деть, как вы улыбаетесь.
Это галантное замечание было вознаграждено ласковой, хотя и печальной
улыбкой, и девушка попросила своего собеседника закончить осмотр сунду-
ка. Поиски по необходимости заняли еще некоторое время, в течение кото-
рого Джудит собралась с мыслями и снова овладела собой. Она не принимала
участия в осмотре, предоставив заниматься им молодому человеку, и лишь
рассеянно поглядывала иногда на различные вещи, которые он доставал.
Впрочем, Зверобой не нашел ничего интересного или ценного. Две шпаги,
какие тогда носили дворяне, несколько серебряных пряжек, несколько изящ-
ных принадлежностей женского туалета - вот самые существенные находки.
Тем не менее Джудит и Зверобою одновременно, пришло на ум, что эти вещи
могут пригодиться при переговорах с ирокезами, хотя молодой человек
предвидел - здесь трудности, которые не столь ясно представляла себе де-
вушка.
- А теперь, Зверобой, - сказала Джудит, - мы можем поговорить о том,
каким образом освободить вас из рук гуронов. Мы с Хетти охотно отдадим
любую часть или все, что есть в этом сундуке, лишь бы выкупить вас на
волю.
- Ну что ж, это великодушно, это очень щедро и великодушно. Так всег-
да поступают женщины. Когда они подружатся с человеком, то ничего не де-
лают наполовину; они готовы уступить все свое добро, как будто оно не
имеет никакой цены в их глазах. Однако, хотя я благодарю вас обеих так,
словно сделка уже состоялась и Расщепленный Дуб или какой-нибудь другой
бродяга уже явился сюда, чтобы скрепить договор, существуют две важные
причины, по которым договор этот никогда не будет заключен; а поэтому
лучше сказать все начистоту, чтобы не пробуждать неоправданных ожиданий
у вас или ложных надежд у меня.
- Но какие же это причины, если мы с Хетти готовы отдать эти безделки
для вашего спасения, а дикари согласятся принять их?
- В том-то и штука, Джудит, что, хотя вам и пришла в голову верная
мысль, однако она сейчас совсем неуместна. Это все равно как если бы со-
бака побежала не по следу, а в обратную сторону. Весьма вероятно, что
минги согласятся принять от вас все, что находится в этом сундуке, и во-
обще все, что вы им можете предложить, но согласятся ли они заплатить за
это - дело другое. Скажите, Джудит: если бы кто-нибудь велел вам пере-
дать, что вот, мол, за такую-то и такую-то цену он согласен уступить вам
и Хетти весь этот сундук, стали бы вы ломать голову над такой сделкой
или же тратить на это много слов?
- Но этот сундук и все, что в нем находится, принадлежит нам. Чего
ради покупать то, что и так уже наше!
- Совершенно так же рассуждают минги; они говорят, что сундук принад-
лежит им, и никого не хотят благодарить за ключ от него.
- Я понимаю вас, Зверобой; но все же мы еще владеем озером и может
продержаться здесь, пока Непоседа не пришлет нам солдат, которые выгонят
врагов. Это вполне может удаться, если к тому же вы останетесь с нами,
вместо того чтобы возвращаться к мингам и снова сдаться им в плен, как
вы, по-видимому, собираетесь.
- Если бы Гарри Непоседа рассуждал таким образом, было бы совершенно
естественно: ничего лучшего он не знает и вряд ли способен чувствовать и
действовать иначе. Но, Джудит, спрашиваю вас по совести: неужели вы мог-
ли бы по-прежнему уважать меня, как, надеюсь, уважаете сейчас, если бы я
нарушил свое обещание и не вернулся в индейский лагерь?
- Уважать вас больше, чем сейчас, Зверобой, мне было бы нелегко, но я
уважала бы вас - так мне кажется, так я думаю - ничуть не меньше. За все
сокровища целого мира я не соглашусь подстрекнуть вас на поступок, кото-
рый изменил бы мое мнение о вас.
- Тогда не убеждайте меня нарушить данное слово, девушка. Отпуск -
великая вещь для воинов и для таких лесных жителей, как мы. И какое
горькое разочарование потерпели бы старый Таменунд и Ункас, отец Змея, и
все мои индейские друзья, если бы я, выйдя в первый раз на тропу войны,
опозорил себя.
