лежит в озере, мать - тоже, и мы не знаем, когда нас самих туда опустят.
- Это звучит очень разумно, дитя, как почти все, что вы говорите.
Ладно, если мы еще когда-нибудь встретимся, Хетти, вы найдете во мне
друга, что бы там ни утверждала ваша сестра. Признаться, я недолюбливал
вашу матушку, потому что мы совсем по-разному смотрели на многие вещи,
зато ваш отец - старый Том - и я подходили друг к другу, как меховая
куртка к хорошо сложенному мужчине. Я всегда полагал, что старый Плаву-
чий Том Хаттер славный парень, и готов повторить это перед лицом всех
врагов как ради него, так и ради вас.
- Прощайте, Непоседа, - сказала Хетти, которой теперь так же страстно
хотелось ускорить отъезд молодого человека, как она желала удержать его
всего за минуту перед тем; впрочем, она не могла дать себе ясного отчета
в своих чувствах. - Прощайте, Непоседа, будьте осторожны в лесу. Я про-
читаю ради вас главу из библии, прежде чем лягу спать, и помяну вас в
своих молитвах.
Это означало затронуть тему, которая не находила отклика в душе Мар-
ча; поэтому, не говоря более ни слова, он сердечно пожал руку девушке и
вернулся в пирогу. Минуту спустя оба искателя приключений уже находились
в сотне футов от ковчега, а еще через пять или шесть минут окончательно
исчезли из виду. Хетти глубоко вздохнула и присоединилась к сестре и де-
лаварке.
Некоторое время Зверобой и его товарищ молча работали веслами. Решено
было, что Непоседа высадится на берег в том самом месте, где он впервые
сел в пирогу в начале нашей повести.
Гуроны не очень бдительно охраняли это место, и, кроме того, надо бы-
ло надеяться, что Непоседе там легко будет ориентироваться в лесу. Не
прошло и четверти часа, как они достигли цели и очутились в тени, отбра-
сываемой берегом, в непосредственной близости от намеченного пункта; тут
они перестали грести, чтобы на прощание пожать друг другу руку. При этом
они старались, чтобы их не услышал какой-нибудь индеец, который мог бы в
это время случайно бродить по соседству.
- Попытайся убедить офицеров выслать отряд против гуронов, как только
доберешься до форта. Непоседа, - начал Зверобой, и лучше всего, если ты
сам вызовешься проводить их. Ты знаешь тропинки и очертания озера и мо-
жешь это сделать лучше, чем обыкновенные разведчики. Сперва иди прямо к
гуронскому лагерю и там ищи следы, которые должны броситься тебе в гла-
за. Одного взгляда на хижину и ковчег - будет достаточно, чтобы судить,
в каком положении находятся делавар и женщины. На худой конец, тут
представляется хороший случай напасть на след мингов и дать этим негодя-
ям урок, который они надолго запомнят. Для меня, впрочем, это не имеет
значения, потому что моя участь решится раньше, чем сядет солнце, но для
Джудит и Хетти это очень важно.
- А что будет с тобой, Натаниэль? - спросил Непоседа с интересом,
обычно не свойственным ему, когда речь шла о чужих делах. - Что будет с
тобой, как ты думаешь?
- Тучи собрались черные и грозные, и я стараюсь приготовиться к само-
му худшему. В сердца мингов вселилась жажда мести, и стоит им немного
разочароваться в своих надеждах на грабеж, или на пленных, или на возв-
ращение Уа-та-Уа - и мне не избежать пыток.
- Это скверное дело, и надо помешать ему, - ответил Непоседа, который
не видел различия между добром и злом, как это обычно бывает с себялюби-
выми и грубыми людьми. - Какая жалость, что старик Хаттер и я не сняли
скальпа со всех тварей в их лагере в ту ночь, когда мы первый раз сошли
на берег! Если бы ты не остался позади, Зверобой, нам бы это удалось.
Тогда бы и ты не очутился теперь в таком отчаянном положении.
- Скажи лучше, что жалеешь о том, что вообще взялся за эту работу.
Тогда бы у нас не только не дошло до драки с индейцами, но Томас Хаттер
остался бы жив, и сердца дикарей не пылали бы жаждой мщения. Девушку
убили тоже очень некстати, Гарри Марч, и ее смерть лежит тяжелым бреме-
нем на нашем добром имени.
