я белый человек и рожден христианином, и мне не подобает брать жену сре-
ди краснокожих язычников. Этого я не сделал бы и в мирное время, при
свете яркого солнца, тем более я не могу это сделать под грозовыми туча-
ми, чтобы спасти свою жизнь. Я, быть может, никогда не женюсь и проживу
всю жизнь в лесах, не имея собственной хижины; но если уж суждено слу-
читься такому, только женщина моего цвета завесит дверь моего вигвама. Я
бы охотно согласился кормить малышей вашего павшего воина, если бы мог
это сделать, не навлекая на себя позора; но это немыслимо, я не могу
жить в гуронской деревне. Ваши молодые люди должны убивать дичь для Су-
махи, и пусть она поищет себе другого супруга, не с такими длинными но-
гами, чтобы он не бегал по земле, которая ему не принадлежит. Мы сража-
лись в честном бою, и он пал; всякий храбрец должен быть готов к этому.
Ты ждешь, что у меня появится сердце минга; с таким же основанием ты мо-
жешь ждать, что на голове у мальчика появятся седые волосы или на сосне
вырастет черника. Нет, минг, я белый, когда речь идет о женщинах, и я
делавар во всем, что касается индейцев.
Едва Зверобой успел замолчать, как послышался общий ропот. Особенно
громко выражали свое негодование не пожилые женщины, а красавица Сумаха,
которая по летам годилась в матери нашему герою, вопила громче всех. Но
все эти изъявления неудовольствия должны были отступить перед свирепой
злобой Пантеры. Суровый вождь считал позором, что сестре его дали позво-
ление стать женой бледнолицего ингиза. Лишь после настойчивых просьб не-
утешной вдовы он с большой неохотой согласился на этот брак, вполне со-
ответствовавший, впрочем, индейским обычаям. Теперь его жестоко уязвило,
что пленник отверг оказанную ему честь. В глазах гурона засверкала
ярость, напоминавшая о хищном звере, имя которого он носил.
- Собака бледнолицый! - воскликнул он по-ирокезски. - Ступай выть с
дворняжками твоей породы на ваших пустых охотничьих угодьях!
Эти злобные слова сопровождались действием. Он еще не кончил гово-
рить, когда рука его поднялась я томагавк просвистел в воздухе. Если бы
громкий голос индейца не привлек внимания Зверобоя, это мгновение, веро-
ятно, было бы последним в жизни нашего героя. Пантера метнул опасное
оружие с таким проворством и такой смертоносной меткостью, что непремен-
но раскроил бы череп пленнику. К счастью, Зверобой вовремя протянул руку
и так же проворно ухватил топор за рукоятку.
Томагавк летел с такой силой, что, когда Зверобой перехватил его, ру-
ка невольно приняла положение, необходимое для ответного удара. Трудно
сказать, что сыграло главную роль: быть может, почувствовав в своих ру-
ках оружие, охотник поддался жажде мести, а может быть, внезапная вспыш-
ка досады превозмогла его обычное хладнокровие и выдержку. Как бы там ни
было, глаза его засверкали, на щеках проступили красные пятна, и, собрав
все свои силы, Зверобой метнул томагавк в своего врага. Удар этот был
нанесен так неожиданно, что Пантера не успел ни поднять руку, ни отвести
голову в сторону: маленький острый топор поразил его прямо между глазами
и буквально раскроил ему голову. Силач рванулся вперед, подобно раненой
змее, бросившейся на врага, и в предсмертных судорогах вытянулся во ве-
сило рост на середине лужайки. Все устремились, чтобы поднять его, забыв
на минуту о пленнике. Решив сделать последнюю отчаянную попытку спасти
свою жизнь, Зверобой пустился бежать с быстротой оленя. Тотчас же вся
орда - молодые и старые, женщины и дети, - оставив безжизненное тело
Пантеры, с тревожным воем устремилась в погоню за бледнолицым. Как ни
внезапно произошло событие, побудившее Зверобоя, предпринять этот риско-
ванный шаг, оно не застало его врасплох. За минувший час он хорошо все
обдумал и точно и до мелочей рассчитал все возможности, сулившие ему ус-
пех или неудачу. Таким образом, с первой же секунды он овладел собой и
подчинил все свои движения контролю рассудка. Исключительно благодаря
этому он добился первого и очень важного преимущества: успел благополуч-
но миновать линию часовых и достиг этого с помощью очень простого прие-
ма, который, однако, заслуживает особого описания.
