тогда он ведет себя не так, как следовало ожидать, проводит там всего
пятнадцать дней и встречается исключительно с Петром и _братом господним_
Иаковом, словно избегая остальных апостолов и членов секты назореев (К
галатам, 1: 18_19). А вот другой любопытный факт. Если верить автору
_Деяний апостолов_ (а нам не обязательно подвергать сомнению все
рассказанное им), Павел вел себя в Иерусалиме отнюдь не как скромный ученик,
жаждущий сведений об Иисусе. Напротив, он сразу выступил в роли
самоуверенного учителя и _смело проповедовал во имя господа Иисуса_
(_Деяния апостолов_, 9: 28). Потом он провел несколько лет в Тарсе и, по-
видимому, столь активно пропагандировал там новую религию, что слухи о нем
докатились до самой Антиохии.
Итак, если не считать 15-дневного пребывания в Иерусалиме, сколько
же времени провел Павел вдали от истоков христианской религии? Вдали от
людей, являвшихся подлинными учениками и преемниками распятого мессии?
Сколько лет он прожил в иноземной среде, в эллинском городе, где
безраздельно господствовала греческая культура, а религиозная жизнь
проходила под знаком мифов об умирающем и воскресающем боге? Возникает
сразу же и ещё один вопрос: откуда Павел знал все то, что он с такой страстью и
безапелляционностью внушал другим? На каком основании он выступал от
имени еврейского пророка из далекой Галилеи, знакомого ему разве только
понаслышке?
Павел, правда, уверял _ и, должно быть, сам глубоко верил в это,_ что
Иисус явился ему на пути в Дамаск и сам поручил ему эту миссию. Беда в том,
однако, что ему поверили не все, и многие прямо упрекали в том, что он
самозваный апостол. Это обвинение, очевидно, сильно задело Павла, ибо в
своих посланиях он его опровергает с нескрываемой горечью. Что хуже всего,
его претензии отвергались и руководителями иерусалимской общины, о чем
свидетельствуют многочисленные конфликты личного и доктринального
характера между ним и такими ведущими представителями нового учения, как
Петр, Иаков Праведный, Варнава и Иоанн Марк. Вряд ли бы они так сурово
критиковали доктринальные отклонения Павла и назначили ему покаяние в
Иерусалимском храме, если б они всерьез относились к его утверждениям, что
он избранник самого Иисуса. Действительно, Павел мог в глазах своих
современников выглядеть самозванцем. Он, в сущности, создавал новую
религию, новую теологию вдали от сферы влияния иерусалимской секты
назореев, в совершенно иной социальной, этнической и культурной среде. В
этой религиозной концепции, как уже говорилось, Иисус имеет мало общего со
странствующим учителем из далекой Галилеи или с еврейским мессией, как его
изображали назореи. Что касается привода Павла в Антиохию, то некоторые
исследователи (в частности, знаменитый американский библеист Поуэл Дэвис в
книге _Первый христианин_) связывают этот вопрос с крупными политическими
событиями в Римской империи того времени.
Положение на Ближнем Востоке было очень тяжелым, была засуха,
начался голод. Как всегда в подобных случаях, чернь искала виновника своих
невзгод, и в Александрии вспыхнул кровавый еврейский погром.
В довершение всех бед император Калигула приказал поставить свою
статую в Иерусалимском храме. Публий Петроний, римский легат в Сирии, в
подчинении которого находился Иерусалим, пришел в ужас. Он знал, что евреи
неминуемо ответят на это мятежом и начнется жестокое кровопролитие. Рискуя
жизнью, он задержал выполнение приказа и отправил императору письмо, в
котором умолял его отменить свое решение. Калигула в ответ приказал ему за
непослушание покончить жизнь самоубийством.
Но тут внезапно все начинает меняться к лучшему. В то самое время,
когда Петроний набрался мужества и отправил петицию к помешанному тирану,
кончилась продолжительная засуха, пошли дожди. Калигула погибает от меча
сотника преторианцев, и по счастливой случайности весть о его смерти
приходит в Антиохию раньше, чем императорский приговор: Петроний спасен.
