бинтом кисти рук.
Открылась дверь гардеробной и вошел Витя.
- Старик, - сказал он, внимательно разглядывая старую афишу на стене.
- Мне, конечно, это все до лампочки... Я, как ты знаешь, за сестрой осо-
бенно не присматриваю. Девчонка взрослая.
Васька напряженно смотрел на него через зеркало. Затем резко повер-
нулся к нему лицом и жестко произнес:
- Короче.
- Просто мне показалось, что тебе имеет смысл знать об этом, - спо-
койно поправляя бинты на правой руке, сказал Витя. - Уже несколько раз я
видел, как Сатаров-младший очень симпатично клеит Нинку. Если бы он вел
себя как-нибудь иначе - я бы и сам отреагировал. Как брат...
- Спасибо, Витек, - улыбнулся Васька.
- Просто я подумал, что тебе следует об этом знать.
- Все в порядке, партнерчик! Держи хвост морковкой!
- Да, кстати... Я давно хотел тебя спросить: откуда у тебя эта дурац-
кая пословица?
Васька глянул на него, попытался что-то вспомнить, пожал в недоумении
плечами и растерянно ответил:
- Понятия не имею.
Разгоряченные, вымотанные, со следами грубого "циркового" грима на
мокрых лицах.
- Ты плотнее можешь брать группировку на заднем сальто-мортале? -
раздраженно крикнул мужчина женщине.
Женщина молча махнула рукой.
- Что ты машешь? Что ты машешь? С таким сальтоморталем тебя ни один
нижний не поймает!
Не отвечая, женщина устало накинула халат.
- Ну, погоди! - угрожающе сказал мужчина. - В Казани ты у меня по че-
тыре раза репетировать будешь!
Мимо них двое униформистов тащили какой-то реквизит.
- С окончанием! - крикнул один из них.
Она подошла вплотную к своему партнеру.
- С окончанием... - ласково сказала она ему. - Не злись.
- С окончанием... - проворчал он и поцеловал ее в щеку.
Последний день сезона.
Актеры, отработавшие свои номера, наспех снимали грим, натягивали ра-
бочие комбинезоны на голое тело. Они вытаскивали ящики, разбирали рекви-
зит, укладывали костюмы.
То и дело слышалось:
- С окончанием!
А рядом разминались артисты и лошади.
Старик-конюх водил сразу двух лошадей.
На полу сидел ассистент аппаратурного номера и гаечным ключом развин-
чивал металлическую конструкцию.
На низко повешенной трапеции разминался Сатаров-старший.
Рядом занимался на кольцах Сатаров-младший. Не прекращая выжиматься,
он что-то говорил Нине.
Нина, опираясь о стенку руками, пританцовывала, разминала голеностоп-
ные суставы.
Радушно улыбаясь, к ним подошел Васька и сказал Нине:
- Мадам, ваш братец изволит просить вас...
И Васька показал на разминавшегося неподалеку Витю.
Нина отошла.
- Старик, - Васька весело и нежно посмотрел на Сатарова. - Как тебе
известно, я Пажеский корпус не кончал, и все, что я сейчас скажу, может
быть, покажется тебе несколько грубоватым. Так вот, если ты еще хоть раз
подойдешь к Нине... Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю? Ноги перело-
маю. Понял?
Сатаров спрыгнул с колец и оказался на полголовы выше Васьки.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что если ты еще раз подойдешь к Нине, я тебе ноги перело-
маю. И лучше не торопи меня это делать. У нас еще впереди работа, упа-
ковка... Успеется.
Сатаров-младший сгреб Ваську за сверкающую рубашку, притянул его к
себе и тихо спросил:
- Мальчик, на кого ты хвостик задираешь?
И в то же мгновение получил два коротких и резких удара в лицо и сол-
нечное сплетение.
Ошеломленный Сатаров отлетел к вагончику, но тут же бросился на
Ваську. Он был вдвое сильнее Васьки и не менее тренирован.
Васька спокойно встретил его прямым ударом в челюсть, но и сам не ус-
пел увернуться от руки Сатарова. Удар был настолько силен, что Васька
перелетел через чей-то реквизитный ящик. Но тут же вскочил и бросился к
Сатарову.
Испуганно закричали женщины, заплакал чей-то ребенок.
Сатарова-младшего уже держали за руки его старший брат, конюх и
кто-то из артистов. Сатаров-младший сплевывал кровью, рвался к Ваське и
кричал:
- Я сейчас из него такую мартышку сделаю!
С манежа за кулисы влетел инспектор манежа во фраке.
- Вы что, с ума сошли?! - в ужасе закричал он сдавленным голосом. -
Там же все слышно! Товарищи! Что же вы делаете?!
- Все. Все в порядке, - умоляюще проговорил Сатаров-старший. - Разми-
ночка. Обычная разминочка. Тихо, тихо...
- Ну, все. Хватит, - сказал Васька Нине и Вите. - Отпустите, ну вас к
черту.
Глаз у него заплывал опухолью. Нина и Витя выпустили его. Он осторож-
но потрогал глаз рукой и ухмыльнулся, глядя на младшего Сатарова.
- Крепенький паренек...
- Работать сможешь? - деловито спросил его Витя.
- А как же? Размялся, разогрелся - хоть сейчас на манеж.
Неподалеку от них, зажатый старшим братом в углу, Сатаров-младший щу-
пал вздувшуюся верхнюю губу и с яростью говорил:
- Ноги он мне переломает!
- Ну и правильно, - сказал старший. - У них там с Нинкой серьезно, а
ты лезешь между ними и треплешься.
- Да я его как котенка удавлю!
- То-то у тебя губа наперекосяк стала, давитель, - улыбнулся старший
брат.
- Я его еще разрисую, как бог черепаху!
- Жаль, - вздохнул Сатаров-старший. - Тогда мне самому придется на-
бить тебе морду.
Он заботливо пощупал верхнюю губу младшего брата и стал спокойно счи-
тать, загибая пальцы:
- После этого ты три дня не сможешь работать. У тебя три раза по во-
семь - это двадцать четыре рубля вылетают из зарплаты. И у меня - трижды
десять - тридцать... Итого: мы с тобой теряем пятьдесят четыре рубля.
Нерентабельно.
- Ты что, в своем уме?
- Нет, серьезно, браток. Нерентабельно.
... Рядом с центральным проходом на ступеньках сидел наш знакомый
мальчишка. В то время, как весь цирк хохотал над проделками коверного
клоуна, он сидел, скептически смотрел на манеж и время от времени досад-
ливо вздыхал. Клоун ему не нравился.
Около него шумно веселился пожилой полный человек. Он даже ногами то-
пал от удовольствия.
Мальчишка посмотрел на него, отвел глаза в сторону и сказал:
- Мура собачья...
- Ну уж и "мура", - вытирая слезы, сказал пожилой человек. - Какой
строгий ценитель! Шекспира ему подавай!
Мальчишка хотел было огрызнуться, но вдруг увидел в петлице пиджака
пожилого человека очень красивый значок. Он мгновенно переменил тактику
и сказал сладким фальшивым голосом пай-мальчика:
- Пожалуй, вы правы... - и, не отрывая глаз от значка, льстиво улыба-
ясь, стал аплодировать клоуну.
- Лауреаты международного фестиваля артистов цирка, акробаты-вольти-
жеры... - прокричал инспектор манежа.
Мальчишка оторвался от значка и уже совершенно искренне зааплодиро-
вал.
- Вот сейчас действительно будет номер!
Но тут же мальчишка снова увидел прекрасный желанный значок на пиджа-
ке пожилого человека и притворно-вежливо добавил:
- Впрочем, и клоун тоже был ничего...
А на арену уже выбегали Нина, Васька и Витя.
Трюк следовал за трюком, сальто-мортале за сальто-мортале, "пассаж"
за "пассажем", фордершпрунги за полуфляками, полуфляки за "пируэтами"...
Шел, действительно, прекрасный номер акробатов-вольтижеров - сложный,
красивый, с элегантным юмором.
Мальчишка и полный пожилой человек объединились и после каждой комби-
нации акробатов вместе начинали аплодировать.
Каким-то образом красивый значок пожилого человека с лацкана его пид-
жака уже перекочевал на старенькую мальчишескую курточку.
Когда номер закончился, и Нина, Васька и Витя стали раскланиваться -
мальчишка подмигнул Ваське и украдкой показал на большую фанерную копию
циркового значка, висевшего над артистическим выходом.
Кланяясь, Васька скосил глаза на макет значка и тихонько показал
мальчишке фигу.
Пожилой человек с удивлением наблюдал за их безмолвным диалогом.
- Родственник? - спросил пожилой.
- Коллега... - ответил мальчишка.
И пожилой с уважением на него посмотрел.
За кулисами мокрых и взъерошенных акробатов встретил униформист с се-
кундомером в руках.
- Четыре минуты сорок семь секунд! - восторженно сказал униформист и
протянул Ваське секундомер.
- А вчера? - тяжело дыша, спросил Витя.
- Четыре пятьдесят пять.
- Так вот, - сказала Нина. - Вчера мы ползали по манежу, как сонные
мухи!
- Какой кретин назвал нас вольтижерами, хотел бы я знать? - трагичес-
ки воскликнул Васька. - Четыре сорок семь! Это борьба с удавом! Пласти-
ческий этюд! Все, что угодно. А нам нужен темп! Номер должен идти не че-
тыре сорок семь, а четыре сорок! Ясно?
- Ясно, - засмеялся Витя. - И все равно, с окончанием!
- Рады стараться! - ответили Нина и Васька. И судя по их физиономиям,
они действительно были очень рады.
- С окончанием вас! - сказал униформист.
- Спасибо. И вас также, - ответила за всех Нина.
- Старик! - сказал Васька униформисту. - Ты видел, куда я сажал этого
пацана?
- Видел.
- Притащи его в антракте в нашу гардеробную.
- Хорошо.
... Нина в наброшенном на плечи халатике сидела перед зеркалом и сни-
мала грим. Витя - в комбинезоне с лямками на голое тело уже укладывал
костюмы.
Васька стоял в одних трусиках на реквизитном ящике и, подвывая, чи-
тал:
Ты как отзвук забытого гимна В моей странной и дикой судьбе... О,
Кармен! Как мне страшно и дивно, Что приснился мне сон о тебе...
Нина посмотрела на Ваську увлажненными глазами, а Витя сплюнул и ска-
зал:
- Черт знает, что нагородил! Какое-то больное творчество!
- Это Блок, осел! - яростно крикнул Васька.
- Хорошо, хорошо... Пусть Блок. Я был убежден, что это написал ты.
Прости, пожалуйста.
- Боже мой! Кто меня окружает, с кем я работаю!
Васька в отчаянии схватился за голову и сделал пируэт на ящике. Он
закончил оборот, продолжая так же держаться руками за голову, но уже со-
вершенно с другим выражением лица.
- Братцы! Как бы нам репетиционную лонжу снять до конца представле-
ния? А то ведь запакуемся позже всех.
- Что если попытаться снять ее в антракте? - спросила Нина.
- Правильно, - сказал Витя, - Васька, внимание. Ты надеваешь униформу
и в антракте выходишь на манеж. Я со строны двора лезу на купол, снимаю
лонжу и на... Хотя бы вот на этом изумительном капроновом тросе сквозь
клапан шапито спускаю лонжу тебе в манеж. Ясно?
Витя снял со стены бухту капроновой веревки толщиной в палец и ловко
набросил ее на голову Ваське.
- Гениально! Только униформу надеваешь ты, а на купол лезу я, - ска-
зал Васька и попытался покрутить на шее бухту троса, натягивая на себя
комбинезон и старую вытянутую рваную тельняшку.
Нина встала со стула, увидела Ваську в длинной тельняшке, подошла к
нему, обняла нежно и поцеловала его в синяк под глазом.
Васька стоял закрыв глаза и боясь пошевелиться.
Нина отодвинула его от себя и, оглядывая с ног до головы, сказала со
вздохом:
- Ты мой Бонифаций на каникулах...
Насвистывая "А ну-ка песню нам пропой веселый ветер", Васька шел по
закулисной части цирка, лавируя между лошадей, собачек, артистов и рек-
визитных ящиков.
На голове у него был какой-то немыслимый берет, на плече бухта капро-
нового троса.
- Ты куда, Вась? - спросил кто-то.
- На купол, - ответил Васька, - лонжу снять.
Сатаровы уже стояли у занавеса, готовясь к выходу на манеж.
Моросил мелкий противный дождь.
Брезентовый купол шапито лежал на двух стальных балках, укрепленных
на верхушках форменных мачт.
Цепляясь и подтягиваясь руками за канат, свисающий с мачты по мокрому
и скользкому шапито, Васька лез наверх.
Он встал ногами на балки и, держась за выступающий конец мачты, нем-
ного постоял, переводя дыхание.
Расстояние между балками было не более полуметра.
Потом он сел на балки верхом, свесил ноги по обе стороны купола и си-
дя стал продвигаться к середине гребня шапито.
Снизу неслась музыка, хохотали зрители, истошно вопил коверный клоун.
- Справа курган, Да слева курган; Справа - нога, Да слева нога; Спра-
