Тогда будет песенка.
- Мы вместе...
- Хорошо, вместе.
Максимка ушел от Журки, а через минуту Журка услышал из своего
угла за шкафом:
- Папа, я лег. Давай...
- Давай...
И началась песенка. Густой негромкий голос Валерия Михайловича
и картавый, тонкий, как дрожащая проволочка голосок Максимки:
Если вдруг покажется
Пыльною и плоской,
Злой и надоевшей
Вся земля,
Вспомни, что за дальней
Синею полоской
Ветер треплет старые
Марселя...
Мелодия была незнакомая. Слова тоже. Но что-то знакомое в них
было. Что-то от дедушкиных книг и картины "Путь в неведомое".
Над морскими картами
Капитаны с трубками
Дым пускали кольцами,
Споря до утра.
А наутро плотники
Топорами стукнули -
Там у моря синего
Рос корабль.
Крутобокий, маленький
Вырастал на стапеле
И спустился на воду
Он в урочный час,
А потом на мачтах мы
Паруса поставили,
И, как сердце, дрогнул
Наш компас...
Под лучами ясными,
Под крутыми тучами,
Положив на планшир
Тонкие клинки,
Мы летим под парусом
С рыбами летучими,
С чайками, с дельфинами
Наперегонки...
Хорошая была песенка. Веселая и такая... по морскому деловитая.
Хотя чувствовалась в ней какая-то грусть и непрочность. Может быть,
от Максимкиного дрожащего голоска?
...У крыльца, у лавочки -
Мир пустой и маленький,
У крыльца, у лавочки -
Куры да трава.
А взойди на палубу,
Поднимись до салинга -
И увидишь дальние
Острова...
Они замолчали, отец и сын, и несколько секунд была хорошая ти-
шина. А потом Валерий Михайлович воскликнул:
- Эй! Ты куда? А уговор?
- Я на кхошечную минуточку...
Максимка прибежал к Журке и опять забрался на кровать. Спросил
таинственным шепотом:
- Ты у нас всегда будешь? Ты будешь мой бхат?
Это был серьезный вопрос, Максимка смотрел внимательно и требо-
вательно. И Журка сказал тоже серьезно. И тоже шепотом:
- Если хочешь, я могу как брат. Но всегда быть у вас не могу. У
меня ведь тоже есть мама.
- А она где?
- В больнице пока...
- А папа?
Журка отвел глаза.
- Он уехал... В далекую командировку.
Лидия Сергеевна заглянула за шкаф. Решитель но ухватила Максим-
ку за бока и унесла. Журка услышал, как он сказал:
- Ну вот, пехебила хазговох...
- Завтра доразговариваешь. Спи.
И она вернулась к Журке. Присела на дощатый бортик.
- Ты уж не сердись на Максима за его липучесть. Он такой при-
вязчивый. Тебя все время вспоминает и самолет, который ты ему сде-
лал, не дает разбирать. И сегодня так обрадовался...
- Он хороший,- улыбнулся Журка.- Мне бы такого братишку... Он
пел так здорово. Лидия Сергеевна, а что это за песенка была?
- Ее сочинил наш знакомый. Товарищ Валерия. Он работает опера-
тором на телестудии, а вообще-то он моряк по призванию... Как это
называется, когда человек с парусами возится?
- Яхтсмен?
- Вот-вот... Он с ребятами корабль построил. Небольшой, но сов-
сем настоящий, они на нем в походы ходят. Называется "Капитан
Грант". Если хочешь, Валерий тебя познакомит... Ты ведь, по-моему,
тоже в моряки собираешься?
- Нет,- сказал Журка и помолчал.- Не в моряки... ..
- А куда? Секрет?
- Да нет... Для вас не секрет,- вздохнул Журка.- Только про это
трудно говорить... Я боюсь, что не получится.
- А что, очень трудная профессия?
- Я еще сам не знаю... Может, такой профессии даже нет... Я хо-
чу, чтобы на свете была такая громадная машина, кибернетическая. Не
как нынешние, а гораздо сложнее. Надо так придумать, чтобы она все
могла предвидеть...
- Что предвидеть, Журка?
Он мялся, не зная, как объяснить. Сказал неловко:
- Ну, случайности всякие. От которых несчастья. Чтобы их никог-
да не было у людей...
- Совсем?
Журка кивнул и насупился от смущения. Лидия Сергеевна сказала:
- Значит, это будет машина счастья? Такую машину, Журка, многие
пытались придумать. Но, говорят, это невозможно, как вечный двига-
тель. Видимо, совсем без несчастий не проживешь.
Журка досадливо мотнул головой.
- Я, значит, не так объяснил... Конечно, от всех несчастий ни-
какая машина не спасет. Но... вот если человек идет в опасный поход,
в горы, он знает, что может сорваться. И все знают. И он срывается.
Это плохо, это горе, но... это как-то... ну, не знаю, как сказать. В
общем, тут нет такой несправедливости. Человек же заранее знал, что
рискует... А если вдруг случайная горка из песка на асфальте - и
сразу гибнут три человека... Как молния ударила... Или вот мама два
года назад запнулась на улице за проволоку, упала, и теперь... все
по больницам.
Воспоминание о маме кольнуло его неожиданно и сильно. Журка
прижался щекой к подушке и стал смотреть в стенку. Не хотел он пока-
зывать мокрые глаза, сегодня и так хватало слез. Но стало опять
тоскливо: мама в больнице, он здесь, все пошло в жизни напереко-
сяк...
Журка почувствовал, как Лидия Сергеевна тихо наклонилась над
ним.
- Не грусти. И мама скоро вернется, и будут у тебя радости... А
машину ты задумал хорошую. Но, наверно, это не машина счастья, а,
скорее, машина справедливости. . .
- Может быть,- пробормотал Журка. В словах "машина справедли-
вости" была какая-то неправильность. Это человек может быть справед-
ливым, а машина... Видимо, Лидия Сергеевна сказала так просто, чтобы
отвлечь его от грустных мыслей.
...А как от них отвлечешься? Уже в темноте, когда все заснули,
Журка лежал и все думал, думал о том, что случилось. Иногда снова
хотелось плакать, но он боялся разбудить Максимку и его родителей. У
них и так вон сколько хлопот: квартира однокомнатная, а тут жилец
свалился на голову.
Журка лежал неподвижно и дышал тихо, как спящий. Только трогал
языком ранку на прокушенной нижней губе. Ранка подсохла и почти не
болела, но губа, кажется, распухла.
Наконец, он устал от горьких мыслей и неподвижности. Тогда по-
вернулся на бок и стал думать о Ромке. О том, как они берутся за ру-
ки и бегут с высокой насыпи к раскидистым кустам, за которы ми блес-
тит Каменка.
- Ты мне приснись,- тихонько сказал он Ромке. Но Ромка не прис-
нился. Может быть, обиделся, что Журка забыл в своей комнате его
портрет?
Журка уснул наконец - будто утонул в черной глухой воде.
Возвращение
Журка проснулся и сразу все вспомнил. Будто и не спал. В голове
были те же мысли, в теле - та же боль. Хотя нет. Мысли были не такие
резкие и тревожные, а боль - притупленная, нестрашная. Она походила
на ломоту в костях и нытье в мускулах после тяжелой работы.
Из-за шкафа пробивался в закуток солнечный луч и лежал на обоях
оранжевой полосой.
На кухне звякала посуда, и Максим упрямым голосом доказывал,
что привык пить молоко только из "хозовой кхужки".
Журка понял, что уже поздно и что Лидия Сергеевна, видимо, ре-
шила его не будить: пускай спит, сколько хочет, чтобы прийти в себя
после вчерашнего.
На стуле висела и лежала Журкина одежда - отчищенная, отглажен-
ная. Слегка постанывая, Журка оделся. Неосторожно загремел стулом.
Послы шались шаги Лидии Сергеевны, и она спросила:
- Журка, ты уже встал?
Он вышел из-за шкафа. Хотел сказать "доброе утро" и застеснял-
ся. Подумал опять, сколько хлопот доставил Лидии Сергеевне. Опустил
глаза.
- Как спал?
- Хорошо... Лидия Сергеевна, я бы сам все вычистил, зачем вы...
У вас и так сколько дел... Спасибо.
- Подумаешь, дело. Я своего все равно каждый день чищу.
Журка смущенно улыбнулся.
- Даже пуговицы пришили. Где вы их нашли, школьные?
- В старых запасах. Раньше-то я их вам чуть не каждый день при-
шивала... Умывайся и пошли завтракать.
- В школу я совсем опоздал... - полувопросительно заметил Жур-
ка.
- Ничего, отдохнешь сегодня.
В кухне Журку встретил радостным мычаньем перемазанный кашей
Максимка. В углу что-то лакал из блюдца Федот. Валерия Михайловича
не было: видимо, ушел на работу.
- А ты разве не ходишь в садик?- спросил Журка у Максима.
- У нас кахантин.
- Меня из-за него скоро выгонят из института,- жалобно сказала
Лидия Сергеевна.- Все время то простуда, то карантин, то воду в са-
дике отключили... Я столько лекций напропускала, все с ним дома си-
жу. А сегодня семинар, я должна была сообщение там делать...
- А вы идите! - обрадованно воскликнул Журка.
Как хорошо, что он хоть чем-нибудь может ответить Лидии Серге-
евне за все ее заботы.
- Что ты,- засомневалась она.- Максим тебя заездит.
- Нет, мама! Мы будем "Бухатину" читать!
- Ой, если вы меня правда отпустите...
- Пхавда!
Прежде, чем читать про Буратино, Журка перемыл всю посуду. Мак-
симу он велел помогать, и тот отнесся к делу со всей ответствен-
ностью: стоял наготове с полотенцем. Потом они подмели в комнате,
вычистили пылесосом коврик в прихожей и только тогда сели с книжкой.
Журка дочитал до встречи Буратино с черепахой Тортиллой, и тут
Максим стал все сильнее ерзать и отвлекаться.
- По-моему, ты хочешь в туалет,- сказал Журка.
- Нет. Я хочу стхоить кохабль.
- Какой корабль?
- Из стульев. Чтобы плыть в путешествие.
- Мама придет - она покажет нам корабль и путешествие.
- Не покажет. Я всегда так игхаю...
Они построили из стульев пароход, сделали из швабры мачту, а из
пылесоса двигатель. Максим работал деловито и увлеченно. Журке тоже
нравилась такая игра. Да и опыт был: когда-то они с Ромкой строили
во дворе корабль из бочки и старых ящиков.
- Мы поедем на дальний остхов - решительно заявил Максим.
- Давай,- согласился Журка, и вспомнилась вчерашняя песенка:
...У крыльца, у лавочки -
Куры да трава.
А взойди на палубу,
Поднимись до салинга -
И увидишь дальние
Острова..
Журка вдруг подумал, что отец никогда не пел ему никаких песен.
Мама пела всякие, а отец ни одной ни разу... Но, тряхнув головой,
Журка про гнал эти мысли и сказал, что на острове, наверно, водятся
дикие звери.
- Тигхы!
Тигром сделали Федота. Но он не захотел, чтобы в него стреляли
пробками, обиделся и ушел под диван.
- Пхобкой - это же не больно,- виновато сказал Максим.
- Он отправился в засаду,- утешил Журка.
В это время у дверей позвонили.
- Мама!- обрадовался Максим.
Но пришла не Лидия Сергеевна. Пришли Иринка и Горька.
Увидев их на пороге, Журка и обрадовался и смутился отчаянно.
Затоптался, беспомощно оглянулся на Максима, который таращил на гос-
тей любопытные глаза. И тогда Иринка сказала просто и спокойно:
- Мы сперва к тебе домой зашли, а твой папа сказал, что ты
здесь. Адрес дал.
- Разве он не на работе?- пробормотал Журка.
- Заехал на обед.- объяснила Иринка и спросила, будто про обыч-
ное и не очень важное дело:- Ты из-за книжки, что ли, с ним поругал-
ся?
Журка ее понял. Она про многое догадывалась и подсказывала Жур-
ке, как себя вести и что говорить.
- Да,- сказал он небрежно.- Такой скандал был... Ну, я ушел.
Что мне там с ним... Буду здесь, пока мама не вернется.
- А почему не у нас?- ревниво спросила Иринка.
- Я хотел сначала к вам. А потом подумал, что Игорь Дмитриевич
на меня, наверно, обиделся: в таком глупом положении из-за меня ока-
зался...
Журка говорил неправду. Вчера он об этом не думал. Но сейчас
сообразил, что так, возможно, и было.
- Дурень ты,- вздохнула Иринка.- Он за тебя так беспокоился...
На вот, он велел передать.- Иринка достала из сумки газетный свер-
