когда такое сильное чувство толкает их друг к дружке.
- Значит, Соколиный Глаз и Чингачгук пришли в наш лагерь лишь за
этим?
- В твоем вопросе содержится и ответ, гурон. Да! Если бы вопрос мог
говорить, он самовольно ответил бы к полному твоему удовольствию. Для
чего иначе нам было бы приходить? И опять-таки это не совсем точно; мы
не входили в ваш лагерь, а остановились вон там, у сосны, которую ты мо-
жешь видеть по ту сторону холма. Там мы стояли и следили за всем, что у
вас делается. Когда мы приготовились, Змей подал сигнал, и после этого
все шло как по маслу, пока вон тот бродяга не вскочил мне на спину. Ра-
зумеется, мы пришли именно для этого, а не за каким-нибудь другим делом
и получили то, за чем пришли. Бесполезно отрицать это; Уа-та-Уа сейчас
вместе с человеком, который скоро станет ее мужем, и, что бы там ни слу-
чилось со мной, это уже дело решенное.
- Какой знак или же сигнал сообщил девушке, что друг ее близко? -
спросил старый гурон с не совсем обычным для него любопытством.
Зверобой опять рассмеялся.
- Ваши белки ужасно шаловливы, минг! - воскликнул он. - В ту пору,
когда белки у других народов сидят по дуплам и спят, ваши прыгают по
ветвям, верещат и поют, так что даже делаварская девушка может понять их
музыку. Существуют четвероногие белки, так же как и двуногие белки, и
чего только не бывает, когда крепкая веревочка протягивается между двумя
сердцами!
Гурон был, видимо, раздосадован, хотя ему и удалось сдержать открытое
проявление неудовольствия. Вскоре он покинул пленника и, присоединившись
к другим воинам, сообщил им все, что ему удалось выведать. Гнев у них
смешивался с восхищением перед смелостью и удалью врагов. Три или четыре
индейца взбежали по откосу и осмотрело дерево, под которым стояли наши
искатели приключений Один из ирокезов даже спустился вниз и обследовав
отпечатки ног вокруг корней, желая убедиться в достоверности рассказа.
Результат этого обследования подтвердил слова пленника, и все вернулись
к костру с чувством непрерывно возрастающего удивления и почтительности.
Еще тогда, когда наши друзья следили за ирокезским лагерем, туда прибыл
гонец из отряда, предназначенного для действий против "замка". Теперь
этого гонца отослали обратно. Очевидно, он удалился с вестью обо всем,
что здесь произошло.
Молодой индеец, которого мы видели в обществе делаварки и еще одной
девушки, до сих пор не делал никаких попыток заговорить со Зверобоем. Он
держался особняком даже среди своих приятелей и, не поворачивая головы,
проходил мимо молодых женщин, которые, собравшись кучкой, вполголоса бе-
седовали о бегстве своей недавней товарки. Похоже было, что женщины ско-
рее радуются, чем досадуют на все случившееся. Их инстинктивные симпатии
были на стороне влюбленных, хотя гордость заставляла желать успеху род-
ному племени.
Возможно также, что необычайная красота Уа-та-Уа делала ее опасной
соперницей для младших представительниц этой группы, и они ничуть не жа-
лели, что делаварка больше не стоит на их пути. В общем, однако, преоб-
ладали более благородные чувства, ибо ни природная дикость, ни племенные
предрассудки, ни суровая доля индейских женщин не могли победить душев-
ной мягкости, свойственной их полу. Одна девушка даже расхохоталась,
глядя на безутешного поклонника, который считал себя покинутым. Ее смех,
вероятно, пробудил энергию юноши и заставил его направиться к бревну, на
котором по-прежнему сидел пленник, сушивший свою одежду.
- Вот Ягуар! - сказал индеец, хвастливо ударив себя рукой по голой
груди, в полной уверенности, что это имя должно произвести сильное впе-
чатление.
- А вот Соколиный Глаз, - спокойно возразил Зверобой. - У меня зоркое
зрение. А мой брат далеко прыгает?
- Отсюда до делаварских селений. Соколиный Глаз украл мою жену. Он
должен привести ее обратно, или его скальп будет висеть на шесте и сох-
нуть в моем вигваме.
