Владислав Крапивин
ЖУРАВЛЕНОК И МОЛНИИ
Роман для детей и взрослых
Моей жене Ирине
ВСТУПЛЕНИЕ
Журавленок
Накануне было пасмурно и зябко. Но вечером прорезался под тучами
ясный закат и потеплело. Утро наступило сверкающее. Глянешь на ули-
цу, и сразу понятно: день будет солнечный и жаркий.
Вера Вячеславовна распахнула все окна и пошла выгонять из крова-
ти засоню Иринку. Но Иринка, оказывается, не спала. Она стояла боси-
ком перед зеркалом и задумчиво показывала себе язык. Увидев маму в
зеркале, Иринка повернулась на пятке и сказала:
- Помню, помню, помню: "Сегодня суббота, большой аврал, никаких
отлыниваний, никаких срочных дел..." Только не корми меня с утра
яичницей, я от нее теряю работоспособность.
Вера Вячеславовна засмеялась. Она заметила, что нельзя потерять,
чего нет, и отправила Иринку умываться. В квартире было просторно и
тихо.
- А где папа?
- Раным-рано ушел в мастерскую, у него сегодня худсовет... Под-
жарить колбасу с горошком?
После завтрака Иринка лихо двигала стулья, хлопала во дворе по-
ловики, протирала подоконники и карнизы. В своем черном купальнике
она носилась из комнаты в комнату и была похожа на ласточку. Это
удивляло Веру Вячеславовну. Не то, что дочь похожа на ласточку, а
то, что в ней прорезалось с утра такое "трудолюбие.
Впрочем, Иринка успевала и дурачиться. Обмотала себя шлангом гу-
дящего пылесоса и закричала:
- Мама! Смотри, я воюю с кровожадным драконом! Он обвил меня
своей длинной шеей!
- Перестань терзать пылесос! Чисти ковер или увидишь настоящего
дракона. Я сама в него превращусь.
- Нет,- возразила Иринка.- Ни в кого ты не превратишься, ты меня
любишь. В крайнем случае скажешь: "Человеку, перешедшему в пятый
класс, пора избавляться от детсадовских привычек..."
- Я вот тебя веником...
Иринка захохотала, и они с "драконом" накинулись на ковер...
Но к полудню Иринка сразу как-то выключилась. То ли устала, то
ли ей надоело. Она притихла, ушла в свою комнату и вдруг появилась в
новых белых сандалетках и белом платьице с синими горошинами - самом
нарядном и любимом. Чинно села у стола.
- Ты уже собралась?-удивилась Вера Вячеславовна.
- Куда?-насторожилась Иринка.
- Что значит "куда?" Мы же договорились вчера, что ты отнесешь
Юлии Яковлевне книгу и возьмешь у нее мой зонт. Она ждет тебя ровно
в час...
- Ой-й... Я совсем забыла. Может, потом?
- Потом она едет на дачу, ты же знаешь. И... в чем дело? Если ты
собралась не к ней, то куда, скажи на милость?
- Да совершенно никуда...
- А к чему такой наряд?
- Разве нельзя одеться по-человечески?
- Гм... А все-таки?
Иринка уставилась на часы и небрежно сказала:
- Так... Мальчик один придет.
- Да? Любопытно,- произнесла Вера Вячеславовна и стала переби-
рать в серванте бокалы, стараясь показать, что не так уж ей любопыт-
но. Потом все-таки спросила:
- А что за мальчик? Из вашего класса?
Она тут же подумала, что вопрос этот смешной. Стала бы Иринка
наряжаться ради одноклассников !
- Не из нашего...- откликнулась дочь. Помедлила и объяснила - Мы
вчера познакомились. В парке...
"Любопытно",- чуть снова не сказала Вера Вячеславовна, однако
поняла, что это выдаст ее растерянность. К спросила скучноватым го-
лосом:
- Разве ты была вчера в парке? В такую-то погоду...
- А что погода? Прохладно, вот и все, а дождя не было... Я хоте-
ла в тире пострелять, а тир закрыт был, я тогда пошла на аттракцио-
ны. Там такую новую штуку устроили: старинные автомобильчики по уха-
бам носятся... Так здорово!
- Не сомневаюсь,- откликнулась Вера Вячеславовна, у которой
всегда бешено кружилась голова от одного вида каруселей и качелей.-
А при чем здесь мальчик?
