Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#11| Мaneater part 2
Demon's Souls |#10| Мaneater (part 1)
Demon's Souls |#9| Heart of surprises

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Владимир Кунин Весь текст 456.92 Kb

Повести

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 7 8 9 10 11 12 13  14 15 16 17 18 19 20 ... 39
сано: "Профессор Зандберг просил позвонить ему в любое  время.  Зандберг
Давид Львович. Тел.: В 8-24-69".
   Карцев сел к столу и набрал номер Зандберга.
   - Алло... - немедленно ответил Зандберг.
   "Телефон у кровати", - машинально подумал Карцев и сказал:
   - Давид Львович? Это Карцев.
   - Ну?..- сорвавшимся голосом спросил Зандберг, и было слышно, как  он
часто дышит.
   - Это Вера.
   Зандберг молчал.
   - Вот так... - сказал Карцев и навалился грудью на стол.
   - Боже мой... Боже мой... Какой ужас!.. - тихо проговорил Зандберг.
   - Вот так, - повторил Карцев.
   - Приезжайте ко мне, - сказал Зандберг. - Я совершенно один.  Мои  на
даче...
   - Нет, - сказал Карцев и подумал о том, что у него может  не  хватить
бензина доехать до цирка. - Спокойной ночи, Давид Львович...
   - О чем вы говорите!.. - тоненько воскликнул Зандберг. - О чем вы го-
ворите...
   - До свидания, - сказал Карцев и повесил трубку.
   А Зандберг сидел у окна и невидяще всматривался в белесые  предутрен-
ние стекла, и телефон с длинным, уходящим невесть куда шнуром  стоял  на
подоконнике, а не у кровати, как думал Карцев. И душу Зандберга раздира-
ла щемящая жалость к незнакомому Карцеву, которого он никогда не  видел,
к маленькому Мишке, которого он видел всего два раза, и к самому себе  -
уже очень пожилому человеку, у которого  больше  никогда  не  будет  ма-
леньких детей...
   И хотя стрелка была на нуле, бензина хватило до самого цирка.  Карцев
разбудил вахтера и загнал машину во двор. Он вынул ключи из замка  зажи-
гания, отдал их вахтеру и ушел.
   Он шел по Фонтанке, скользя рукой по мокрому холодному металлу  огра-
ды, и через каждые десять метров машинально задерживал ладонь на  теплой
сухой гранитной опоре. А еще он, как в детстве, старался не попасть  но-
гой на стыки каменных плит тротуара, и это было очень  трудно,  -  плиты
были разных размеров, и длина шага  должна  была  постоянно  изменяться.
Только в детстве ему приходилось для этого шагать шире, чем  он  мог,  а
сейчас - наоборот...
   Но, наверное, холодные мокрые перила, сухой теплый гранит и  неровные
плиты под ногами были где-то за пределами сознания, и Карцев шел по Фон-
танке, может быть впервые в жизни признаваясь себе во всем, в чем никог-
да не признавался, думая обо всем, о чем раньше так старался не  думать.
И Вера, живая Вера стояла у него перед глазами. И жесткость ее характера
была противодействием слабости Карцева, ее непримиримость  -  нежеланием
прощать Карцеву судорожные попытки сохранить для себя - только для себя!
- свою маленькую липовую свободу. Эти попытки рождали  крошечные  преда-
тельства, каждое из которых Вера видела за  версту,  каждое  из  которых
Карцев так блистательно  умел  оправдывать  неизбежностью,  тысячелетним
мужским правом и еще черт  знает  чем!..  "Ах,  жизнь  не  получилась...
Ах..." - еще что-нибудь не менее банальное и пошлое... А  за  всем  этим
стояла элементарная трусость, паническая боязнь того, что в  один  прек-
расный момент Вера вдруг все увидит и все поймет. И  освободить  Карцева
от этого страха, прекратить вранье и стереть постоянное  ощущение  уязв-
ленности мог только развод. Но развод элегантный, широкий, красивый.  Не
сумма мелких долголетних нервных вспышечек, вылившихся в  отвратительный
скандальный разрыв, а развод-прощение, утверждающий его в самом  себе  и
начисто стирающий все сомнения  в  правильности  собственных  поступков,
когда-либо возникавших в смятенной душе Карцева. Впрочем, широта  и  ус-
тупчивость тоже имели свое двойное дно: скорее, скорее почувствовать се-
бя свободным от необходимости наконец-то стать  взрослым...  И  нет  ему
сейчас никакого прощения.
