глаза устремлены назад, к хижинам делаваров. Он может петь сладкие песни
для девушек Канады, но в ушах Уа музыкой звучит только тот язык, который
она слышала в детстве. Но если бы даже гурон родился среди народа, коче-
вавшего когда-то по берегам Великого Соленого Озера, все равно это было
бы бесполезно, если бы он не принадлежал к семье Ункасов. Молодая сосна
поднимается так же высоко, как ее отцы. Уа-та-Уа имеет в груди только
одно сердце и может любить только одного мужа.
Зверобой с непритворным восхищением слушал эту в высшей степени ха-
рактерную речь, и, когда девушка смолкла, он ответил на ее красноречие
своим обычным веселым, но беззвучным смехом.
- Это стоит всех вампумов, какие только имеются в наших лесах! -
воскликнул он. - Я полагаю, вы не поняли ни слова, Джудит; но если вы
заглянете в свое сердце и вообразите, что враг предлагает вам отказаться
от избранного вами мужчины и выйти замуж за другого, то, ручаюсь, вы
поймете самую суть того, что сказала Уата-Уа. Никто не сравнится с жен-
щиной в красноречии, если только она говорит то, что по-настоящему
чувствует. Впрочем, если она только говорит серьезно, а не просто болта-
ет, потому что болтовней большинство женщин способно заниматься целые
часы подряд. Но искреннее глубокое чувство всегда находит подходящие
слова. А теперь, Джудит, выслушав ответ краснокожей девушки, я должен
обратиться к бледнолицей, хотя, впрочем, это вряд ли подходящее название
для такого цветущего лица, как ваше. Вас недаром прозвали Дикой Розой.
Раз уж зашла речь о цветах, то, по-моему, Хетти следовало бы называть
Жимолостью.
- Если бы с такими словами ко мне обратился один из гарнизонных фран-
тов, я бы высмеяла его, Зверобой. Но, когда их произносите вы, я знаю,
что им можно верить, - ответила Джудит, очень польщенная этим безыс-
кусственным и красноречивым комплиментом. - Однако слишком рано требо-
вать от меня ответа: Великий Змей еще не говорил.
- Змей?! Господи, да я могу передать индейцам его речь, не услышав из
нее ни слова. Признаюсь, я вовсе не думал обращаться к нему с вопросом,
хотя, впрочем, это не совсем правильно, потому что правда выше всего, а
я обязан передать мингам то, что он скажет, слово в слово. Итак, Чингач-
гук, поделись с нами твоими мыслями на этот счет. Согласен ты отпра-
виться через горы в свои родные деревни, отдать Уа-та-Уа гурону и
объявить дома вождям, что если они поторопятся, то, быть может, успеют
ухватить один из концов ирокезского следа дня через два или три, после
того как неприятель покинет это место?
Так же как и его невеста, молодой вождь встал, чтобы произнести свой
ответ с надлежащей выразительностью и достоинством. Девушка говорила,
скрестив руки на груди, как бы силясь сдержать бушевавшее внутри волне-
ние. Но воин протянул руку вперед со спокойной энергией, сообщавшей его
речи особую силу.
- Вампум надо отправить в обмен на вампум, - сказал он, - посланием
ответить на послание. Слушай, что Великий Змей делаваров хочет сказать
мнимым волкам Великих Озер, воюющим нынче в наших лесах. Они не волки;
они собаки, которые пришли сюда, чтобы руки делаваров обрубили им уши и
хвосты. Они способны воровать молодых женщин, но уберечь их не могут.
Чингачгук берет свое добро там, где находит его; он не просит для этого
позволения у канадских дворняжек. Если у него в сердце таятся нежные
чувства, до этого нет дела гуронам. Он высказывает их той, которая может
понять их; он не станет трезвонить о них по лесам, чтобы его услышали
те, кому внятны только вопли ужаса. То, что происходит в его хижине, не
касается даже вождей его собственного племени и тем более гуронских плу-
тов...
- Назови их бродягами, Змей! - перебил Зверобой, не будучи в силах
сдержать свое восхищение. - Да, назови их отъявленными бродягами! Это
слово легко перевести, и оно будет всего ненавистнее их ушам. Не бойся
за меня, я перескажу им твое послание слово за словом, мысль за мыслью,
оскорбление за оскорблением; ничего лучшего они не заслуживают. Только
назови их бродягами раза два: это заставит все их соки подняться от са-
мых нижних корней к самым верхним веткам.
