квартиры, внутренне открытый всему.
Если здесь и жил кто, то жил странно. Из мебели были только два
разломанных облезлых дивана, черно-красный в одной комнате и зеленый в
другой, несколько табуреток и массивный шкаф. Сверху на шкафу громоздилась
беспорядочная пыльная пирамида книг.
С потолка в одной комнате свисала голая лампочка, в другой - желтый
тканевый абажур с бахромой.
Кухня оказалась неожиданно чистой, хотя и очень бедной. В углу на
табуретке сушилась вымытая посуда, под раковиной мойки стояло пустое
мусорное ведро, аккуратно выстеленное газетой. На плите стоял алюминиевый
чайник с самодельной дужкой. Маленький старый холодильник дружелюбно
ворчал у окна.
Еще более неожиданное впечатление произвела ванная. Там Алексей
увидел единственную новую вещь: большое овальное зеркало в красной
пластмассовой раме с полочками и крючочками. На полочках стояла всяческая
косметика, несколько флакончиков с духами. Алексей взял один, темного стекла,
граненый, поднес к ноздрям: Он уже знал, какой запах почувствует.
Потом он снял темные очки в тонкой оправе и посмотрел на свое
отражение.
Без очков отражению можно было дать лет пятьдесят. Или больше.
Короткий седой ежик, глубоко запавшие глаза, жесткие складки у рта: Пусть
будет так, согласился Алексей. Глупо спорить с отражениями.
Поддавшись неясному порыву, он положил духи в карман. Собственно, он
и пришел сюда в поисках таких вот неясных порывов.
Держа очки перед собой, как некий фонарик тьмы, он еще раз обошел
комнаты, оглядывая углы и простенки. Ничего. Он, собственно, ничего и не
ожидал: ничего конкретного. Он сказал это себе еще и еще, как бы уговаривая,
убеждая. Значит, чего-то ждал:
Пройдя на кухню, сел. Облокотился о стол. Сделал вид, что задумался - а
на самом деле опустошил себя, заставил отзываться на самые тонкие вибрации.
:здесь, на кухне, кого-то долго били, пинали лежащего, колотили
затылком о подоконник: нет, не до смерти - так: а в дальней, которая побольше,
комнате когда-то умирала старушка, обои впитали ее муку и страх, хрип, попытки
встать, дотянуться: а в маленькой не так давно бешено занимались любовью, но
это была не просто любовь, и он встал и оказался там, на середине, горели свечи,
сорок свечей, он знал, что сорок, не считая, вот здесь, он нагнулся и увидел воск,
затекший в щели на полу, это была удача, он осторожно выковырнул эти чешуйки
и крупинки, а потом щекой почувствовал исходящее от батареи темное тепло, кое-
как он сумел заглянуть за нее и извлечь черную пыльную тряпочку, это были
тонкие женские трусики: их повесили сушиться и уронили нечаянно, и в суматохе
не хватились:
Он едва успел упаковать находки в полиэтиленовый пакет и спрятать в
карман, как в замке зашевелился ключ. Алексей вышел в коридор и со всей
возможной веселостью проговорил через дверь:
- Только, Бога ради, не пугайтесь, ничего страшного не происходит!
И все же за дверью ойкнули.
- Кто это? - испуганный женский голос. Молодой.
- Вы меня не знаете, я было зашел Валю проведать:
- Какую Валю? Тут нет никаких Валь. Я сейчас соседей позову:
- Пожалуйста, зовите, мне бояться нечего. Ой, да подумайте: если бы я
чего плохого вам хотел, стал бы через дверь кричать? Подождал бы, пока
войдете:
Там действительно подумали.
- А как вы в квартиру попали?
- Позвонил, и девушка меня впустила.
- Какая еще девушка?
- Слушайте, а мы так и будем через дверь общаться? Честное слово, я
хороший. Я даже начинаю думать теперь, что вам квартирную воровку спугнул.
- Было бы что у меня там воровать:
Дверь открылась.
Алексей шутливо поднял руки.
- Вот, - сказал он. - Заранее сдаюсь.
Вошла девушка лет двадцати, высокая, с него ростом. На ней был легкий,
совсем не по погоде, черный свингер и черная же мужская шляпа. Смотрела она
настороженно, но без опаски.
- Так, говорите, вам открыли?
