меялся своим обычным смехом.
- Я сначала не понял вас, Джудит, да, не понял. Вы думаете, что Чин-
гачгук и Гарри Непоседа не допустят этого. Но, вижу, вы еще плохо знаете
людей. Делавар - последний из людей, кто бы стал возражать против того,
что сам он считает своим долгом; а Марч не заботится ни о ком, кроме се-
бя самого, и не будет тратить много слов по такому поводу. Впрочем, если
бы он и вздумал заспорить, из этого ничего бы не вышло. Но нет, он
больше думает о своих барышах, чем о своем слове, а что касается моих
обещаний или ваших, Джудит, или чьих бы то ни было, они его нисколько не
интересуют. Итак, не волнуйтесь за меня, девушка. Меня отправят обратно
на берег, когда кончится срок моего отпуска; а если даже возникнут ка-
кие-нибудь трудности, то я недаром вырос и, как это говорится, получил
образование в лесу, так что уж сумею выпутаться.
Джудит молчала. Все ее существо, существо женщины, которая впервые в
жизни начала поддаваться чувству, оказывающему такое могущественное вли-
яние на счастье или несчастье представительниц ее пола, возмущалось при
мысли о жестокой участи, которую готовил себе Зверобой. В то же время
чувство справедливости побуждало ее восхищаться этой непоколебимой и
вместе с тем такой непритязательной честностью. Она сознавала, что вся-
кие доводы бесполезны, да в эту минуту ей бы не хотелось умалить каки-
ми-нибудь уговорами горделивое достоинство и самоуважение, сказавшиеся в
решимости охотника. Она еще надеялась, что какое-нибудь событие помешает
ему отдать себя на заклание; прежде всего она хотела подробно узнать,
как обстоит дело, чтобы затем поступать сообразно обстоятельствам.
- Когда кончается ваш отпуск. Зверобой? - спросила она, когда обе пи-
роги направились к ковчегу, подгоняемые едва заметными движениями весел.
- Завтра в полдень, и ни минутой раньше. Можете поверить мне, Джудит,
что я не отдамся в руки этим бродягам даже на секунду раньше, чем это
необходимо. Они уже побаиваются, что солдаты из соседнего гарнизона
вздумают навестить их, и не хотят больше терять понапрасну время. Мы до-
говорились, что, если я не сумею добиться исполнения всех их требований,
меня начнут пытать, как только солнце склонится к закату, чтобы и они
могли пуститься в обратный путь на родину с наступлением темноты.
Это было сказано торжественно, как будто душу пленника тяготила мысль
об ожидающей его участи, и вместе с тем так просто, без всякого бах-
вальства своим будущим страданием, что должно было скорее предотвращать,
чем вызывать открытые изъявления сочувствия.
- Значит, они хотят отомстить за своих убитых? - спросила Джудит сла-
бым голосом.
Ее неукротимый дух подчинился влиянию спокойного достоинства и твер-
дости собеседника.
- Совершенно верно, если можно по внешним признакам судить о намере-
ниях индейцев. Впрочем, они думают, что я не догадываюсь об их замыслах.
Но человек, который долго жил среди краснокожих, так же не может обма-
нуться в их чувствах, как хороший охотник не может сбиться со следа или
добрая собака - потерять чутье. Сам я почти не надеюсь на спасение; жен-
щины здорово разозлились на нас за бегство Уа-та-Уа, а я помог-таки дев-
чонке выбраться на волю. К тому же прошлой ночью в лагере совершилось
жестокое убийство, и этот выстрел был, можно сказать, направлен прямо
мне в грудь. Однако будь что будет! Змей и его невеста находятся в безо-
пасности, и в этом есть маленькое утешение.
- О, Зверобой, они, вероятно, раздумали убивать вас, иначе они не от-
пустили бы вас до завтра!
- Я этого не думаю, Джудит, нет, я этого не думаю. Минги утверждают,
что я убил одного из самых лучших и самых смелых их воинов, и они пойма-
ли меня вскоре после этого. Если бы с тех пор прошел месяц или около то-
го, гнев их успел бы немного поостыть, и мы могли бы встретиться более
дружелюбно. Но случилось не так. Однако, Джудит, мы говорим только обо
мне, а ведь у вас было достаточно собственных неприятностей, и вам не
мешает немного посоветоваться с другом о ваших делах... Значит, старика
похоронили в воде? Я так и думал, там должно покоиться его тело.
