апостолов_ невольно подтверждает наше предположение. Он рассказывает, что
во время последнего пребывания Павла в Иерусалиме, перед самым его арестом,
то есть спустя много лет после якобы состоявшегося собора, Иаков заявил ему:
_А об уверовавших язычниках мы писали, положив, чтобы они ничего
такого не наблюдали, а только хранили себя от идоложертвенного, от крови, от
удавленины и от блуда_ (21:25). Внимательный читатель сразу же обратит
внимание, что Иаков разговаривает тут с Павлом, как с человеком, который
впервые слышит об этом постановлении. Ведь нелепо было бы сообщать о нем
человеку, который уже давно знаком с этими запретами и обязался соблюдать их
в своей миссионерской деятельности... Автор _Деяний апостолов_ явно забыл
все написанное им недавно о _Иерусалимском соборе_ и запутался в дебрях
непоследовательности. И мы, естественно, начинаем сомневаться в
исторической достоверности сообщаемых им фактов. Сопоставляя этот
компрометирующий промах со странным умолчанием о соборе в подлинных
посланиях Павла, мы не можем не согласиться с теми библеистами, которые
считают рассказ об _Иерусалимском соборе_ вымыслом. Автор _Деяний
апостолов_, рассказывая подобные истории, руководствовался, должно быть,
пропагандистскими соображениями. Нетрудно заметить, что вообще главным
его героем является не Петр, а Павел. Он с восхищением и энтузиазмом
описывает его неутомимую деятельность, полную трудностей, препятствий.
Подчеркивая незаурядность, стойкость Павла и его заслуги перед церковью, он
хочет вместе с тем убедить читателей, что тот действовал не самовольно, а с
ведома и согласия родной иерусалимской общины. Словом, нарисованный им
портрет Павла, в сущности, тенденциозное изображение, выдержанное в духе
паулинистского течения в христианстве. Почему автор _Деяний апостолов_ был
заинтересован в поддержании этой версии? Дело в том, что христианизм Павла,
хотя и освободившийся от балласта некоторых ритуальных ветхозаветных
строгостей, не полностью отказался от иудаистской родословной. Без Ветхого
завета он бы просто повис в воздухе, потеряв свою духовную и историческую
базу. Ведь для первых христиан Иисус был евреем, потомком царя Давида,
мессией, предсказанным ветхозаветными пророками, которых частенько
цитируют евангелия в доказательство того, что мессией был именно он и никто
другой.
Подлинными учениками и преемниками Иисуса были апостолы и другие
спутники его странствий, а значит, также старейшины иерусалимской общины и
_брат господень_ Иаков. И, стало быть, Павел, получив на соборе их одобрение,
верно проповедовал то, чему учил Иисус. _Иерусалимский собор_ был тем
важным звеном, которое соединяло Павла с иудео-христианской фазой в
истории церкви. Итак, автор _Деяний апостолов_, очевидно, задался целью
защитить Павла как подлинного продолжателя дела апостолов. А нуждался ли
он в такой защите? Ведь к тому времени, когда писались _Деяния_, с
антагонистами Павла можно было и не считаться. Иерусалим превратился в
груду развалин, а члены иерусалимской общины (с которыми в
действительности, как показывают документы, Павел постоянно конфликтовал)
частью ушли за Иордан, а частью рассеялись по городам и селениям Римской
империи. Однако, несмотря на этот исторический катаклизм, постигший евреев,
влияние иудео-христиан и противников Павла было ещё, очевидно, достаточно
сильным, коль скоро автор _Деяний апостолов_ считал нужным противостоять
ему. Антагонисты отвергали учение Павла, не признавали его апостолом, а
чуждое иудаизму обожествление Иисуса клеймили как ересь. Согласно их
ветхозаветным представлениям, Иисус, хотя и был мессией, избранником
божьим, пророком и чудотворцем, оставался все же человеком, лишенным
божественной сущности. Эти антагонизмы продолжались ещё долго после
смерти автора _Деяний апостолов_. Это доказывает, что противники Павла не
поверили рассказу о якобы состоявшемся _Иерусалимском соборе_. Ещё в
четвёртом веке, то есть триста лет спустя, потомки иудео-христиан, так
называемые _евиониты_ (_нищие_), яростно нападали на Павла, клеймя его как
вероотступника, исказившего учение Иисуса.
