предками.
Но старик не унимался и продолжал просить денег, чтобы купить на них
динамита. На этот раз Торрес отпихнул его с такою силой, что жрец не
удержался на своих старческих ногах и упал на каменную мостовую.
Лавка Родригеса Фернандеса была маленькая и грязная, в ней была од-
на-единственная витрина, тоже маленькая и грязная, покоившаяся на таком
же маленьком и грязном прилавке. Казалось, что место это не подметалось
и не убиралось целый век. Ящерицы и тараканы ползали по стенам. Пауки
свили паутину во всех углах, а по потолку пробиралось какое-то насеко-
мое, при виде которого Торрес поспешно отскочил в сторону. Это была ско-
лопендра в целых семь дюймов длиной, и он вовсе не хотел, чтобы она не-
нароком свалилась ему на голову или за воротник. Когда же из какой-то
затхлой каморки в глубине выполз, подобно огромному пауку, сам Фернан-
дес, он оказался точной копией Шейлока, как его представляли актеры вре-
мен королевы Елизаветы, - только Шейлока такого грязного, что его не по-
терпели бы даже на елизаветинской сцене.
Ювелир раболепно склонился перед Торресом и скрипучим фальцетом при-
ветствовал его куда более униженно, чем того требовала даже его жалкая
лавчонка. Торрес наугад вытащил из кармана с десяток драгоценных камней,
украденных у королевы, выбрал самый маленький и молча протянул его юве-
лиру, а остальные сунул обратно в карман.
- Я бедный человек, - прокудахтал Фернандес, но Торрес не преминул
заметить, с каким вниманием он изучает камень.
Наконец, ювелир бросил его на крышку витрины, точно грошовый пустяк,
и вопросительно посмотрел на своего посетителя. Торрес молча ждал, зная,
что это наилучший способ заставить болтливого старика разговориться.
- Правильно ли я понимаю, что достопочтенный сеньор Торрес хочет ус-
лышать мое мнение о качестве камня? - спросил старый ювелир.
Торрес лишь молча кивнул.
- Это настоящий камень. Небольшой. Как вы сами видите - не безукориз-
ненный. И вполне понятно, что он еще уменьшится при шлифовке.
- А сколько он стоит? - не скрывая своего нетерпения, спросил Торрес.
- Я бедный человек, - повторил Фернандес.
- Я ведь не предлагаю тебе купить его, старый дурак. Но уж раз ты за-
вел об этом речь, сколько же ты дашь за него?
- Как я уже сказал, полагаясь на ваше долготерпение, почтенный
сеньор, как я уже имел честь сказать вам: я очень бедный человек. Бывают
дни, когда я не могу потратить и десяти сентаво, чтобы купить себе кусок
лежалой рыбы, бывают дни, когда я не могу себе позволить даже глотка де-
шевого красного вина, а оно очень полезно для моего здоровья, - я это
узнал еще в юности, когда служил подмастерьем в Италии, далеко от Барсе-
лоны. Я очень беден и не покупаю дорогих камней...
- Даже если можно потом перепродать их с выгодой для себя? - перебил
его Торрес.
- Лишь в том случае, если я вполне уверен, что выгода будет, - проку-
дахтал старик. - Да, тогда я куплю, но только, по моей бедности, я не
могу много заплатить. - Он взял камень и долго, внимательно рассматривал
его. - Я дам за него, - нерешительно начал он, - я дам... но прошу вас,
досточтимый сеньор, поймите, что я очень бедный человек. За весь сегод-
няшний день я съел только ложку лукового супа да корку хлеба с утренним
кофе...
- О господи, ну сколько же, наконец, ты мне дашь за него, старый ду-
рак? - громовым голосом закричал Торрес.
- Пятьсот долларов, - и то я сомневаюсь, не останусь ли внакладе.
- Золотом?
- Нет, мексиканскими долларами, - отвечал ювелир; это означало ровно
половину, и Торрес понял, что старик хитрит. - Конечно, мексиканскими,
только мексиканскими! Мы все наши расчеты ведем в мексиканских долларах.
Услышав, что за такой маленький камешек дают такую большую сумму,
Торрес обрадовался, но разыграл возмущение и потянулся, чтобы взять свою
собственность обратно. Однако старик быстро отдернул руку, в которой
держал камень, не желая упускать выгодной сделки.