Кустарник на мысу был гораздо более редким, чем в других местах побе-
режья. Объяснялось это тем, что на мысу часто разбивали свои стоянки
охотники и рыбаки. Густые заросли начинались там, где мыс соединялся с
материком, и они тянулись далее длинной полосой к северу и к югу. Зверо-
бой бросился бежать на юг. Часовые стояли немного поодаль от чащи, и,
прежде чем до них донеслись тревожные сигналы, он успел скрыться в гус-
том кустарнике. Однако бежать в зарослях было совершенно невозможно, и
Зверобою на протяжении сорока или пятидесяти ярдов пришлось брести по
воде, которая доходила ему до колен и была для него таким же препятстви-
ем, как и для преследователей. Заметив наконец удобное место, он проб-
рался сквозь линию кустов и углубился в лес.
В Зверобоя стреляли несколько раз, когда он шел по воде; когда же он
показался на опушке леса, выстрелы участились. Но в лагере царил страш-
ный переполох, ирокезы в общей сумятице палили из ружей, не успев прице-
литься, и Зверобою удалось ускользнуть невредимым. Пули свистели над его
головой, сбивали ветки совсем рядом с ним, и все же ни одна пуля не за-
дела даже его одежды. Проволочка, вызванная этими бестолковыми попытка-
ми, - оказала большую услугу Зверобою: прежде чем среди преследователей
установился порядок, он успел обогнать на сотню ярдов даже тех, кто бе-
жал впереди. Тяжелое оружие затрудняло погоню за охотником.
Наспех выстрелив, в надежде случайно ранить пленника, лучшие индейс-
кие бегуны отбросили ружья в сторону и приказали женщинам и мальчикам
поднять их скорее и зарядить снова.
Зверобой слишком хорошо понимал отчаянный характер борьбы, в которую
он ринулся, чтобы потерять хоть одно из таких драгоценных мгновений. Он
знал также, что единственная надежда на спасение состоит в том, чтобы
бежать по прямой линии. Поверни он в ту или в другую сторону - и числен-
но значительно превосходивший неприятель мог бы его настигнуть. Поэтому
он взял направление по диагонали и стал взбираться на холм, который был
не слишком высок и не слишком крут, но все же показался достаточно уто-
мительным человеку, убегавшему от смертельной опасности. Там Зверобой
начал бежать медленнее, чтобы иметь возможность время от времени перево-
дить дух. В тех местах, где подъем был особенно крутой, охотник перехо-
дил даже на мелкую рысь или на быстрый шаг. Сзади выли и скакали гуроны,
но он не обращал на них внимания, хорошо зная, что им также предстоит
одолеть те же препятствия, прежде чем они взберутся наверх. До вершины
первого холма было уже совсем недалеко, и по общему строению почвы Зве-
робой понял, что придется спуститься в глубокий овраг, за которым лежало
подножие второго холма. Смело поднявшись на вершину, он жадно огляделся
по сторонам, отыскивая, где бы укрыться. Почва на гребне холма была со-
вершенно ровная, перед ним лежало упавшее дерево, а утопающий, как гово-
рится, хватается за соломинку. Дерево свалилось параллельно оврагу по ту
сторону вершины, где уже начинался спуск. Забиться под него, тесно при-
жавшись к стволу, было делом одного мгновения. Однако, прежде чем спря-
таться от своих преследователей, Зверобой выпрямился во весь рост и из-
дал торжествующий клич, как бы радуясь предстоящему спуску. В следующую
секунду он скрылся под деревом.