В 1965 году в этой области было сделано сенсационное открытие.
Профессор Иерусалимского университета Шломо Пинес заинтересовался
найденным в Стамбуле огромным (в шестьсот страниц) арабским манускриптом.
Это оказался тысячелетней давности полемический трактат, написанный
арабским теологом по фамилии Абед Аль-Яббар. Один из фрагментов
манускрипта представляет собою иудео-христианский текст, переведенный в
пятом и шестом веках с арамейского диалекта, некогда распространенного в
Сирии. Профессор Пинес полагает, что авторы текста _ подлинные члены
общины назореев в Иерусалиме. Они рассказывают о том, как их секта делалась
день ото дня все многочисленнее. И вместе с тем с горечью сообщают о
раздирающих её внутренних конфликтах. Для нас же самое интересное то, что
авторы текста пишут о Павле. Подчеркивая, что назореи всегда оставались
верными последователями закона Моисеева и почитали Иисуса не как бога, а как
_мужа праведного_ и пророка иудейского, они клеймят Павла как
фальсификатора учения Иисуса и ренегата, перешедшего на сторону римлян.
Необыкновенные приключения Павла.
Фабула второй части _Деяний апостолов_ отличается необыкновенным
динамизмом и драматичностью. Вся она буквально нашпигована
необыкновенными происшествиями и чудесами. Создается впечатление, что
автор сознательно использовал жанр приключенческого романа, которым в
эпоху эллинизма увлекались некоторые летописцы и биографы. В соответствии с
законами этого жанра Павел непрерывно попадает во всевозможные переделки,
следующие одна за другой в ошеломляющем темпе. На протяжении
шестнадцати кратеньких глав, то есть в повествовании, соответствующем по
размеру современному рассказу, он шестнадцать раз подвергается величайшей
опасности и вступает с окружением в конфликты, которые своим драматизмом,
несомненно, вызывали у древних читателей ужас и вместе с тем восхищение
ловкостью их протагониста. Первое приключение Павла произошло на острове
Кипр, куда он прибыл с Варнавой в самом начале своего первого путешествия.
Там он обратил в христианство римского проконсула Сергия Павла. Но до этого
ему пришлось преодолеть сопротивление и обезвредить волхва по имени Елима,
временно лишив его зрения.
В Антиохии Мисидийской набожные женщины и руководители
тамошней иудейской общины, с которыми Павел начал резкий религиозный
спор, выгнали его из города. В Иконии язычники и евреи сговорились побить
Павла каменьями, но, предупрежденный друзьями, он бежал и направился в
Листру навстречу одному из самых удивительных приключений, которое можно
было бы назвать смешным, если б не его трагическая развязка. Павел, прибыв в
Листру, исцелил человека, парализованного от рождения.
Слух о чудесном исцелении быстро разнесся по городу, люди в экстазе
стали кричать, что к ним сошли боги в образе человеческом. Более крупного
Варнаву они назвали Зевсом, а маленького, подвижного Павла _ Гермесом.
Дело дошло до того, что жрец местного храма Зевса, поддавшись общему
психозу, привел украшенных гирляндами волов, чтобы заколоть их в честь
_божественных_ пришельцев. Павел и Варнава смешались с толпой и
восклицали, раздирая на себе одежды: _Мужи! что вы это делаете? И мы _
подобные вам человеки!_ (14:15). Объясняя, кто они и какое проповедуют
учение, они удержали народ от кровавого жертвоприношения.
