друга.
- Легенда рассказывает, что Рудольф Гесслер, наместник австрийского
императора в Швейцарии, заставил знаменитого охотника Вильгельма Телля
сбить стрелой из лука яблоко с головы своего собственного сына...
Гуроны внимательно выслушали Хетти, и один из них, понимавший по-анг-
лийски, перевел все, что она сказала, на свой родной язык. Узнав, чего
желает девушка, Расщепленный Дуб ответил ей по-ирокезски, а переводчик
тотчас же перевел его слова по-английски.
- Мне приятно слышать речь моей дочери, - сказал суровый старый ора-
тор мягким голосом и улыбаясь так ласково, будто он обращался к ребенку.
- Гуроны рады слышать ее голос, они поняли то, что она сказала. Великий
Дух часто говорит с людьми таким языком. Но на этот раз глаза ее не были
открыты достаточно широко и не видели всего, что случилось. Зверобой не
ходил на охоту за нашими скальпами, это правда. Отчего же он не пошел за
ними? Вот они на наших головах, и смелый враг всегда может протянуть ру-
ку, чтобы овладеть ими. Гуроны - слишком великий народ, чтобы наказывать
людей, снимающих скальпы. То, что они делают сами, они одобряют и у дру-
гих. Пусть моя дочь оглянется по сторонам и сосчитает моих воинов. Если
бы я имел столько рук, сколько их имеют четыре воина вместе, число их
пальцев было бы равно числу моего народа, когда мы впервые пришли в вашу
охотничью область. Теперь не хватает целой руки. Где же пальцы? Два из
них срезаны этим бледнолицым. Гуроны хотят знать, как он это сделал: с
помощью мужественного сердца или путем измены, как крадущаяся лиса или
как прыгающая пантера?
- Ты сам знаешь, гурон, как пал один из них. Я видела это, да и вы
все тоже. Это было кровавое дело, но Зверобой нисколько не виноват. Ваш
воин покушался на его жизнь, а он защищался. Я знаю, Добрая Книга блед-
нолицых говорит, что это несправедливо, но все мужчины так поступают.
Если вам хочется знать, кто лучше всех стреляет, дайте Зверобою ружье, и
тогда увидите, что он искуснее любого из ваших воинов, даже искуснее
всех их, вместе взятых.
Если бы кто-нибудь мог смотреть на подобную сцену равнодушно, его
очень позабавила бы серьезность, с какой дикари выслушали перевод этого
странного предложения Они не позволили себе ни единой насмешки, ни еди-
ной улыбки. Характер и манеры Хетти были слишком святы для этих свирепых
людей. Они не думали издеваться над слабоумной девушкой, а, напротив,
отвечали ей с почтительным вниманием.
- Моя дочь не всегда говорит, как вождь в совете, - возразил Расщеп-
ленный Дуб, - иначе она не сказала бы этого. Два моих воина пали от уда-
ров нашего пленника; их могила слишком мала, чтобы вместить еще и
третьего. Гуроны не привыкли сваливать своих покойников в кучу. Если еще
один дух должен покинуть здешний мир, то это не будет дух гурона - это
будет дух бледнолицего. Ступай, дочь, сядь возле Сумахи, объятой
скорбью, и позволь гуронским воинам показать свое искусство в стрельбе,
позволь бледнолицему показать, что он не боится их пуль.
Хетти не умела долго спорить и, привыкнув повиноваться старшим, пос-
лушно села на бревно рядом с Сумахой, отвернувшись от страшной сцены,
которая разыгрывалась на середине круга.
Лишь только закончился этот неожиданный перерыв, воины стали по мес-
там, собираясь показать свое искусство. Перед ними была двойная цель:
испытать стойкость пленника и похвастаться своей меткостью в стрельбе в
таких исключительных условиях. Воины расположились недалеко от своей
жертвы. Благодаря этому жизнь пленника не подвергалась опасности. Но, с
другой стороны, именно благодаря этому испытание для его нервов станови-
лось еще более мучительным. В самом деле, лицо Зверобоя было отдалено от
ружейных дул лишь настолько, чтобы его не могли опалить вспышки выстре-
лов. Зверобой смотрел своим твердым взором прямо в направленные на него
дула, поджидая рокового посланца. Хитрые гуроны хорошо учли это обстоя-
тельство и старались целиться по возможности ближе ко лбу пленника, на-
деясь, что мужество изменит ему и вся шайка насладится триумфом, увидев,
как он трепещет от страха. В то же время каждый участник состязания ста-
рался не ранить пленника, потому что нанести удар преждевременно счита-
лось таким же позором, как и вовсе промахнуться.