Императорский престол переходит к Клавдию, который был известен своим
расположением к евреям. И наконец, основная сенсация: новый император
назначает своего друга, Ирода Агриппу, царем Иудеи.
Антиохия _ вторая столица христианства.
Когда Павел прибыл в Антиохию, город насчитывал уже четыреста лет.
Основанный одним из полководцев Александра Македонского на сирийской
реке Оронте, он стал, как мы уже говорили, одним из главных городов Римской
империи, центром эллинизма в этой части света, а также столицей Сирии, что
сказывалось на этническом составе населения. Здесь было больше восточных
людей, чем греков и римлян. Город отличался своей высокой культурой, здесь
существовали широко известные школы философии, логики, риторики.
Преподавали в них знаменитые софисты, слушать которых приходили даже
сыновья римских патрициев. Огромной популярностью пользовались в
Антиохии весенние культовые торжества в честь юного бога Адониса,
возлюбленного богини Аштарт. Обряды длились восемь дней. Красавец бог в
конце лета умирал от избытка любви и воскресал весной. В течение первых
четырех дней жители Антиохии, плача и рыдая, собирались у символической
могилы Адониса, а в следующие четыре дня в радостном шествии носили по
улицам города его изображение в виде статуэтки.
И в другие времена года сновали по улицам бесконечные шествия
приверженцев различных культов. Оскопленные жрецы _Великой матери_
плясали в экстазе, раня себя кинжалами и обрызгивая кровью уличных зевак.
Жрицы храма плодовитости проституцией зарабатывали на его содержание...
Представив себе все это, мы можем взглянуть на христианскую общину в
Антиохии с верной исторической перспективы. Нельзя забывать, что в этой
полумиллионной, яркой и шумной человеческой массе евреи составляли, в
сущности, очень небольшой обособленный круг, внутри которого находилась
ещё более незаметная и малочисленная группа последователей Иисуса. И когда
мы слышим, что Антиохия стала в ту пору второй после Иерусалима столицей
христианства, то это определение надо воспринимать осторожно, учитывая
пропорции. Конечно, жители Антиохии знали евреев, но вряд ли слышали о
какой-то организованной ими новой секте последователей Иисуса. Это были
внутренние дела еврейского квартала, не доходившие до сознания основной
массы населения.
Но вот обстановка, как мы уже сказали, внезапно изменилась. Для
евреев на ступила пора необычайного благополучия. Это произвело, разумеется,
огромное впечатление на многих оппортунистов из числа жителей города, всегда
готовых подчиняться колебаниям в настроении властей. Среди них было
множество рабов и бедняков, стремившихся просто найти пристанище внутри
еврейского монолитного, привилегированного содружества и, быть может, снова
обрести там чувство безопасности, которое дает принадлежность к какому-
нибудь организованному братству. К тому же при синагогах еврейской диаспоры
существовала уже давно многочисленная группа язычников, отказавшихся от
своих племенных верований и перешедших к монотеизму. Они именовались
_теми, кто боялся бога_ и принимали участие в иудейских молениях, хотя им
разрешалось стоять только у порога храма, не заходя внутрь. _Богобоязненные_
не хотели подчиняться ритуальным требованиям иудаизма, хотя их привлекали
его моральный кодекс и вера в единого бога. Поскольку наиболее влиятельной
сектой диаспоры были фарисеи, то _богобоязненные_ переняли их веру в
мессию. Именно у этой группы бывших язычников были все данные для того,
чтобы потом без труда перейти в христианство.
Секта христиан в Антиохии состояла, главным образом, из бежавших из
Иерусалима _эллинистов_, как известно, более либеральных в своих
религиозных воззрениях, чем ортодоксальные иудеи, более связанных с
окружающим миром. По отношению к приверженцам нееврейской
национальности они шли на большие уступки, чтобы не оттолкнуть их. Они
освободили их не только от обряда обрезания, но и от обязанности соблюдать
иудейские запреты в области питания. Нужно было только верить в Иисуса
Христа.
