от записки и бегом кинулся догонять своих спутников.
Аугустино, жандарм, который больше помалкивал, когда был трезв, а вы-
пив, начинал многословно доказывать, что молчание - золото, шел впереди
всех, нагнув голову, словно вынюхивая следы зверя и зорко поглядывая по
сторонам. Вдруг он заметил листок бумаги и на нем - серебряный доллар.
Доллар он взял себе, а записку вручил начальнику полиции. Торрес загля-
нул через плечо шефа, и они оба увидели таинственную цифру "50". На-
чальник полиции бросил бумажку на землю, не обнаружив в ней ничего инте-
ресного, и хотел продолжать погоню, но Аугустино поднял листок и стал
раздумывать, что бы могла означать цифра "50". Он все еще пребывал в
раздумье, когда послышался громкий возглас Рафаэля. Тут уж Аугустино
смекнул, в чем дело: значит, Рафаэль нашел еще доллар; и если поискать
как следует, то где-то здесь можно найти пятьдесят таких монет. И, швыр-
нув бумажку, он мигом опустился на четвереньки и стал искать. Остальные
жандармы тотчас последовали его примеру. В общей свалке никто и внимания
не обращал на Торреса и начальника полиции, которые тщетно сыпали прок-
лятиями, требуя, чтобы отряд двинулся дальше.
Когда выяснилось, что уже никто ничего больше не находит, жандармы
решили подсчитать, сколько они подобрали монет. Оказалось - сорок семь.
- Тут где-то должно быть еще три доллара! - воскликнул Рафаэль; и все
жандармы снова распластались на земле и принялись за поиски. Прошло еще
пять минут, пока были найдены недостающие три монеты. Каждый сунул в
карман то, что ему удалось подобрать, и все послушно двинулись вслед за
Торресом и начальником полиции.
Они прошли примерно с милю, когда Торрес увидел на земле блестящий
доллар и попытался втоптать его в грязь, но острые, как у хорька, глаза
Аугустино успели заметить это, и его проворные пальцы быстро извлекли
монету из мягкой сырой земли. Теперь его товарищи уже по опыту знали,
что где один доллар, там есть и еще. Отряд остановился, и, как ни грози-
ли и ни упрашивали начальники, жандармы тотчас рассыпались по лесу и
принялись обшаривать землю вправо и влево от тропинки.
Висенте, с круглым, как луна, лицом, похожий больше на мексиканского
индейца, чем на майя или панамского метиса, первый напал на след. Все
жандармы мигом окружили его, точно свора собак - дерево, на которое они
загнали опоссума. Сходство усиливалось тем, что и Висенте стоял около
дерева. Оно было без макушки, гнилое и дуплистое, футов двенадцати в вы-
соту и примерно четырех в обхвате. На середине его было дупло - над ним
висел приколотый колючкой такой же листок бумаги, как и тот, что они
нашли раньше. На листке было написано "100".
Началась драка, продолжавшаяся несколько минут, с полдюжины рук от-
талкивали одна другую: каждому хотелось первым залезть в дупло и доб-
раться до сокровища. Но дупло было глубокое, и руки не доставали до его
дна.
- Давайте срубим дерево, - закричал Рафаэль, постукивая тыльной сто-
роной своего мачете по коре, чтобы определить, где кончается дупло. -
Свалим его все вместе, потом сосчитаем деньги, которые там найдем, и по-
делим поровну.
Услышав это, начальство совсем рассвирепело, а шеф пригрозил, что,
как только они вернутся в Сан-Антонио, он сошлет их всех в Сан-Хуан на
съедение сарычам.
- Но мы пока еще, благодарение богу, не вернулись в Сан-Антонио, -
промолвил Аугустино, срывая печать молчания, сковывавшую его уста в ми-
нуты трезвости, и изрекая очередную мудрость.
- Мы люди бедные и поделимся по-честному, - заявил Рафаэль. - Аугус-
тино прав: благодарение богу, мы еще не в Сан-Антонио. Этот богач-гринго
за один день рассыпал на своем пути куда больше монет, чем мы заработали
бы на службе за целый год. Я, например, стою за революцию, чтобы у всех
было много денег.
- И чтоб вожаком был богатый гринго, - добавил Аугустино. - Если он и
дальше будет вести нас по дороге, усыпанной серебром, я готов идти за
ним хоть всю жизнь.
