нализм! Стыдно, Юра! Это урок на будущее.
Раздался резкий зуммер внутреннего телефона.
- Слушаю, Павел Порфирьевич.
- Зайдите ко мне! - Голос прокурора не предвещал ничего хорошего.
Выражение лица - тоже.
- Вы знаете Галину Марочникову?
- Конечно. Подруга Вершиковой, свидетельница по делу.
Я понял, что вопрос задан неспроста, вряд ли шеф выборочно утратил
феноменальную память.
- И в ресторане вы с ней находились по служебной надобности?
- В ресторане я был с...
Вовремя осекся. Не хватало начать оправдываться, как нашкодивший
мальчишка. Я уже догадался, в чем дело. Не разобрал только одного: уст-
раивает ли шеф небольшой спектакль в воспитательных целях или действи-
тельно подозревает во всех грехах, описанных, а может, сообщенных по те-
лефону неизвестным "доброжелателем".
- И танцевали-выпивали, конечно, тоже по служебной необходимости, -
эту фразу прокурор произнес без вопросительной интонации. - И домой к
ней пошли исключительно со служебными целями, - Белов сочувственно скло-
нил голову набок.
Теперь стало очевидно - шеф не верит анонимке, но делает вид, что го-
тов поверить, значит, надо разубеждать его изо всех сил, получая нагляд-
ный урок, что процессуальная независимость следователя от прокурора вов-
се не равнозначна независимости подчиненного от начальника.
Властный по натуре, Белов любил держать в кулаке свое хозяйство, не
терпел возражений, "излишней" самостоятельности сотрудников и использо-
вал каждый удобный случай, чтобы доказать кто есть кто. "Строптивые" де-
журили в выходные и праздники, уходили в отпуск зимой, получали больший
объем работы и уроки, подобные этому. Лагин и я вели себя независимо и
потому относились к категории "строптивых".
- Вы же следователь, представитель государственной власти, ваш мо-
ральный облик должен быть безупречным.
Письмо? По почте дойти не успело бы... Можно подбросить в приемную,
но почерк, даже чужой - улика, к тому же всегда остается опасность оста-
вить отпечатки пальцев. А вот телефонный звонок отработан.
- Что, по-вашему, я, как руководитель, должен сделать?
Вопрос не требовал ответа, но я ответил:
- Получив по телефону анонимное сообщение, порочащее вашего сотрудни-
ка, которого вы хорошо знаете и которому, по логике вещей, должны дове-
рять, вы должны задуматься: "Кому это выгодно?" И спросить у означенного
сотрудника, чей моральный облик до сих пор не вызывал нареканий: "Кто
заинтересован вас скомпрометировать?"
- И кто же?
Шеф редко позволял себе проявлять эмоции. Лицо его оставалось суровым
и неподвижным.
- Наверняка не скажу, но вчера я отказался изменить меру пресечения
Вершиковой и тем самым нарушил планы некоего гражданина Золотова. Вдоба-
вок довел до его сведения, что собираюсь заняться им всерьез. Так что
выводы напрашиваются сами собой.
- Кстати, - Белов выудил из груды бумаг листок с машинописным текстом
и протянул мне. - Вот жалоба адвоката Пшеничкина на отклонение его хода-
тайства. И доводы довольно убедительны. Почему вы не хотите к ним прис-
лушаться? И что у вас есть против Золотова? Ведь он только свидетель по
делу!
- Пока! - Я пересказал показания Кобульяна и телефонный разговор с
лже-Чугунцовым.
- Вот видите, - укоризненно произнес прокурор. - Разве можно допус-
кать такие ошибки? Надо внимательно читать акт экспертизы и сразу делать
соответствующие выводы.
Шеф прочно и искренне забыл, как торопил, призывал "не мудрить" и
скорее заканчивать "простое" дело.
- А теперь разбираться сложнее. Вы что, подозреваете Золотова? Тогда
зачем насторожили его раньше времени?
- Он и так насторожен до предела. Да и что он может сделать? Начнет
дергаться, метаться, наделает, как водится, глупостей - вот и все.
- Ну-ну, вам решать. И отвечать за исход расследования тоже вам.
