на щеках ее густой румянец стыда несколько раз сменялся смертельной
бледностью. Скорбь, глубокая сердечная скорбь царила в ее сердце и выра-
жалась так ясно, что этого нельзя было не заметить.
Оба они довольно лениво работали веслами, и ковчег уже причалил к бе-
регу, а солдаты высадились, прежде чем пирога успела достигнуть мыса.
Чингачгук обогнал всех и уже вошел в лес до того места, где тропинки
разделялись: одна вела в форт, а другая - в делаварские деревни. Солдаты
тоже выстроились в походном порядке, предварительно пустив ковчег по те-
чению, совершенно равнодушные к его дальнейшей судьбе. Джудит на все это
не обратила никакого внимания. Мерцающее Зеркало потеряло для нее всю
свою привлекательность, и, едва успев ступить на прибрежный песок, она
поспешила вслед за солдатами, не бросив назад ни одного взгляда. Даже
мимо делаварки она прошла не оглянувшись; это скромное существо так же
отвернулось при виде удрученного лица Джудит, как будто чувствуя себя в
чем-то виноватой.
- Подожди меня здесь, Змей, - сказал Зверобой, последовав за отверг-
нутой красавицей. - Я хочу посмотреть, как Джудит нагонит отряд, а потом
вернусь к тебе.
Когда они отошли на сотню ярдов, Джудит обернулась и заговорила.
- Пусть будет так, Зверобой, - сказала она печально. - Я понимаю, вы
хотите проводить меня, но в этом нет никакой нужды. Через несколько ми-
нут я нагоню солдат. Так как вы не можете быть моим спутником на жизнен-
ном пути, то я не хочу идти с вами дальше и по этому лесу. Но постойте!
Прежде чем мы расстанемся, я хочу задать вам еще один вопрос, и, ради
бога, ответьте мне честно. Я знаю, вы не любите ни одной женщины, и вижу
только одну причину, по которой вы не можете... не хотите любить меня.
Итак, скажите мне, Зверобой...
Тут девушка остановилась, как будто слова, которые она хотела произ-
нести, грозили задушить ее. Потом, собрав всю свою решимость, то крас-
нея, то бледнея при каждом вздохе, она продолжала:
- Скажите мне, Зверобой: то, что говорил Гарри Марч, повлияло как-ни-
будь на ваши чувства?
Правда всегда была путеводной звездой Зверобоя, он не мог скрывать
ее, если даже благоразумие повелевало ему хранить молчание. Джудит про-
читала ответ на его лице, и с сердцем, растерзанным сознанием, что она
сама во всем виновата, девушка еще раз тяжело вздохнула на прощание и
исчезла в лесу.
Некоторое время Зверобой стоял в нерешительности, не зная, что делать
дальше, но наконец повернул назад и присоединился к делавару. В эту ночь
все трое расположились лагерем у истоков родной реки, а на следующий ве-
чер торжественно вступили в делаварскую деревню. Чингачгука и его невес-
ту встретили с триумфом; все прославляли их спутника и восхищались им,
но прошли целые месяцы, полные напряженной деятельности, прежде чем он
успел оправиться от удручавшей его скорби.
Начавшаяся в тот год война была долгой и кровавой. Делаварский вождь
возвысился среди своего народа так, что имя его никогда не упоминалось
без самых восторженных похвал. А тем временем другой Ункас, последний
представитель этого рода, присоединялся к длинной веренице воинов, но-
сивших это почетное прозвище. Что касается Зверобоя, то под кличкой Со-
колиный Глаз он так прославился, что ирокезы боялись звука его карабина,
как грома Маниту. Его услуги скоро понадобились королевским офицерам. С
одним из них, как в походах, так и в частной жизни, он был связан осо-
бенно тесно.
Прошло пятнадцать лет, прежде чем Зверобою удалось снова навестить
Мерцающее Зеркало. Америка уже стояла накануне другой, гораздо более
серьезной войны, когда он и его верный друг Чингачгук направлялись к
фортам на Мохоке, чтобы присоединиться к своим союзникам. Их сопровождал
мальчик-подросток, ибо Уа-та-Уа покоилась уже вечным сном под делаварс-
кими соснами, и трое оставшихся в живых были теперь неразлучны.
Они достигли берегов озера в ту минуту, когда солнце уже садилось.