Лишь осуществив свою затею, молодой человек почувствовал, каких
страшных усилий это ему стоило. Все тело его трепетало и пульсировало,
сердце билось учащенно, словно было готово вот-вот выскочить из грудной
клетки, легкие работали, как кузнечные мехи. Однако мало-помалу он отды-
шался, и сердце его стало биться спокойнее и медленнее. Вскоре послыша-
лись шаги гуронов, поднимавшихся по противоположному склону, а угрожаю-
щие крики возвестили затем об их приближении. Достигнув вершины, передо-
вые испустили громкий вопль, потом, опасаясь, как бы враг не убежал, они
один за другим стали перепрыгивать через упавшее дерево и помчались вниз
по склону, надеясь, что успеют заметить беглеца прежде, чем он доберется
до дна оврага. Так они следовали друг за другом, и Натти временами каза-
лось, что уже все гуроны пробежали вперед. Однако тут же появлялись дру-
гие, и он насчитал не менее сорока человек, перепрыгнувших через дерево.
Все гуроны спустились наконец на дно оврага, на сотню футов ниже его, а
некоторые уже начали подниматься по склону другого холма, когда вдруг
сообразили, что сами толком не знают, какого направления им следует дер-
жаться. Это был критический момент, и человек с менее крепкими нервами
или менее искушенный во всех ухищрениях индейской войны, наверное, вско-
чил бы на ноги и пустился наутек. Но Зверобой этого не сделал. Он
по-прежнему лежал, зорко наблюдая за всем, что творилось внизу.
Теперь гуроны напоминали сбившуюся со следа стаю гончих собак. Они
мало говорили, но рыскали повсюду, осматривая сухие листья, покрывавшие
землю, как гончие, выслеживающие дичь. Множество мокасин, оставивших
здесь следы, сильно затрудняли поиски, хотя отпечаток ноги ступающего на
носках индейца легко, отличить от более свободного и широкого шага бело-
го человека. Убедившись, что позади не осталось ни одного преследовате-
ля, и надеясь ускользнуть потихоньку. Зверобой внезапно перемахнул через
дерево и упал по другую его сторону. По-видимому, это прошло незамечен-
ным, и надежда воскресла в душе пленника. Желая убедиться, что его не
видят, Зверобой несколько секунд прислушивался к звукам, доносившимся из
оврага, а затем, встав на четвереньки, начал карабкаться на вершину хол-
ма, находившуюся не далее десяти ярдов от него.
Охотник рассчитывал, что эта вершина скроет его от гуронов. Перевалив
за гребень холма, он встал на ноги и пошел быстро и решительно в направ-
лении, прямо противоположном тому, по которому только что бежал. Однако
крики, доносившиеся из оврага, вскоре встревожили его, и он снова под-
нялся на вершину, чтобы осмотреться. Его тотчас же заметили, и погоня
возобновилась. Так как по ровному месту бежать было не в пример легче,
то Зверобой не спускался с гребня холма. Гуроны, дождавшись по общему
характеру местности, что холм скоро должен понизиться, помчались вдоль
оврага, ибо этим путем было легче всего опередить беглеца. В то же время
Некоторые из них повернули к югу, чтобы воспрепятствовать охотнику бе-
жать в этом направлении, тогда как другие направились прямо к озеру,
чтобы отрезать ему возможность отступления по воде.
Положение Зверобоя стало теперь еще гораздо более серьезным. Он был
окружен с трех сторон, а с четвертой лежало озеро. Но он хорошо обдумал
все свои шансы и действовал совершенно хладнокровно даже в самый разгар
преследования. Подобно большинству крепких и выносливых пограничных жи-
телей. Зверобой мог обогнать любого индейца. Они были опасны для него
главным образом своей численностью. Он ничего не боялся бы, если бы ему
пришлось бежать по прямой линии, имея весь отряд позади себя, но теперь
у него не было, да и не могло быть такой возможности. Увидев, что впере-
ди идет спуск к оврагу, Зверобой сделал крутой поворот и со страшной
быстротой понесся вниз, прямо к берегу. Некоторые из преследователей,
совсем запыхавшись, взобрались на холм, но большинство продолжало бежать
вдоль оврага, все еще не потеряв надежды обогнать пленника.
Теперь Зверобой задумал другой, уже совершенно безумный по своей сме-
лости план. Отбросив мысль найти спасение в лесной чаще, он кратчайшим
путем кинулся к тому месту, где стояла пирога. Если бы Зверобою удалось
туда добраться, благополучно избежав ружейных пуль, успех был бы обеспе-
