон,
которые выдвигают из своих известковых трубок иные трубчатые черви. Ко-
роны втягиваются настолько быстро, что этой быстротой защищены от напа-
дения других, не столь проворных врагов. Но императорские ангелы умеют
подкрадываться сбоку и хватать голову червя боковым рывком, настолько
мгновенным, что быстрота реакции червя оказывается недостаточной. И если
в аквариуме императорские ангелы нападают на другую добычу, не умеющую
быстро прятаться, - они все равно не могут схватить ее каким-либо другим
движением, кроме описанного.
Риф предоставляет и много других возможностей "профессиональной спе-
циализации" рыб. Там есть рыбы, очищающие других рыб от паразитов. Самые
свирепые хищники их не трогают, даже если они забираются к тем в пасть
или в жабры, чтобы выполнить там свою благотворную работу. Что еще неве-
роятнее, есть и такие, которые паразитируют на крупных рыбах, выедая у
них кусочки кожи; а среди них - что самое поразительное - есть и такие,
которые своим цветом, формой и повадкой выдают себя за только что упомя-
нутых чистильщиков и подкрадываются к своим жертвам с помощью этой мас-
кировки. Кто все народы сосчитает, кто все названья назовет?!
Для нашего исследования существенно то, что все или почти все эти
возможности специального приспособления - так называемые "экологические
ниши" - часто имеются в одном и том же кубометре морской воды. Каждой
отдельной особи, какова бы ни была ее специализация, при огромном обилии
пищи на рифе для пропитания нужно лишь несколько квадратных метров пло-
щади дна. И в этом небольшом ареале могут и "хотят" сосуществовать
столько рыб, сколько в нем экологических ниш - а это очень много, как
знает каждый, кто с изумлением наблюдал толчею над рифом. Но каждая из
этих рыб чрезвычайно заинтересована в том, чтобы на ее маленьком участке
не поселилась другая рыба ее же вида. Специалисты других "профессий" ме-
шают ее процветанию так же мало, как в вышеприведенном примере при-
сутствие врача в деревне влияет на доходы живущего там велосипедного ме-
ханика.
В биотопах, заселенных не так густо, где такой же объем пространства
предоставляет возможность для жизни лишь трем-четырем видам, оседлая ры-
ба или птица может позволить себе держать от себя подальше любых живот-
ных других видов, которые, вообще говоря, и не должны бы ей мешать. Если
бы того же захотела оседлая рыба на коралловом рифе - она бы извелась,
но так и не смогла бы очистить свою территорию от тучи неконкурентов
различных профессий. Экологические интересы всех оседлых видов выигрыва-
ют, если каждый из них производит пространственное распределение особей
самостоятельно, без оглядки на другие виды. Описанные в первой главе яр-
кие плакатные расцветки и вызываемые ими избирательные боевые реакции
приводят к тому, что каждая рыба каждого вида выдерживает определенную
дистанцию лишь по отношению к своим сородичам, которые являются ее кон-
курентами, так как им нужна та же самая пища. В этом и состоит совсем
простой ответ на часто и много обсуждавшийся вопрос о функции расцветки
коралловых рыб.
Как уже сказано, обозначающее вид пение играет у певчих птиц ту же
роль, что оптическая сигнализация у только что описанных рыб. Несомнен-
но, что другие птицы, еще не имеющие собственного участка, по этому пе-
нию узнают: в этом месте заявил свои территориальные притязания самец
такого-то рода и племени. Быть может, важно еще и то, что у многих видов
по пению можно очень точно определить, насколько силен поющий, - возмож-
но, даже и возраст его, - иными словами, насколько он опасен для слушаю-
щего его пришельца. У многих птиц, акустически маркирующих свои владе-
ния, обращают на себя внимание значительные индивидуальные различия из-
даваемых ими звуков. Многие исследователи считают, что у таких видов мо-
жет иметь значение персональная визитная карточка. Если Хейнрот перево-
дит крик петуха словами "Здесь петух", то Боймер - наилучший знаток кур
- слышит в этом крике гораздо более точное сообщение: "Здесь петух Бал-
тазар!" Млекопитающие по большей части "думают носом";
нет ничего удивительного в том, что у них важнейшую роль играет мар-
кировка своих владений запахом. Для этого есть различнейшие способы, для
этого развились всевозможнейшие пахучие железы, возникли удивительнейшие
ритуалы выделения мочи и кала, из которых каждому известно задирание ла-
пы у собак. Некоторые знатоки млекопитающих утверждают, что эти пахучие
отметки не имеют ничего общего с заявкой на территорию, поскольку такие
отметки известны и у животных, кочующих на большие расстояния, и у об-
щественных животных, не занимающих собственных территорий, - однако эти
возражения справедливы лишь отчасти. Во-первых, доказано, что собаки -
и, безусловно, другие животные, живущие стаями, - узнают друг друга по
запаху меток индивидуально, потому члены стаи тотчас же обнаружат, если
чужак осмелится задрать лапу в их охотничьих владениях. А во-вторых, как
доказали Лейхаузен и Вольф, существует весьма интересная возможность
размещения животных определенного вида по имеющемуся биотопу с помощью
не пространственного, а временного плана, с таким же успехом. Они обна-
ружили на примере бродячих кошек, живших на открытой местности, что нес-
колько особей могут использовать одну и ту же охотничью зону без ка-
ких-либо столкновений. При этом охота регулируется строгим расписанием,
точь-в-точь как пользование общей прачечной у домохозяек нашего Институ-
та в Зеевизене. Дополнительной гарантией против нежелательных встреч яв-
ляются пахучие метки, которые эти животные - кошки, не домохозяйки - ос-
тавляют обычно через правильные промежутки времени, где бы они ни были.
