ции, т.е. становится мотивом139.
Подобное понимание мотивов кажется по меньшей мере односторонним, а
потребности - исчезающими из психологии. Но это не так. Из психологии
исчезают не потребности, а лишь их абстракты - "голые", предметно не на-
полненные потребностные состояния субъекта. Абстракты эти появляются на
сцену в результате обособления потребностей от предметной деятельности
субъекта, в которой они единственно обретают свою психологическую конк-
ретность.
Само собой разумеется, что субъект как индивид рождается наделенным
потребностями. Но, повторяю это еще раз, потребность как внутренняя сила
может реализоваться только в деятельности. Иначе говоря, потребность
первоначально выступает лишь как условие, как предпосылка деятельности,
но, как только субъект начинает действовать, тотчас происходит ее транс-
формация, и потребность перестает быть тем, чем она была виртуально, "в
себе". Чем дальше идет развитие деятельности, тем более эта ее предпо-
сылка превращается в ее результат.
Трансформация потребностей отчетливо выступает уже на уровне эволюции
животных: в результате происходящего изменения и расширения круга пред-
метов, отвечающих потребностям, и способов их удовлетворения развиваются
и сами потребности. Это происходит потому, что потребности способны
конкретизироваться в потенциально очень широком диапазоне объектов, ко-
торые и становятся побудителями деятельности животного, придающими ей
определенную направленность. Например, при появлении в среде новых видов
пищи и исчезновении прежних пищевая потребность, продолжая удовлетво-
ряться, вместе с тем впитывает теперь в себя новое содержание, т.е. ста-
новится иной. Таким образом, развитие потребностей животных происходит
путем развития их деятельности по отношению ко все более обогащающемуся
кругу предметов; разумеется, что изменение конкретно-предметного содер-
жания потребностей приводит к изменению также и способов их удовлетворе-
ния.
Конечно, это общее положение нуждается во многих оговорках и поясне-
ниях, особенно в связи с вопросом о так называемых функциональных пот-
ребностях. Но сейчас речь идет не об этом. Главное заключается в выделе-
нии факта трансформации потребностей через предметы в процесс их потреб-
ления. А это имеет ключевое значение для понимания природы потребностей
человека.
В отличие от развития потребностей у животных, которые зависит от
расширения круга потребляемых ими природных предметов, потребности чело-
века порождаются развитием производства. Ведь производство есть непос-
редственно также и потребление, создающее потребность. Иначе говоря,
потребление опосредствуется потребностью в предмете, его восприятием или
мысленным его представлением. В этой отраженной своей форме предмет и
выступает в качестве идеального, внутренне побуждающего мотива140.
Однако в психологии потребности чаще всего рассматриваются в отвлече-
нии от главного - от порождающей их раздвоенности потребительного произ-
водства, что и ведет к одностороннему объяснению действий людей непос-
редственно из их потребностей. При это иногда опираются на высказывание
Энгельса, извлеченное из общего контекста его фрагмента, посвященного
как раз роли труда в формировании человека, в том числе, разумеется,
также и его потребностей. Марксистское понимание далеко от того, чтобы
усматривать в потребностях исходный и главны пункт. Вот что пишет в этой
связи Маркс: "В качестве нужды, в качестве потребности, потребление само
есть внутренний момент производительной деятельности. Но последняя (вы-
делено мной. - А.Л.) есть исходный пункт реализации, а потому и ее гос-
подствующий момент - акт, в который снова превращается весь процесс. Ин-
дивид производит предмет и через его потребление возвращается опять к
самому себе..."141.
Итак, перед нами две принципиальные схемы, выражающие связь между
потребностью и деятельностью. Первая воспроизводит ту идею, что исходным
пунктом является потребность и поэтому процесс в целом выражается цик-
лом: потребность -> деятельность -> потребность. В ней, как отмечает
Л.Сэв, реализуется "материализм потребностей", который соответствует до-
марксистскому представлению о сфере потребления как основной. Другая,
противостоящая ей схема есть схема цикла: деятельность -> потребность ->
деятельность. Эта схема, отвечающая марксистскому пониманию потребнос-
тей, является фундаментальной также и для психологии, в которой "никакая
концепция, основанная на идее "двигателя", принципиально предшествующего
самой деятельности, не может играть роль исходной, способной служить
достаточным основанием для научной теории человеческой личности"142.
То положение, что человеческие потребности производятся, имеет, ко-
нечно, историко-материалистический смысл. Вместе с тем оно крайне важно
для психологии. Это приходится подчеркивать потому, что иногда специфи-
ческий для психологии подход к проблеме как раз и усматривается в объяс-
нениях, исходящих из самих потребностей, точнее, из вызываемых ими эмо-
циональных переживаний, которые якобы только и могут объяснить, почему
человек ставит перед собой цели и создает новые предметы143. Конечно, в
этом есть своя правда и с этим можно было бы согласиться, если бы не од-
но обстоятельство: ведь в качестве определителей конкретной деятельности
потребности могут выступать только своим предметным содержанием, а это
содержание прямо в них не заложено и, следовательно, не может быть их
них выведено.