- Соколиный Глаз ничего не крал, гурон. Он родился не от воров, и во-
ровать не в его привычках. Твоя жена, как ты называешь Уа-та-Уа, никогда
не станет женой канадского индейца. Ее душа все время оставалась в хижи-
не делавара, и наконец тело отправилось на поиски души. Я знаю, Ягуар
очень проворен, но даже его ноги не могут угнаться за женскими желания-
ми.
- Змей делаваров просто собака; он жалкий утенок, который держится
только на воде; он боится стоять на твердой земле, как подобает храброму
индейцу!
- Ладно, ладно, гурон, это просто бесстыдно с твоей стороны, потому
что час назад Змей стоял в ста футах от тебя, и, не удержи я его за ру-
ку, он прощупал бы прочность твоей шкуры ружейной пулей. Ты можешь пу-
гать девчонок в поселках рычанием ягуара, но уши мужчины умеют отличать
правду от неправды.
- Уа-та-Уа смеется над Змеем! Она понимает, что он хилый и жалкий
охотник и никогда не ступал по тропе войны.
- Почему ты знаешь. Ягуар? - со смехом возразил Зверобой. - Почему ты
знаешь? Как видишь, она ушла на озеро и, вероятно, предпочитает форель
ублюдку дикой кошки. Что касается тропы войны, то, признаюсь, ни я, ни
Змей не имеем опыта по этой части. Но ведь теперь речь идет не об этой
тропе, а о том, что девушки в английских селениях называют большой доро-
гой к браку. Послушай моего совета. Ягуар, и поищи себе жену среди моло-
дых гуронок; ни одна делаварка не пойдет за тебя добровольно.
Рука Ягуара опустилась на томагавк, и пальцы его судорожно сжали ру-
коятку, словно он колебался между благоразумием и гневом. В этот крити-
ческий момент подошел Расщепленный Дуб. Повелительным жестом он приказал
молодому человеку удалиться и занял прежнее место на бревне, рядом со
Зверобоем.
Некоторое время он сидел молча, сохраняя важную осанку индейского
вождя.
- Соколиный Глаз прав, - промолвил наконец ирокез. - Зрение его так
зорко, что он способен различить истину даже во мраке ночи. Он сова:
тьма ничего не скрывает от него: он не должен вредить своим друзьям. Он
прав.
- Я рад, что ты так думаешь, минг, - ответил охотник, - потому что,
на мой взгляд изменник гораздо хуже труса. Я равнодушен к Водяной Крысе,
как только один бледнолицый может быть равнодушен к другому бледнолице-
му. Но все же я отношусь к нему не так плохо, чтобы завлечь его в расс-
тавленную тобой ловушку. Короче говоря, по-моему, в военное время можно
прибегать к честным уловкам, но не к измене. Это уж беззаконие.
- Мой бледнолицые брат прав: он не индеец, он не должен изменять ни
своему Маниту, ни своему народу.
Гуроны знают, что взяли в плен великого воина, и будут обращаться с
ним как должно. Если его станут пытать, то прибегнут лишь к таким пыт-
кам, каких не выдержать обыкновенному человеку; а если его примут как
друга, то это будет дружба вождей.
Выражая столь своеобразно свое почтение пленнику, гурон исподтишка
следил за лицом собеседника, желая подметить, как тот примет подобный
комплимент. Однако серьезность и видимая искренность гурона не позволили
бы человеку, не искушенному в притворстве, разгадать его истинные побуж-
дения. Проницательности Зверобоя оказалось для этого недостаточно, и,
зная, как необычно индейцы представляют себе почет, воздаваемый пленни-
кам, он почувствовал, что кровь стынет в его жилах. Несмотря на это, ему
удалось так хорошо сохранить невозмутимый вид, что даже такой зоркий
враг не заметил на лице бледнолицего ни малейших признаков малодушия.
- Я попал к вам в руки, гурон, - ответил наконец пленник, - и, пола-
гаю, вы сделаете со мной то, что найдете нужным. Не стану хвастать, что
буду твердо переносить мучения, - я никогда не испытывал этого, а ру-
чаться за себя заранее не может ни один человек. Но я постараюсь не ос-
рамить воспитавшего меня племени. Однако должен теперь же заявить, что,
поскольку у меня белая кровь и белые чувства, я могу не выдержать и за-
быться.