- Да, Зверобой, - ответила Джудит чуть слышно. - Мы только что испол-
нили этот долг. Вы совершенно правы, полагая, что я хочу посоветоваться
с другом, и этот друг - вы. Гарри Непоседа намерен покинуть нас; когда
он уйдет и мы немного успокоимся после недавнего торжественного обряда,
я надеюсь, вы согласитесь поговорить со мной один час наедине. Мы с Хет-
ти просто не знаем, что нам делать.
- Это вполне естественно, все случилось так внезапно и так страшно...
Но вот ковчег, и мы еще побеседуем, когда для этого представится более
удобный случай.
Глава XXIII
На горной высоте грохочет гром,
Но мир в долине, под горою.
Коль ты вступил на лед - скользи по нем.
Коль славы захотел, то будь героем...
Томас Черчьярд
Встреча Зверобоя с друзьями на барже была тревожна и печальна. Моги-
канин и его подруга сразу заметили по его обращению, что он не был
счастливым беглецом. Несколько отрывочных слов объяснили им, что значит
"отпуск", о котором говорил их друг.
Чингачгук призадумался; Уа-та-Уа, по своему обыкновению, старалась
выразить Зверобою свое сочувствие разными мелкими услугами, в которых
обнаруживается женское участие.
Однако через несколько минут они уже выработали нечто вроде общего
плана действий на предстоящий вечер, и неосведомленному наблюдателю мог-
ло со стороны показаться, будто на барже все идет обычным порядком. Су-
мерки сгущались, и поэтому решили подвести ковчег к "замку" и поставить
его на обычной стоянке. Решение это объяснялось отчасти тем, что все пи-
роги уже опять были в руках их хозяев, но главным образом - чувством
уверенности, которое возникло после сообщения Зверобоя. Он знал, как
обстоят дела у гуронов, и был убежден, что этой ночью они не предпримут
никаких военных действий; потери, которые они понесли, заставляли их до
поры до времени воздержаться от дальнейших враждебных попыток. Зверобой
должен был передать осажденным предложение осаждающих, в этом и заключа-
лась главная цель его прибытия в "замок". Если предложение будет приня-
то, война тотчас же прекратится. Казалось в высшей степени невероятным,
чтобы гуроны прибегли к насилию до возвращения своего посланца.
Как только ковчег был установлен на своем обычном месте, обитатели
"замка" обратились к своим повседневным делам; поспешность в важных ре-
шениях столь же несвойственна белым жителям пограничной области, как и
их краснокожим соседям. Женщины занялись приготовлением к вечерней тра-
пезе; они были печальны и молчаливы, но, как всегда, с большим вниманием
относились к удовлетворению важнейшей естественной потребности.
Непоседа чинил свои мокасины при свете лучины, Чингачгук сидел в
мрачной задумчивости, а Зверобой, в чьих движениях не чувствовалось ни
хвастовства, ни озабоченности, рассматривал "оленебой" - карабин Хатте-
ра, о котором мы уже упоминали и который впоследствии так прославился в
руках человека, знакомившегося теперь впервые со всеми его достоинства-
ми. Это ружье было намного длиннее обычного и, очевидно, вышло из мас-
терской искусного мастера. Кое-где оно было украшено серебряной насеч-
кой, но все же показалось бы довольно заурядной вещью большинству погра-
ничных жителей. Главные преимущества этого ружья состояли в точности
прицела, тщательной отделке частей и превосходном качестве металла.
Охотник то и дело подносил приклад к плечу; жмуря левый глаз, он смотрел
на мушку и медленно поднимал кверху дуло, как бы целясь в дичь: При све-
те лучины, зажженной Непоседой, он проделывал все эти маневры с серьез-
ностью и хладнокровием, которые показались бы трогательным любому зрите-
лю, знавшему трагическое положение этого человека.