   Остаток ночи Карцев лежал на тахте, курил и старался представить себе
все, что должно произойти дальше. Но как только он  начинал  выстраивать
возможную цепь будущих событий, мгновенно возвращались подробности  про-
шедшего дня и ночи, цепь рвалась, и Карцев снова начинал  слышать  голос
Ядвиги, чувствовать на своем лице горячечное дыхание Васи Человечкова  и
видеть руки следователя, раздвигающие пинцетом губы Веры для того, чтобы
Карцев хотя бы по коронкам смог определить, она это или не она... И  за-
пах! Запах в морге, запах халата.
   Карцев вскочил, схватил со стула пиджак, скомкал его и  стал  обнюхи-
вать со всех сторон. От пиджака несло бензином. Карцев бросил  пиджак  и
сорвал с себя рубашку... Права была эта старая крашеная  стерва,  теперь
за неделю не выветрится!.. А может быть, нет запаха? Может быть, никако-
го запаха и нет?.. Может быть, ему это только кажется?..
   Спустя два дня Веру хоронили.
   На кладбище ехали двумя черными похоронными автобусами.
   В первом - гроб с телом Веры, Карцев, венки и незнакомый Карцеву  па-
рень - муж какой-то Вериной приятельницы. Во втором - прилетевшая из Ял-
ты Люба, теща, заплаканная Большая Берта и еще человек пятнадцать, кото-
рых Карцев совсем не знал.
   Гроб Веры, не тот, который делал Карцев, а новый, купленный,  раскра-
шенный "под дерево", с накладными давлеными жестяными веточками на обой-
ных гвоздях, с ручками из толстой проволоки, был накрыт цветами от запа-
ха и наглухо заколочен от взоров знакомых и родственников, которым,  как
сказал капитан Банщиков, "совершенно невозможно дать смотреть  на  такое
преобразование". "Очень даже просто, - сказал Банщиков. - Могут  возник-
нуть нездоровые мнения, что это и не она вовсе..." И гроб заколотили.
   Люба вела себя мужественно и тихо, говорила негромко и  с  первой  же
минуты своего пребывания в Ленинграде стала повсюду ездить с Карцевым  и
помогать ему. А ездить приходилось много: на одно кладбище,  на  другое,
на третье. Мест не было.
   Приняли на Ново-Волковское. Высокий костистый парень в резиновых  са-
погах - заведующий - принял деньги, сам выписал квитанции, зарегистриро-
вал документы в большой разлинованной книге и сказал:
   - Значит, ваш участок седьмой, от центральной аллейки влево до  забо-
ра. Четвертый ряд от края. Там хорошо будет: место сухое, высокое -  пе-
сок... Ставить что желаете?
   Он вывел Любу и Карцева из низенького  помещения  конторы  и  показал
дворик, где из какой-то быстро стынущей массы формовали могильные "рако-
вины" с вмазанным небольшим кусочком мрамора. На мраморе высекались  фа-
милия и даты рождения и смерти.
   Они снова вернулись в низенькую контору, и парень в резиновых сапогах
взял с них по прейскуранту за "раковину" и снова  выписал  квитанции.  А
потом написал на бумажке имя и фамилию Веры, год ее рождения  и  год  ее
смерти, сосчитал все буквы и цифры, умножил на что-то и опять стал выпи-
сывать квитанцию.
   - Вы их не  теряйте,  -  сказал  парень.  -  Как  захоронять  будете,
предъявите их сюда, в контору, вас и проводят на место. А то меня  может
не быть, и вас без этих бумажек на территорию не пустят.
   На кладбище пропустили только одну машину с  гробом.  Из  второй  все
вышли и пошли вслед за первой машиной по центральной аллее. Но и  первая
машина до могилы не доехала, а остановилась около фанерного указателя  в
виде стрелочки: "Участок N 7". Гроб пришлось нести на руках, и ноги  лю-
дей сползали с песчаной узкой дорожки и давили бурые комья сухой земли.
   Около неглубокой могилы сидели трое с лопатами. Они курили,  подстав-
ляя лица солнцу, и их загорелые шеи и кисти рук резко граничили с  белым
телом, выглядывавшим из расстегнутых рубах. И  когда  гроб  опустили  на
землю, один из них встал и безошибочно подошел к Карцеву. Подошел  дели-
катно, сзади и тихонечко сказал:
   - Хозяин, мы там, значит, досточки для крепления  "раковины"  принес-
ли... Это, конечно, если хотите. Чтоб потом дождями не подмыло. Так  что
вот, пожалуйста...
   Карцев дал ему пять рублей и, не зная, что делать дальше, стал  отря-
хивать испачканный глиной пиджак.
   Подошла плачущая теща. Люба держала ее под руку и не сводила  глаз  с
крышки гроба.