- И я тоже, - подтвердил Рафаэль. - А если эти, - и он мотнул головой
в сторону Торреса и начальника полиции, - не дадут нам собрать то, что
боги нам послали, то пусть отправляются в преисподнюю, ко всем чертям.
Мы люди, а не рабы. Мир велик. Кордильеры перед нами. Мы поселимся в
Кордильерах, и все будем богаты и свободны. А какие там красивые и аппе-
титные индианки!..
- И кстати избавимся от своих ясен, пусть остаются в Сан-Антонио! -
сказал Висенте. - Давайте рубить драгоценное дерево.
Под тяжелыми, ухающими ударами мачете дерево - гнилое и пористое -
так и крошилось. Когда оно упало, жандармы сосчитали и разделили поровну
не сто, а сто сорок семь серебряных долларов.
- Щедрый парень этот гринго, - прокудахтал Висенте. - Оставляет даже
больше, чем обещал. Может, там и еще есть?
Из-под груды щепок и древесной трухи они извлекли еще пять монет, по-
теряв на этом ровно десять минут, так что Торрес и начальник полиции
дошли уже до полного исступления.
- Ишь какой богач, даже сосчитать не потрудился, - сказал Рафаэль. -
Должно быть, просто развязывает мешок и высыпает оттуда деньги. Это, на-
верно, тот самый мешок, с которым он удирал из Сан-Антонио, после того
как взорвал стену в нашей тюрьме.
Погоня возобновилась, и с полчаса они шагали, не задерживаясь, пока
не подошли к заброшенной плантации, на поля которой уже наступали джунг-
ли. Полуразрушенный, крытый соломой домишко, обвалившиеся бараки для ра-
бочих, рассыпавшийся хлев, самые столбы которого, казалось, пустили
ростки и теперь превратились в настоящие деревья, и, наконец, колодец,
из которого, по-видимому, еще недавно брали воду, так как бадья была
привязана к валу совсем новым куском риаты [13], - все говорило о том,
что здесь человек отступил, так и не сумев покорить дикую природу. А к
валу колодца на самом видном месте был прикреплен уже знакомый по виду
листок бумаги, на котором было написано "300".
- Пресвятая матерь божья! Ведь это же целое состояние! - воскликнул
Рафаэль.
- А, чтоб ему веки вечные жариться в аду на медленном огне! - добавил
Торрес.
- Он получше платит, чем ваш сеньор Риган, - ехидно заметил начальник
полиции, доведенный уже до полного отчаяния.
- Его мешок с серебром не такой и большой, - заметил Торрес. - Как
видно, мы должны подобрать все содержимое этой сокровищницы, прежде чем
поймаем ее владельца. Вот когда мы все подберем и мешок опустеет, тут мы
его и накроем.
- Пойдемте-ка дальше, друзья, - вкрадчивым тоном обратился к своему
отряду начальник полиции. - Потом мы сюда вернемся и на досуге соберем
все серебро.
Тут Аугустино снова сорвал со своих уст печать молчания.
- Никто не знает, каким путем будет возвращаться и вернется ли вооб-
ще, - пессимистически провозгласил он; и, вдохновленный перлом мудрости,
который он из себя выдавил, решил одарить мир еще одним изречением: -
Три сотни в руке лучше, чем три миллиона на дне колодца, который мы, мо-
жет, никогда больше и не увидим.
- Кто-то должен спуститься в колодец, - сказал Рафаэль, ухватился за
плетеную веревку и повис на ней. - Видите, риата крепкая. Мы спустим на
ней кого-нибудь. Так кто же тот храбрец, который полезет вниз?
- Я, - вызвался Висенте. - Я этот храбрец, я полезу.
- Да, и украдешь половину того, что там лежит, - высказал вслух Рафа-
эль мгновенно возникшее у него подозрение. - Если ты полезешь вниз, то
сначала сдай-ка нам все свои деньги. А когда ты вылезешь, мы обыщем тебя
и тогда узнаем, сколько ты нашел. Потом мы все поделим поровну и вернем
тебе то, что у тебя раньше было.
- В таком случае я не полезу вниз ради людей, которые мне не доверя-
ют, - упрямо заявил Висенте. - Здесь, у колодца, я такой же богатый, как
любой из вас. Тогда почему же именно я должен лезть вниз? Я не раз слы-
шал, что люди погибали на дне колодцев.
- Да лезь ты, ради бога! - рявкнул начальник полиции. - Живей! Живей!
- Я слишком толстый, эта веревка меня не выдержит, я не полезу в ко-
лодец! - заявил Висенте.
Все взгляды обратились к Аугустино, молчаливому жандарму, который за
один этот день наговорил больше, чем за целую неделю.
- Гиллермо - самый худой и самый тонкий, - сказал Аугустино.
- Вот Гиллермо туда и полезет! - хором заявили остальные.
Но Гиллермо боязливо заглянул в глубь колодца и попятился, мотая го-
ловой и крестясь.
- Не полезу я туда, даже если бы там было священное сокровище та-
инственного города племени майя, - пробормотал он.
Начальник полиции выхватил револьвер и вопросительно посмотрел на
своих жандармов, как бы испрашивая у них одобрения. Они ответили ему
взглядами и кивками головы.
- Во имя всего святого, лезь в колодец! - угрожающе сказал он ма-
ленькому жандарму. - И поторапливайся, не то я тебя так награжу, что ты
у меня больше никогда уже не спустишься и не поднимешься, а на веки веч-
ные останешься здесь и сгниешь возле этого проклятого колодца... Пра-
вильно я поступлю, ребята, если убью его, раз он отказывается лезть?
- Правильно! - поддержали жандармы.
Итак, Гиллермо дрожащими пальцами пересчитал найденные раньше монеты,
потом с перекошенным от страха лицом, не переставая креститься, подошел,
подталкиваемый товарищами, к бадье, сел на нее, обхватил ногами, и жан-
дармы начали поспешно спускать его вниз, в кромешную тьму колодца.
- Стойте - раздался из глубины колодца его крик. - Стойте! Стойте!
Вода! Я уже в воде!
Жандармы навалились на вал и придержали его.
- Я требую десять песо сверх того, что мне причитается, - снова до-
несся голос Гиллермо.
- Обожди, мы тебе устроим крещение! - крикнул ему кто-то.
И все загалдели:
- Уж ты у нас сегодня вдосталь водички нахлебаешься!
- Мы вот сейчас отпустим веревку!
- Перережем ее - и все тут!
- Одним будет меньше при дележе!
- Вода уж больно противная, - снова донесся из темной глубины колодца
голос Гиллермо, точно голос призрака. - Тут какие-то сонные ящерицы и
дохлая птица, от которой здорово воняет. Может, здесь даже и змеи есть.
Право же, десять лишних песо не слишком большая цена за такую работу.
- Вот мы утопим тебя сейчас! - крикнул Рафаэль.
- Я пристрелю тебя! - рявкнул начальник полиции.
- Пристрелите или утопите, - долетел до них голос Гиллермо, - толку
вам от этого никакого не будет: деньги-то все равно останутся в колодце!
Наступило молчание: те, кто находился наверху, взглядами спрашивали
друг друга, что же теперь делать.
- А гринго скачут все дальше и дальше, - взорвался Торрес. - Хоро-
шенькая дисциплина у вас, сеньор Мариано Веркара-и-Ихос! Нечего сказать,
умеете держать в руках своих жандармов!
- Это вам не Сан-Антонио, - огрызнулся начальник полиции. - Здесь
дебри Хучитана. Мои псы верно служат мне, пока они в Сан-Антонио, а в
этих дебрях с ними надо быть поосторожнее, не то взбесятся - и тогда что
будет с нами?
- А все это проклятое золото, - сдаваясь, грустно произнес Торрес. -
Тут, право, можно стать социалистом: подумать только, какой-то гринго
связывает руки правосудия золотыми путами.
- Серебряными, - поправил его начальник полиции.
- Пошли вы к черту! - сказал Торрес. - Вы совершенно правильно изво-
лили заметить, что это не Сан-Антонио, а дебри Хучитана, и здесь я смело
могу послать вас к черту. Ну кто виноват, что у вас вспыльчивый харак-
тер? Зачем нам из-за этого ссориться, когда все наше благополучие зави-
сит от того, чтобы держаться вместе?
- Эй вы, слышите? - долетел до них голос Гиллермо. - Вода-то здесь
всего два фута глубиной. Так что вам не удастся утопить меня. Я только
что добрался до дна и уже держу в руке четыре кругленьких серебряных пе-
со. Они покрывают все дно, точно ковер. Так как же, отпустите веревку?
Или я получу десять лишних песо за эту грязную работу? Вода здесь смер-