Все это было столь несомненно и казалось теперь столь очевидным само-
му Непоседе, что он молча опустил весло в воду и начал гнать пирогу к
берегу, как бы спасаясь от терзающих его угрызений совести.
Через две минуты нос лодки легко коснулся прибрежного песка. Выйти на
берег, вскинуть на плечи котомку и ружье и приготовиться к походу на все
это Непоседе потребовалась одна секунда, и, проворчав прощальное при-
ветствие, он уже тронулся с места, когда вдруг какоето внезапное наитие
принудило его остановиться.
- Неужели ты и впрямь хочешь отдаться в руки этих кровожадных дика-
рей, Зверобой? - сказал он с гневной досадой, к которой, однако, приме-
шивалось гораздо более благородное чувство. - Это будет поступок безум-
ного или дурака.
- Есть люди, которые считают безумием держать свое слово, и есть та-
кие, которые смотрят на это совсем иначе, Гарри Непоседа. Ты принадле-
жишь к первым, я - ко вторым. Я получил отпуск, и, если только мне не
изменят силы и разум, я вернусь в индейский лагерь завтра до полудня.
- Что значит слово, данное индейцу, или отпуск, полученный от тварей,
которые не имеют ни души, ни имени!
- Если у них нет ни души, ни имени, то у нас с тобой есть и то и дру-
гое, Гарри Марч. Прощай, Непоседа, быть может, мы никогда больше не
встретимся, но желаю тебе никогда не считать данное тобой честное слово
за мелочь, с которой можно не считаться, лишь бы избежать телесной боли
или душевной муки.
Теперь Марчу хотелось возможно скорей уйти прочь.
Ему были чужды благородные чувства товарища, и он ушел, проклиная
безрассудство, побуждающее человека идти навстречу собственной гибели.
Зверобой, напротив, не выказывал никаких признаков волнения. Он спокойно
постоял на берегу, прислушиваясь, как неосторожно Непоседа пробирается
сквозь кусты, неодобрительно покачал головой и затем направился обратно
к пироге. Прежде чем снова опустить весло в воду, молодой человек бросил
взгляд на пейзаж, открывавшийся перед ним при свете звезд. Это было то
самое место, с которого он впервые увидел озеро. Тогда оно во всем своем
великолепии золотилось под яркими лучами летнего полдня; теперь, покры-
тое тенями ночи, оно казалось печальным и унылым. Горы поднимались кру-
гом, как черные ограды, заслонявшие весь мир, и слабый свет, еще мерцав-
ший на самой середине водной глади, мог служить недурным символом сла-
бости тех надежд, которые сулило Зверобою его собственное будущее. Тяже-
ло вздохнув, он оттолкнул пирогу от берега и уверенно двинулся обратно к
ковчегу и "замку".
Глава XXIV
Мед часто переходит в желчь, сияние
И радость - в тьму и горькое страданье,
В позор открытый - тайна наслажденья,
В невольный постобжорства скрытый пир,
Надутый титул - в рубище из дыр,
А сладость речи - в горькое смущенье.
Шекспир, "Похищение Лукреции"
Джудит с тайным нетерпением поджидала на платформе возвращения Зверо-
боя. Когда он подъехал к "замку", Уа-та-Уа и Хетти уже покоились глубо-
ким сном на постели, принадлежавшей двум сестрам, а делавар растянулся
на полу в соседней комнате. Положив ружье рядом с собой и закутавшись в
одеяло, он уже грезил о событиях последних дней. В ковчеге горела лампа;
эту роскошь семья позволяла себе в исключительных случаях.
Судя по форме и материалу, лампа эта была из числа вещей, хранившихся
прежде в сундуке.
Лишь только девушка разглядела в темноте очертания пироги, она перес-
тала беспокойно расхаживать взад и вперед по платформе и остановилась,
чтобы встретить молодого человека. Она помогла ему привязать пирогу; бы-
ло ясно, что она хочет скорее начать разговор. Когда все необходимое бы-
ло сделано, она в ответ на вопрос Зверобоя рассказала, каким образом
устроились на ночлег товарищи. Он слушал ее внимательно, ибо по серьез-
ному и озабоченному виду девушки легко было догадаться, что какая-то
важная мысль таится в ее уме.