Выстрел быстро следовал за выстрелом; пули ложились рядом с головой
Зверобоя, не задевая, однако, ее. Пленник был невозмутим: у него ни разу
не дрогнул ни единый мускул, ни разу не затрепетали ресницы. Эту непоко-
лебимую выдержку можно было объяснить тремя разными причинами. Во-пер-
вых, в ней сказывалась покорность судьбе, соединенная с врожденной твер-
достью духа, ибо наш герой убедил себя самого, что он должен умереть, и
предпочитал такую смерть всякой другой. Второй причиной было его близкое
знакомство с этим родом оружия, знакомство, избавлявшее Зверобоя от вся-
кого страха перед ним. И, наконец, в-третьих, изучив в совершенстве за-
коны стрельбы, он мог заранее, глядя на ружейное дуло, с точностью до
одного дюйма определить место, куда должна была попасть пуля. Молодой
охотник так точно угадывав линию выстрела, что, когда гордость наконец в
нем перевесила другие чувства и когда пять или шесть стрелков выпустили
свои пули в дерево, он уже больше не мог сдерживать своего презрения.
- Вы называете это стрельбой, минги, - воскликнул он, - но среди де-
лаваров есть старые бабы, и я знаю голландских девчонок на Мохоке, кото-
рые могут дать вам сто очков вперед! Развяжите мне руки, дайте мне кара-
бин, и я берусь пригвоздить к дереву самый тонкий волосок с головы любо-
го из вас на расстоянии ста ярдов и даже, пожалуй, на расстоянии двух-
сот, если только можно будет видеть цель, и сделаю это девятнадцатью
выстрелами из двадцати, то есть, вернее, двадцатью из двадцати, если
ружье бьет достаточно точно.
Глухой угрожающий ропот встретил эту хладнокровную насмешку. Воины
пришли в ярость, услышав подобный упрек из уст человека, который нас-
только презирал их искусство, что даже глазом не моргнул, когда ружья
разряжались у самого его лица, едва не обжигая его.
Расщепленный Дуб увидел, что наступает критический момент, но хитрый
старый вождь все еще не терял надежды заполучить в свое племя знаменито-
го охотника и вовремя вмешался, предупредив этим свирепую расправу, ко-
торая неизбежно должна была кончиться убийством. Он вошел в самую сере-
дину разъяренной толпы и, заговорив со своей обычной убедительной и из-
воротливой логикой, сразу же укротил разбушевавшиеся страсти.
- Я вижу, как обстоит дело, - сказал он. - Мы подобны бледнолицым,
которые запирают на ночь свои двери из страха перед краснокожими. Они
задвигают двери на такое множество засовов, что огонь охватывает их дома
и сжигает их, прежде чем люди успевают выбраться на улицу. Мы слишком
крепко связали Зверобоя; путы мешают его членам дрожать и глазам закры-
ваться. Развяжите его - тогда мы увидим, из чего сделано его тело.
Желая добиться во что бы то ни стало успешного выполнения какого-ни-
будь плана, мы нередко хватаемся за любое средство, каким безнадежным
оно бы ни казалось. Так было и с гуронами. Предложение вождя было встре-
чено благосклонно; несколько рук сразу принялись за работу, разрезая и
развязывая лыковые веревки, опутавшие тело нашего героя. Через полминуты
Зверобой был уже совершенно свободен, как час назад, когда он пустился
бежать по склону горы. Понадобилось некоторое время, чтобы восстанови-
лось кровообращение. Только после этого он мог снова двигать руками и
ногами, совершенно онемевшими от слишком тугих пут.
Расщепленный Дуб охотно допустил это под предлогом, что тело бледно-
лицего скорее обнаружит признаки страха, если вернется в свое нормальное
состояние.