Эти метки действуют, как блок-сигнал на железной дороге, который ана-
логичным образом служит для того, чтобы предотвратить столкновение поез-
дов: кошка, обнаружившая на своей охотничьей тропе сигнал другой кошки,
может очень точно определить время подачи этого сигнала; если он свежий,
то она останавливается или сворачивает в сторону, если же ему уже нес-
колько часов - спокойно продолжает свой путь.
У тех животных, территория которых определяется не таким способом, по
времени, а только пространством, - тоже не следует представлять себе зо-
ну обитания как землевладение, точно очерченное географическими граница-
ми и как бы внесенное в земельный кадастр. Напротив, эта зона определя-
ется лишь тем обстоятельством, что готовность данного животного к борьбе
бывает наивысшей в наиболее знакомом ему месте, а именно - в центре его
участка. Иными словами, порог агрессивности ниже всего там, где животное
чувствует себя увереннее всего, т.е. где его агрессия меньше всего по-
давлена стремлением к бегству. С удалением от этой "штаб-квартиры" бое-
готовность убывает по мере того, как обстановка становится все более чу-
жой и внушающей страх. Кривая этого убывания имеет поэтому разную кру-
тизну в разных направлениях; у рыб центр области обитания почти всегда
находится на дне, и их агрессивность особенно резко убывает по вертикали
- очевидная причина этого состоит в том, что наибольшие опасности грозят
рыбе именно сверху.
Таким образом, принадлежащая животному территория - это лишь функция
различий его агрессивности в разных местах, что обусловлено локальными
факторами, подавляющими эту агрессивность. С приближением к центру об-
ласти обитания агрессивность возрастает в геометрической прогрессии. Это
возрастание настолько велико, что компенсирует все различия по величине
и силе, какие могут встретиться у взрослых половозрелых особей одного и
того же вида. Поэтому, если у территориальных животных - скажем, у го-
рихвосток перед вашим домом или у колюшек в аквариуме - известны цент-
ральные точки участков двух подравшихся хозяев, то исходя из места их
схватки можно наверняка предсказать ее исход: при прочих равных победит
тот, кто в данный момент находится ближе к своему дому.
Когда же побежденный обращается в бегство, инерция реакций обоих жи-
вотных приводит к явлению, происходящему во всех саморегулирующихся сис-
темах с торможением, а именно - к колебаниям. У преследуемого - по мере
приближения к его штаб-квартире - вновь появляется мужество, а преследо-
ватель, проникнув на вражескую территорию, мужество теряет. В результате
беглец вдруг разворачивается и - столь же внезапно, сколь энергично -
на-
падает на недавнего победителя, которого - как можно было предвидеть
- теперь бьет и прогоняет. Все это повторяется еще несколько раз, и в
конце концов бойцы останавливаются у вполне определенной точки равнове-
сия, где они лишь угрожают друг другу, но не нападают.
Эта точка, граница их участков, вовсе не отмечена на дне, а определя-
ется исключительно равновесием сил; и при малейшем нарушении этого рав-
новесия может переместиться ближе к штаб-квартире ослабевшего, хотя бы,
например, в том случае, если одна из рыб наелась и потому обленилась.
Эти колебания границ может иллюстрировать старый протокол наблюдений за
поведением двух пар одного из видов цихлид. Из четырех рыб этого вида,
помещенных в большой аквариум, сильнейший самец "А" тотчас же занял ле-
вый-задний-нижний угол - и начал безжалостно гонять трех остальных по
всему водоему; другими словами, он сразу же заявил претензию на весь ак-
вариум как на свой участок. Через несколько дней самец "В" освоил кро-
шечное местечко у самой поверхности воды, в диагонально расположенном
правом-ближнем-верхнем углу аквариума и здесь стал храбро отражать напа-
дения первого самца. Обосноваться у поверхности - это отчаянное дело для