- Да. Девушка в платке. Я спросил Валю, она сказала: посидите, скоро
придет. И тут же ушла. Я и не подумал даже, что в квартире никого нет. А потом
пришлось ждать, дверь-то у вас не захлопывается: В общем, посмотрите, если
что-то пропало, если надо милицию вызывать - буду свидетелем. Руки можно
опустить?
Хозяйка хмыкнула, прошла в маленькую комнату, там заскрипели дверцы
шкафа. Потом вернулась.
- В бедности есть определенная прелесть, - сказала она.
- Все в порядке?
- Беспорядок подразумевает наличие не менее четырех предметов. У меня
же их три. Как было, так и осталось. Вы тут давно сторожите их?
- Часа полтора-два.
- Ого!
- Так вы меня отпускаете?
- Нет. Потому что теперь, как честный человек, я просто обязана напоить
вас чаем. Пойдемте на кухню, там теплее: Да, кстати: кого вы разыскивали?..
Через полчаса Алексей знал уже практически все, что ему хотелось знать.
Бывший жилец этой квартиры погиб весной при странных обстоятельствах,
долгое время здесь никто не хотел селиться, люди приходили, осматривались и
не соглашались оставаться, хозяева нервничали, снижали плату, и так вот она,
Вика, получила это жилье почти за полцены, но покоя здесь нет, очень нервное
место, вы не чувствуете?.. она думала поначалу, что дело в пресловутых
геопатогенных зонах и водяных жилах, пригласила знакомого экстрасенса, тот
побродил с рамкой и ничего особенного не обнаружил, сказал даже, что место
здоровее многих: может быть, действуют вещи убитого, предположил Алексей, а
вы что, неужели верите в это всё? - я думаю, объяснения по большей части
бредовы, но само явление существует наверняка, человек что-то чувствует, у вас
есть небольшой грузик и длинная нитка?
Подходящий грузик нашелся, толстая цыганская игла, и с этим маятником
Алексей медленно обошел квартиру еще раз, комментируя: начинает
раскачиваться, значит, тут есть что-то, из-за чего мои мышцы подергиваются:
Там, где на полу были остатки воска, он даже без помощи маятника уловил мелкие
сокращения мышц. Игла не раскачивалась, а вращалась. Неплохой инструмент,
подумал он, и не требует никакой подготовки: Вы здесь спите? Да. Кошмары
снятся? Она кивнула. А в той комнате? Они перешли. А тут словно чем-то воняет,
сейчас не ощущается, но ночью - сильно, и просыпаешься разбитая-разбитая:
поэтому-то и форточки держу открытыми все время:
Алексей обошел и эту комнату. Сейчас, по второму кругу, здесь неявно
ощущалось стороннее присутствие - не то чтобы злое, но глумливое. Глупо-
глумливое. Источником был участок пола у окна - там, где проходили трубы
системы отопления.
Некоторое время он сомневался, посвящать хозяйку в это или нет. Потом
махнул на сомнения рукой.
Древний линолеум там горбился, выбиваясь из-под плинтуса. Можно
посмотреть? Да, конечно:
Под линолеумом обнаружился лючок - квадратная доска, прикрывающая
выпил в половицах. Чем-нибудь подцепить? - он вопросительно посмотрел на
Вику, но она уже протягивала ему длинную стамеску.
Оп.
Пустое пространство между полом и потолком, засыпанное шлаком. Здесь
шлак выгребли, и в ямке лежал тряпичный сверток.
Развернем?
Там было что-то легкое и, возможно, хрупкое. Ткань ползла под пальцами.
Наконец, открылось: скелет кошки, скелет большой птицы - вороны? сороки? -
какие-то бантики из пестрых ленточек, несколько пуговиц и булавок - и три
самодельные куклы, связанные за ручки между собой.
К каждой кукле пришиты были лоскутки больничной клеенки, исписанные
непривычными пиктограммами. Кроме пиктограмм, были и имена: "Валя",
"Валентина", "Александра".
- Вот вам и частичка Вали, - пробормотал он. - Где же может быть
остальное?..
Хозяйка, похоже, на некоторое время утратила дар речи.
- Если бы не двусмысленность предложения, - сказала она наконец, - я бы
попросила вас ущипнуть меня.
Алексей чувствовал, что ее разбирает нервный смех.
- Это что, какое-то колдовство? - продолжала она.
- Да, - кивнул он. Кустарное колдовство, уточнил про себя.
- И вот это: действует?
- Не знаю. Можно проверить. Я все аккуратно унесу, а вы завтра скажете
мне, как вам спалось. Идет?