- А теперь, Зверобой, - продолжала Джудит, - вы видите, я зажгла лам-
пу и поставила ее в каюте. Это делается у нас только в особых случаях, а
я считаю, что сегодняшняя ночь самая значительная в моей жизни. Не сог-
ласитесь ли вы последовать за мной, посмотреть то, что я покажу вам, и
выслушать то, что я хочу сказать?
Охотник был несколько озадачен, однако ничего не возразил и вместе с
девушкой прошел в комнату, где горел свет. Возле сундука стояли два сту-
ла; на третьем находилась лампа, а поблизости - стол, чтобы складывать
на нем вещи, вынутые из сундука. Все это было заранее подготовлено де-
вушкой; в своем лихорадочном нетерпении она старалась по возможности
устранить всякие дальнейшие проволочки. Она даже сняла уже все три зам-
ка, и теперь осталось лишь поднять тяжелую крышку, чтобы снова добраться
до сокровищ, таившихся в сундуке.
- Я отчасти понимаю, в чем дело, - заметил Зверобой, - да, отчасти я
это понимаю. - Но почему здесь нет Хетти? Теперь, когда Томас Хаттер
умер, она стала одной из хозяек всех этих редкостей, и ей надо было бы
присутствовать при том, как их будут вынимать и рассматривать.
- Хетти спит, - ответила Джудит поспешно. - К счастью, красивые
платья и прочие богатства ее не прельщают. Кроме того, сегодня вечером
она уступила мне свою долю, так что я имею право распоряжаться как мне
угодно всеми вещами, которые лежат в сундуке.
- Но разве бедняга Хетти может делать такие подарки, Джудит? - спро-
сил молодой человек. - Есть хорошее правило, запрещающее принимать по-
дарки от тех, кто не знает им цены. С людьми, на чей рассудок сам бог
наложил тяжелую руку, надо обходиться, как с детьми, которые еще не по-
нимают собственных выгод.
Джудит была слегка задета этим упреком, да еще исходившим от челове-
ка, которого так уважала. Но она почувствовала бы это гораздо острее,
будь ее совесть не свободна от корыстных расчетов по отношению к слабо-
умней и доверчивой сестре. Однако теперь не время было сердиться или на-
чинать спор, и Джудит сдержала мгновенный порыв гнева, желая скорее за-
няться тем делом, которое она задумала.
- Хетти нисколько не пострадает, - кротко ответила Джудит. - Она зна-
ет не только то, что я намерена сделать, но и то, зачем я это делаю.
Итак, садитесь поднимите крышку сундука, и на этот раз мы доберемся до
самого дна. Если только не ошибаюсь, мы найдем там то, что сможет
разъяснить нам историю Томаса Хаттера и моей матери.
- Почему Томаса Хаттера, а не вашего отца, Джудит? К покойникам надо
относиться с таким же почтением, как и к живым.
- Я давно подозревала, что Томас Хаттер - не отец мне, хотя думала,
что он, быть может, отец Хетти. Но теперь выяснилось, что он не отец нам
обеим: он сам признался в этом в свои предсмертные минуты. Я достаточно
взрослая, чтобы помнить лучшую обстановку, чем та, которая окружала нас
здесь, на озере. Правда, она так слабо запечатлелась в моей памяти, что
самая ранняя часть моей жизни представляется мне похожей на сон.
- Сны - плохие руководители, когда надо разбираться в действительнос-
ти, - возразил охотник наставительно. - Не связывайте с ним" никаких
расчетов и никаких надежд. Хотя я знал индейских вождей, которые счита-
ли, что от снов бывает польза.
- Я не жду от них ничего для моего будущего, мой добрый друг, но не
могу не вспоминать того, что было в прошлом. Впрочем, не стоит понапрас-
ну тратить слов: через полчаса, быть может, мы узнаем все или даже
больше того, что мне хотелось бы знать.
Зверобой, понимавший нетерпение девушки, уселся на стул и начал опять
вынимать вещи из сундука. Само собой разумеется, все, что они рассматри-
вали в прошлый раз, оказалось на месте, но вызывало уже гораздо меньше
интереса и замечаний, чем тогда, когда впервые было извлечено на свет
божий. Джудит даже равнодушно отложила в сторону пышное платье из парчи,