Шеф в упор рассматривал меня, глаза одинаково блестели, и я на миг
ощутил привычную неловкость, хотя уже знал, какой искусственный, а какой
- настоящий.
- А по поводу ресторанов и танцев напишите объяснение. Есть факт, я,
как руководитель, должен его проверить. Вы сами заинтересованы очис-
титься от необоснованных подозрений.
Действительно, я был очень заинтересован, чтобы по анонимному клевет-
ническому доносу шеф перетряхнул мой досуг, выясняя, не переступил ли
следователь Зайцев дозволенного в отношениях с глупой куклой, проходящей
по делу!
Отсутствие признаков радости Белов расценил как очередное проявление
неблагодарности, потому не перешел, как обычно в конце разговора, на
отеческий тон, а бросил отрывисто и сухо:
- Идите работайте!
И я пошел, размышляя: а не научена ли глупая кукла подтвердить ано-
нимное сообщение? Тогда события приобретут скандальный характер, придет-
ся затратить много усилий, чтобы отмыться.
- Юрий Владимирович! - Голос Крылова остановил меня у двери кабинета.
По лестнице поднимались трое: молоденький милиционер, за ним - акку-
ратно одетый спортивного вида парень, Александр замыкал процессию. Если
бы не напряженное лицо сержанта, сторожкие движения Крылова и отсутствие
ремня на модных кремовых брюках парня, которые тот поддерживал руками,
вряд ли можно было предположить, что конвоиры ведут задержанного.
- Налево! В угол! Сесть! - резко приказал Крылов, и только когда па-
рень, поддернув, чтобы не измять, брюки, опустился на потертую скамью
для посетителей у глухой стены в конце коридора, а сержант стал между
ним и ближайшим окном, Александр выверенно сделал несколько шагов в сто-
рону и вполоборота повернулся ко мне.
- За санкцией?
- Да, - кивнул он, не сводя взгляда с задержанного. - Мошенник - тер-
ся у магазинов, входил в доверие, брался достать ковер и подменял деньги
на "куклу".
В коридор вышли практиканты.
- Молодые люди, у вас не найдется закурить? - с вежливой улыбкой
спросил задержанный.
Валек, ощупывая карманы, направился к нему.
- Стой, назад! - явно подражая Крылову, скомандовал милиционер.
Валек как об стену ударился, обернулся вопросительно, я махнул рукой,
и он, недоуменно пожав плечами, вернулся в кабинет. Следом поспешно юрк-
нул Петр.
- Твоя Вершикова привлекалась к ответственности за спекуляцию, - со-
общил Крылов. - Дело прекратили за недоказанностью...
- Интересно...
- И Золотов привлекался, только давно, тринадцать лет назад, - про-
должал Александр. - За мошенничество, как наш подопечный.
Он кивнул в сторону мирно сидящего парня в кремовых брюках.
- С учетом возраста - шестнадцать только исполнилось - передали в ко-
миссию по делам несовершеннолетних.
- Материалы когда подошлешь?
- Сегодня и передам с кем-нибудь.
Крылов на миг расслабился и стал обычным Сашкой Крыловым.
- Как у тебя дела?
Я чуть замешкался.
- Нормально.
- Ну пока!
В нем опять произошла неуловимая перемена.
"Встать, прямо!" - конвой вел задержанного мошенника к прокурору.
Я заглянул к практикантам. Они о чем-то спорили.
- Это преступник? - спросил Петр. - Совсем не похож!
- А ты думал, у них рога растут?
- Не рога, но... Он же обычный человек - симпатичный, располагающий.
- С его специализацией иначе нельзя. Мошенник и должен вызывать дове-
рие. Доверие - его инструмент, которым извлекаются деньги из кармана по-
терпевшего.
- Мы составили планы. У меня подробней - пятнадцать пунктов, а у
Валька - десять, - похвастал Петр.
Довольно хмуро, в соответствии с настроением, я объяснил, что дело не
в количестве планируемых мероприятий, а вспомнив, добавил - и не в уме-
нии жевать пирожок - дался мне этот пирожок, - читая акт вскрытия трупа,
что главное для следователя - способность вникать в суть событий, отыс-
кивать скрытые закономерности, постигать психологию чужих поступков.
Поймал себя на нравоучительности тона и прервал монолог.
- Давайте ваши планы.