- Славное ружьецо, Непоседа! - воскликнул наконец Зверобой. - Правда,
жаль, что оно попало в руки женщин. Охотники уже рассказывали мне о нем,
и я слышал, что оно несет верную смерть, когда находится в надежных ру-
ках. Взгляни-ка на этот замок - даже волчий капкан не снабжен такой точ-
но работающей пружиной, курок и собачка действуют разом, словно два учи-
теля пения, запевающие псалом на молитвенном собрании. Я никогда не ви-
дел такого точного прицела, Непоседа, можешь быть в этом уверен.
- Да, старый Том не раз хвалил мне это ружье, хоть сам он и не был
мастак по огнестрельной части, - ответил Марч, продевая ремешки из
оленьей кожи в дырочки мокасина с хладнокровием профессионального баш-
мачника. - Он был неважный стрелок, это надо признать, но у него были
свои хорошие стороны, так же как и дурные. Одно время я надеялся, что
Джудит придет счастливая мысль подарить мне "оленебой".
- Правда твоя, Непоседа; никогда нельзя заранее сказать, что сделает
молодая женщина. Может быть, ты, чего доброго, еще получишь это ружьецо.
Все же эта штучка так близка к совершенству, что жаль будет, если она не
достигнет его полностью.
- Что ты хочешь этим сказать? Уж не думаешь ли ты, что на моем плече
это ружье будет выглядеть хуже, чем на плече у всякого другого?
- О том, как оно будет выглядеть, я ничего не скажу. Оба вы недурны
собой и можете, как это говорится, составить красивую парочку. Но все
дело в том, как ты будешь с ним обращаться. В иных руках это ружье может
за один день убить больше дичи, чем в твоих за целую неделю, Гарри. Я
видел тебя на работе; помнишь того оленя, в которого ты стрелял недавно?
- Теперь не такое время года, чтобы охотиться на оленей. А кто же
станет стрелять дичь, когда для этого еще не наступило подходящее время!
Я просто хотел пугнуть эту тварь и думаю, ты признаешь, что это мне, во
всяком случае, удалось.
- Ладно, ладно, будь по-твоему. Но это значительное оружие, и если
оно достанется человеку с твердой рукой и быстрым глазом, то сделает его
королем лесов.
- Тогда возьмите его, Зверобой, и будьте королем лесов, - сказала
Джудит, которая слушала разговор, не сводя глаз с честной физиономии
охотника. - Лучших рук для него не отыщешь, и я надеюсь, что ружье оста-
нется в них пятьдесят лет кряду.
- Джудит, неужели вы говорите серьезно? - воскликнул Зверобой, уди-
вившись до такой степени, что он даже позабыл свою обычную сдержанность.
- Это истинно королевский подарок, и принять его может только настоящий
король.
- За всю мою жизнь я не говорила так серьезно, Зверобой, и прошу вас
принять мой подарок.
- Ладно, девушка, ладно; мы еще найдем время потолковать об этом...
Ты не должен сердиться, Непоседа: Джудит - бойкая молодая женщина, и у
нее есть смекалка. Она знает, что ружье ее отца гораздо больше просла-
вится в моих руках, чем в твоих, и поэтому не горюй. В других делах, бо-
лее для тебя подходящих, она, наверное, отдаст предпочтение тебе.
Непоседа сердито проворчал что-то сквозь зубы; но он слишком торопил-
ся закончить свои приготовления и покинуть озеро, чтобы терять время на
спор по такому поводу. Вскоре был подан ужин; его съели в молчании, как
всегда делают люди, для которых пища есть только средство для подкрепле-
ния сил. Впрочем, сейчас печаль и озабоченность усиливали общее нежела-
ние начинать беседу, ибо Зверобой, в отличие от людей своего звания, не
только любил сам поболтать за столом, но часто вызывал на оживленный
разговор и своих товарищей.
Когда трапеза была окончена и незатейливая посуда убрана со стола,
все собрались на платформе, чтобы выслушать рассказ Зверобоя о цели его
посещения. Было очевидно, что он не спешит с этим делом, но Джудит очень
волновалась и не могла согласиться на дальнейшую отсрочку. Из ковчега и
хижины принесли стулья, и все шестеро уселись кружком возле двери, следя
за выражением лиц друг друга, насколько это было возможно при слабом