И как бы по закону обратной связи сами они, хотя и ощущали себя
иудеями, все чаще нарушали их законы и запреты, причем не только
_эллинисты_, но и такие преданные иудаизму иерусалимские назореи, как Петр и
Варнава. Вероятно, под влиянием Павла они садились за общий стол с
_язычниками_, навлекая на себя гнев Иакова Праведного; а когда, под нажимом
его посланцев, они вернулись на позиции ригористической ортодоксии, то
заслужили горькие упреки со стороны Павла. В общем изменение конъюнктуры
в благоприятную для евреев сторону и либерализм _эллинистов_ привели к тому,
что секта последователей Иисуса приобретала все больше адептов среди
народных масс Антиохии. Этих людей привлекали не только мессианские
посулы новой религии, но и надежды на выгоды, вытекающие из
принадлежности к братству и совместного пользования его материальными
благами. Этот приток иноплеменных неофитов имел серьезные последствия: они
вносили в секту элементы своих религиозных представлений, начался процесс
эллинизации христианства. Возможно, именно это и склонило Варнаву призвать
на помощь знаменитого уже тогда Павла. Сам он не чувствовал себя в силах
справиться с этим огромным притоком новообращенных.
Загадка _Иерусалимского собора_.
Утроившись в Антиохии, Павел с необычайным жаром и
самоотверженностью развернул миссионерскую кампанию, длившуюся, по
подсчетам большинства библеистов, около двадцати лет. Автор _Деяний
апостолов_ рассказывает, что Павел совершил за это время три больших
путешествия: он посетил родину Варнавы _ остров Кипр, затем города и
селения, расположенные на восточном побережье Средиземного и Эгейского
морей, забрался далеко на север, в Троаду, портовый город страны, где столицей
был Иллион, то есть Троя, и, наконец, на судне отправился в Македонию и
оттуда _ по суше _ в Афины.
Во множестве местностей, где он побывал, он или находил уже
существующие христианские общины, или создавал новые, обращая в
христианство иудеев и язычников. Здесь прежде всего следует назвать Эфес,
Филиппы, столицу Македонии _ Фессалонику, Коринф и ряд других.
По утверждениям того же автора _Деяний апостолов_, Павел каждое из
своих трех путешествий заканчивал прибытием в Иерусалим. Он привозил туда
средства, собранные для бедствующих иудео-христианских братьев, но главной
целью его посещений была нормализация отношений с Иаковом и мирное
разрешение возникших между ними доктринальных споров. Во время первого
пребывания Павла в Иерусалиме будто бы состоялся так называемый
_Иерусалимский собор_, на котором были установлены условия обращения
Павлом в христианство язычников. Ему разрешалось освобождать их от обряда
обрезания при условии, что они будут соблюдать четыре наставления Иакова: 1)
не есть идоложертвенного мяса; 2) воздерживаться от блуда, то есть от
сношений с блудницами из языческих храмов; 3) не есть мяса удавленных
животных; 4) не брать в рот крови животных. Церковь придает громадное
значение этому собору, ибо его результатом было официальное признание Павла
апостолом и тем самым также санкционирование его христологии. Однако
многие исследователи сомневаются в том, состоялся ли вообще такой собор.
Они ссылаются прежде всего на свидетельство самого Павла. Дело в том, что в
его посланиях нет о соборе ни малейшего намека. Мыслимо ли, чтобы Павел
умолчал о событии, столь важном для укрепления его авторитета? Не напомнил
о нем антагонистам, отказывавшим ему в праве проповедовать слово божье?
Удивительно и то, что Павел совершенно не чувствовал себя связанным,
например, третьим наставлением Иакова. Мы позднее узнаем, что этот апостол
разрешал прозелитам есть удавленину и сам ел её вместе с ними. Невозможно
поверить, чтобы человек строжайших моральных правил так бесцеремонно
нарушал принятые им самим обязательства. Остается предположить, что он
просто никаких соборных обязательств на себя не брал. Кстати, и автор _Деяний