- Как при чем? В автомобильчик надо по двое садиться, все парами
идут, а я одна. И он один... Тетка там, такая сердитая, покрикивает:
"Ну, скоро вы? Занимайте места!" Он на меня посмотрел и говорит:
"Пошли?" Я говорю: "Пошли". Ну и поехали... А это долгое катанье.
Минут пять мотает вверх и вниз. Мы сидим и молчим. Потом он спраши-
вает: "Хочешь резинку? Мятную..." Я говорю: "Да нет, меня же не ука-
чивает" . А он: "Ну и что? Это не против укачивания, а просто так.
Только у меня одна, давай пополам". Вытащил и порвал пополам вместе
с фантиком. Ну, неудобно же отказываться... Сидим, жуем. Не молчать
же все время, я и спросила: "Ты из какой школы?" Он говорит: "Ни из
какой еще, мы недавно приехали. А ты из какой?" Я сказала, что из
четвертой. Он спросил: "Тебя как зовут?" Я говорю: "Ира. А тебя?"
"Юра..." Вот и все...
- Ну, наверно, не все,-осторожно заметила Вера Вячеславовна.-
Был, наверно, еще разговор какой-то... Ты же пригласила его в гости.
- А, ну, конечно! Мы потом еще по парку ходили, я ему все пока-
зывала, и мы про марки разговаривали. У него, оказывается, куча ма-
рок со зверями и рыбами. Вот мы и договорились, что он сегодня при-
несет и покажет... В двенадцать часов.
- И про Юлию Яковлевну ты, конечно, не вспомнила . . .
- Мам, ну, к ней же целый час ехать! А он придет...
- Кто же виноват?- строго спросила Вера Вячеславовна, и, конеч-
но, строгости у нее хватило лишь на этот вопрос.- Ну, ладно, при-
дет-подождет. Что особенного?
- А если не дождется?- жалобно спросила Иринка. Вера Вячеславов-
на засмеялась:
- Я обещаю тебе, что живым его не выпущу. А ты поторопись.
Вера Вячеславовна заметила, что нетерпеливо поглядывает на часы.
Рассказ Иринки о новом знакомом слегка обеспокоил ее. Ей представил-
ся высокий длинноволосый мальчишка в растрепанных снизу джинсах, по-
лосатом свитере и почему-то непрерывно надувающий губами пузыри из
жевательной резинки. Нет, не хулиган, конечно (с хулиганом Иринка не
стала бы и разговаривать), но самоуверенный и с ленивыми размагни-
ченными движениями. Это сейчас так модно! А Иринка готова подражать
всем на свете...
Гость оказался точным: ровно в двенадцать деликатно тренькнул
звонок. Вера Вячеславовна, пожалуй, чересчур торопливо открыла
дверь.
- Здравствуйте. Ира здесь живет?
Вера Вячеславовна улыбнулась. Улыбнулась про себя, но ласково и
радостно. В дверях стоял Иринкин ровесник - стройненький, легкий,
аккуратный. Даже растрепанные волосы и распахнутый воротник не нару-
шали этой аккуратности. Он смотрел снизу вверх на рослую хозяйку
квартиры с легкой застенчивостью, но доверчиво, будто чувствовал за-
ранее, что ему обрадуются.
Вера Вячеславовна улыбнулась уже открыто. Мальчик был как тонкий
солнечный колосок. Солнце, казалось, не хотело расставаться с ним
даже на затененной лестничной площадке, задержало на мальчишке свой
свет. Наверно, так казалось из-за рубашки-она была цвета золотистой
пшеницы. На ней искорками блестели латунные пуговки.
Славная была рубашечка, подогнанная у талии, с погончиками, с
пристроченной над кармашком шелковой черной ленточкой, на которой
были вышиты крошечные золотые буквы "Windrose". И, любуясь мальчи-
ком, Вера Вячеславовна поймала себя в то же время на практической
мысли, что несколько лет назад не удержалась бы и спросила: "Где те-
бе мама купила такую?" Но теперь это ни к чеку. Витюшка теперь носит
не такие рубашки, и погоны у него потяжелее...
Вера Вячеславовна спохватилась, что несколько секунд молча разг-
лядывает гостя.
- Да-да! Заходи, пожалуйста. Я послала Иринку по неотложному де-
лу, но она скоро придет. Она очень просила подождать...
- Ладно,- весело сказал мальчик.
Он легко ступил бело-коричневыми кроссовками на половик в прихо-
жей, быстро огляделся, пристроил на полке с обувью желтую клеенчатую
папку, которую до сих пор небрежно держал за уголок. Потом высоко
поджал ногу и потянул шнурок.
- Нет-нет, не разувайся,- поспешно сказала Вера Вячеславовна.- У
нас кавардак, уборка, я еще полы не застелила.
Она пропустила мальчика вперед, он шагнул в солнечную комнату и,
конечно, сразу остановился. Так же, как все, кто первый раз видел
"Путь в неведомое". Картина висела почти напротив двери, невысоко от
пола, и походила на узкое окно, окруженное коричневыми лаковыми кар-
низами. На картине был стиснутый бесконечно высокими скалами пролив.
Среди скал металась птичья стая, а по зеленоватой воде уходил ко-
рабль с темными, наполовину убранными парусами. Вода была гладкая,
но от кормы бежал, расширяясь, змеистый след, и в нем извивалось от-
ражение светлого кормового фонарика.
Сверху из-за скал вырывался плоский луч, а впереди - по свету на
камнях и бликам на воде-угадывалась солнечная щель, выход из камен-
ного коридора...
Те, кто входил в эту комнату впервые, всегда останавливались. Но
смотрели на картину по-разному. Одним хватало нескольких секунд,
кое-кто стоял долго и разглядывал внимательно, а иные тут же начина-
ли расспросы. Мальчик замер и тихонько сказал:
- Ой...
И смотрел, не отрываясь, пока Вера Вячеславовна не окликнула:
- Садись вот сюда, в кресло... Чем бы пока тебя занять? Мальчик
очнулся.
- Не надо меня занимать,- проговорил он почти испуганно.- Я
просто так посижу. Посмотрю...
Он присел на краешек старого громадного кресла, повел глазами по
стенам. На стенах были и другие картины: "Осень в старом городе",
"Утренний берег", "Дождь на Театральной площади"... А еще были часы
с маятником, похожим на круглый рыцарский щит, с медным солнцем и
месяцем, которые тихо двигались вокруг эмалевого циферблата (ког-
да-то часы висели еще у Иринкиной прабабушки; теперь они отставали
за час на десять минут, но гость, разумеется, этого не знал).
- Ладно, посиди,- сказала Вера Вячеславовна.- А я пока повешу
это сооружение.
"Сооружением" был плоский глиняный горшок с плетями ползучих
растений, только вчера купленный в цветочном магазине. Горшок назы-
вался "кашпо" и подвешивался на стену. Для этого к нему прикрепля-
лась длиннющая медная цепь. Чтобы горшок повис на нужной высоте,
гвоздь следовало вколотить у самого потолка. Вера Вячеславовна наде-
ла очки и нацеленным взглядом стала отыскивать под потолком нужную
точку.
Тогда мальчик сказал то, что она, по правде говоря, и ожидала:
- Давайте я помогу.
- Помоги. А то мне при моих размерах опасно прыгать по столам...
Они подтянули к стене полированный обеденный стол, мальчик опять
хотел сбросить кроссовки, но Вера Вячеславовна сказала, что не надо,
и постелила на стол газету. Мальчик вспрыгнул на него, ухватил моло-
ток и гвоздь, вопросительно оглянулся.
- Стенка мягкая, деревянная,- объяснила Вера Вячеславовна.-
Только вбить надо повыше, где кромка обоев. Дотянешься?
Он потянулся вверх изо всех сил, приставил гвоздь.
- Так хорошо?
- Очень хорошо. Вобьешь?
- Главное, с первого раза попасть по шляпке, а не по пальцам,-
весело объяснил мальчик. Стукнул и попал по гвоздю. И бойко зарабо-
тал молотком.
Стенка оказалась не такой уж мягкой, гвоздь шел с трудом. Коло-
тить, стоя на цыпочках, было тяжело.
- Отдохни.
- Да нет... Ничего...
Вера Вячеславовна с непонятным беспокойством смотрела, как машет
молотком тонкая рука, вздрагивают на воротнике колечки каштановых
волос, ходят под рубашкой крылышки-лопатки. Мускулы на худых маль-
чишкиных ногах натянулись под загорелой кожей, как резиновые шнуры.
На коленном сгибе проклюнулась и задрожала синяя жилка.
"Как у Витюшки",- со щемящей ласковостью подумала Вера Вячесла-
вовна и отчетливо вспомнила, как однажды девятилетний Витюх тянулся
со стула к верхней полке стеллажа: он доставал словарь для своего