- Мы с вами старые друзья! - В голосе старика появились визгливые
нотки. - Я впервые увидел вас, когда вы совсем ребенком приехали в
Сан-Антонио из Бокас-дель-Торо. Так и быть, ради старой дружбы я уплачу
вам эту сумму золотом.
Только тут Торрес с полной уверенностью представил себе, как велика
ценность сокровищ королевы, которые Затерянные Души похитили в давние
времена из тайника в пещере майя, хотя и не знал еще, какова она в
действительности.
- Отлично, - сказал Торрес и быстрым, изысканно вежливым движением
отобрал у ювелира камень. - Этот камень принадлежит одному моему другу.
Он хотел занять у меня денег под него. Теперь благодаря вам я знаю, что
могу одолжить ему до пятисот долларов золотом.
И я буду счастлив в следующий раз, когда мы встретимся в пулькерии,
поднести вам стаканчик - да что я, столько стаканчиков, сколько вам за-
хочется, - легкого, красного, полезного для здоровья вина.
И Торрес вышел из лавки, далее не стараясь скрыть свое торжество и
презрение к одураченному им ювелиру; в то же время он не без внутреннего
ликования подумал, что эта хитрая испанская лиса Фернандес, несомненно,
предложил ему только половину действительной стоимости камня.
Тем временем Леонсия, королева и двое Морганов спускались в каноэ по
реке Гуалака и куда быстрее Торреса достигли побережья. Но перед самым
их прибытием в асьенду Солано там произошло нечто такое, чему в тот мо-
мент не было придано должного значения. По извилистой тропинке, ведущей
к асьенде, медленно поднимался самый странный посетитель, какой ког-
да-либо бывал здесь; его сопровождала дряхлая старушонка в черной шали,
из-под которой выглядывало худое сморщенное лицо, в молодости, должно
быть, живое и красивое.
Посетитель этот был китаец средних лет, толстый и круглолицый; его
лунообразная физиономия так и светилась добродушием, которое обычно счи-
тают присущим толстым людям. Звали его И Пын; манеры у него были мягкие,
вкрадчивые и такие же слащавые, как его имя. К древней старушонке, семе-
нившей с ним рядом, тяжело опираясь на его руку, он был необычайно вни-
мателен. Когда она спотыкалась от слабости и утомления, он останавливал-
ся и ждал, пока она отдохнет и наберется сил. Трижды за время подъема он
давал ей по ложечке французского бренди из своей карманной фляги.
Усадив старуху в тенистом уголке двора, И Пын храбро постучал в па-
радную дверь. Обычно, являясь куда-нибудь по своим делам, он пользовался
черным ходом, но опыт и ум подсказывали ему, когда нужно пользоваться
парадной дверью.
Горничная индианка, открывшая на его стук, пошла доложить о нем в
гостиную, где сидел в окружении своих сыновей безутешный Энрико Солано:
он все никак не мог успокоиться после того, как Рикардо привез известие
о гибели Леонсии в пещере майя. Горничная вернулась на крыльцо и переда-
ла посетителю, что сеньор Солано плохо себя чувствует и никого не прини-
мает. Все это она сказала очень учтиво, хотя перед нею был простой кита-
ец.
- Хм, - произнес И Пын и принялся бахвалиться, чтобы внушить к себе
уважение и побудить горничную вторично пойти к хозяину и передать ему
записку. - Я ведь не какой-нибудь кули. Я приличный китаец. Я много
учился в школе. Я говорю по-испански. Я говорю по-английски. Я пишу
по-испански. Я пишу по-английски. Видишь: сейчас я напишу кое-что по-ис-
пански сеньору Солано. Ты не умеешь писать и не прочтешь, что я написал.
А я написал, что я - И Пын. И живу в Колоне. Пришел сюда, чтобы повидать
сеньора Солано. У меня к нему большое дело. Очень важное. Очень секрет-
ное. Я написал все это здесь - на бумаге, но ты не можешь этого про-
честь.
Однако он не сказал служанке, что его записка заканчивалась словами:
"Сеньорита Солано. Я знаю большой секрет".
Записку эту, по-видимому, получил Алесандро - старший из сыновей Со-
лано, ибо он сразу помчался к двери, опережая горничную.
- Говори, в чем дело! - чуть не крича, накинулся он на толстого ки-
тайца. - Что там такое? Рассказывай! Живо!