В действительности же хитрый вождь хотел с помощью еще одной отсрочки
дать остыть свирепым страстям, уже начавшим пробуждаться в сердцах моло-
дых людей.
Хитрость удалась. Зверобой растирал себе руки, притопывал ногами и
вскоре восстановил свое кровообращение; к нему опять вернулась физичес-
кая сила, словно с ним ничего не случилось.
В расцвете лет и здоровья люди редко думают о смерти. Так было и со
Зверобоем. Еще совсем недавно, связанный по рукам и ногам, он имел осно-
вания предполагать, что стоит на грани, отделяющей мир живых от мира
усопших. И вдруг он очутился на свободе, в него влились новые силы, и он
опять владел своим телом. Зверобою казалось, что он внезапно вернулся к
жизни. Снова воскресли надежды, от которых он лишь недавно отрекся. Все
его планы изменились. Сейчас наш герой подчинялся законам природы; мы
старались показать, как он уже собрался покориться судьбе, но у нас не
было намерения изобразить его жаждущим смерти. С той самой минуты, когда
чувства его ожили, он стал напряженно думать, как обмануть врагов, и
опять стал проворным, находчивым и решительным жителем лесов. Ум его
сразу обрел свою природную гибкость.
Освободив Зверобоя от пут, гуроны расположились вокруг него сомкнутым
кольцом. Чем труднее было поколебать его мужество, тем сильнее индейцам
этого хотелось. От этого теперь зависела честь племени, и даже женщины
уже не чувствовали сострадания к мученику. Мягкие и мелодичные голоса
девушек смешались с угрожающими криками мужчин: обида, нанесенная Сума-
хе, внезапно превратилась в оскорбление, нанесенное всем гуронским жен-
щинам. Шум все возрастал, и мужчины немного отступили назад, знаками да-
вая понять женщинам, что на некоторое время уступают им пленника. Таков
был распространенный обычай. Женщины насмешками и издевательствами дово-
дили жертву до исступления, а затем внезапно передавали ее обратно в ру-
ки мужчин. Пленник обычно бывал уже в таком состоянии духа, что с трудом
переносил телесные муки. Сейчас за выполнение этой задачи взялась Сума-
ха, славившаяся своей сварливостью. Кроме того, вероятно для соблюдения
приличий и поддержания моральной дисциплины, отряд сопровождали две или
три старые карги вроде Медведицы. К таким мерам нередко прибегают не
только в диком, но и в цивилизованном обществе. Бесполезно рассказывать
здесь обо всем, что могут изобрести для достижения своей гнусной цели
жестокость и невежество. Единственная разница между этим взрывом женско-
го гнева и подобными же сценами, встречающимися в нашей среде, сводилась
к форме выражений и к эпитетам: гуронские женщины обзывали пленника име-
нами известных им самых гнусных и презренных животных.
Но Зверобой, слишком занятый своими мыслями, не обращал внимания на
ругань разъяренных баб. При виде такого равнодушия бешенство их возрас-
тало все сильнее и сильнее, и вскоре фурии обессилели от неистовства.
Заметив, что опыт кончился полным провалом, вмешались воины, чтобы поло-
жить конец этой сцене. Сделали они это главным образом потому, что уже
начали готовиться к настоящим пыткам, собираясь испытать мужество плен-
ника жесточайшей телесной болью. Однако внезапное и непредвиденное сооб-
щение, которое принес разведчик, мальчик лет десяти-двенадцати, мгновен-
но прервало все приготовления. Этот перерыв теснейшим образом связан с
окончанием нашей Истории, и мы должны посвятить ему особую главу.
Глава XXX
Так судишь ты - таких не счесть -
О том, что было и что есть
Да, урожая велик,
Но был он вспахан не сохой
И собран ясною рукой,
Что держит меч и штык.
Скотт
Зверобой сначала не мог понять, чем вызвана эта внезапная пауза; од-
нако последовавшие затем события вскоре все объяснили. Он заметил, что
волновались главным образом женщины, тогда как воины стояли, опершись на
ружья, с достоинством чего-то ожидая. Тревоги, очевидно, в лагере не бы-
ло, хотя случилось что-то необычное. Расщепленный Дуб, ясно отдавая себе
отчет во всем происходящем, движением руки приказал кругу не размыкаться
