аквариуме после завершения смертельной борьбы: одна рыба некоего вида
мирно уживается с рыбами других видов, столь же ярких, но других расцве-
ток, - причем из всех остальных видов тоже присутствует только одна. У
небольшого мола, неподалеку от моей квартиры, милейшим образом уживались
один "красавчик", один черный "ангел" и одна "глазчатая бабочка". Мирная
совместная жизнь двух особей одного и того же вида плакатной расцветки
возможна лишь у тех рыб, которые живут в устойчивом браке, как многие
птицы. Такие брачные пары я наблюдал в естественных условиях у синих
"ангелов" и у "красавчиков", а в аквариуме - у коричневых и у беложелтых
"бабочек". Супруги в таких парах поистине неразлучны, причем интересно,
что по отношению к другим сородичам они проявляют еще большую враждеб-
ность, нежели одинокие экземпляры их вида. Почему это так, мы разберемся
позже.
В открытом море принцип "два сапога - не пара" осуществляется беск-
ровно: побежденный бежит с территории победителя, а тот вскоре прекраща-
ет преследование. Но в аквариуме, где бежать некуда, победитель часто
сразу же добивает побежденного. По меньшей мере он занимает весь бассейн
как собственное владение и в дальнейшем настолько изводит остальных пос-
тоянными нападениями, что те растут гораздо медленнее, его преимущество
становится все значительнее - и так до трагического исхода.
Чтобы наблюдать нормальное взаимное поведение владельцев собственных
участков, нужно иметь достаточно большой бассейн, где могли бы умес-
титься территории хотя бы двух особей изучаемого вида. Потому мы постро-
или аквариум длиной в 2,5 метра, который вмещал больше двух тонн воды и
давал маленьким рыбкам, живущим в прибрежной зоне, место для нескольких
территорий.
Молодь у плакатно окрашенных видов почти всегда еще ярче, еще привя-
занное к месту обитания и еще яростнее взрослых рыб, так что на этих ми-
ниатюрных рыбках можно хорошо наблюдать изучаемые явления в сравнительно
малом пространстве.
Итак, в этот аквариум были запущены рыбешки - длиной от двух до четы-
рех сантиметров - следующих видов: 7 разных видов рыб-бабочек, 2 вида
рыб-ангелов, 8 видов группы "демуазель" (группа помацентров, к которой
принадлежат "звездники" и "красавчики"), 2 вида спинорогов, 3 вида губа-
нов, 1 вид "рыбы-доктора" и несколько других, не ярких и не агрессивных
видов, как "кузовки", "шары" и т.п. Таким образом, в аквариуме оказалось
примерно 25 видов плакатно окрашенных рыб, в среднем по 4 рыбки каждого
вида, - из некоторых видов больше, из других всего по одной, - а всего
больше 100 особей. Рыбки сохранились наилучшим образом, почти без по-
терь, прижились, воспрянули духом и - в полном соответствии с программой
- начали драться.
И тогда представилась замечательная возможность кое-что подсчитать.
Если представителю "точного" естествознания удается что-нибудь подсчи-
тать или измерить, он всегда испытывает радость, которую непосвященному
подчас трудно понять. "Ужель Природа, вся, для вас - объект подсчета?" -
так спрашивает Фридрих Шиллер озабоченного измерениями ученого. Я должен
признаться поэту, что сам я знал бы о сущности внутривидовой агрессии
почти столько же, если бы и не производил своих подсчетов. Но мое выска-
зывание о том, что я знаю, было бы гораздо менее доказательным, если бы
мне пришлось облечь его в одни лишь слова: "Яркие коралловые рыбы кусают
почти исключительно своих сородичей". Как раз укусы мы и подсчитали - и
получили следующий результат:
для каждой рыбки, живущей в аквариуме, вероятность случайно напасть
на одну из трех своих среди 96 других рыбок равна 3:96. Однако, коли-
чество укусов, нанесенных сородичам, относится к количеству межвидовых
укусов примерно как 85:15. И даже это малое последнее число (15) не от-
ражает подлинной картины, т. к. соответствующие нападения относятся поч-
ти исключительно на счет "демуазелей". Они почти постоянно сидят в своих
норках, почти невидимые снаружи, и яростно атакуют каждую рыбу, которая
приближается к их убежищу. В свободной воде и они игнорируют любую рыбу
другого вида. Если исключить эту группу из описанного опыта - что мы,
кстати, и сделали, - то получаются еще более впечатляющие цифры.