Вскоре, однако, им пришлось убедиться, как изменчиво бывает
настроение толпы. Оказалось, что евреи из Антиохии и Иконии послали за ними
погоню. Посланцы этих мстительных иудейских общин подговорили толпу,
которая вытащила Павла и Варнаву за город, забросала камнями и бросила в
поле, считая их погибшими. Но те лишь потеряли сознание, а к утру очнулись и
с трудом побрели в Дервию. В известном македонском городе Филиппы у Павла
было другое приключение, которое началось драматически, но закончилось
скорее забавно. На этот раз спутником Павла был Сила. Всякий раз, когда они
направлялись в иудейский молитвенный дом, рядом как из-под земли вырастала
какая-то молодая прорицательница и, идя вслед за ними, выкрикивала: _Сии
человеки _ рабы бога всевышнего!_ (16:17). Это, наконец, надоело Павлу, и он
изгнал из прорицательницы вещего духа, превратив её в обыкновенную
женщину. Оказалось, однако, что некоторые граждане, извлекавшие прибыль из
её прорицательства, были этим очень недовольны. В отместку они обвинили
Павла и Силу в том, что те сеют смуту в городе, и поволокли их к властям.
Возбужденная толпа с криками требовала для них наказания. Городские
начальники велели их раздеть, поколотить палками и, надев на них колодки,
заточить в темницу.
Казалось, положение наших героев было совершенно безвыходным. Но,
как обычно в _Деяниях апостолов_, их выручила потусторонняя сила. Внезапно
задрожала земля, тюрьма пошатнулась, ворота распахнулись настежь, с узников
слетели колодки. Страж, подумав, что узники сбежали, хотел было покончить с
собой, но увидел, что они на месте, и, исполненный благодарности, покормил
их, а затем перешел в христианскую веру. Назавтра дело приняло и вовсе
неожиданный оборот. В тюрьму прибыл ликтор с приказом освободить Павла и
Силу, но те ударились в амбицию и заявили, что не уйдут, пока перед ними не
извинятся. _Нас, римских граждан,_ сказал Павел,_ без суда всенародно били
и бросили в темницу, а теперь тайно выпускают? нет, пусть придут и сами
выведут нас_ (16:37). И действительно, как только городские начальники
услышали, что совершили беззаконие, выпоров людей, которых, как римских
граждан, нельзя было подвергать подобному наказанию, они тут же поспешили в
тюрьму и с извинениями выпустили их на свободу, умоляя поскорее покинуть
город. К сожалению, осталось тайной Павла и Силы, почему они так покорно
разрешили измываться над собой, если достаточно было одного слова, чтобы
предотвратить все это. После краткого пребывания в столице Македонии
Фессалонике, откуда им снова пришлось бежать от агрессивности еврейской
толпы, Павел с Силой попали в Афины. Павел со свойственным ему
темпераментом развернул там широкую пропагандистскую кампанию, стремясь
к осуществлению своей заветной цели: насаждению христианства в самом
сердце греческой культуры. Он вел с философами-эпикурейцами и стоиками
жаркие диспуты, окончившиеся тем, что его повели на Ареопаг, где он излагал
свои взгляды перед верховным трибуналом Афин. Там его сначала слушали с
интересом, но когда он стал тоном оракула вещать о страшном суде и телесном
воскресении мертвых, то против этого восстала вся натура греков, пропитанная
духом логики и скепсиса.
Взгляды, проповедуемые этим пришельцем из Азии, показались им
настолько нелепыми, что они встретили их язвительным хохотом. Когда Павел
покидал недружелюбный город, этот хохот ещё звучал у него в ушах. И все же
полностью побежденным он себя не чувствовал. Ему все-таки удалось кое-кого
обратить в свою веру, найти пионеров первой христианской общины на
территории Европы. Автор _Деяний апостолов_ называет по имени только двух
из числа новообращенных:
женщину Дамарь и Дионисия Ареопагита, о котором историк
христианства Евсевий пишет, что он стал первым епископом Афин.
В Коринфе, куда Павел направился после Афин, он провел более
полутора лет. Вначале он проповедовал в местной синагоге, но, поскольку евреи
упорно отвергали его учение, он решил уделить все свое внимание гражданам
города нееврейской национальности. Однако и среди евреев Павел мог
похвастаться одним крупным успехом, доставившим ему, правда, вскоре много
хлопот. Ему удалось обратить в христианскую веру самого начальника синагоги,
Криспа, вместе с родными и домочадцами. Возмущению еврейской
общественности не было предела. Избранный поспешно на место Криспа новый