Надеюсь, вы не возложите за это вину на делаваров или их союзников и
друзей - могикан. Всем нам более или менее свойственна слабость, и я бо-
юсь, что белый не устоит перед жестокими телесными мухами, в то время
как краснокожий может петь песни и хвастать своими подвигами даже в зу-
бах у своих врагов.
- Посмотрим! Соколиный Глаз бодр духом и крепок телом. Но зачем гуро-
нам мучить человека, которого они любят? Он не родился их врагом, и
смерть одного воина не может рассорить его с ними навеки.
- Тем лучше, гурон, тем лучше! Но я не хочу, чтобы между нами оста-
лись какие-нибудь недомолвки. Очень хорошо, что вы не сердитесь на ценя
за смерть воина, павшего в бою. Но все-таки я не верю, что между нами
нет вражды, - я хочу сказать, законной вражды. Если у меня и есть ин-
дейские чувства, что это делаварские чувства, и предоставляю вам судить,
могу ли я быть другом мингов.
Зверобой умолк, ибо некий призрак внезапно предстал перед ним и зас-
тавил его на один миг усомниться в безошибочности своего столь прослав-
ленного зрения. Хетти Хаттер стояла возле костра так спокойно, как будто
была одной из ирокезок.
В то время как охотник и индеец старались подметить следы волнения на
лицах друг друга, девушка незаметно приблизилась к ним со стороны южного
берега, примерно с того места, против которого стоял на якоре ковчег.
Она подошла к костру с бесстрашием, свойственным ее простодушному нраву,
и с уверенностью, вполне оправдывавшейся обхождением, которое она недав-
но встретила со стороны индейцев. Расщепленный Дуб тотчас же узнал вновь
пришедшую и, окликнув двух или трех младших воинов, послал их на развед-
ку, чтобы выяснить, не служит ли это внезапное появление предвестником
новой атаки. Потом он знаком предложит Хетти подойти поближе.
- Надеюсь, Хетти, ваше посещение говорит о том, что Змей и Уа-та-Уа в
безопасности, - сказал Зверобой. - Не думаю, чтобы вы опять сошли на бе-
рег с той же целью, что и в первый раз.
- На этот раз сама Джудит велела мне прийти сюда, Зверобой, - ответи-
ла Хетти. - Она сама отвезла меня на берег в пироге, лишь только Змей
познакомил ее с Уа-таУа и рассказал обо всем, что случилось. Как прек-
расна Уа-та-Уа сегодня ночью, Зверобой, и насколько счастливей она те-
перь, чем тогда, когда жила у гуронов!
- Это вполне естественно, девушка. Да, таковы уж свойства человечес-
кой натуры. Уа-та-Уа теперь со своим женихом и не боится больше, что ее
выдадут замуж за минга. Я полагаю, что даже Джудит могла бы подурнеть,
если бы думала, что ее красота должна достаться гурону. Готов пору-
читься, что Уа-та-Уа очень счастлива теперь, когда она вырвалась из рук
язычников и находится с избранным ею воином... Так вы говорите, что
сестра велела вам сойти на берег? Зачем?
- Она приказала мне повидаться с вами, а также предложить дикарям еще
несколько слонов в обмен на вашу свободу. Но я принесла сюда библию. От
нее будет больше пользы, чем от всех слонов, хранящихся в отцовском сун-
дуке.
- А ваш отец и Непоседа знают, как у нас обстоят дела, моя добрая ма-
ленькая Хетти?
- Нет, не знают. Они оба спят. Джудит и Змей думали, что лучше не бу-
дить их, потому что, если Уа-та-Уа скажет им, как мало воинов осталось в
лагере и как там много женщин и детей, они снова захотят охотиться за
скальпами. Джудит не давала мне покоя, пока я не согласилась сойти на
берег и посмотреть, что сталось с вами.
- Это замечательно со стороны Джудит. Но почему она так беспокоится
обо мне?.. Ага, теперь я вижу, в чем тут дело. Да, я вижу это совершенно
ясно. Вы понимаете, Хетти: ваша сестра боится, что Гарри Марч проснется
и очертя голову сунется прямо сюда, полагая, что раз я был его путевым
товарищем, то он обязан помочь мне. Гарри сорвиголова, это верно, но не
думаю, чтобы он стал лезть из-за меня на рожон.
- Джудит совсем не думает о Непоседе, хотя Непоседа много думает о
