- Забирайте скорее, - сказал Кленов, здороваясь со всеми за руку и не
думая проверять документы у незнакомого ему Попова. - Сегодня по телеви-
зору ночная программа - европейская эстрада, может, успею... Вот его
личное дело. Расписывайся. А я на требовании...
Здесь же, в отделанном кафелем зале, возле хлебного фургона, на ма-
леньком, приткнутом к стене столике с ободранной крышкой, Кленов поста-
вил резкий росчерк на зловещем бланке с красной полосой, взглянув на ча-
сы, проставил время. Попов рассмотрел под требованием причудливую зави-
тушку генерала и четкий оттиск гербовой печати.
Викентьев стоял неподвижно, держа чуть на отлете, как чужую, случайно
попавшую в руки вещь, коричневую папку, перечеркнутую от левого нижнего
к правому верхнему углу обложки жирным красным карандашом.
- Чего ты? - выпрямляясь, спросил Кленов. - Расписывайся!
- Пока не за что, - угрюмо сказал Викентьев.
- Как так? - Кленов ткнул пальцем. - Личное дело у кого?
- Я же не за дело расписываюсь. - Рука Викентьева выпрямилась, протя-
гивая папку обратно.
Кленов отмахнулся.
- Я не такой буквоед. Ладно, пойдем.
Он зачем-то одернул китель и, тяжело вздохнув, двинулся к внутренним
воротам. Викентьев шагнул следом, будто вспомнив что-то, вернулся и от-
дал коричневую папку так и не вышедшему из кабины Сивцеву.
- Чтоб рук не занимать, - объяснил он Сергееву и ободряюще кивнул По-
пову. - Вперед!
Рослый сержант открыл тяжелую калитку. Начальник Учреждения КТ-15, а
за ним второй, третий и четвертый номера спецгруппы "Финал" вошли в ярко
освещенный прожекторами внешний двор тюрьмы.
Они шли по заасфальтированному проходу между металлическими сетками,
миновали несколько таких же сетчатых дверей, которые Кленов сноровисто
открывал универсальным ключом, несколько раз откуда-то сверху из-за сле-
пящих прожекторов их окликали грубые голоса с властными интонациями, и
Кленов отзывался так же грубо и властно.
Обогнув глухую стену режимного корпуса, они прошли стальную калитку в
высоком каменном заборе и оказались во внутреннем дворе. Здесь не было
прожекторов, только обычные лампочки по углам. Попову показалось, что
после яркого солнечного дня он оказался на дне колодца. Глубокого нас-
только, что из него будут видны звезды.
Он поднял голову. В квадрате колодезного сруба блестели желтые точки.
Все правильно. Только колодец какой-то странный... Со всех четырех сто-
рон высокие стены, но странно не это - мало ли колодцеобразных дворов!
Странно другое: в стене административного корпуса блестят стекла окон,
хотя и перечеркнутые решетками на втором и третьем этажах - в следствен-
ных кабинетах и кабинетах оперчасти. А П-образный режимный корпус слеп,
угадываются черные квадраты "намордников", будто это нежилое здание -
склад или мертвое - морг, склеп.
А самое странное, что где-то здесь, за заборами, решетками, "наморд-
никами", проволокой, сигнализацией находится человек, которого они долж-
ны убить. И убийство это предумышленное, тщательно продуманное, хорошо
организованное. Разрешенное судом, санкционированное высшим органом
власти и подробно расписанное специальной инструкцией.
Такого не могло быть. Или все происходящее просто тяжелый сон, или
они здесь совсем по другому поводу... Но тогда зачем оттягивают руку чу-
довищные самодельные наручники, зачем в кобуре дурацкий макет, зачем в
кармане готовый к бою "ПМ"? И кто конкретно будет "приводить в исполне-
ние"? А может, они - все втроем: Викентьев, Сергеев и...
Попов почувствовал, что вспотел. Вполне вероятно - настанет момент,
второй и третий номера вынут пистолеты, руководитель группы прикрикнет
на замешкавшегося четвертого и отдаст команду... Есть ситуации, когда
дорога назад отрезана и надо идти вперед, только вперед, переступая че-
рез препятствия, бежать, перепрыгивая, не оглядываясь, не задумываясь, а
потом... Потом простишь сам себя, собственные грехи отпускаются легко.