Просмотрел план Петра. Он предлагал сделать на даче обыск, воспроиз-
вести показания обвиняемой на месте происшествия, провести судебно-пси-
хиатрическую экспертизу, очную ставку с Золотовым и направить дело в
суд. Объяснить целесообразность и необходимость этих следственных
действий он не смог, хотя довольно бойко цитировал отрывки из учебника и
статьи Уголовно-процессуального кодекса.
Валек считал, что следует тщательно изучить личность потерпевшего:
допросить его друзей, знакомых, участников трагической вечеринки, выяс-
няя, как Петренко оказался на даче и что связывало его с остальными.
Последним пунктом плана он поставил: "Проверить причастность Золотова к
преступлению", не указав конкретных мероприятий.
Молодец, парень! Уловил, что Петренко явно не вписывается в эту ком-
панию!
- А как ты собираешься проверять Золотова? И почему?
Валек растерянно потеребил ухо.
- Как - не знаю... Почему...
Он напряженно размышлял несколько секунд, потом махнул рукой.
- Интуиция! Рожа противная, и вообще он какой-то скользкий. Видно,
что человек с двойным дном! Псевдос! Уже прочли? Тогда помните - рядом
со смертью ищите псевдоса.
- Этак ты дойдешь до произвола! - сурово сказал Петр. - Мало ли у ко-
го какая рожа! Теорию Ломброзо гальванизируешь? И какой такой псевдос?
Я как раз вручил Вальку книжку, и он тут же передал ее приятелю.
- Прочти - узнаешь!
- По лицу судить, конечно, нельзя, - поддержал я Петра. - Но и интуи-
цию со счетов не сбросишь.
Заинтригованные ребята ожидали продолжения.
- Так прав я или нет? - не выдержал Валек.
- Поживем - увидим.
Не то чтобы я не доверял ребятам, но что-то удержало от сообщения о
начале работы по новой версии.
В конце дня в кабинет без стука вошел низкорослый полный мужчина с
надменным одутловатым лицом. На кого похож?
- Добрый день вам!
Он по-хозяйски осмотрелся, уверенно шагнул к столу.
- Золотов Федор Иванович, - с достоинством отрекомендовался он, про-
тягивая руку. - Я зашел к прокурору, но Павел Порфирьевич порекомендовал
обратиться непосредственно к вам.
Понятно. При теперешнем состоянии дел Белов не стал выслушивать жало-
бы Золотова на излишнее беспокойство и предоставил мне возможность раз-
бираться с ним самому.
- Очень хорошо. - Я вытащил из ящика стола бланк протокола допроса
свидетеля. - У меня как раз есть к вам вопросы.
- Собираетесь допрашивать? - оскорбленно спросил Золотов. - А как же
презумпция невиновности?
- Разве вы юрист? - польстил я Федору Ивановичу, и он охотно заглот-
нул наживку.
- По крайней мере в законах разбираюсь!
- Но недостаточно, - я улыбнулся самым приятным образом. - В качестве
свидетеля может быть допрошен любой осведомленный человек. А презумпция
невиновности касается подозреваемого или обвиняемого, еще не осужденного
судом. Получается, что юридический термин употреблен совершенно не к
месту. Хотя на неосведомленных людей мог произвести впечатление.
Он немного смутился. Но лишь на мгновение.
- Я пришел не для того, чтобы производить впечатление! Что за возня
вокруг моей дачи, почему без конца таскают в прокуратуру моего сына? Вы
понимаете, что компрометируете порядочных людей?
- А вам не кажется, что убийство на даче компрометирует куда сильнее,
чем вызовы к следователю? И что в ваших же интересах подробно рассказать
о происшедшем?
Атака захлебнулась. Федор Иванович раздумчиво опустил крупную голову,
демонстрируя обширную лысину, бледно просвечивающую сквозь старательно
зачесанные от ушей волосы.
- Да разве я против?
Он мгновенно перевоплотился в законопослушного гражданина, искренне
желающего помочь следствию.
- Но мне-то ничего не известно. Сын часто ездит с друзьями за город,
ночуют на даче, отдыхают. А в этот раз такая трагедия! Подробностей и
Валерий не знает, а я тем более. Видно, спьяну паренек напоролся!
