делом, тогда все и обсудим.
Практиканты, оживленно обсуждая открывающиеся перспективы, выкатились
из кабинета.
Я несколько минут посидел, расслабленно глядя перед собой, затем пе-
речитал характеристики всех участников трагической вечеринки. Они
действительно были одинаковыми, хотя и написаны разными словами.
Вершикова "боролась за дальнейшее повышение культуры обслуживания
клиентов, внедряла новые виды долговременного маникюра", Марочникова
"вносила вклад в перевыполнение плана товарооборота, занимала передовые
места в месячниках вежливости", Золотов "добросовестно относился к рабо-
те по благоустройству парков и микрорайонов, использовал прогрессивные
формы вертикального озеленения". Все трое, безусловно, "активно участво-
вали в общественной жизни", проявляли "моральную устойчивость" и "поли-
тическую зрелость".
Если бы эти документы заложили в компьютер с заданием выдать портреты
охарактеризованных лиц, мы бы получили расплывчатые фотографии безликих
близнецов среднего пола.
Характеристика потерпевшего была более сдержанной, даже суровой: "Ра-
ботал на судах загранплавания матросом второго, затем первого класса,
после окончания курсов назначен мотористом, с работой справлялся, дис-
циплинарных взысканий не имел. Вместе с тем допускал безответственные
высказывания в адрес лиц командного состава, проявлял пассивность в об-
щественной жизни судна".
Да-а... Если сравнить характеристики, то получалось, что Вершикова,
Марочникова и Золотов были куда достойней представлять советского чело-
века за границей, чем погибший Петренко.
Но я в этом сомневался и в план расследования по новой версии включил
пункты, позволяющие подтвердить или опровергнуть свои сомнения.
Можно много пакостить тайком, скрываясь от посторонних взглядов, а на
людях прятать свинячье мурло под маской благопристойности: улыбаться со-
седям, оказывать услуги знакомым, поддакивать начальству, участвовать в
собраниях, голосуя как большинство, вовремя платить членские взносы - и
считаться вполне приличным, достойным членом нашего общества.
Только та, вторая, тайная жизнь обязательно оставляет следы. И их
можно найти, если поставить такую цель и знать, где искать.
Я набрал номер Крылова, затем переговорил с Азаровым. Не успел поло-
жить трубку - звонок, подумал - ответный: ребята что-то вспомнили.
- Товарищ Зайцев? На проводе Чугунцов Борис Иванович, заведующий об-
щим отделом горисполкома.
- Слушаю вас, Борис Иванович!
Голос был солидный, ответственный, вполне мог принадлежать Чугунцову,
который действительно заведовал отделом горисполкома. Я не ожидал этого
звонка и в первую секунду растерялся, но мой постоянного действия
компьютер сработал мгновенно, определил линию поведения и даже внес в
тональность ответа нотки взволнованной готовности, присущей реакции не-
которых людей на обращения начальства.
- Вы не могли бы проинформировать меня об обстоятельствах, в связи с
которыми ведется расследование в отношении Валерия Золотова? Он у нас
активный общественник, а сейчас ходит сам не свой, волнуется... Его, ко-
нечно, понять можно - история неприятная, что и говорить... Но к нему
лично разве у вас есть претензии?
Будь я не подготовлен, испытал бы недоумение: какое отношение имеет к
нему Золотев? Но сейчас ответил с долей доверительности:
- К сожалению, Борис Иванович, Золотов оказался изрядным проходимцем.
И я думаю, что претензии к нему будут весьма серьезными.
Трубка настороженно молчала.
- Весьма и весьма серьезными, - усилил я напряжение.
- Ну, гм, может быть, ошибка, мы его знаем с очень положительной сто-
роны...
- Я вас буду держать в курсе. Продиктуйте свой телефон.
Продолжительность паузы была почти неуловимой и все же достаточной,
чтобы ощутить замешательство собеседника. Раздайся в трубке короткие
гудки, обман сразу стал бы очевидным. Но он назвал номер и авторитетно
попрощался, я даже на миг подумал, что ошибся. Заглянул в календарь, от-
вернув несколько листиков назад, нашел телефон Чугунцова. Номера не сов-
падали. Может, действительно вернулся из отпуска и звонил с домашнего?
Но почему эти цифры так знакомы? Медленно набрал их одну за другой...
- Аварийная "Водоканала"!
Все стало на свои места. Сразу после разговора с Пшеничкиным я навел
справки и выяснил, что Чугунцов уже полмесяца находится в санатории. Но
два раза использовать один трюк - это крайний примитив! Сплоховали, Ва-
лерий Федорович! А думаете, что, наоборот, схитрили, обвели следователя
вокруг пальца, выведали следственную тайну.
А какой переполох сейчас начнется! Затрясется паутина, забегает
бульдогообразный псевдос, потерявший контроль над событиями, задергает
все веревочки, которые окажутся под рукой.
Омшком сильно он суетится! Возможное объяснение этого заложено в вер-
сии "Инсценировка", но она пока выстроена исключительно на интуиции,
предположениях и повисает в воздухе у не имея ни одного факта, ни одного
камня для опоры.
Я не знал, что первый камень для фундамента новой версии появится уже
завтра.
Допросы девочек из "Фиалки" дали немногое: Вершикова в магазин не
приходила, а Марочникова была довольно скрытной и мало рассказывала о
своих делах, знакомых, времяпрепровождении. Но если для других молодых
продавщиц парфюмерный магазин представлялся конечной целью в жизни -
чисто, тепло, тяжестей не таскать, пахнет приятно и дефицит под рукой,
то она считала свою работу временной, бесцветной и скучной обязанностью
в ожидании лучшего.
Устраивалась в Аэрофлот, но подвел вестибулярный аппарат, пыталась
стать стюардессой на туристских теплоходах, тоже что-то не заладилось,
но потом влиятельный человек пообещал помочь и определить сразу на заг-
раничные круизы - верой в такое счастье Марочникова жила уже несколько
лет.
Девочки были одеты по одинаковому стандарту, пахли одинаковой парфю-
мерией, говорили одинаковыми словами, одинаковым жестом закидывали ногу
на ногу и доставали из сумочек одинаковые сигареты. Их очень занимало,
почему прокуратура интересуется Марочниковой, и они одинаково нехитрыми
способами пытались это выяснить. Когда они ушли, я подумал, что, встре-
тив на улице, вряд ли узнаю одну или другую.
Девочка из парикмахерского салона "Комфорт" на первый взгляд отлича-
лась от продавщиц только необычным, с блестками, маникюром, большей ин-
формированностью о личной жизни Вершиковой да бойкой скороговоркой.
- ...Наши встретили ее подружку - Галку из парфюмерного, та наплела с
три короба: будто Машку кто-то изнасиловать хотел, а она его случайно
ножиком пырнула... Надо же придумать такое! Нашли недотрогу! Мы тоже не
святые, но чтобы каждую неделю новый кобель - это слишком! На машинах
увозят, привозят, сигналят под окнами... Да поглядите, как она одета на
свои восемьдесят рэ?
Я выразительно осмотрел свидетельницу, однако она не смутилась.
- Ну ладно, чаевые, это понятно, но когда каждый день новая шмотка -
никаких чаевых не хватит! Ловко устроилась, сразу и не скажешь, что из
деревни... Только не все коту масленица, пусть теперь подумает.
- Вы ее не любили?
- Ха, а чего ее любить? Кто она мне? Сестра, родственница?
Заглаженное косметикой личико излучало нескрываемую злобу и тем за-
помнилось: если встречу - не ошибусь. Когда свидетельница вышла, я по-
чувствовал облегчение.
Марочникова в назначенное время не явилась, зато Кобульян пришел ми-
нута в минуту.
Это был полный крепкий мужчина с близко посаженными глазами и мясис-
тым носом. Лицо его постоянно имело недовольное выражение - неудиви-
тельно при такой профессии. Сейчас его недовольству была еще одна причи-
на.
- Не понимаю, что за моду взяли следователи - по каждому делу допра-
шивать! - брюзжал он. - Мало того, что в суд вызывают... Вам разве
что-то непонятно в акте? Или есть какие-то сомнения? Нет, надо перестра-
ховаться и еще допросить Кобульяна! Ну что я скажу нового, кроме того,
что написал в заключении? Скажите, что?
Он обличающе наставил указательный палец.
- Может, что-нибудь и скажете, Гаригин Оганесович. Сами понимаете,
читать бумагу - одно, а разговаривать с живым человеком - совсем другое,
- миролюбиво произнес я. Характер у Кобульяна тяжелый, и излишне раздра-
жать его не следовало. Впрочем, предугадать заранее, что может вызвать
его раздражение, было невозможно.
- С живым человеком! - передразнил он меня. - Если бы мы требовали
для работы живых людей, то как бы вы расследовали убийство?
Это уже был черный юмор.
- Распишитесь, что будете говорить правду, - холодно сказал я, пере-
ходя на официальный тон. - И расскажите о результатах исследования.
Кобульян тяжело вздохнул и, смирившись, начал рассказывать. Он почти
слово в слово повторил все то, что написал в акте, и замолчал, ожидая
вопросов.
- Скажите, вы ни на что не обратили внимания? Может, какая-то мелкая
деталь, которой обычно не придают значения?
- Что увидел, то написал, все детали в акте!
Очевидно, по выражению моего лица эксперт понял, что перегибает пал-
ку, и продолжил более мягко:
- То, что убийца - здоровенный лоб, вы и так знаете, преступление
раскрыто и он арестован, насколько мне известно.
- Подождите, подождите, Гаригин Оганесович, что значит "здоровенный
лоб"?
- То и значит, что пробил грудную кость. Не из пушки же он стрелял! А
средний мужчина так не ударит.
- А женщина? - подчеркнуто безразлично обронил я.
- Что женщина? - хмуро переспросил Кобульян.
- Женщина может так ударить?
- А у вас разве подозревается женщина? - оживился он.
Я промолчал.
- Определять, кто нанес удар, - не в компетенции эксперта, это задача
следствия, - нравоучительно произнес Кобульян. - Но могу высказать свое
неофициальное мнение: за двадцать лет работы я повидал всякого, но чтобы
женщина могла так ударить - сильно сомневаюсь!
Эксперт понял, что вызван не зря, и настроение у него несколько улуч-
шилось.
- И еще одно, - Кобульян взял со стола линейку и зажал ее в кулаке. -
Обычно нож держат от себя, в сторону большого пальца, или к себе - в
сторону мизинца. Соответственно раневой канал идет снизу вверх, - он
взмахнул линейкой, - или сверху вниз, - он опять показал. - А в данном
случае клинок вошел под прямым углом! Если потерпевший лежал, то это
объяснимо...
Кобульян замолчал, выжидающе глядя на меня.
- А если налетел с разбега?
- Тогда надо, чтобы его толкали паровозом, а оружие зажали в тисках!
- Каков же механизм причинения травмы?
- Чего не знаю, того не знаю, - развел руками эксперт. - Я же не яс-
новидец. Что мог - сказал, а разобраться во всех тонкостях - ваша зада-
ча!
Проводив Кобульяна, я зашел в пустующий кабинет, где практиканты изу-
чали дело Вершиковой и составляли собственные планы расследования.
- Дайте-ка мне акт вскрытия!
- Валек чуть в обморок не хлопнулся, когда его читал, по-моему, так
до конца и не добрался! - довольно отыгрывался Петр, и по унылому виду
напарника было видно, что не преувеличил.
- Так что не выйдет из тебя следователя!
Мне было не до того, чтобы обсуждать эти проблемы, взяв документ,
вернулся к себе, перечитал допрос Кобульяна, нашел соответствующие места
в акте экспертизы: "... в грудной кости щелевидное отверстие размерами
семнадцать на три миллиметра... направление канала перпендикулярно пе-
редней стенке грудной клетки..."
Эксперт оказался прав - он описал все, отразил мельчайшие детали. И
слабое оправдание, что я не врач и не знаю, какова толщина грудной кости
и как обычно располагается раневой канал... Это детский лепет. Должен,
обязан был обратить внимание и зацепиться! Нет, торопился избавиться от
неприятного текста, запахи всякие мерещились. Вот и проявил непрофессио-