- Сейчас аккуратно, смотри под ноги, - негромко предупредил Сергеев.
Они подошли к неприметной двери в углу двора, скрытой выступом стены
и заглубленной в землю, так что идущему впереди Кленову пришлось опус-
титься на несколько ступенек, чтобы позвонить, и сейчас его голова нахо-
дилась на уровне живота Викентьева. Бесшумно открылось маленькое треу-
гольное окошко, луч фонаря высветил лицо начальника Учреждения.
Дверь провалилась внутрь. Пожилой прапорщик, прижавшись к стене, про-
пустил их в небольшой, тускло освещенный тамбур, запер дверь, после чего
перегораживающая тамбур решетка сама собой скользнула в сторону.
Не веривший в чудеса Попов осмотрелся и обнаружил под потолком серый
цилиндр телекамеры. "Как же она передает при таком освещении?" - подумал
он и тут же понял, что освещение нормальное, просто глаза еще не отошли
от слепящих лучей прожекторов. Коридор был выкрашен тусклой масляной
краской, как сотни таких же коридоров, и пропитан обычным густым духом
карболки, гуталина, табака, человеческого пота.
В комнате охраны за пультом перед телемониторами сидел усталый капи-
тан в измятой форме и с таким же мятым лицом. Четыре здоровенных прапор-
щика азартно забивали козла два на два. При виде начальника капитан
вскочил и отдал честь, прапорщики нехотя приподнялись и снова плюхнулись
на гладко вытертые задами многих дежурных смен деревянные скамейки.
- Товарищ подполковник, в особом корпусе содержатся шесть осужденных
к смертной казни, - истово, не жалея голосовых связок, докладывал капи-
тан. - Двое с нерассмотренными кассациями, трое - с поданными хода-
тайствами о помиловании, один - с отклоненным ходатайством. Покушений на
самоубийство, отказов от приема пищи и других происшествий за время мое-
го дежурства не произошло!
Мониторов было девять, но светились только шесть экранов. Двое пока-
зывали спящих людей, на других обитатели камер особого корпуса бодрство-
вали в напряженном ожидании. Один быстро ходил от стены к стене и обрат-
но, второй стоял в углу, отвернувшись от телекамеры и зажав ладонями
уши, третий лежал на спине с открытыми глазами, четвертый сидел на нарах
в позе "лотос" и мерно раскачивался из стороны в сторону, будто в такт
заунывному мотиву.
- Видишь, чувствуют, - негромко сказал Сергеев Попову. - У кого отк-
лонена кассация, всегда не спят в ночь исполнения.
Валера ощутил, что ему душно, как давеча в фургоне. "Ну их всех к
черту! Откажусь, вплоть до увольнения..."
- Вот наш, - Сергеев указал пальцем. - Покажите крупнее...
На последнем мониторе фигура сидящего в позе "лотос" стала увеличи-
ваться. Заметив движение объектива. Кадиев дернулся и сделал непристой-
ный жест в сторону камеры. Экран заполнило искаженное ненавистью лицо;
перекошенный рот процеживал какие-то слова, а прищур глаз был таким,
будто именно он, Кадиев, является здесь хозяином положения и хорошо зна-
ет, что надо делать с Кленовым, Викентьевым и остальными.
Дурнота прошла. Попов почувствовал, как закручивается глубоко внутри
мощная пружина, не раз бросавшая его на ножи, ружья и обрезы.
- Пора заканчивать, - хрипло произнес Викентьев и надел очки с толс-
тыми стеклами.
То же сделал Сергеев. Попов помедлил потому, что мешали завернутые в
газету наручники, пришлось положить их на стол.
- Разверни, - бросил второй номер.
Валера сорвал бумагу, поискал глазами урну, не нашел и положил газет-
ный комок на стол, рядом с переполненной окурками дешевых сигарет закоп-
ченной жестяной пепельницей. Надевая защитные очки, он испытывал нелов-
кость под взглядами прапорщиков, явно считающих подобную предосторож-
ность излишней.
Сами они, похоже, ничего не опасались. Одинаково безразличные лица,
невыразительные глаза... "Их что, специально подбирают? - подумал Попов.
- По какому признаку?"
- Дежурному наряду приготовиться к передаче осужденного! - зычно ско-
мандовал Кленов.