   - И место-то какое нехорошее, - еще сильнее заплакала теща.  -  Сырое
да низкое... Ни один цветочек не примется...
   - Это вы напрасно, - огорченно сказал человек с лопатой. - Место  са-
мое что ни на есть... Очень даже хорошее место.
   Все стояли и досадливо оглядывались по  сторонам,  словно  выискивали
того, кто знал, как нужно поступать дальше. До того момента,  пока  гроб
не опустили на землю, все было понятно, правильно и скорбно. Потом, ког-
да гроб опустят в могилу, все будет тоже ясно. Женщины перестали плакать
в ожидании. Они покачивали горестно  склоненными  головами  и  любопытно
поглядывали на Карцева, Любу и тещу.
   Откуда-то подошла старушка с высокой палкой и профессионально жалост-
ливым выражением лица. Через плечо у нее висела матерчатая сумка от про-
тивогаза, а маленькая старушечья головка была по брови затянута в черный
непроницаемый платок. В руке два цветочка из стружек - красный и  синий.
Старушка подошла к Большой Берте и спросила,  показывая  подбородком  на
гроб:
   - Как звали-то?
   - Вера... - машинально ответила Берта.
   - Женщина, значит, была... - удивленно-распевно  сказала  старушка  и
добавила: - А лет-то сколько?
   - Тридцать четыре...
   - Не пожила, не пожила... - пропела старушка и быстренько перекрести-
ла себя трижды.
   Человек с лопатой шагнул к старушке, наклонился над ней и  беззлобным
шепотом сказал:
   - Ну-ка брысь... Тебя тут не хватало. - Потом повернулся  к  Берте  и
спросил деловито: - Говорить будете?
   И тогда из кучки пожилых незнакомых женщин, стоящих слева  от  Берты,
отделилась одна и надрывно-уверенно произнесла:
   - Дорогие товарищи! Все сотрудники нашей кафедры поручили  мне  выра-
зить глубоков соболезнование...
   И, несмотря на то что женщина роняла в могилу круглые, привычно катя-
щиеся слова и с детства знакомые, слышанные, читанные фразы,  все  вновь
почувствовали горе и сладостную жалость ко всему на свете. Женщины  зап-
лакали, тоненько заголосила теща, припав к плечу  своей  старшей  дочери
Любы, мужчины тискали и мяли руками лица.
   Карцева трясло, и он даже не пытался унять дрожь, только смотрел  по-
верх голов в черные безлистые ветки старой облезлой березы, и в глазах у
него стоял Мишка, удивленный, замурзанный, с просвечивающей бледно-голу-
бой жилкой на левой щеке. Потом гроб опускали в могилу, и  Карцев  снова
запачкал пиджак и брюки. Трое с лопатами быстро и ловко засыпали  могилу
и установили "раковину" с высеченными золотыми буквами.
   Ах какая жестокая штука - поминки! Ах страшная штука!..
   Будто держат человека на весу за шиворот и мотают его  из  стороны  в
сторону - то дадут ему под винегретик забыть про покойника, то под  ста-
кан водочки вспомнить заставят. И все вразнобой, вразнобой... Один расс-
казывает, что ему сказала покойница в прошлом году "вот почти в это  са-
мое время", другой тихим приличным голосом жалуется, что лето на  исходе
"и на юг уже не выберешься"...
   А потом вдруг все замолкнут разом, послушают, как в кухне мать покой-
ницы пьяненько соседкам тоску свою прокричит, покачают головами, и снова
пойдет нелепая путаница настроения и слов.
   Соседки по квартире, чистые, прибранные, будут гостям селедочку пред-
лагать и уговаривать быстрее масло в картошечку класть, а то "картошечка
остынет и маслице в ней нипочем не разойдется"...
   И хорошо, что Люба сидит рядом и за руку держит. И хорошо,  что  Любе
сейчас так же плохо, как и ему, Карцеву, от всего этого.  Самый  близкий
сейчас человек - Люба. Сестра. Их здесь только двое близких - он и Люба.
   - Ты не слушай, не слушай...- шепчет Люба и по руке гладит. - Ты  про
Мишеньку думай. Ты про Мишеньку думай... Ты теперь должен всем для  него
быть...
   - Люба... Люба...
   Карцев низко наклоняется и целует Любину руку. И нет у него сил  под-
нять голову. Сейчас никто из этих не должен видеть лица Карцева...
   А Люба все гладит его, спичку подносит.
   - Ты подумай, Шуренька, может, не стоит тебе увозить  его?..  Как  ты
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 7 8 9 10 11 12 13  14 15 16 17 18 19 20 ... 39
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама