марки. Но любопытному Димке Телегину казалось, что у Грабли можно
что-то узнать. В классе он сидел позади Сухорукова и на уроке исто-
рии донимал его тихими, но упорными расспросами. Борька шепотом от-
ругивался.
- Сухоруков! Ты прекратишь издеваться надо мной или нет?- гром-
ко произнесла Маргарита Васильевна.
- А че я сделал?
Маргарита Васильевна терпеть не могла Граблю. Он был прогуль-
щик, двоечник и злостный нарушитель дисциплины. Он по всем показате-
лям тянул пятый "А" в отстающие. Маргарита Васильевна не раз откро-
венно заявляла, что место Сухорукова не здесь, а в колонии. Она вы-
ражала надежду, что в конце концов туда он попадет. Кроме того, она
терпеть не могла слов "че я сделал", если даже их произносили вполне
благополучные ученики. А уж если этот Сухоруков...
Маргарита Васильевна сразу налилась помидорным соком и закрича-
ла:
- "Че" ты сделал? Срываешь урок, вот "че"! Марш из класса!
Грабле было не привыкать. Он стал медленно выбираться из-за
парты.
- Шевелись, не тяни время! Нам заниматься надо!.. А ты куда,
Телёгин?
- Мы же вместе разговаривали,- сказал Димка,- Значит, я тоже...
Он был маленький, вертлявый и прилипчивый, но справедливый. И
довольно храбрый.
- Сядь немедленно!
- Но раз мы вместе...
- Сядь, говорю! Нашел себе приятеля! Его давно спецшкола для
трудных ждет!
- Уж как ждет. Прямо плачут там без меня,- сказал Грабля.
- Ты смотри сам не заплачь!- вскипела Маргарита Васильевна.-
Герой! Вот разберут это дело с марками, посмотрим, кто заплачет, а
кто засмеется!..
Все притихли.
- А я-то... при чем?- сбивчиво сказал Сухорукав.
- Там выяснят, "при чем",- слегка сбавляя тон, ответила Марга-
рита Васильевна.
Непонятно было: или она правда подозревает Граблю, или со зла
наговорила лишнего. Но Грабля испугался. Обычно он разговаривал с
учителями сидя, а сейчас встал. Даже побледнел чуть-чуть.
- Да я на каникулах и в школу не заходил!
- Разберутся, разберутся...
- А чего разбираться?- жалобно сказал Грабля.
"Какой ощипанный сразу стал",- подумал Журка. Граблю он не лю-
бил. Правда, к Журке Грабля никогда не приставил да и вообще в своей
школе не трогал ребят, даже младших, но все равно он был из "тех".
Из тех, которые дежурят в кино, чтобы вытряхнуть у малыша гривенник
или дать подножку. Из тех, у кого то ли от курева, то ли от равноду-
шия лицо будто присыпано серой пылью. Из тех, кто во время хорошего
фильма вдруг начинает ржать, когда у тебя в горле щекочет от слез...
Но сейчас Грабля сделался не такой. Обыкновенный мальчишка
стал, растерянный, даже маленький какой-то, не больше Димки.
А Маргарита, наоборот, будто выросла, набралась тяжелой правоты
и силы. Борькин страх ей добавил уверенности.
- По крайней мере именно ты больше всех был связан с этой во-
ровской шайкой Капралова,- заявила она.
- Чего связан-то...- бормотнул Грабля.
"Он совсем не умеет доказывать правоту",- подумал Журка. И в
это время позади Журки раздался Горький голос:
- А когда украли марки?
Маргарита Васильевна подумала и довольно благожелательно сказа-
ла:
- Пятого числа, после обеда... Ты что-то знаешь?
- Я знаю,- сказал Журка и встал.- И Валохин знает.- Он оглянул-
ся на Горьку.- И многие... Сухоруков ничего украсть не мог. Он с
обеда до вечера катался на санях на Маковой горе.
- Откуда это тебе известно?- недовольно спросила Маргарита Ва-
сильевна.
- Потому что мы там тоже были. Валохин, Брандукова, я... и еще
ребята... С утра в ТЮЗе, на "Синей птице", а потом до вечера на го-
ре.
- В хорошей компании ты там резвился...
Журку кольнула злая досада: что Маргарита зря придирается?
- При чем тут компания? Просто на одной горе были. У него своя
компания, у нас-своя...
- Вот именно! Так почему ты, Журавин, заступаешься за этого ху-
лигана Сухорукова?
Журка мельком глянул на Граблю. Тот стоял уже более уверенно.
- Я не за него заступаюсь, а... ну просто потому, что он не ви-
новат! Если бы виноват, я бы не заступался. А теперь получится, что
на Сухорукова все свалят, а настоящего жулика не найдут.
- Не считай, что все взрослые глупее тебя,- отрезала Маргарита.
- Я не считаю, что все...- вырвалось у Журки, и он даже испу-
гался.
Но в это время кто-то из девчонок перебил его:
- А может, вы не пятого катались.
- Ага! Или там был совсем не Грабля - ехидно сказал Горька.
- Или вообще ничего не было. Ни пятого числа, ни горы, ни кани-
кул,-подала голос Иринка.
- А чего! Может, правда все перепутали!- вмешался Толька Берды-
шев - балда и лентяй. Ему было безразлично, за кого заступаться:
лишь бы подольше галдели, тогда авось не вызовут к доске.
- Чтобы все перепутать, надо быть малость больным, как Берды-
шев,- сердито ответила Иринка.
- Или малость пьяным, как твой папа,- сказал Бердышев.
Наступила резкая тишина. Секунд на пять. Потом все случилось
очень быстро. Иринка рванулась в проход между партами, со звоном за-
лепила Бердышеву учебником по щеке и выскочила из класса. Но все же
она чуточку опоздала. Борька Сухоруков дотянулся до Тольки раньше и
успел отвесить ему по загривку могучего леща. Поэтому Журка оказался
только третьим. Он перелетел через парту с Лавенковым и Светкой Га-
рановой и кулаком врезал Тольке между лопаток. И выскочил следом за
Иринкой.
Иринка стояла в конце коридора. Вцепилась в батарею и смотрела
в окно. Коротко оглянулась на Журку. Глаза были блестящие, но сухие.
- Не вздумай зареветь,- сказал Журка.
- Не вздумаю. Из-за какого-то идиота...
Но она часто дышала, и Журка понял, что разреветься она все-та-
ки может.
- Ришка.- сказал он.- Бердышев просто тупая свинья. А за тебя
все ребята...
Подошли Сухоруков и Горька. Почему они здесь? Выскочили следом?
Или Маргарита выставила? Грабля потоптался и неловко сказал:
- Спасибо, парни...
Ему не ответили, не до того было. Он вздохнул и отошел. Горька
сообщил задумчиво:
- Я Бердышеву въехал по уху. Для комплекта.
Иринка вдруг сказала:
- Ох, ребята, будет нам теперь! И все из-за меня.
- Почему из-за тебя?- возмутился Журка. Но тут же почувствовал
внутри противный холодок. Из-за Иринки или нет, а все равно "будет".
Что ни говори, а устроили в классе свалку, самовольно ушли с урока.
С Журкой такое случилось впервые. Но он коротко вздохнул и храбро
сказал:
- Пускай. Мы не виноваты.
Но, конечно, оказалось, что они виноваты. В безобразном поведе-
нии, в срыве урока и варварском избиении товарища. Именно так заяви-
ла Маргарита Васильевна, когда после пятого урока оставила своих пи-
томцев на собрание: разобраться в их "чудовищных поступках". И лад-
но, если бы разбиралась она одна. Покричала бы, записала бы в днев-
ники - и топайте домой. В общем-то она была не злопамятная. Но, едва
началось собрание, появился Виктор Борисович.
- У-у, держись, ребята...- тихонько протянул Митька Бурин. А
Журку слегка затошнило от противного страха: все знали, что Виктор
Борисович-гроза и бич всяких нарушителей.
- Маргарита Васильевна, пригласите виновников происшествия к
доске,- сухим голосом распорядился он и сжал рот в красную точку.
Посмотрел, как Журка, Горька, Иринка и Грабля выбираются из-за парт,
и повторил громче:- Да-да, к доске. Вот сюда!- Он ткнул острым паль-
цем.- Вот на это место! Чтобы все видели паршивцев, которым не место
в советской школе!- И взвизгнул:- Живо!
Они - что делать-стали у доски понурой шеренгой.
- Отвечайте!- крикнул Виктор Борисович.
Легко кричать "отвечайте". А на какой вопрос отвечать? Что го-
ворить?
- Долго будем молчать?- вдруг, совершенно успокоившись, поинте-
ресовался Виктор Борисович. И по-мальчишечьи забегал вдоль шеренги.
Тогда Журка услышал сумрачный Горький голос:
- Чего отвечать-то?
- Молчать!- снова взвизгнул завуч.- Ничтожные болтуны! Отвечай-
те, как вы посмели! Да, как вы посмели устроить это надругательство
над школьными правилами?!
Надо было отвечать. Кто ответит? Горька? Но он ударил Бердышева
последний. Грабля? Но с него какой спрос? Он врезал Тольке просто от
благодарности к Иринке: потому что она заступилась перед Маргаритой.
Сама Иринка ответит? А Журка, значит, будет прятаться за нее?
Журка поднял глаза:
- Потому что Бердышев обругал отца Брандуковой... - сказал он
негромко, но, кажется, без дрожания в голосе.
- Вот как!- язвительно воскликнул Виктор Борисович. И тут же
торопливо вмешалась Маргарита Васильевна:
- Но послушай, Журавин, разве это правильно?.. Виктор Борисо-
вич, не волнуйтесь, у вас же сердце!.. Скажи нам, Журавин, разве
можно в ответ на слова, которые тебе не понравились, пускать в ход
кулаки? Да еще так дружно и остервенело?
Она говорила спокойно, почти ласково, и Журка немного осмелел:
- Когда как...
- Что значит "когда как"?- Голос у нее слегка ожесточился.-
Когда четверо на одного, на беззащитного товарища-можно? Тут и нервы
позволено распускать, и руки? А если кто-то сильнее или взрослее, вы
бы, наверно, вели себя с ним сдержаннее. Разве не так, Журавин? А?
Журка пожал плечами.
- Не знаю...
- Нет, знаешь! Со мной бы ты, наверно, не стал драться, если бы
даже и обиделся. А?
"Мелет чепуху какую-то " - с досадой подумал Журка. И сказал
устало:
- С женщинами не дерутся...
- Ах вот что! -опять взвизгнул Виктор Борисович.- Ты нахал !
Дерзкий мальчишка ! Значит, если бы Маргарита Васильевна не была
женщиной, ты мог бы кинуться в драку? На своего наставника? На
пе-да-гога? Может быть, ты кинешься на меня?
"Что ему надо?"- тоскливо подумал Журка. В классе стало тихо.
Видимо, вопрос завуча озадачил всех. И вдруг поднялся Сашка Лавен-
ков. Сказал ясно так и ровно:
- Нет, ему на вас нельзя. Вот если наоборот - другое дело.
- Что?..- озадаченно спросил Виктор Борисовича-Что наоборот?
- Я говорю, что вам, наверно, можно,- разъяснил Сашка, и в го-
лосе его прорезался негромкий звон.- Возьмите его за ухо и головой о
дверь. Как Вовку.
Было тихо, а стало еще тише. Виктор Борисович шелестящим шепо-
том сказал:
- Что? Как ты смеешь? Какой Вовка?
- Мой брат. Лавенков из третьего "Б",- разъяснил Сашка.- Вы,
конечно, уже забыли. Он вчера бежал по коридору, а вы его за ухо
хвать и в учительскую поволокли. И лбом о косяк.
Виктор Борисович коротко задохнулся:
- Ты... Ты... Это чудовищная клевета! Это... Ин-си-ну-ация!
- Я познаю, что такое эта ин... си... В общем, не знаю,- холод-
но ответил Сашка.- Только Вовка никогда не плачет, а вчера пришел со
слезами. И ухо болит до сих пор.
- Ты лжец!
- Нет,- сказал Сашка.
Он стоял прямой, спокойный. "Он совсем не боится,- подумал Жур-
ка.- Потому что у него есть брат. Он заступается за брата. Не страш-
но, если за брата... или за сестру..." И Журка сказал:
- Лавенков не врет. Он вообще никогда не врет. Он командир на-
шего отряда.
Виктор Борисович дернул головой с гладкими бесцветными волосами
и тонким пробором. Глянул не то на Журку, не то сквозь него и повер-
нулся к Маргарите.
- Всем!- сказал он с частым придыханием.- Всем! Вот этим... и
ему...- Он ткнул в Лавенкова.- За третью четверть поведение "неудов-
летворительно"! Всем! Я доложу сейчас директору!
Он почти бегом заспешил к выходу - маленький, худой, похожий на
мгновенно состарившегося мальчика - и со стуком закрыл за собой
дверь.
- Достукались,- горько сказала классу Маргарита Васильевна.-
Пять "неудов" за четверть. Прекрасные показатели! Как ты думаешь,
Лавенков?