Другая принципиальная трудность возникает в результате полупризнания
общественно-исторической природы человеческих потребностей, выражающего-
ся в том, что часть потребностей рассматриваются как социальные по свое-
му происхождению, другие же относятся к числу чисто биологических, прин-
ципиально общих у человека и животных. Не требуется, конечно, особой
глубины мысли, чтобы открыть общность некоторых потребностей у человека
и животных. Ведь человек, как и животные, имеет желудок и испытывает го-
лод - потребность, которую он должен удовлетворять, чтобы поддерживать
свое существование. Но человеку свойственны и другие потребности, кото-
рые детерминированы не биологически, а социально. Они являются "функцио-
нально автономными", или "анастатическими". Сфера потребностей человека
оказывается, таким образом, расколотой надвое. Это неизбежный результат
рассмотрения "самих потребностей" в их отвлечении от предметных условий
и способов их удовлетворения, и соответственно, в отвлечении от дея-
тельности, в которой происходит их трансформация. Но преобразование пот-
ребностей на уровне человека охватывает также (и прежде всего) потреб-
ности, являющиеся у человека гомологами потребностей животных. "Голод, -
замечает Маркс, - есть голод, однако голод, который утоляется вареным
мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при
котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов"144.
Позитивистская мысль, конечно, видит в этом не более чем поверхност-
ное отличие. Ведь для того, чтобы обнаружить "глубинную" общность пот-
ребности в пище у человека и животного, достаточно взять изголодавшегося
человека. Но это не более чем софизм. Для изголодавшегося человека пища
действительно перестает существовать в своей человеческой форме, и, со-
ответственно, его потребность в пище "расчеловечивается"; но если это
что-нибудь и доказывает, то только то, что человека можно довести голо-
данием до животного состояния, и ровно ничего не говорит о природе его
человеческих потребностей.
Хотя потребности человека, удовлетворение которых составляет необхо-
димое условие поддержания физического существования, отличаются от его
потребностей, не имеющих своих гомологов у животных, различие это не яв-
ляется абсолютным, и историческое преобразование охватывает всю сферу
потребностей.
Вместе с изменением и обогащением предметного содержания потребностей
человека происходит также изменение и форм их психического отражения, в
результате чего они способны приобретать идеаторный характер и благодаря
этому становиться психологически инвариантными; так, пища остается пищей
и для голодного, и для сытого человека. Вместе с тем развитие духовного
производства порождает такие потребности, которые могут существовать
только при наличии "плана сознания". Наконец, формируется особый тип
потребностей - потребностей предметно-функциональных, таких, как потреб-
ность в труде, художественном творчестве и т.д. Самое же главное состоит
в том, что у человека потребности вступают в новые отношения друг с дру-
гом. Хотя удовлетворение витальных потребностей остается для человека
"первым делом" и неустранимым условием его жизни, высшие, специально-че-
ловеческие потребности вовсе не образуют лишь наслаивающиеся на них по-
верхностные образования. Поэтому и происходит так, что когда на одну ча-
шу весов ложатся фундаментальнейшие витальные потребности человека, а на
другую - его высшие потребности, то перевесить могут как раз последние.
Это общеизвестно и не требует доказательства.
Верно, конечно, что общий путь, который проходит развитие человечес-
ких потребностей, начинается с того, что человек действует для удовлет-
ворения своих элементарных, витальных потребностей; но далее это отноше-
ние обращается, и человек удовлетворяет свои витальные потребности для
того, чтобы действовать. Это и есть принципиальный путь развития потреб-
ностей человека. Путь этот, однако, не может быть непосредственно выве-
ден из движения самих потребностей, потому что за ним скрывается разви-
тие их предметного содержания, т.е. конкретных мотивов деятельности че-
ловека.
Таким образом, психологический анализ потребностей неизбежно преобра-
зуется в анализ мотивов. Для этого, однако, необходимо преодолеть тради-
ционное субъективистское понимание мотивов, которое приводит к смешению
совершенно разнородных явлений и совершенно различных уровней регуляции
деятельности. Здесь мы встречаемся с настоящим сопротивлением: разве не
очевидно, говорят нам, что человек, действует потому, что он хочет. Но
субъективные переживания, хотения, желания и т.п. не являются мотивами
потому, что сами по себе они не способны породить направленную дея-
тельность, и, следовательно, главный психологический вопрос состоит в
том, чтобы понять, в чем состоит предмет данного хотения, желания или
страсти.
Еще меньше, конечно, оснований называть мотивами деятельности такие
факторы, как тенденция к воспроизведению стереотипов поведения, тенден-
ция к завершению начатого действия и т.д. В ходе осуществления дея-
тельности возникает, конечно, множество "динамических сил". Однако силы
эти могут быть отнесены к категории мотивов не с большим основанием,
чем, например, инерция движения человеческого тела, действие которой
тотчас обнаруживает себя, когда, например, быстро бегущий человек натал-
кивается на внезапно возникшее препятствие.
Особое место в теории мотивов деятельности занимают открыто гедонис-
тические концепции, суть которых состоит в том, что всякая деятельность
человека якобы подчиняется принципу максимизации положительных и миними-
зации отрицательных эмоций. Отсюда достижение удовольствия и освобожде-
ние от страдания и составляют подлинные мотивы, движущие человеком.
Именно в гедонистических концепциях, как в фокусе линзы, собраны все
идеологически извращенные представления о смысле существования человека,
о его личности. Как и всякая большая ложь, концепции эти опираются на
фальсифицируемую ими правду. Правда эта состоит в том, что человек
действительно стремится быть счастливым. Но психологический гедонизм как
раз и вступает в противоречие с этой настоящей большой правдой, размени-
