личал...
Работая в госпитале, мучился мыслью, что спрятался за спины тех изу-
веченных ребят, которых привозили несколько раз в неделю транспортные
самолеты с красными крестами на пузатых, начиненных ужасом и болью фюзе-
ляжах. Несколько раз писал рапорты "прошу направить", что вызывало у на-
чальства раздраженное недоумение. Замполит однажды вызвал его на беседу
и, понимающе заглядывая в глаза, сказал:
- На хрена тебе эти чеки? Что ты со своего заработка купишь? Или на
льготы надеешься? - Майор безнадежно махнул рукой. - А вот пулю в голову
вполне можешь схлопотать. Не валяй дурака, парень. Сидишь в теплом мес-
те, служба идет - и не дергайся. От добра добра не ищут. Ты меня понял?
Я тебе по-хорошему, откровенно...
Тучный, страдающий одышкой и с отвращением дослуживающий до выслуги,
майор медицинской службы был искренен в отеческом порыве удержать глупо-
го пацана от неокупаемого риска. Попов сказал: "Понял" - и больше рапор-
тов не писал.
Через полтора года, выдавая дембельские документы, замполит вдруг ус-
мехнулся и подмигнул, как своему. Попову стало противно и непереносимо
стыдно, он покраснел.
Доучиваться в медучилище он не пошел, поступил милиционером в пат-
рульно-постовую службу. Первым наставником стал костистый, с выступающей
челюстью сержант Клинцов - старший экипажа. Два года они мотались по го-
роду на ПА-13, первыми прибывая в горячие точки, растаскивая пьяные дра-
ки, отбирая опасные железки у невменяемых, готовых на все хулиганов, за-
талкивая сопротивляющихся задержанных в заднюю дверь разболтанного "УА-
За", охраняя места кровавых происшествий до приезда следственной группы.
Особенно нравился Валере поиск "по горячим следам", когда, зная приметы
преступников, надо вычислить пути их отхода и, прочесывая район квадрат
за квадратом, обнаружить, догнать, пресечь сопротивление и задержать не-
годяев.
Азарт поиска, риск схватки, радость победы позволяли чувствовать свою
состоятельность и постепенно стирали стыд двухлетнего отсиживания за чу-
жими спинами в "теплом месте" ташкентского госпиталя. Единственное, что
омрачало мироощущение милиционера Попова, это обилие насилия, с которым
приходилось сталкиваться каждый день. И если к насилию с той, противос-
тоящей закону, стороны он был готов и воспринимал как должное, то наси-
лие со стороны блюстителей порядка вызывало двоякие чувства.
Он понимал, что добрыми словами и ласковыми увещеваниями вряд ли уда-
лось бы заставить бытового хулигана Григорьева бросить топор и сесть в
зарешеченную клетку "собачника", поэтому удар в пах, нанесенный ему сер-
жантом Клинцовым, был оправдан как вынужденное зло. Но когда по пути к
машине в темном подъезде Клинцов начал обрабатывать мощными кулаками
грудь и живот задержанного, а напоследок дважды шваркнул его головой о
стену, Валере стало стыдно и страшно, он попытался остановить напарника,
чем вызвал озлобленное недоумение: "Если не прочувствует, сука, то в
следующий раз и впрямь зарубит!"
И хотя известный резон в этих словах был, Попов почувствовал отвраще-
ние к ловкому, знающему службу и бесстрашному Клинцову.
Но в другой раз они взяли уже судимого Фазана, который после танцев
затащил на стройку молодую девчонку и, угрожая бритвой, пытался изнаси-
ловать. Девчонка кричала, кто-то из прохожих набрал 02, патрульный авто-
мобиль подоспел вовремя, и Фазан, полоснув потерпевшую по лицу, бросился
бежать. Вместо "проходняка" он заскочил в тупик, там, у глухой стены за
мусорными баками, его и настигли.
Бритву он успел выбросить и чувствовал себя королем.
- Ну чего волну гоните! Доказов-то у вас нету, - нагло улыбаясь,
по-блатному цедил Фазан. - Один свидетель не в счет, да и не будет она
вякать, глаза побережет. Никакой прокурор меня не посадит...
Уже поднабравшийся опыта, Попов понимал, что скорее всего он прав.
- А зачем мне прокурор? - спросил Клинцов и сделал резкое движение.