Прапорщики сноровисто вскочили и в мгновение ока извлекли откуда-то
черные резиновые палки с рифлеными рукоятками. Сделали они это с той же
готовностью, с какой только что собирались взяться за костяшки домино.
- Пусть товарищи распишутся, - напомнил мятый капитан. - Как положе-
но.
Начальник тюрьмы дипломатично промолчал, выжидающе глядя на Ви-
кентьева.
- Потом! - отрубил Викентьев. - Когда получим.
- Вот те на! - удивился дежурный. - Потомто вам не до росписей будет!
Гляньте-ка...
Он мотнул головой в сторону мониторов. Шестой экран крупно фиксировал
бешено вытаращенные глаза Удава и раскрытый в немом крике рот.
Викентьев мрачно посмотрел на экран.
- Тем более, - буркнул он. - Что за мода у вас: только переступил по-
рог - распишись, что увез, еще камеру не открыли - пиши, что забрал.
Кленов шел по тусклому коридору первым, за ним, поигрывая дубинками,
пружинисто шагали прапорщики, следом - Викентьев с Сергеевым, Попов дер-
жался в двух шагах сзади.
Начальник Учреждения КТ-15 отпер замысловатый замок и распахнул оче-
редную дверь в капитальной стене - еще более толстую и массивную, чем
предыдущие. В уши ударил животный вой на одной вибрирующей ноте:
а-а-а-а-а-а-а! За дверью коридор продолжался, только бетонный пол здесь
не был покрыт линолеумом да гуще стал тяжелый тюремный дух, пробивавший-
ся из расположенных по правую сторону камер.
- А-а-а-а-а-а!
Они подошли к последней двери, из-за которой доносился глухой утроб-
ный крик.
- К передаче осужденного приступить! - сказал Кленов и заглянул в
"глазок".
Как только крышка "глазка" отодвинулась, вой смолк.
- Сидит на нарах. - Начальник тюрьмы сделал жест рукой, и прапорщики
стали по двое с каждой стороны двери.
Попов заметил, что Викентьев с Сергеевым напряглись, и ощутил, как
вспотела спина.
Звякнул ключ.
- Идите, суки, попробуйте! - жутко зарычал Удав. - Суки, суки, суки!!
Кленов рывком распахнул дверь.
- Й-я-а!
Распластавшийся в прыжке Удав вылетел в коридор. Попов бросил оттяги-
вавшую руки стальную, неровно обработанную пластину и принял стойку, хо-
тя совершенно не представлял, как сможет остановить яростный порыв
смертника. Но прапорщики знали это отлично.
Черные матовые палки перекрестили Удава, резко оборвав прыжок. Он
все-таки сумел приземлиться на ноги и еще сделал целенаправленное движе-
ние, но четыре резиновые дубинки подавили и эту попытку.
Прапорщики работали палками умело, хотя и без обычной эффективности:
удар по суставу в данном случае не отключал конечность, а рассчитанный
тычок в солнечное сплетение не скрючивал мускулистое тело в беспомощный
и жалкий комок. Прервав атаку, они не могли полностью сломить сопротив-
ление Удава.
Резиновая палка перехлестнула горло смертника - скользнувший за спину
прапорщик двумя руками прижимал ее к себе, перекрывая Кадиеву кислород.
Это был верный прием, безотказно срабатывавший много раз, и трое ос-
тальных расслабились, ожидая, что вот-вот объект передачи обмякнет и за-
тихнет. Тем самым они допустили ошибку, потому что Удав перехватил пере-
жимающую горло под кадыком дубинку и, повиснув на ней, выбросил ноги в
страшном ударе карате "двойной зубец".
Два прапорщика отлетели в разные стороны, один гулко ударился головой
о стену и медленно сполз на холодный бетон, второй упал навзничь и ос-
тался лежать, широко раскинув мощные руки.
Резиновая калоша, сорвавшись с ноги Кадиева, чуть не попала в лицо
Попову, он отпрянул и пропустил момент, когда Удав босой ногой достал
третьего прапорщика, только увидел, что на полу лежат уже три фигуры в
зеленой форме.
Все произошло мгновенно. Словно в кошмарном сне Попов увидел себя со
стороны - запертым в глухом каземате особого блока, где озверевший убий-
ца, стоящий на самом пороге загробного мира, легко расправляется со спе-
циально подготовленной охраной, так матерый волк, играючи, разделывается