- И тем более гуронских бродяг, - продолжал Чингачгук, охотно подчи-
няясь требованию своего друга. - Передай гуронским собакам - пусть воют
погромче, если хотят, чтобы делавар разыскал их в лесу, где они прячут-
ся, как лисицы, вместо того чтобы охотиться, как подобает воинам. Когда
они стерегли в своем становище делаварскую девушку, стоило охотиться за
ними; но теперь я о них забуду, если они сами не станут шуметь.
Чингачгуку не нужно трудиться и ходить в свои деревни, чтобы призвать
сюда новых воинов; он сам может идти по их следу; если они не скроют
этого следа под землей, он пойдет по нему вплоть до Канады. Он возьмет с
собой Уа-та-Уа, чтобы она жарила для него дичь; они вдвоем прогонят всех
гуронов обратно в их страну.
- Вот настоящее спешное донесение, как оно называется на языке офице-
ров! - воскликнул Зверобой. - Оно разгорячит кровь гуронам, особенно в
той части, где Змей говорит, что Уа-та-Уа тоже пойдет по следу, пока гу-
роны не уберутся восвояси. Но, увы, громкие слова не всегда влекут за
собой громкие дела. Дай бог, чтобы мы хоть наполовину были так хороши,
как обещаем... А теперь, Джудит, ваш черед говорить, потому что гуроны
ждут ответа от вас всех, за исключением, может быть, бедной Хетти.
- А почему вы не хотите выслушать Хетти, Зверобой? Она часто говорит
очень разумно. Индейцы могут с уважением отнестись к ее словам, потому
что они чтят людей, которые находятся в ее положении.
- Это верно, Джудит, и очень хорошо придумано.
Краснокожие уважают несчастных всякого рода, а таких, как Хетти, в
особенности. Итак, Хетти, если вы хотите что-нибудь сказать, я передам
ваши слова гуронам с такой же точностью, как если бы их произнес
школьный учитель или миссионер.
- Один миг девушка колебалась. Затем ответила своим ласковым и мягким
голоском так же серьезно, как все говорившие до нее.
- Гуроны не понимают разницы между белыми людьми и краснокожими, -
сказала она, - иначе они не просили бы меня и Джудит прийти и поселиться
в их деревне. У красных людей одна земля, а у нас - другая. Мы должны
жить отдельно. Мать всегда говорила, что мы непременно должны жить с
христианами, если это только возможно, и потому мы не можем переселиться
к индейцам. Это наше озеро, и мы не оставим его. Здесь могилы наших отца
и матери, и даже самый плохой индеец предпочитает жить поближе к могилам
своих отцов. Я схожу к ним опять и почитаю им библию, если им хочется,
ноне покину могилы матери и отца...
- Достаточно, Хетти, достаточно, - перебил ее охотник. - Я передам им
все, что вы сказали, и ручаюсь, что они останутся довольны. А теперь,
Джудит, ваш черед высказаться, и тогда мое поручение будет выполнено.
Джудит, видимо, не хотелось отвечать, что несколько заинтриговало
посла. Зная ее характер, он никак не думал, что она окажется малодушней
Хетти или Уа-та-Уа. И, однако, в ее манерах чувствовалось некоторое ко-
лебание, которое слегка смутило Зверобоя. Даже теперь, когда ей предло-
жили высказаться, она, видимо, не решалась и раскрыла рот не раньше, чем
всеобщее глубокое молчание дало ей понять, с какой тревогой они ожидают
ее слов. Наконец она заговорила, но все еще с сомнением и неохотно.
- Скажите мне сперва... скажите нам сперва. Зверобой, - начала она,
повторяя слова для большей выразительности, - как повлияют наши ответы
на вашу судьбу? Если вы должны пасть жертвой за нашу отвагу, то нам бы
следовало выражаться более сдержанным языком. Как вы думаете, какими
последствиями грозит это вам?