Все здесь осталось неизменным: река по-прежнему струилась под древесным
сводом; невысокий утес лишь слегка понизился под медленным действием
вод; горы в своем природном одеянии, темные и таинственные, по-прежнему
поднимались ввысь, а водная поверхность сверкала, словно драгоценный ка-
мень.
Наследующее утро мальчик нашел пирогу, прибитую к берегу и уже напо-
ловину развалившуюся. Однако ее удалось починить, и вскоре они отплыли,
желая обследовать озеро. Они посетили все памятные места, и Чингачгук
показал сыну, где находился первоначально лагерь гуронов, из которого
ему удалось похитить свою невесту. Здесь они даже высадились, но все
следы становища давно исчезли. Затем они направились к полю битвы и об-
наружили человеческие останки. Дикие звери раскопали могилы, и на по-
верхности валялись кости, омытые летними дождями. Ункас глядел на все
это с благоговением и жалостью, хотя индейские предания уже пробудили в
его юном уме честолюбие и суровость воина.
Оттуда пирога направилась прямо к отмели, где еще виднелись остатки
"замка", превратившегося в живописные руины. Зимние бури давно сорвали
крышу с дома, и гниль изъела бревна. Все скрепы были, однако, целы, но
стихии не раз бушевали в этом доме, как будто издеваясь над попыткой по-
бедить их. Палисад сгнил, так же как сваи, и было очевидно, что еще нес-
колько зим - и бури и ураганы сметут в озеро и окончательно уничтожат
постройку, воздвигнутую в пустынных дебрях. Могил найти не удалось. Мо-
жет быть, вода изгладила всякий след, а может быть, прошло столько вре-
мени, что Чингачгук и Зверобой забыли, где находится место последнего
успокоения Хаттеров. Ковчег они обнаружили на восточном берегу, куда,
вероятно, его прибило северозападным ветром, который часто дует в этих
местах.
Судно лежало на песчаной оконечности длинной косы, расположенной в
двух милях от истока; оно быстро разрушилось под действием стихий. Баржа
была полна воды, крыша на каюте развалилась, и бревна сгнили. Кое-какая
утварь еще сохранилась, и сердце Зверобоя начало биться быстрее, когда
он заметил ленту Джудит, реявшую посреди балок. Хотя эта девушка не за-
дела его сердце, все же Соколиный Глаз - так мы должны теперь его назы-
вать по-прежнему с искренним участием относился к ее судьбе. Он достал
ленту и привязал ее к прикладу "оленебоя", который ему подарила девушка.
Немного дальше они нашли другую пирогу, а на мысу и ту, в которой
когда-то в последний раз съехали на берег. Пирога, в которой они сидели,
и другая, которую им удалось найти на восточном берегу, стояли в "зам-
ке". Но стена рухнула, пироги, подгоняемые ветром, проплыли через погру-
зившийся в воду палисад и были выброшены волнами на берег. Судя по всему
этому, никто не заходил на озеро с тех пор, как разыгрались последние
события нашей истории. С грустным чувством покидали это место Чингачгук
и его друг. Здесь они когдато вступили на тропу войны, здесь они пережи-
ли часы дружбы, нежности и торжества. Молча отправились они в обратный
путь, навстречу новым приключениям, таким же волнующим, как те, которыми
началась их карьера на этом прекрасном озере. Лишь несколько лет спустя
удалось им снова побывать здесь, и делавар нашел тогда на озере свою мо-
гилу.
Время и обстоятельства обволокли непроницаемой тайной все связанное с
Хаттерами. Они жили, совершали ошибки, умерли, и о них забыли. Никто не
испытывал такого интереса к ним, чтобы приподнять завесу, скрывавшую их
бесчестье. А время скоро изгладит из памяти даже их имена. История прес-
туплений всегда возмутительна, и, к счастью, немногие любят ее изучать.
Такая же судьба постигла Джудит. Посетив однажды гарнизон на Мохоке,
Соколиный Глаз всех расспрашивал об этом красивом, но заблудшем созда-
нии. Никто не знал ее, никто о ней даже не помнил. Другие офицеры засту-
пили место прежних Уэрли, Крэгов и Грэхэмов.
Только один старый сержант, вернувшийся недавно из Англии, смог расс-
казать нашему герою, что сэр Робер Уэрли жил в родовом поместье и что
там же была леди необыкновенной красоты, которая имела на него большое
влияние, хотя и не носила его имени. Но была ли то Джудит, повторившая
ошибку своей молодости, или какая-нибудь другая жертва этого воина, Со-
колиный Глаз так никогда и не узнал.