- Очень хорошее дело. - И Пын не без удовлетворения отметил, как
взволнован Алесандро. - Я зарабатываю большие деньги. Я покупаю... - как
это называется? - секреты. Я продаю секреты. Очень симпатичное дело.
- Что тебе известно о сеньорите Солано? - крикнул Алесандро, хватая
его за плечо.
- Все. Очень важные сведения...
Но Алесандро уже больше не в состоянии был сдерживаться. Он чуть не
волоком втащил китайца в дом, прямо в гостиную, где сидел Энрико.
- У него есть вести о Леонсии! - крикнул Алесандро. Где она? - хором
воскликнули Энрико и его сыновья.
"Ого!" - мелькнуло в голове И Пына. Такое всеобщее возбуждение хоть и
благоприятствовало его затее, однако взволновало даже его самого.
Приняв его размышления за испуг, Энрико поднял руку, приказывая сы-
новьям умолкнуть, и спокойно обратился к своему гостю с вопросом:
- Где она?
"Ого!" - опять подумал И Пын. Сеньорита, значит, пропала. Это новый
секрет. Он может кое-что принести И Пыну - пусть не сейчас, зато со вре-
менем. Красивая девушка из такой знатной и богатой семьи пропала неиз-
вестно куда, - в латиноамериканской стране такими сведениями недурно об-
ладать. В один прекрасный день она может выйти замуж: - ходили же такие
слухи по Колону! - а впоследствии когда-нибудь может поссориться с мужем
или муж с ней, и тогда она или ее муж - не важно кто из них - будет рад,
пожалуй, заплатить немалую сумму за этот секрет.
- Эта сеньорита Леонсия, - сказал он, наконец, с хитрой вкрадчи-
востью, - она не ваша дочь. У нее другие папа и мама.
Горе, в котором пребывал сейчас Энрико, оплакивая гибель Леонсии, бы-
ло настолько велико, что он даже не вздрогнул, когда китаец сообщил ему
давнишнюю семейную тайну.
- Верно, - подтвердил Энрико. - Я удочерил ее ребенком, хотя это и не
известно за пределами моей семьи. Странно, что вы это знаете. Но меня не
интересует то, что мне и без вас известно. Меня интересует сейчас дру-
гое: где она?
И Пын серьезно и сочувственно покачал головой.
- Это совсем другой секрет, - сказал он. - Быть может, я узнаю его
тоже. Тогда я продам его вам. А пока у меня есть старый секрет. Вы не
знаете, кто были папа и мама сеньориты Леонсии. А я знаю.
Старый Энрико не сумел скрыть интерес, который пробудило в нем столь
интригующее сообщение.
- Говори, - приказал он. - Назови имена, докажи, что это действи-
тельно так, и я вознагражу тебя.
- Нет, - И Пын отрицательно покачал головой, - так плохо вести дела.
Я свои дела веду иначе. Вы мне заплатите - я вам скажу. Мои секреты -
хорошие секреты. Я всегда доказываю свои секреты. Вы дадите мне пятьсот
песо и оплатите большие расходы на дорогу из Колона в Сан-Антонио и об-
ратно в Колон, а я назову вам имя папы и мамы.
Энрико Солано кивнул в знак согласия и только было собрался приказать
Алесандро принести деньги, как вдруг горничная индианка ворвалась, точно
ураган, в комнату. Подбежав к Энрико Солано с такой стремительностью,
какой никто не мог от нее ожидать, она в слезах заломила руки, бормоча
что-то нечленораздельное, но видно было, что не от горя, а от счастья.
- Сеньорита!.. - наконец, произнесла она сдавленным шепотом, кивком
головы и взглядом указывая на двор. - Сеньорита!..
Тут все забыли про И Пына и про его секрет. Энрико вместе со своими
сыновьями выскочил в боковой дворик и увидел там Леонсию, королеву и
обоих Морганов, покрытых с ног до головы пылью и слезавших в эту минуту
с верховых мулов, которых, судя по виду, они наняли в верховьях реки Гу-
алака. А тем временем двое слуг индейцев, позванные на помощь горничной,
выпроваживали из асьенды толстого китайца и его дряхлую спутницу.
- Приходите в другой раз, - говорили они, - Сейчас сеньор Солано за-