- А почему просто не выбросить?
Он потер подбородок. Еще раз оглядел разложенное на тряпице.
- Рука не поднимается. Ну, а вдруг - и в этом что-то есть? Представляете,
что станет с девочками?
И тут она наконец засмеялась.
- Мое неверие ущемлено, - выговорила она. - Или защемлено. Или
ущипнуто. Короче, оно визжит и подпрыгивает.
- Передайте ему соболезнования от моего:
Потом, когда Алексей все аккуратно упаковал и вымыл руки, когда они
снова сели пить чай, Вика взглядом спросила: неужели же?..
- И верю, и не верю, - сказал Алексей. -Я думаю так: и да, и нет. "Нет" - в
том смысле, что вне человеков этого не существует. "Да" - заставляет группу
людей, объединенных верой в это, выполнять какие-то действия, чаще
бессмысленные, иногда - страшные:
- И эта ваша Валя?..
Он кивнул.
- Родители за ней замечали давно: склонность, что ли, - импровизировал
он, извинясь мысленно перед несчастной Сорочинской. - Потом слухи всяческие
стали доходить. А потом - раз, и пропала. Не пишет, не звонит. Старики, конечно,
в панике. Вот я и пошел по следу:
- А вы - кто?
- Можно сказать - друг семьи. В старинном смысле, без скабрезности.
Профессионально же: некоторое время я этими исследованиями занимался
всерьез, а потом сменился климат, и вообще:
- Понятно: Да, жаль, что не могу помочь. Никто не заходил, ничего такого
не говорил. Так что - ничем:
- Ну, почему же - ничем. Чаю вот напился. Запишите телефон, Вика.
Завтра-послезавтра позвоните, скaжете, как спалось. Договорились?
Он продиктовал номер телефона, и в этот момент аппарат замурлыкал.
Это был Мартын. Проявлял обеспокоенность.
- Все хорошо, - сказал Алексей. - Уже иду: Потеряли, - усмехнулся он.
На улице серело. Он пересек двор, вышел на бульвар, повернул налево и
зашагал к видимой издалека желтой кирпичной шестнадцатиэтажке. Там, на
четырнадцатом этаже, он снимал квартиру. Там его ждал Мартын.
На бульваре прогуливались мамы с колясками. Мамский клуб:
Инстинктивно они выбрали самое спокойное и безопасное место. Хотя даже и не
подозревали о самом существовании какой-то опасности.
Нужно было иметь специально тренированное вuдение, чтобы в
наступающих сумерках разглядеть, как наливаются и набирают силу тени:
Глава вторая.
Прежде здесь был вещевой рынок, а теперь обучали начинающих
водителей: широкая площадь, частью заасфальтированная, частью просто
отсыпанная щебнем; старые покрышки обозначали дороги и повороты.
Алексей поставил джип метрах в тридцати от скромного "жигуленка-
четверки" с условленной грязной тряпкой на переднем бампере. Мигнул
подфарниками, потом вышел из машины.
Может быть, это и был теоретически опасный момент, но он не
чувствовал никакой угрозы. Похоже, его партнеры не были настроены на острую
игру. Алексей неторопливо пошел вперед, и долговязый парень в натянутой на
лицо шапочке-маске выбрался ему навстречу. Второй, еле видимый сквозь
нарочито замызганное стекло, остался сидеть.
- Вы - Молот? - спросил долговязый.
- А вы - Зубило? - чуть усмехнувшись, откликнулся Алексей.
- Зубило.
- Все нормально?
- Нормально. Показать живьем?
- Разумеется.
Они обошли "жигуль" сзади. Машина стояла почти вплотную к канаве,
наполненной водой. Алексей покосился на канаву. Ладно, сейчас день: Парень
по имени Зубило откинул дверь багажника. За нею лежали две длинные
картонные коробки.
Зубило порвал скотч, приподнял крышку. Снял слои промасленной
бумаги. Алексей натянул перчатки, вынул из коробки винтовку с пластмассовым
прикладом, бегло осмотрел ее.
- "СВД", как договаривались. Стволы чистые, еще девочки. Заводская
смазка.
Алексей кивнул.
- Патроны?
- С утяжеленной пулей - всего тридцать штук. Больше просто нет.
Обычных - хоть цинку.
- Плохо: Ну, а вторая?
Зубило открыл другую коробку. Эта винтовка была с деревянными
частями.
- Старого образца - зато на сто баксов дешевле: Но, знаете, я сравнивал