Раздался вязкий шлепок, и Фазан с болезненным стоном согнулся. - Не ну-
жен он мне, козел вонючий. - Сержант сделал еще несколько движений. Фа-
зан упал на колени, потом, утробно урча, завалился на бок. - Я без про-
курора и без суда с тобой разберусь...
Старший экипажа напоминал футболиста, бьющего пенальти: коротко раз-
бежавшись, наносил мощный, тщательно нацеленный удар, отходил на нес-
колько шагов, снова бросался вперед... И хотя в душе Валерия шевелилось
подобие протеста, он понимал, что Клинцов избрал самый действенный в
данной ситуации путь борьбы со злом.
- Ну что, падаль, нужен тебе прокурор? - остановился наконец сержант.
Фазан молчал.
- Что и требовалось доказать! - Клинцов снял фуражку, рукавом вытер
лоб. - Смотри, Валера, вот он, оказывается, где... Видно, возмущенные
прохожие не смогли сдержаться... А может, ребята этой девчонки - он ведь
ей щеку здорово распанахал... Похоже, больше не будет к женщинам лезть -
они ему яичницу сделали. Давай-ка лучше вызовем "скорую", пусть им док-
тора занимаются.
Когда приехала "скорая" и бесчувственного Фазана увезли, Клинцов
хлопнул коллегу по плечу:
- А ведь ни один прокурор действительно бы его не арестовал - дело-то
тухлое. Но и гулять ему среди людей нельзя. Как считаешь, правильно?
Попов кивнул, соглашаясь, что безнаказанно гулять среди нормальных
людей вооруженному бритвой Фазану нельзя. Напарник расценил этот кивок
как одобрение всего происшедшего. Вряд ли Валера так же однозначно одоб-
рял превращение задержанного в котлету. Но, безусловно, Фазан получил
то, что заслужил.
Наметившийся после случая с Григорьевым холодок в отношении к Клинцо-
ву прошел, но что-то удерживало от окончательного сближения, хотя сер-
жант явно стремился к дружбе.
- Мы в одном экипаже, значит, должны быть словно братья, - втолковы-
вал он, как из двустволки целясь круглыми, глубоко посаженными глазами.
- Будем заодно - нам и эти не страшны, - он кивнул на темную улицу, - и
те!
Палец Клинцова многозначительно ткнулся в железный потолок "УАЗа".
- У них там своя сцепка, у наших начальников, прокуроров да судей.
Они друг друга в обиду не дают! И нам надо вот так держаться. - Клинцов
намертво сцепил крепкие пальцы. - Тогда ни на ножи не поставят, ни в ка-
меру не бросят!
Постепенно Попов понял, что настораживает в напарнике: насилие для
Клинцова было не способом сломить зло, а самоцелью. Умелые, тренирован-
ные кулаки с одинаковой яростью обрушивались на доставшего нож грабителя
и на безобидного пьянчужку, замешкавшегося при посадке в "собачник".
И еще: Клинцов уклонялся от поиска "по горячим следам" потому, что не
умел думать за преступника и, что злило больше всего, не хотел учиться,
предпочитая избегать сложной работы или выполнять ее кое-как, для отче-
та. Больше всего он любил подкатить к ресторану перед закрытием и "раз-
бираться" с пьяными. Попов понял, что в такие минуты сержант любуется
собой: сильным, властным, могущественным, перед которым заискивают муж-
чины, которого упрашивают женщины, который может решить, как захочет:
отпустить или задержать, прочесть нотацию или сдать в вытрезвитель, об-
ругать или "замесить" в темном чреве "УАЗа".
Ворохнувшееся когда-то в душе отвращение к Клинцову окрепло, и Валера
даже не считал нужным скрывать свое отношение к напарнику, стал одерги-
вать его, не давать куражиться над людьми. Тот истолковал происшедшую
перемену по-своему. Попов к тому времени окончил заочно первый курс юр-
фака, а у Клинцова за спиной имелось семь классов с вечными двойками,
постоянными упреками учителей да руганью замордованной жизнью матери.
Комплекс неполноценности он преодолевал унижением тех, кто оказывался
зависим, а Попов мешал этому, значит, все ясно: выскочка и чистоплюй хо-
чет взять над ним верх, показать свою образованность, доказать превос-
ходство, получить лычки старшего сержанта и назначение старшим экипажа.