Совесть - моя царица, и я никогда не спорю против ее повелений.
- Я думаю, вы правы, Зверобой, - печальным голосом сказала девушка
после долгого размышления. - Такой человек, как вы, не должен поступать
так, как поступили бы на его месте люди себялюбивые и нечестные. В самом
деле, вы должны вернуться обратно. Не будем больше говорить об этом. Ес-
ли бы даже мне удалось убедить вас сделать что-нибудь, в чем вы стали бы
раскаиваться впоследствии, я бы сама пожалела об этом не меньше, чем вы.
Вы не вправе будете сказать, что Джудит... Ей-богу, не знаю, какую фами-
лию я теперь должна носить!
- Почему это, девушка? Дети носят фамилию своих родителей, что совер-
шенно естественно, они ее получают словно в подарок; и почему вы и Хетти
должны поступать иначе? Старика звали Хаттером, и фамилия обеих его до-
чек должна быть Хаттер, по крайней мере до тех пор, пока вы не вступите
в законный и честный брак.
- Я Джудит, и только Джудит, - ответила девушка решительно, - и буду
так называться, пока закон не даст мне права на другое имя! Никогда не
буду носить имени Томаса Хаттера, и Хетти тоже, по крайней мере с моего
согласия. Теперь я знаю, что его настоящая фамилия не была Хаттер, но
если бы даже он тысячу раз имел право носить ее, я этого права не имею.
Хвала небу, он не был моим отцом, хотя, быть может, у меня нет оснований
гордиться моим настоящим отцом.
- Это странно, - сказал Зверобой, пристально глядя на взволнованную
девушку. Ему очень хотелось узнать, что она имеет в виду, но он стеснял-
ся расспрашивать о делах, которые его не касались. - Да, это очень
странно и необычайно. Томас Хаттер не был Томасом Хаттером, его дочки не
были его дочками. Кто же такой Томас Хаттер и кто такие его дочки?
- Разве вы никогда не слышали сплетен о прежней жизни этого человека?
- спросила Джудит. - Хотя я считалась его дочерью, но эти толки доходили
даже до меня.
- Не отрицаю, Джудит, нет, я этого не отрицаю. Как я уже говорил вам,
рассказывали про него всякую всячину, но я не слишком легковерен. Хоть я
и молод, но все-таки прожил на свете достаточно долго, чтобы знать, что
существуют двоякого рода репутации. В одних случаях доброе имя человека
зависит от него самого, а в других - от чужих языков. Поэтому я предпо-
читаю на все смотреть своими глазами и не позволяю первому встречному
болтуну исполнять должность судьи. Когда мы странствовали с Гарри Непо-
седой, он говорил довольно откровенно обо всем вашем семействе. И он на-
мекал мне, что Томас Хаттер погулял по морю в свои молодые годы. Пола-
гаю, он хотел сказать этим, что старик пользовался чужим добром.
- Он сказал, что старик был пиратом, - так оно и есть, не стоит та-
иться между друзьями. Прочитайте это, Зверобой, и вы увидите, что Непо-
седа говорил сущую правду. Томас Хови стал впоследствии Томасом Хатте-
ром, как это видно из писем.
С этими словами Джудит с пылающими щеками и с блестящими от волнения
глазами протянула молодому человеку газетный лист и указала на объявле-
ние колониального губернатора.
- Спаси вас бог, Джудит, - ответил охотник, смеясь, - вы с таким же
успехом может попросить меня напечатать это или, на худой конец, напи-
сать. Ведь все мое образование я получил в лесах; единственной книгой
для меня были величавые деревья, широкие озера, быстрые реки, синее не-
бо, ветры, бури, солнечный свет и другие чудеса природы. Эту книгу я мо-
гу читать и нахожу, что она исполнена мудрости и познаний.
- Умоляю вас, простите меня. Зверобой, - сказала Джудит серьезно,
смутившись при мысли, что своими неосторожными словами она уязвила гор-
дость своего собеседника. - Я совсем позабыла ваш образ жизни; во всяком
случае, я не хотела оскорбить вас.