- Господи помилуй, Джудит, вы с таким же успехом могли бы спросить
меня, в какую сторону подует ветер на будущей неделе или какого возраста
будет олень, подстреленный завтра. Могу лишь сказать, что гуроны посмат-
ривают на меня довольно сердито, но гром гремит не из каждой тучи и не
каждый порыв ветра приносит с собой дождь. Стало быть, гораздо легче за-
дать ваш вопрос, чем ответить на него.
- То же можно сказать и о требовании, которое предъявили мне гуроны,
- ответила Джудит, поднимаясь, как будто она приняла наконец бесповорот-
ное решение. - Я сообщу вам мой ответ. Зверобой, после того как мы по-
толкуем с вами наедине, когда все улягутся спать.
В поведении девушки чувствовалась такая твердость, что Зверобой пови-
новался. Он сделал это тем охотнее, что небольшая отсрочка не могла осо-
бенно повлиять на конечный результат. Совещание кончилось, и Непоседа
объявил, что собирается тотчас же тронуться в путь. Пришлось, однако,
выждать еще около часа, чтобы окончательно спустилась ночная темнота.
Все занялись пока своими обычными делами, и охотник снова принялся изу-
чать все достоинства упомянутого нами ружья.
Наконец в девять часов было решено, что Непоседе пора отправляться в
дорогу. Вместо того чтобы сердечно проститься со всеми, он угрюмо и хо-
лодно произнес несколько слов. Досада на то, что он считал бессмысленным
упрямством со стороны Джудит, присоединялась в его душе к чувству униже-
ния, которое ему пришлось испытать в последние дни на озере. Как часто
бывает с грубыми и ограниченными людьми, он был склонен упрекать не се-
бя, а других за свои неудачи.
Джудит протянула ему руку скорее с радостью, чем с сожалением, дела-
вар и его невеста тоже нисколько не огорчились, что он покидает их. Лишь
одна Хетти обнаружила искреннюю теплоту. Застенчивость и скромность,
свойственные ее характеру, заставили ее держаться поодаль, пока Непоседа
не спустился в пирогу, где Зверобой уже поджидал его. Только тогда де-
вушка перешла в ковчег и неслышной поступью приблизилась к тому месту,
откуда готовилась отчалить легкая лодка. Тут порыв чувств победил нако-
нец застенчивость, и Хетти заговорила.
- Прощайте, Непоседа - крикнула она своим слабеньким голоском. - Про-
щайте, милый Непоседа! Будьте осторожны, когда пойдете через лес, и не
останавливайтесь, пока не доберетесь до форта. Гуронов на берегу немно-
гим меньше, чем листьев на деревьях, и они не встретят так ласково
сильного мужчину, как встретили меня.
Марч приобрел власть над этой слабоумной, но прямодушной девушкой
только благодаря своей красоте. В его душевных качествах она не могла
разобраться своим слабым умом. Правда, она находила Марча несколько гру-
боватым, иногда жестоким, но таким же был и ее отец. Стало быть, заклю-
чала Хетти, мужчины, вероятно, все на один лад. Нельзя, однако же, ска-
зать, что она по-настоящему его любила. Этот человек впервые разбудил в
Хетти чувство, которое, без сомнения, превратилось бы в сильную страсть,
если бы Марч постарался раздуть тлеющую искру. Но он почти никогда не
обращал на нее внимания и грубо отзывался о ее недостатках.
Однако на этот раз все оставшиеся в "замке" так холодно распростились
с Непоседой, что ласковые слова Хетти невольно растрогали его.
Сильным движением весла он повернул пирогу и пригнал ее обратно к
ковчегу. Хетти, мужество которой возросло после отъезда ее героя, не
ожидала этого и застенчиво попятилась назад.
- Вы добрая девочка, Хетти, и я не могу уехать, не пожав вам на про-
щание руку, - сказал Марч ласково. - Джудит, в конце концов, ничем не
лучше вас, хоть и выглядит чуточку красивее. А что касается разума, то
если честность и прямоту в обращении с молодым человеком надо считать
признаком ума, то вы стоите дюжины таких, как Джудит, да и большинства
молодых женщин, которых я знаю.
- Не говорите плохо о Джудит, Гарри! - возразила Хетти умоляюще. -
Отец умер, и мать умерла, и мы теперь остались совсем одни. Сестра не
должна дурно говорить о сестре и не должна позволять это другому. Отец