"Вот сука! - ругнулся Клинцов про себя. - Ну ладно! Поглядим..."
Когда ПА-13 прибыла на место разбойного нападения, скрючившийся на
асфальте потерпевший уже терял сознание.
- Трое... с ножами... Туда...
С усилием оторвав одну руку от живота, он ткнул в ближайшую подворот-
ню. Рука была темной и блестящей.
- Часы японские новые, восемьсот рублей, - прохрипел раненый и обмяк.
Попов бросился вперед, с ходу пролетел узкий проходной двор и выско-
чил на пустырь, заставленный угловатыми коробками гаражей. Он был наст-
роен на долгую гонку в мертвом железном лабиринте и, когда с трех сторон
к нему метнулись стремительные тени, даже не успел испугаться. Страх
пришел в следующую секунду, когда он понял, что Клинцов отстал, чего
раньше никогда не случалось, и он один против трех опьяненных кровью и
удачей хищников.
Благодаря счастливой случайности или появившейся интуиции он заранее
достал пистолет, хотя обычно этого не делал, и рефлекторно дважды вдавил
спуск. Вспышки пламени ослепили, от неожиданного в ночной тишине грохота
звенело в ушах.
- Ложись, падлы, перебью!
Одновременно Валера ударил ближнего из нападавших ногой в промеж-
ность, тот сложился пополам, какая-то железка звякнула о гравий. Соу-
частники, наверное, решили, что он убит, один, присевший от неожиданнос-
ти, так и остался сидеть, закрыв голову руками, второй послушно упал на
живот.
Через пару минут появился Клинцов.
- Цел? - жадно спросил сержант и, убедившись, что Попов невредим, ос-
тервенело пнул лежащего каблуком в висок.
В этот миг Валера все понял. Ненависть ударила в голову, и он поспеш-
но спрятал пистолет в кобуру.
- Сторожи, сука! - бросил он любимое ругательство Клинцова и пошел к
машине.
- Да ты что?! Я ногу подвернул! - крикнул сержант ему в спину.
Раненого уже забрала "скорая", Попов вызвал по рации вторую машину.
Злость прошла. В конце концов, это Клинцов научил его, заступая на де-
журство, в нарушение инструкции досылать патрон в патронник: "Лучше по-
лучить выговор в послужной список, чем кусок железа в брюхо!" И пришед-
шийся кстати удар - тоже клинцовский. И дикий, пугающий выкрик... Можно
считать, что сегодня напарник, вопреки своей воле, спас ему жизнь... Но
работать вместе им больше нельзя.
Просьба Попова перевести его в другой экипаж неожиданно вызвала инте-
рес у начальства.
- Что он там вытворяет? - выспрашивал замполит, плотно прикрыв дверь
своего кабинета. - Не бойся, рассказывай все как есть. К нам на Клинцова
сигналы поступали, только доказательств не было...
В принципе, Валера мог рассказать, что Клинцов - скотина. Но это яв-
ное ожидание доноса, ставка на него как на источник "компромата"...
- Противный он, - небрежно пояснил Попов. - Потеет...
- Это не причина, - обозлился замполит, поняв, что подчиненный водит
его за нос. - Так мы только и будем тасовать экипажи...
Попов молчал.
- Ладно, иди. Мы посмотрим, - неопределенно произнес замполит.
Они продолжали работать вместе еще пару недель, потом вопрос разре-
шился сам собой. Клинцов пристал к подвыпившему мужчине, тот объяснял,
что идет домой с банкета, живет неподалеку и вообще легкая степень
опьянения - не повод для контактов с милицией. Одним словом, "качал пра-
ва" и "показывал, что слишком умный". Ни того, ни другого Клинцов тер-
петь не мог, потому потащил "умника" к машине, обещая, что в вытрезвите-
ле ему "прочистят мозги". Мужчина вырывался и апеллировал к Попову, ко-
торый с трудом сдерживал ярость, чувствуя, что вот-вот сорвется.
Сопротивление разозлило Клинцова, он привычно замахнулся, но Валера
перехватил руку и коротко ударил сержанта в выступающий подбородок, ко-
торый, по реакционной теории Ломброзо, характеризовал его склонность к
насильственным преступлениям. Клинцов устоял на ногах и схватил Валеру
за горло, тот провел подсечку, оба упали в жирную осеннюю грязь. Тут и