- Оскорбить меня? Да разве попросить меня прочитать что-нибудь, когда
я не умею читать, - значит оскорбить меня? Я охотник, я теперь, смею
сказать, понемногу начинаю становиться воином, но я не миссионер, и поэ-
тому книги и бумаги писаны не для меня. Нет, нет, Джудит, - весело расс-
меялся молодой человек, - они не годятся мне даже на пыжи, потому что
ваш замечательный карабин "оленебой" можно запыжить лишь кусочком звери-
ной шкуры. Иные люди говорят, будто все, что напечатано, - это святая
истина. Если это в самом деле так, то, признаюсь, человек неученый
кое-что теряет.
И тем не менее слова, напечатанные в книгах, не могут быть более ис-
тинными, чем те, которые начертаны на небесах, на лесных вершинах, на
реках и на родниках.
- Ладно, во всяком случае Хаттер, или Хови, был пиратом. И так как он
не отец мне, то и его фамилия никогда не будет моей.
- Если вам не по вкусу фамилия этого человека, то ведь у вашей матери
была какая-нибудь фамилия. Вы смело можете носить ее.
- Я не знаю ее. Я просмотрела все эти бумаги, Зверобой, в надежде
найти в них какой-нибудь намек на то, кто была моя мать, но отсюда все
следы прошлого исчезли, как след птицы, пролетевшей в воздухе.
- Это очень странно и очень неразумно. Родители должны дать своему
потомству какое-нибудь имя, если даже они не могут дать ему ничего дру-
гого. Сам я происхожу из очень скромной семьи, хотя все же мы не нас-
только бедны, чтобы не иметь фамилии. Нас зовут Бампо, и я слышал (тут
легкое тщеславие заставило зарумяниться щеки охотника)... я слышал, что
во время оно Бампо занимали более высокое положение, чем теперь.
- Они никогда не заслуживали этого больше, чем теперь, Зверобой, и
фамилия у вас хорошая. И я и Хетти - мы тысячу раз предпочли бы назы-
ваться Хетти Бампо или Джудит Вампо, чем Хетти и Джудит Хаттер.
- Но ведь это невозможно, - добродушно возразил охотник, - разве
только одна из вас согласится выйти за меня замуж.
Джудит не могла сдержать улыбку, заметив, как просто и естественно
разговор перешел на ту тему, которая всего больше интересовала ее. Слу-
чай был слишком удобен, чтобы пропустить его, хотя она коснулась зани-
мавшего ее предмета как бы мимоходом, с истинно женской хитростью, в
данном случае, быть может, извинительной.
- Не думаю, чтобы Хетти когда-нибудь вышла замуж, Зверобой, - сказала
она. - Если ваше имя суждено носить одной из нас, то, должно быть, это
буду я.
- Среди Бампо уже встречались красавицы, Джудит, и если бы вы теперь
приняли это имя, то люди, знающие нашу семью, ничуточки не удивились бы.
- Не шутите, Зверобой. Мы коснулись теперь одного из самых важных
вопросов в жизни женщины, и мне хотелось бы поговорить с вами серьезно и
вполне искренне. Забывая стыд, который заставляет девушек молчать, пока
мужчина не заговорит с ней первый, я выскажусь совершенно откровенно,
как это и следует, когда имеешь дело с таким благородным человеком. Как
вы думаете, Зверобой, могли бы вы быть счастливы с такой женой, как я?
- С такой женой, как вы, Джудит? Но какой смысл рассуждать о подобных
вещах! Такая женщина, как вы, то есть достаточно красивая, чтобы выйти
замуж за капитана, утонченная и, как я полагаю, довольно образованная,
вряд ли захочет сделаться моей женой. Думается мне, что девушки, которые
чувствуют, что они умны и красивы, любят иногда пошутить с тем, кто ли-
шен этих достоинств, как бедный делаварскнй охотник.
Это было сказано мягко, но вместе с тем в его голосе чувствовалась
легкая обида. Джудит сразу заметила это.
- Вы несправедливы, если предполагаете во мне подобные мысли, - отве-
тила она с живостью. - Никогда в моей жизни я не говорила так серьезно.
У меня было много поклонников. Зверобой, - право, чуть ли не каждый не-
женатый траппер или охотник, появлявшийся у нас на озере за последние
четыре года, предлагал мне руку и сердце. Ни одного из них я и слушать
не хотела, быть может, к счастью для меня. А между ними были очень вид-
ные молодые люди, как вы сами можете судить по вашему знакомому, Гарри