Другая часть нападений на рыб чужого вида была виною тех немногих,
которые не имели сородичей во всем аквариуме и потому были вынуждены вы-
мещать свою здоровую злость на других объектах. Однако выбор этих объек-
тов столь же убедительно подтверждал правильность моих предположений,
как и точные цифры. Например, там была одна-единственная рыба-бабочка
неизвестного нам вида, которая и по форме, и по рисунку настолько точно
занимала среднее положение между бело-желтым и бело-черным видами, что
мы сразу же окрестили ее бело-черно-желтой. И она, очевидно, полностью
разделяла наше мнение о ее систематическом положении, т. к. делила свои
атаки почти поровну между представителями этих видов. Мы ни разу не ви-
дели, чтобы она укусила рыбку какого-нибудь третьего вида. Пожалуй, еще
интереснее вел себя синий спинорог - тоже единственный у нас, - который
по-латыни называется "черный одонус".
Зоолог, давший такое название, мог видеть лишь обесцвеченный труп
этой рыбы в формалине, потому что живая она не черная, а ярко-синяя, с
нежным оттенком фиолетового и розового, особенно по краям плавников.
Когда у фирмы "Андреас Вернер" появилась партия этих рыбок - я с самого
начала купил только одну; битвы, которые они затевали уже в бассейне ма-
газина, позволяли предвидеть, что мой большой аквариум окажется слишком
мал для двух шестисантиметровых молодцов этой породы. За неимением соро-
дичей, мой синий спинорог первое время вел себя довольно мирно, хотя и
раздал несколько укусов, многозначительным образом разделив их между
представителями двух совершенно разных видов. Во-первых, он преследовал
так называемых "синих чертей", - близких родственников "бо Грэгори", -
похожих на него великолепной синей окраской, а во-вторых - обеих рыб
другого вида спинорогов, так называемых "рыб Пикассо". Как видно из лю-
бительского названия этой рыбки, она расцвечена чрезвычайно ярко и при-
чудливо, так что в этом смысле не имеет ничего общего с синим спиноро-
гом. Но - весьма похожа на него по форме. Когда через несколько месяцев
сильнейшая из двух "Пикассо" отправила слабейшую в рыбий "мир иной" - в
формалин, - между оставшейся и синим спинорогом возникло острое соперни-
чество. Агрессивность последнего по отношению к "Пикассо" несомненно
усиливалась и тем обстоятельством, что за это время синие черти успели
сменить ярко-синюю юношескую окраску на взрослую сизую, и поэтому разд-
ражали его меньше. И, в конце концов, наш "синий" ту "Пикассо" погубил.
Я мог бы привести еще много примеров, когда из нескольких рыб, взятых
для описанного выше эксперимента, в живых оставалась только одна. В тех
случаях, когда спаривание соединяло две рыбьих души в одну, - в живых
оставалась пара, как это было у коричневых и бело-желтых "бабочек". Из-
вестно великое множество случаев, когда животные, - не только рыбы, -
которым за неимением сородичей приходилось переносить свою агрессивность
на другие объекты, выбирали при этом наиболее близких родственников или
же виды, хотя бы похожие по окраске.
Эти наблюдения в аквариуме и их обобщение - бесспорно подтверждают
правило, установленное и моими наблюдениями в море: по отношению к своим
сородичам рыбы гораздо агрессивнее, чем по отношению к рыбам других ви-
дов.
Однако - как видно из поведения различных рыб на свободе, описанного
в первой главе, - есть и значительное число видов, далеко не столь аг-
рессивных, как коралловые рыбы, которых я изучал в своем эксперименте.
Стоит представить себе разных рыб, неуживчивых и более или менее уживчи-
вых, - сразу же напрашивается мысль о тесной взаимосвязи между их окрас-
кой, агрессивностью и оседлостью. Среди рыб, которых я наблюдал в ес-
тественных условиях, крайняя воинственность, сочетающаяся с оседлостью и
направленная против сородичей, встречается исключительно у тех форм, у
которых яркая окраска, наложенная крупными плакатными пятнами, обознача-
ет их видовую принадлежность уже на значительном расстоянии. Как уже
сказано, именно эта чрезвычайно характерная окраска и возбудила мое лю-
бопытство, натолкнув на мысль о существовании некоей проблемы.
Пресноводные рыбы тоже бывают очень красивыми, очень яркими, в этом
отношении многие из них ничуть не уступают морским, так что различие
здесь не в красоте - в другом. У большинства ярких пресноводных рыб осо-
бая прелесть их сказочной расцветки состоит в ее непостоянстве. Пестрые
окуни, чья окраска определила их немецкое название, лабиринтовые рыбы,
многие из которых еще превосходят красочностью этих окуней, красно-зеле-
но-голубая колюшка и радужный горчак наших вод - как и великое множество
других рыб, известных у нас по домашним аквариумам, - все они расцвечи-
вают свои наряды лишь тогда, когда распаляются любовью или духом борьбы.
У многих из них окраску можно использовать как индикатор настроения - ив
каждый данный момент определять, в какой мере в них спорят за главенство
агрессивность, сексуальное возбуждение и стремление к бегству. Как исче-
зает радуга, едва лишь облако закроет солнце, так гаснет все великолепие
этих рыб, едва спадет возбуждение, бывшее его причиной, либо уступит
место страху, который тотчас облекает рыбу в неприметный маскировочный
цвет. Иными словами, у всех этих рыб окраска является средством выраже-
ния и появляется лишь тогда, когда нужна. Соответственно, у них у всех
молодь, а часто и самки, окрашена в маскировочные цвета.
Иначе у агрессивных коралловых рыб. Их великолепное одеяние настолько
постоянно, будто нарисовано на теле. И дело не в том, что они неспособны
к изменению цвета; почти все они доказывают такую способность, отходя ко
сну, когда надевают ночную рубашку, расцветка которой самым разительным
образом отличается от дневной.
Но в течение дня, пока рыбы бодрствуют и активны, они сохраняют свои
яркие плакатные цвета любой ценой. Побежденный, который старается уйти
от преследователя отчаянными зигзагами, расцвечен точно так же, как и
торжествующий победитель. Они спускают свои опознавательные видовые фла-
ги не чаще, чем английские боевые корабли в морских романах Форстера.
Даже в транспортном контейнере - где, право же, приходится несладко, -
даже погибая от болезней, они демонстрируют не-
1 Цихлиды.
изменное красочное великолепие; и даже после смерти оно долго еще
сохраняется, хотя в конце концов и угасает.
Кроме того, у типичных плакатно-окрашенных коралловых рыб не только
оба пола имеют одинаковую расцветку, но и совсем крошечные детеныши не-
сут на себе кричаще-яркие краски, причем - что поразительно - очень час-
то совсем иные, и еще более яркие, чем у взрослых рыб.
И что уж совсем невероятно - у некоторых форм яркими бывают только
дети. Например, упомянутые выше "самоцвет" и "синий черт" с наступлением
половой зрелости превращаются в тусклых сизо-серых рыб с бледно-желтым
хвостовым плавником.
Распределением красок, наталкивающим на сравнение с плакатом (круп-
ные, контрастные пятна), коралловые рыбы отличаются не только от
большинства пресноводных, но и от всех вообще менее агрессивных и менее
оседлых рыб. У этих нас восхищает тонкость цветовой гаммы, изящные нюан-
сы мягких пастельных тонов, прямо-таки "любовная" проработка деталей.
Если смотреть на моих любимых красноротиков издали, то видишь просто зе-
леновато-серебристую, совсем неприметную рыбку, и лишь разглядывая их
вблизи - благодаря бесстрашию этих любопытных созданий это легко и в ес-
тественных условиях - можно заметить золотистые и небесно-голубые иерог-
